Карна отказывается от Анги
Когда Карна пришел к Дурьодхане, тот как раз играл в кости с Шакуни.
Карна с порога сказал Дурьодхане, что это совершенно неправильно запрещать матери увидеть своих детей, даже если у друга с ними плохие отношения. Тот ответил, что ничего не поделаешь – это политика и так надо. Карна снова сказал, что не нужно впутывать Кунти в их вражду с Пандавами – они с товарищем и так вступили в жуткую адхарму, подстроив тот пожар в Варнавате, где могла сгореть и она. И тут Карна произнес слова: «К счастью, царица Кунти осталась жива…» Это «к счастью» жутко возмутило Дурьодхану, который о чувствах Карны к Кунти, разумеется, был ни сном ни духом, а тот краткий период, когда он думал, что Пандавы сгорели при пожаре, был пока что лучшим временем в его жизни – лучшим как раз потому, что он был уверен, что избавился от кузенов навсегда. Он стал негодовать, что Карна забыл уже, как Дурьодхана не прошел мимо его унижений и сделал царем Анги, обеспечив ему таким образом общественное уважение; и вообще, Карна, должно быть, подумывает, как бы сейчас, в этот критический для Дурьодханы момент, предать друга и свалить на службу к успешным Пандавам. Карна не ожидал такого и сказал, что товарищ ошибается – Карна, безусловно, помнит, как тот помог ему, и в любом бою всегда будет на его стороне всем своим лучным мастерством и прочим воинским искусством. Отдельно Карна оскорбился тем, что Дурьодхане в принципе пришло в голову, будто тот хочет служить Пандавам – несмотря на всю свою любовь к Кунти и полное принятие ее материнских чувств, ее сыновей он так же терпеть не мог, как и раньше, особенно Арджуну. В итоге Карна сказал, что его желание не дать Дурьодхане совершить такой подлый поступок, как использование Кунти для мести Пандавам – это как раз его дружеский долг, а никакое не предательство. Тут влез Шакуни и сказал, что Карна как раджа должен уже хорошо знать, что корона требует определенных жертв и белое пальто надо снимать сразу на входе - поэтому сейчас никак не получится разрешить Кунти поехать в Индрапрастху. Услышав о том, что власть предполагает гибкость совести, Карна сказал, что на таких условиях ему не нужно царство – и, сняв корону, попросил Дурьодхану освободить его от обязанностей раджи Анги и, соответственно, от долга участвовать в неправедных делах товарища, потому что для совести Карны это невыносимое бремя.
Дурьодхана сразу фыркнул, что, конечно, чего еще можно было ожидать от сына колесничего.
Таким образом получилось, что Карна, отказавшись от своих прав царя – а в его случае это означало потерю прав кшатрия, - моментально получил в свой адрес, что в силу происхождения ему не доступно понимание высоких отношений между благородными людьми.
В этот раз, правда, Карна на броневичок не полез – ну да там и аудитории не было для этого, а сказал, что товарищ хочет его обидеть потому, что злится на него, но на самом деле Карна отказался только от короны Анги, но не от дружбы с Дурьодханой – и, конечно, он никогда не забудет то, как друг не прошел мимо его унижений, а помог ему.
Дурьодхана готов был возмущаться дальше, но опять вмешался Шакуни, сказав, что все же они знают, что быть у власти это не хухры-мухры, и если Карна чувствует, что это не его – так чего мучить человека, особенно если это ставит под угрозу его с Дурьодханой дружеские отношения; понятно, что дружба дороже, и надо только по-товарищески порадоваться за Карну, что он принял такое правильное для себя решение, и, само собой, не препятствовать ему.
Дурьодхана уже передумал возмущаться и стал всячески показывать, что он в обиде на Карну за такие выходки, а тот в поддержке Шакуни увидел возможность помочь выехать в Индрапрастху хотя бы Вришали, если уж сделать что-то для Кунти он оказался бессилен. Карна попросил его как-то посодействовать ее выезду, сославшись, что он друг ее детства, и все ее родные уже в Индрапрастхе – и ему очень хотелось бы помочь ей воссоединиться с семьей, потому что действительно нехорошо ей жить тут в Хастинапуре совсем одной. Шакуни ответил, что это не вопрос – Карна может отвезти ее в Индрапрастху, а на все сопутствующие вопросы отвечать, что они едут по государственной необходимости, а за подробностями отправлять к Шакуни или даже сразу к Дхритараштре. На этом Карна ушел - и Дурьодхана при этом демонстративно с ним не попрощался.
Но как только Карна скрылся из вида, Дурьодхана продолжил свои возмущения, что как же так, что это вообще за друг и чего ему не хватало, ведь он к нему всегда относился лучше, чем к родным братьям, да и жалко же голос в царском совете... Шакуни быстро прекратил эту истерику, указав, что
***
Вришали, поговорив с Карной у речки, вернулась к Кунти. Та ей сообщила, что чувствует себя связанной тем, что так обнадежила ее у городских ворот насчет встречи с родными, да и просто хочет ей помочь, поэтому у нее появилась идея, как Вришали может все-таки воссоединиться с семьей в Индрапрастхе: Кунти попросит Гандхари поспособствовать выезду Вришали под каким-то предлогом государственной важности, мотивируя свою просьбу к царице тем, что так Кунти сможет передать с Вришали сыновьям личное письмо, потому что их обычной почте она не доверяет и уверена, что ее письмо прочитают. Кунти не сомневалась, что с такой причиной Гандхари ей точно не откажет и найдет возможность для Вришали выехать в Индрапрастху; письмо Кунти, кстати, уже написала, пока та куда-то ходила.
