Предложение Вришали
Карна и Вришали договорились встретиться на следующее утро в том же месте у реки, где они увиделись накануне – там, где обычно тусовались браманы и где Карна обычно раздавал им милостыню, когда совесть начинала мучить его слишком сильно. Оттуда планировалось вместе отправиться в Индрапрастху.
Карна, разумеется, сложил все свои полномочия раджи, но ту часть казны Анги, которая у него была зарезервирована на благотворительность, решил оставить себе – вернее, таки раздать браманам перед выездом, раз уж он всё равно пойдет туда на стрелку с Вришали. Когда Карна пришел туда, подруга уже была там.
Однако когда Карна предложил браманам принять его милостыню, они не подошли, а когда он сам подошел к ним и спросил, в чем дело, те ему ответили, что они не могут принять эти деньги, потому что он из касты колесничих, соответственно, его жертва нечистая, и браманы совершат грех, приняв ее. Карна, конечно, возмутился, что вчера им ничего не мешало принимать деньги у сына колесничего, на что те ответили, что вчера он был царем, а этодругое - да и вообще разговаривали с ним довольно аррогантно по сравнению с их вчерашними благословениями и благодарностями в его адрес. После этого Карна возмутился до такой степени, что вытащил свой нож и сказал браманам, что отсутствие сегодня прав кшатрия не лишило его умения владеть оружием – а значит, он может их заставить сделать что угодно, независимо от своего происхождения. Те пошушукались и сказали, что ок – они примут пожертвования Карны и пусть он идет с миром. Тут Карна бросил поднос с деньгами на землю…
…и заявил, что благословения, данные из страха, не имеют силы, а люди, дающие такие благословения, не имеют святости. После этого он повернулся, чтобы уходить, но тут к ним подошла Вришали, которая до этого стояла в сторонке, молча наблюдала за происходящим и не вмешивалась.
Она сказала браманам, что основной человеческий долг, который не зависит от кастовой принадлежности – это не приумножать в мире страданий, а они, так оскорбив сейчас Карну, не выполнили его, и его обида обязательно вернется к ним в их следующих жизнях.
Видимо, это были очень знакомые мотивы для Карны -...
…именно так она и вела себя в те времена, когда считала его своим старшим товарищем, безоговорочно соглашалась, что с ним поступают несправедливо, запрещая ему учиться стрелять из лука, и ни от кого этого не скрывала, а всегда была готова без страха и стеснения рассказать, как и в чем неправильно устроено их порочное общество.
***
В царском дворце Индрапрастхи Кришна, Юдхиштхира и Кришни обсуждали, что Дхритараштра таки закрутил им гайки насчет законодательства и теперь им уже нельзя принимать никаких собственных законов вообще – соответственно, им уже не так просто будет выполнять свои обещания, благодаря которым народ так активно ломанулся в Индрапрастху. Правда, Кришни сказала, что поскольку все же понимают, что это давление со стороны Хастинапура, то произошедшее только усилит народную поддержку в их борьбе за независимость, сведя на нет желания всё-таки оставаться частью великой империи в качестве исконной хастинапурской земли.
Тут к ним влетели остальные Пандавы – злые по поводу новостей про железный занавес. Вернее, их возмутил не столько железный занавес – это как раз было ожидаемо, - сколько то, что даже Кунти не разрешили выехать на их праздник по случаю основания Индрапрастхи, то есть фактически псевдо-родня держит их маму в Хастинапуре, как в тюрьме, и вообще они не смогут увидеть ее и показать, какое процветающее царство они тут организовали чуть ли не в один миг!!!
Юдхиштхира, узнав эту новость, тоже расстроился.
Кришна посоветовал всем Пандавам, кроме Юдхиштхиры, который в любом случае каждую минуту раджа-вассал Хастинапура, поехать к псевдо-родне не в качестве официальных лиц Индрапрастхи, а в качестве сыновей своей матери и племянников своего дяди, и там уже с таких позиций мирно договариваться о возможности выезда для Кунти.
