Царство Матсья
По дороге в Упаплавью Шакуни чуть более детально изложил племяннику свои планы по обнаружению там Кришни.
Во-первых, он пообщался с теми агентами, которые прочесывали Матсью в поисках Пандавов. По результатам выходило, что список подозреваемых на предмет недавнего появления божественно красивой любовницы, избегающей светской жизни царского двора, можно было свести только к царю, потому что
Во-вторых, не стоит думать, что Кришни такая дура, что не поймет, зачем они появились в Упаплавье, поэтому им не нужно выдумывать какую-то причину для визита. Нет, нужно брать на испуг – прямо заявиться на заседание царского совета в Матсьи и настойчиво потребовать у царя содействия в поиске Пандавов, причем именно всех шестерых изгнанников, без акцента на Кришни, а скорее наоборот – прятать за формулировкой «мы ищем Пандовов» то, что они ищут только ее. Ясное дело, какими бы ни оказались результаты переговоров, а царской любовнице не составит труда быть, так сказать, выше всех этих содействий; но она наверняка попытается как-то направить их по ложному следу – и так они выиграют время, за которое смогут обнаружить Кришни даже в самом худшем случае, то есть если царь прекрасно знает, кто на самом деле его божественно красивая любовница, и сам же обеспечивает ей прикрытие. Кстати, их внезапное появление на царском совете со своими настойчивыми требованиями исключит возможность для Кришни, которой там, разумеется, не будет, сразу же повлиять на царя – и по его поведению можно будет сделать некоторые выводы насчет того, использует Кришни своего любовника втемную или он в курсе дела.
***
Пока Дурьодхана и Шакуни едут в Упаплавью, прихватив с собой не имеющего никакой сюжетной значимости Духшасану, мы можем узнать, как же сложились жизнь Пандавов при дворе царя Матсьи Вираты.
Но для начала стоит познакомиться с царской семьей.
Сам царь Вирата.
Его жена царица Судешна.
Их двое детей: взрослая дочь Уттара…
…и сын-подросток Уттар.
Старший брат царицы Судешны генерал Кичака – тот самый
Хотя информация от агентов Шакуни была верной, и он появлялся дома лишь изредка, а практически всё время находился со своей
Итак, с Юдхиштхирой в Упаплавье всё пошло по оптимистичному сценарию – его управленческие навыки сразу оценили, и главный министр взял его себе в секретари. Кришни, как и предполагалось, устроилась во дворец обычной уборщицей. Сахадева пошел на царский скотный двор простыми пастухом в коровник,...
...а Накула - простым конюхом в конюшню...
...потому что ветеринарных вакансий на момент их появления не было.
Арджуна прошел пробы в танцевальную труппу царского двора, где традиционно не хватало евнухов.
Одним из заданий было станцевать Тандаву - танец Шивы.
Там его ждал сюрприз - как оказалось, из всех искусств царице Судешне больше всего по душе были именно танцы, и дворцовому ансамблю она уделяла много своего царского внимания и оказывала всяческую поддержку, поэтому репертуар был отличный, а сам уровень танцевания для такого «провинциального» царства, как Матсья, очень достойный. Короче, Арджуна понял, что в этом году он сможет осуществить свою мечту о полноценной профессиональной жизни танцора наилучшим возможным образом – и даже стал подозревать, что Кришна и это учел, когда советовал друзьям последний год изгнания провести в Упаплавье. Юдхиштхира, конечно, настаивал, чтобы брат, устраиваясь в труппу, выше подтанцовки никуда не лез. Но тут Арджуна даже не стал внушать ему какие-то беспочвенные надежды – главная постановщица столько лет уделяла ему свое ценное учительское внимание не для того, чтобы он на сцене подпирал деревья ракшасского леса, а для того, чтобы он пугал зрителей не только страшной маской, но и соответствующей танцевальной экспрессией. Арджуна не переоценил свои танцевальные умения - в труппу его взяли солистом.
Впрочем, такая совсем уж неквалифицированная работа как грузчик все-таки не обошла их дружную команду: как и управленческие навыки Юдхиштхиры, физическую силу Бхимы тоже сразу оценили, и хоть чистить котлы работа не из легких, но по итогу решили, что от него будет больше пользы в снабжении – принимать то, что привезли для царской кухни, а потом доставлять его в запрашиваемом количестве на эту кухню поварам.
