Арест Дурьодханы и Шакуни
Шакуни и Дурьодхана добрались до Магадхи*, и там дядя сказал, что поскольку они приехали на переговоры, мягко говоря, неофициальные, то есть смысл провести их в неформальной обстановке, а именно пересечься с Джарасандхой за городом, куда он выезжает для своего хобби – как известно всем в Бхарате, он серьезно увлекается
Сказано-сделано – подловили Джарасандху за его хобби.
Сам Джарасандха крупным планом.
Джарасандха сходу выкатил Дурьодхане претензию, что тот хотел породниться с Кришной, но Шакуни указал царю, что в итоге с Кришной породнились Пандавы из Кхандавапрастхи. Дурьодхана предложил Джарасандхе сейчас напасть на Двараку, предварительно заключив с ним союзнический договор, обеспечивающий Хастинапуру нейтралитет в этой войне, в обмен на спорные территории. Джарасандха сказал, что
Однако после заявления о том, что, мол, давайте сначала спорные территории, Шакуни, к удивлению Дурьодханы, вдруг сменил тон и начал без стеснения троллить Джарасандху тем, что тот отказывается воевать с Дваракой, потому что, ясное дело, ему слабО и его ничтожной армии такая война не «по зубам» - да и вообще он просто боится Кришны, который о-го-го. Поскольку давнюю личную вражду с Кришной Джарасандха действительно принимал очень близко к сердцу, то он сразу перешел в маловменяемое состояние и заявил, что у него в Магадхе за прославления Кришны полагается смертная казнь – и приказал арестовать незваных гостей из Хастинапура. Дурьодхана схватился за свою булаву, но Шакуни дал ему знак не сопротивляться – и их увезли в тюрьму.
*На самом деле с Шакуни и Дурьодханой в Магадху поехал и Духшасана, который, соответственно, потом попадет там с ними во все их политические приключения. Но я, если честно, вообще не заметила там его сюжетной нужности – ни в смысле действия, ни в смысле каких-то ценных и/или интересных слов, поэтому о нем в магадховских сценах упоминать не буду. Возможно, его включили туда просто для того, чтобы аудитория о нем не забывала – так что и я на всякий случай напоминаю, что это второй из 99-ти братьев Дурьодханы.
***
Поскольку Дурьодхана и Шакуни были все-таки знатными людьми, то их обеспечили относительно комфортной камерой даже с окном, хоть и, понятное дело, зарешеченным. Дурьодхана на эмоциях начал требовать от дяди ответа: что за тема с этой смертной казнью – они же родне сказали, когда поворачивали на Магадху, что Дурьодхана просто хочет развеяться по Бхарате после
Шакуни сказал, чтобы племянник не истерил – у него всё схвачено: магадхцы те еще дикари, недалеко ушедшие от человеческих жертвоприношений – вернее, вообще не ушедшие, и казнь они воспринимают как подношение богам и целый ритуал, который проводят раз в месяц при определенной фазе Луны, и тогда убивают всех скопившихся за это время смертников, и этот день не так давно был, поэтому до следующего время у них есть и до плахи дело точно не дойдет.
Дурьодхана спросил, зачем им вообще надо было подводить себя под арест и приговор. Шакуни напомнил племяннику слова Джарасандхи о том, что
Дурьодхана стал возмущаться, что Анга уже давным-давно бесспорная территория с границей на замке и как вообще дяде пришла в голову мысль отдать Джарасандхе этот цветущий край… да и Карна ведь не раджа уже и не захочет, тем более в подчинении у Джарасандхи. Шакуни сказал, что с тех пор, как Карна сдал корону, раджи там так и нет – что абсолютно не удивительно, потому что когда Бхишма наконец-то сделал эту землю территорией империи в реале, а не только на хастинапурских картах, он почему-то жестко протормозил с назначением раджи, и в результате вся система управления в Анге выстроилась так, что раджа там нужен разве что для красоты - именно поэтому Карна, когда еще носил корону, мог себе позволить сидеть при Дурьодхане в царском совете типа депутатом от Анги и носу в свое царство не казать. Сейчас в Анге всё решают те же люди, что и тогда, когда Карна делал вид, что ею удаленно управляет – единственное, что теперь кто-то из этих людей стал называться «и.о. раджи». Но Джарасандху во все эти тонкости посвящать не обязательно – он знает Карну как бывшего раджу Анги, и Дурьодхана скажет, что Карна лишь на время покинул свой пост по личным причинам – собственно, в Ангу не назначали нового раджу только потому, что просто ждали возвращения Карны; и вот он уже готов вернуться, а Дурьодхана готов отдать такого великого воина Джарасандхе вместе с Ангой при условии, что тот нападет на Двараку – и Карна, по просьбе товарища, тут же
Сидя в тюрьме под угрозой смертной казни, Дурьодхана не мог себе позволить, так сказать, перебирать харчами – и хоть ему всё это не нравилось и казалось жутко стрёмным, а склонить Карну снова стать раджой, тем более с передачей его и Анги Магадхе - практически неосуществимым, ему пришлось согласиться со всей той муткой, которую ему сейчас озвучил дядя, потому что других вариантов у него просто не было.