Юдхиштхира по этому поводу сказал, что он ни с какой стороны не может запретить братьям что-либо делать в интересах их матери. Однако он также не может отказать братьям в их праве носить оружие, и если они в Хастинапуре начнут за это оружие хвататься – не важно, сами по себе или их спровоцируют, то ему как радже-вассалу придется уйти в отставку из-за того, что его подданные угрожали сюзерену. Поэтому он идею в общем поддерживает, но с оговоркой, что братья там точно ни при каких обстоятельствах не перейдут границ мирных переговоров – иначе прощай Индрапрастха.
После этих слов братья задумались, стоит ли вообще ехать и будет ли им куда вернуться с мамой, чтобы ей что-то показать.
Кришни, видя, что мужья всё равно решат, что стоит, и всё равно начнут в Хастинапуре хвататься за оружие – а значит, прощай Индрапрастха, сказала, что она поедет с ними и, собственно, просить Дхритараштру о том, чтобы позволить Кунти поехать к ним на праздник, будет она – Кунти признает ее женой своих сыновей, то есть своей дочерью, и получается, что Кришни будет выступать в интересах своей матери, а мужья только поддакивать как ее сыновья. Судя по настроениям, с которыми ее провожала псевдо-родня, когда они уезжали из Хастинапура, попыток трактовать ее переговоры как нечто официальное со стороны Индрапрастхи не должно быть в принципе – иначе это будет мгновенное признание ее законной женой Юдхиштхиры, царицей Индрапрастхи и полноправным членом династии Куру. Но самая главная цель ее поездки вместе с мужьям это, конечно, следить, чтобы они не хватались за оружие, а Бхима еще и не порывался набить Дурьодхане морду.
На том и порешили.
***
По пути в Индрапрастху Вришали, уверенная, что это ее речи у городских ворот сподвигли Карну бросить службу Хастинапуру, и видя, что Карна как-то совсем не выглядит счастливым и радостным, сказала ему, что, может быть, он сейчас уже жалеет, что так скоропостижно распрощался с короной раджи – но он точно всё правильно сделал, служить преступной власти недопустимо, и как Карна в принципе дошел до такой жизни. Тот ответил, что, конечно, Вришали права, и он не для того с такими трудами выучился воинскому искусству вопреки системе, чтобы теперь эту несправедливую систему поддерживать – Вришали там у ворот всё ему верно сказала, и вообще, она, как всегда, зрит в корень - еще в своем детско-подростковом возрасте она поражала Карну умением видеть реальные причины и следствия общественного беспредела, от которых все страдают, но упорно продолжают считать нормой жизни и менять ничего не хотят.
У Карны и в статусе раджи иногда продолжала всплывать проблема низкого происхождения, но приобретенные с помощью Анги права кшатрия делали ее скорее проблемой в голове Карны - борьба за возможность учиться воинскому искусству все-таки оставила в его характере кое-какие комплексы. Cейчас эта проблема снова стала по-настоящему актуальной для Карны, и Вришали выслушала всё то же, что слышала от домагадхского Карны – как несправедливо устроено их общество, и эта была та тема, к которой Вришали сама была неравнодушна, и не только потому, что была неравнодушна к Карне, поэтому готова была не просто слушать, а вставлять много своего.
Однако было и новое для нее – в дороге Карна вылил на нее весь свой кризис среднего возраста, обострившийся, естественно, от такого серьезного и скоропостижно принятого решения: фактически его лучшие годы прошли не просто зря, а с минусом – он остался с угрызениями совести и с полной неизвестностью, что ему делать дальше, и нет ни одного человека, к которому Карна мог бы обратиться за советом по этому поводу и который мог бы ему подсказать правильный путь.