***
Во время своей самой первой встречи в Упаплавье Пандавы и Кришни определили место в лесу за городом для своих тайных сходок по вечерам после работы.
Встречались редко – два-три раза в месяц, и на каждой встрече определяли дату следующей, стараясь приурочить ее к каким-то религиозным праздникам или городским мероприятиям, когда всех или отпускали пораньше, или можно было выйти в город, не опасаясь расспросов куда-зачем. Кроме того, в этом месте Пандавы вырыли яму, сложили туда свое оружие...
...и присыпали дерном,...
...а во время сходок проверяли, всё ли на месте и не был ли этот тайник обнаружен. Поначалу было решено, что и между сходками каждый из братьев должен выбрать время, когда он может как-то не в ущерб своей работе и не вызвав подозрений прийти туда и проверить тайник. Однако на конюшне Накулы вот эти его вечерние выходы «в город» стали быстро интерпретировать как свидания, и тот, поддерживая эту легенду, вообще полностью взял на себя задачу проверки тайника.
Сходки нужны были еще для того, чтобы все узнавали о том, где сейчас можно найти остальных в случае критической необходимости – особенно это касалось Накулы и Сахадевы, которых частенько перекидывали в другие конюшни и коровники, - и, конечно, обсудить имеющиеся проблемы. Однако дела шли нормально, и никаких проблем не появлялось, поэтому после проверки тайника, актуализации мест работы и выяснения, что у всех всё ок, они отдыхали и по максимуму пользовались редкой возможностью пообщаться друг с другом о чем-то приятном. Правда, как Кришни ни заливала Пандавов на этих сходках теплом своего пламенного оптимизма, а свою уборку дворцовых помещений подавала в юмористическом ключе, но всё равно от факта, что теперь их жена во дворце не правит царством, а вынуждена мыть там полы, они чувствовали себя, пожалуй, даже хуже, чем когда-то от факта, что они везут девушку своей мечты в пустыню с рептилоидами. Юдхиштхира еще дополнительно волновался, что Арджуна узнаваем, но братья и Кришни быстро просили его не выносить мозг Арджуне, а успокоиться и признать, что ежеутреннее волшебство брата по созданию своего конспиративного женского образа творит чудеса не хуже, чем у Ямы, а на сцене, по заверениям Арджуны, он танцует в страшных масках ракшасов. Тут Кришни всегда жалела, что она не может своими глазами увидеть его выступающим на сцене и самой оценить его танцевальную экспрессию. Вообще говоря, Арджуна был совершенно очевидно доволен принятым решением. Своей узнаваемости он нисколько не опасался, так как имел твердую веру в волшебство макияжа и прочих элементов его женского образа, а особенно в то, что никому не придет в голову искать его среди танцоров-евнухов - да и вообще, эту идею поддержал Кришна! Несмотря на неодобрение старшего брата и на то, что создание конспиративного женского образа, безусловно, отнимало у него по утрам немало времени, да и в течение дня требовало внимания, он был счастлив от того, что погрузился в сценическую жизнь с полной профессиональной самоотдачей. Был и еще один минус – танцевальная деятельность требовала от Арджуны не набирать вес, и он стал очень внимательно следить за тем, сколько и чего он кладет себе в рот. Бхима, когда это просёк, стал возмущаться в том смысле, что, мол, так и знал, что эта зараза таки перекинется с Накулы на кого-то еще из семьи.
В общем, за одиннадцать месяцев у наших героев в Упаплавье не возникло ни одного форс-мажора и ни одной реально критической ситуации, хотя мелкие трудности на рабочих местах, конечно, случались, а Кришни, как мы скоро узнаем, так и вообще к концу срока изгнания совсем не повезло. Однако всё равно когда Шакуни и Дурьодхана спешили в Матсью, то у Пандавов и Кришни там много чего поменялось по сравнению с самым началом этого последнего года их изгнания.