А Шакуни явно предвидел такой исход переговоров с Джарасандхой - у него уже была заготовлена записка для Карны с отчаянной просьбой без огласки срочно приехать в Магадху для того, чтобы спасти друга от смертной казни. Шакуни вызвал своего почтового ястреба Шукру, подлетевшего к зарешеченному окну, привязал ему к лапе послание и дал указание, куда его доставить.
Шукра, конечно, оперативно долетел до Хастинапура,…
…но все-таки Шакуни кое-что не учел – Карна в это время куда-то уехал из города, поэтому ястребу пришлось ждать у его дома, когда же хозяин вернется.
***
Пока птичка ждет, мы переносимся в Индрапрастху, где как раз объявился Кришна.
Довольные его приездом Кришни и Арджуна сразу, конечно, вокруг него забегали. Подруга всё носила везде за собой его флейту, но сейчас вернула ее Кришне со словами благодарности, а также надежды, что его сестре здесь хорошо и всё нравится. Тот посмотрел на брачную корону Кришни - теперь уже без «особенного» камня по центру, вот таким выразительным взглядом,...
...но комментариев по этому поводу не дал, а просто забрал у подруги флейту. Зато Кришни сказала, что теперь инструмент уже можно использовать по прямому назначению – друг сыграет ей что-нибудь в саду? Кришна улыбнулся и сказал, что подруга могла использовать инструмент по прямому назначению прямо с того момента, как он попал ей в руки – разве она забыла, что Арджуна в этом смысле многостаночник и играет на всём подряд?
Арджуна показал другу голограмму проекта дворца с волшебными приколами. Кришна сказал, что всё отлично и дворец, что надо,...
...но он не понял, в чем проблема – почему ему показывают проект, а не то, как продвигается стройка, если до независимости остались считанные недели? Кришни кивнула на Юдхиштхиру и сказала, что Дхармараджу не нужны здесь понты и зависть, и теперь надежда только на друга. Кришна взглянул на того,…
…и Юдхиштхира тут же сказал, - правда, без особого энтузиазма, что построит он этот дворец,...
...только как же ему за те самые считанные недели, о которых говорит Кришна, договориться с Магадхой о признании суверенитета Индрапрастхи – ему туда, наверное, сейчас и показываться не стоит. Кришна ответил, что Юдхиштхире пока точно не стоит, а вот Бхиме можно и нужно, потому что с Джарасандхой бесполезно договариваться – его надо только ликвидировать: это деспот и тиран, которого за десятилетия его правления в Магадхе уже успели возненавидеть абсолютно все; хотя Джарасандха рассчитывает править вечно, поэтому о преемственности власти он не думает вообще, но какая бы катастрофическая демократия не возникла в Магадхе из-за этого после его смерти, таких ненавистников Кришны там больше нет, а оторвать сказочно богатую Индрапрастху от Хастинапура Магадхе будет выгодно при любом режиме.
Детали того, как будет ликвидироваться Джарасандха, Кришна пообещал выдать Бхиме уже по дороге в Магадху, куда они, не спеша и не торопясь, на днях вдвоем и поедут, а сейчас он предложил всем желающим перейти из дворца в их прекрасный сад, и если подруга еще хочет послушать, то он и на флейте ей там сыграет.
***
И вот наступил день, когда птичка дождалась – Карна вернулся домой и даже уже чинил какое-то колесо.
Ждала дней десять, наверное – а то и больше.
Карна, хоть и недолго, но жил в Магадхе и кое-какие обычаи их знал и помнил, поэтому нынешнее полнолуние сразу указало ему на то, что он может и не успеть спасти товарища от смертной казни. Однако шанс все-таки был, а значит, нужно было немедленно изо всех лошадиных сил своего коня скакать в далекую Магадху.
Вришали как раз была в стойле для лошадей, когда Карна снова стал собираться в дорогу. Конечно, она спросила, в чем дело и куда муж намерен опять уехать. Карна ответил, что есть одно срочное дело, о котором просит его Дурьодхана, и уедет он надолго. Вришали напомнила Карне, что тот уже не служит режиму и не обязан по свистку исполнять царские прихоти. Карна сказал, что в данном случае это вовсе не царская прихоть, а просьба товарища, и Карна обязан исполнить долг дружбы и спасти Дурьодхану. Поняв, что Карна уезжает не просто надолго, а еще и в какое-то опасное предприятие, Вришали сказала, что беременна и не правильно ли мужу будет в таком случае не подвергать свою жизнь риску - ради нее и ребенка, то есть ради тех, для кого он действительно незаменим, в отличие от Дурьодханы, для спасения которого есть огромное количество компетентных людей.
Вришали даже заплакала, когда говорила это – видимо, после сегодняшнего приезда Карны она всё ждала какого-то особо подходящего момента, когда эта важная новость стала бы для него приятным сюрпризом,…
…а в итоге получилось, что получилось.
Карна ответил, что не всё так просто – сейчас товарищу нужна именно его помощь, а не каких-то других компетентных людей, и он уедет в любом случае. Вришали сказала на это, что, выходит, Карна так и не стал свободным человеком, а остался слугой режима.
Однако несмотря ни на какие слова жены Карна поскакал из всех лошадиных сил своего коня в Магадху, надеясь, что всё-таки чудо произойдет и он успеет туда до той фазы Луны, при которой там принято казнить смертников.