В этой сцене мы увидели Карну и Вришали уже практически у городских ворот Индрапрастхи – и это дало нам возможность заценить, что делают животворящие
***
Юдхиштхира проводил Кришни и братьев только до крылечка, потому что дальше его не пускали государственные дела. Собственно, прощание и не предполагалось долгим – он просто еще раз напомнил братьям, что переговоры с Дхритараштрой ни в коем случае не должны выйти за рамки мирных неофициальных просьб племянников к дяде – иначе прощай Индрапрастха. Правда, он немного залип на Кришни – оказалось, что до этого куда-то надолго из своего города они выезжали всегда вместе, и это впервые так получилось, что она сейчас сядет в колесницу, а он не сядет за ней, а должен будет вернуться во дворец. Кришни по этому поводу ему сказала, что Хастинапур рядом, а причин затягивать визит никаких нет, поэтому это точно не называется «надолго», и он и глазом не успеет моргнуть за государственным делом, как снова увидит их всех на крылечке. После этого она таки села в свою колесницу, где уже был Кришна, которого не держали никакие дела, и он решил проводить друзей до городских ворот, а потом погулять на природе в окрестностях Индрапрастхи – ну, мы в прошлой сцене заценили
Все поехали, а Юдхиштхира остался на крылечке – но таки не пошел во дворец заниматься государственным делом до тех пор, пока расстояние позволяло ему переглядки с Кришни и прочую любовную «химию» их служебного романа.
***
Перед самыми воротами Пандавы встретили Карну, который вместе с Вришали как раз заходил в город, и, узнав его, остановились.
Хотя Карна теперь уже был без царской короны и статусных украшений,…
…но Кришни тоже сразу признала, что это же один из парочки хастинапурских феерических идиотов, знакомый ей еще с ее сваямвары - они могут и по одному ходить, оказывается.
Несмотря на не слишком приветливые взгляды на него со стороны Пандавов, первой, на кого обратил внимание сам Карна, стала Кришни – возможно, именно потому, что сейчас проблема низкого происхождения снова стала для него по-настоящему актуальной: он очень ярко вспомнил, как она на сваямваре сказала, что сын колесничего не достоин быть ее мужем, и ей стоит пройти мимо Карны в этом смысле просто для того, чтобы он не стал отцом ее детей. Потом Карна перевел взгляд на тех, кого она посчитала достойными быть ее мужьями...
…и кого он терпеть не мог и считал мажорами, получившими свои привилегии ни за что. Отдельно плохо в глазах Карны Кришни характеризовало то, что она не остановилась на ком-то одном из них, а взяла себе сразу всех - это было прямо бррр и оскорбление для мировосприятия Карны, и сейчас, как и в Хастинапуре, когда он во дворце видел ее между Пандавами, факт ее многомужества ему невозможно было развидеть.
Но особенно он не мог терпеть «результат» той самой унизительной для него сваямвары.
Тут Карна вспомнил, как Арджуна посмотрел на него тогда, когда оказался на том месте, где должен был быть сам Карна – когда смог попасть виртуальной рыбе в глаз...
...и когда все прославляли его непревзойденное лучное мастерство.
Ну хоть не пришлось
Тут, кстати, можно сделать небольшое отступление и отметить, что, скорее всего, нежелание Кунти уезжать с сыновьями в Кхандавапрастху Карна себе объяснял именно тем, что как бы она ни любила сыновей, ей хотелось жить подальше от их отношений с Кришни – ему самому это казалось самой естественной причиной. При этом то, как Кунти пытается выгораживать сыновей историей про свой приказ, вызывало у Карны еще больше уважения и сочувствия к Кунти, а также, разумеется, дополнительную неприязнь к Пандавам, и одновременно убеждало Карну, что в реальной по его мнению причине отказа Кунти жить в доме у сыновей она никому никогда не признается. Собственно, даже ошибаясь в самой реальной причине, Карна не ошибался в том, что в ней Кунти никому никогда не признается.
В общем, Карна уже пришел в воинственное настроение, еще ничего не услышав от Пандавов и сам не сказав им ни слова,...
...просто от их вида, но особенно от вида Кришни.
В принципе, несмотря на не слишком приветливые взгляды, Пандавы вежливо поздоровались с Карной, как того требовал долг гостеприимства, и пригласили посетить их город. Карна фыркнул, что его не интересует Индрапрастха, а он просто сопровождал Вришали - и стал рассказывать о ней, но Кришни практически сразу узнала ее и сказала, что ок - конечно, Вришали может воссоединиться со своей семьей в их городе, и рабочим местом ее Кришни тоже обеспечит.