Тут Кунти доложили, что пришел Карна и просит его принять. Кунти заволновалась, но и обрадовалась – пошла их музыкальная тема, под которую она дала разрешение пропустить его.
Ясное дело, что Карна пришел под предлогом узнать, где Вришали, чтобы сообщить ей замечательное известие о том, что про ее отъезд в Индрапрастху договорено; но на самом деле он хотел увидеть, как там Кунти и насколько ее расстроила невозможность скорой встречи с сыновьями, а также насколько он сам расстроил ее сегодня у городских ворот – а главное, таки сказать ей, что между совестью и властью он выбрал совесть.
Карна вошел в ее комнату уже без короны - ее он оставил у Дурьодханы.
Карна, увидев Вришали, понял, что потерял предлог, под которым он пришел поговорить с Кунти, и неформального общения - в той степени неформального, которое он мог себе позволить с царицей-матерью - у них не получится. Ему пришлось сразу сказать подруге, что он сможет вывезти ее в Индрапрастху, и он предложил отправиться в дорогу завтра с утра. Вришали поблагодарила и уточнила - он ее только за ворота города выведет или и через границу переведет? Карна ответил, что он вообще-то планировал ее довезти прямо до дома ее родных в Индрапрастхе.
Кунти в это время просто любовалась Карной.
Потом, правда, глаза все-таки опустила.
Несбыточная мечта такая несбыточная...
Вришали сказала Карне, что не нужно таких беспокойств - главное, чтобы она в Кхандавапрастхе оказалась, а там она уже сама сможет добраться до семьи. Карна спросил, почему Вришали отказывается от его компании, на что та ответила, что царское внимание обычно дорого стоит подданным, поэтому она предпочла бы по минимуму злоупотреблять временем Карны. Тут он сообщил, что он больше не раджа.
И, переведя взгляд на Кунти, с гордостью объявил, что отрекся от короны.
Кунти же не знала про роль Карны в поджоге дворца Пурочаны, поэтому и предположить не могла, что возмущение его поведением у городских ворот даст такой эффект - Карна откажется от власти и перестанет жить на дворцовой территории...
Глаза заблестели...
Карна сказал Вришали, что теперь, без его короны и царства, они снова равны, как это было раньше - и в таком случае она не откажется от его компании на пути к своей семье? Конечно, еще с детства влюбленная в Карну Вришали после этой новости была только за.
Вришали не сомневалась, что это именно благодаря ее речам у городских ворот Карна так быстро решил больше не служить режиму.
Вришали стала прощаться с Кунти и благодарить ее за готовность помочь. Кунти, конечно, пожелала ей счастливого пути, но больше всего ей хотелось сейчас снова не расплакаться перед Карной, как это уже было сегодня у городских ворот.
Кунти спросила, не откажется ли Карна передать письмо ее сыновьям.
Бедная Кунти! Ее там так жалко - она же фактически уже потеряла то, ради чего не захотела жить с сыновьями и осталась у псевдо-родни, а теперь даже к ним поехать не может.
Конечно, Карна не отказался, а подошел к Кунти, чтобы забрать свиток.
Всегдашний влюбленный взгляд Карны на Кунти.
Спецом Карна отметил, что Кунти может не сомневаться в том, что он не читает чужие письма - что бы она там ни думала по поводу его совести.
Бедная Кунти-2...
Всегдашний влюбленный взгляд Карны на Кунти - 2.
Здесь нам снова пустили их музыкальную тему, предлагая посочувствовать влюбленной Кунти под нее.
Кунти сказала, что она уверена в честности Карны, и расскажет ему, что она написала своим сыновьям. Но тут Карна сказал, что вот этого лучше не надо - письмо он читать, конечно, не будет, однако даже без короны Анги он всё равно верный друг Дурьодханы и ценит его покровительство, поэтому если в ее сообщении сыновьям есть что-то политическое, и Кунти сейчас ему об этом скажет, то он не будет ничего скрывать от товарища.
Кунти порвала письмо.
Карна подумал, что там нет ничего политического, и его порадовало, что Кунти вполне готова доверить ему личное.
Кунти сказала, что она просто сообщит Карне, что в этом письме как есть, а тот уже волен поступать так, как считает правильным - и Кунти не сомневается, что он будет поступать как честный человек, у которого всё в порядке с совестью,...
Тут Карна напрягся.
...и пусть он передаст Пандавам ее слова: Хастинапур с такими запретами на выезд перестает быть нормальным царством и быть его вассалом преступно, поэтому они должны объявить свою независимость как можно быстрее, и только тогда Кунти захочет приехать к ним - в их суверенную Индрапрастху.
Кунти одобрила его решение не быть вассалом Хастинапура!