Пандавы стали задирать Карну в том смысле, что как же ему удалось выехать из столицы, которую Дхритараштра превратил в тюрьму для своих жителей - лучшему другу Дурьодханы закон не писан? Карна заступился за престиж Хастинапура, и так у них начались препирательства, по итогам которых Арджуна заявил, что нет смысла спорить с говорящей головой Дурьодханы.
Карна схватился за лук.
Арджуна тут же среагировал.
Бхима и Накула тоже похватались за свое оружие.
Только Сахадева воздержался.
Кришни поняла, что это ее возможность порепетировать, как себя вести, если (когда?) ее мужья начнут порываться к своему оружию в Хастинапуре. Она вежливо спросила у Карны, какие соглашения с Хастинапуром нарушила Кхандавапрастха, что их сюзерен без всякого предупреждения послал к ним своего вассала с такими воинственными намерениями. Карна ответил, что он больше не раджа Анги и Хастинапуру, соответственно, не служит, а хочет сразиться с Арджуной лично от себя - чтобы доказать, что тот совершенно незаслуженно считается лучшим лучником Бхараты.
Конечно, Пандавов очень удивила новость, что Карна больше не раджа Анги, а Кришни ему опять вежливо сказала, что если это личный вопрос, то Арджуна как официальное лицо Кхандавапрастхи не может сражаться с гостем своего царства, поэтому меряться луками им нужно на какой-то нейтральной территории и по предварительной договоренности, а сейчас она рада пригласить Карну в их город. После этих слов Пандавы поопускали оружие, да и Карна тоже, но он еще раз фыркнул, что ему не интересна их Индрапрастха - он просто привез сюда Вришали, а еще царица Кунти просила передать своим сыновьям следующее: она хочет, чтобы они объявили независимость Кхандавапрастхи от Хастинапура как можно быстрее, и только тогда она приедет в гости к сыновьям. Бхима спросил, стукнул ли уже Карна Дурьодхане о том, что Пандавы собираются провозглашать суверенитет, на что Карна ответил, что когда он вернется, то обязательно расскажет своему другу, что подозрения Хастинапура насчет стремления Пандавов к независимости оправдались - а если Пандавы намерены воевать с Хастинапуром, то Карна первым будет сражаться против них на стороне Дурьодханы.
Кришни снова вежливо ему сказала, что Кхандавапрастха во всём следует установленным договоренностям с Хастинапуром, в том числе и касательно своих прав на объявление суверенитета, и доводить дело до войны они не собираются - и если Карну так принципиально не интересует Индрапрастха, то она сама поможет Вришали найти дом своих родных. Карна ответил, что ок - до свидания, и повернулся к Вришали, чтобы и с ней попрощаться.
У той, конечно, глаза были уже на мокром месте от того, что вот и закончилась эта так неожиданно свалившаяся на нее возможность снова общаться с любимым, который хоть и внезапно оказался слугой режима, но в результате всё же не разочаровал ее, а остался всё тем же, каким Вришали знала его в детстве - только чуть берега потерял, однако вернулся в них сразу же, как она ему на это указала.
Карна ободряюще ей улыбнулся,...
...поблагодарил за то, что она так кстати оказалась у городских ворот Хастинапура, из-за чего он перестал служить режиму, и пожелал всего хорошего.
Он вспомнил, что приблизительно с такой же грустью она прощалась с ним, когда он уходил в Магадху – и тут понял, что она, скорее всего, еще с детства влюблена в него и в его отсутствие это у нее не прошло и из-за этого она, наверное, так до сих пор и не захотела выйти замуж. Разумеется, Карна точно не сомневался, что такое возможно – и вряд ли у кого-то Вришали могла найти большее понимание всех страданий безнадежной любви и сопереживание по этому поводу. Но его сердце было занято тоже еще с детства, и он всё равно не собирался отвечать на ее чувства, поэтому момент расставания не затягивал, а наоборот быстро ушел оттуда.
Вришали осталась в совершенно расстроенном состоянии.
И тут, глядя на ее переживания, к ней подошел Кришна и сказал свое веское слово.
Он посоветовал Вришали: если она хочет стать женой Карны - а ведь она уже давно выбрала его себе в мужья и никогда и ни за что не изменит свой выбор, - то пусть сейчас же догонит его и сделает ему предложение, потому что это пришел ее один-единственный шанс в жизни получить его согласие на брак с ней и другого у нее точно не будет.
Услышав такое, Вришали побежала догонять Карну, а Кришна вернулся в колесницу.
В свете сообщения от Кунти поездка в Хастинапур больше не имела смысла и можно было повернуть назад во дворец. Однако Кришни всем сказала, что всё равно она планировала провести этот день в дороге, и, соответственно, никаких срочных дел в городе у нее нет, так зачем ей сейчас туда возвращаться - если Кришна не против, она хотела бы с ним поехать в ту природу, где друг собрался сегодня гулять после того, как проводит их, а если мужья тоже хотят присоединиться, то она будет очень рада их компании. Все были единогласно «за», и Кришни даже отметила, как же замечательно, что Канка успеет хоть чуть-чуть по ним соскучиться.
Пока они ехали и было возможно - а это было возможно довольно долго, - Кришна наблюдал за тем, как Вришали догнала Карну, остановила его, и между ними, очевидно, началась беседа. Собственно, это мог видеть не только Кришна, но никому больше не было дела до Карны и Вришали. Кришни подумала, что, конечно, со стороны Кунти было глупо в своем послании отмечать, что им надо ускориться с суверенитетом - можно подумать, они бы сами, без пинков от Кунти, не ускорились, если бы это было возможно; но как же Кришни была благодарна свекрови, что она делает всё, чтобы хотя бы из-за нее у них не возникало конфликтов с Хастинапуром и псевдо-родней. Кришни искренне пожелала Кунти, чтобы у той было всё хорошо в Хастинапуре - и чтобы то, что ее там радует и ради чего она не захотела ехать с сыновьями в Кхандавапрастху, никуда не девалось, а продолжало радовать ее на полную мощность. И вдруг Кришни поняла, что именно сейчас у нее есть возможность узнать, что же это такое.
Она спросила у Кришны, по чему скучала Кунти, когда жила инкогнито в лесу с сыновьями, и что заставляло ее жалеть о принятом решении не возвращаться в Хастинапур. Кришна, не отрывая взгляд от Карны и Вришали, ответил, что это не актуально уже - что было, того уже нет, прошлое прошло, и не стоит о нем вспоминать, а надо жить дальше. Кришни стало жаль, что Кунти, выходит, потеряла что-то ценное для себя, но с другой стороны - вдруг у нее уже какой-то новый смысл жизни там появился. Однако поскольку Кришна сказал это, не обернувшись на нее, а смотря куда-то вдаль, она спросила друга, что он там рассматривает. Кришна показал в сторону Карны и Вришали и сказал, что эти люди полагаются друг другу по судьбе, и только будучи мужем Вришали у Карны есть шанс исполнить свое предназначение, ради которого мироздание одарило его таким талантом - и так стать счастливым. Тут он все-таки посмотрел на Кришни и хитро сказал ей: она же прекрасно знает, что каким бы ни был сложным путь истинной дхармы человека - это единственный путь, на котором он может испытать настоящее счастье, однако и соблазнов отречься от этого пути
***
Вришали действительно сделала предложение Карне, и тот, немного еще погрузив ее своим кризисом среднего возраста, согласился - если Вришали не пугает, что Карне нечего предложить ей, что его лучшие годы прошли бессмысленно и что он не знает, что делать дальше, то пусть будет так, как хочет Вришали, то есть он станет ее мужем; впрочем, она никогда не давала ему поводов для сомнений в своем умении видеть реальные причины и следствия, поэтому если вдруг она знает, что ему делать дальше, то он будет делать то, что она скажет.
Карна решил, что раз уж его собственная мечта о любви, которая живет в его сердце с самого детства, неосуществима, то по крайней мере он может осуществить мечту Вришали.