***
Первое серьезное изменение произошло с Юдхиштхирой: поскольку главный министр брал своего секретаря на царский совет, а тот хотел вызвать там у всех доверие – да ему и реально было что сказать и что предложить, - то он не стеснялся подавать голос, когда считал это уместным, что случалось часто. Царь Вирата быстро заметил его, захотел познакомиться поближе, сам лично сразу оценил его управленческие навыки, пришел в восторг – и предложил стать его советником. Юдхиштхира, разумеется, не отказался. Однако Вирата, опять же восхищаясь уровнем его управленческих навыков, беспокоился, как бы новый советник не покрутился тут среди этой стабильности в упадке, да и не свалил со своим профессионализмом в какое-то более перспективное царство - поэтому царь поначалу пытался его привлечь разнообразными ништяками. Юдхиштхире, в принципе, ничего сверх полагающегося ему по должности было не надо, но он, конечно, уловил это желание царя заинтересовать нового ценного человека. И вот, как-то раз в неформальной обстановке...
...Юдхиштхира подкатил к нему со следующим: тут среди прислуги есть одна женщина, которая жила раньше в тех же местах, что и он, когда работал на своей предыдущей госслужбе, и она могла бы быть придворной стилисткой, но из-за отсутствия рекомендаций может тут рассчитывать только на место простой уборщицы – так не поможет ли царь с этим, и не согласится ли царица всё-таки дать этой женщине шанс. Поскольку Юдхиштхира всё это излагал со своей принципиальной позиции никогда не врать, то получилось очень мутно. В результате царь подумал, что это советник уже подыскал себе среди прислуги постоянную любовницу и хочет, устроив ее на престижное место, одновременно и себе набить цену в ее глазах, и обеспечить ее физически более легкой работой, чем мытье полов во дворце. Для Вираты всё это значило в первую очередь то, что ценный советник окончательно решил обосноваться в Матсьи - и это его, конечно, порадовало. Царь был не уверен, что, при всех плюсах работы стилистки в сравнении с работой уборщицы, необходимость тесного общения с его женой оставит в выигрыше ту женщину, которую советник выбрал себе в постоянные любовницы, - не исключено, что лучше пол помыть, - однако, конечно, Юдхиштхире в его просьбе не отказал.
А когда царица Судешна сообщила мужу, что к ней пришла какая-то совсем уж невероятная красавица, то Вирата еще раз убедился, что советник внимателен не только в управленческих задачах, но и вообще по жизни, и не прошел мимо невероятной красавицы там, где ее меньше всего можно было ожидать - среди дворцовых уборщиц.
После этого Пандавы больше не страдали от факта, что их жена вынуждена мыть полы во дворце, но всё равно им было неприятно, что на этой должности Кришни приходится терпеть всякую дурь от капризной царицы: в ее рассказах о своей работе юмора стало меньше, зато появились возмущения, как же ее бесят закидоны этой Судешны. Кроме того, такой карьерный твист сказался на репутации Кришни – хотя Юдхиштхира больше никогда ни с кем не упоминал ее в разговорах при дворе, но среди дворцового обслуживающего персонала это не осталось незамеченным, а так как сама царица нисколько не скрывала, что взяла Малини придворной стилисткой по просьбе нового ценного советника мужа, то все подумали приблизительно то же, что и Вирата – новый ценный советник царя не прошел мимо такой невероятной красавицы.
Став советником, Юдхиштхира как полноправный член царского двора стал получать приглашения от царицы Судешны на регулярные концерты придворной танцевальной труппы и всегда ходил туда с царем. На первой сходке после этого Кришни засыпала Юдхиштхиру вопросами о том, как же танцует Арджуна. Тот прохладно ответил, что вообще-то Арджуна там танцевал совсем не в страшной маске, а с приклеенными усами-бородой, то есть прекрасно узнаваемым. Арджуна на это сказал, что роль в постановке на самом деле зависит не от него – он всегда честно просит ракшасов, но не всегда к его мнению прислушиваются, а еще иногда приходится заменять заболевших.
Но после этого случая Арджуна стал куда настойчивее просить, чтобы ему давали танцевать героев в масках, и в дальнейшем Юдхиштхира на вопросы о его выступлениях – в основном от Кришни – отвечал, что брат танцует зрелищно, очень музыкально, а пол горит под ногами, и на сцене ему прекрасно удается передать не только ракшасский беспредел, но и комические моменты - например, в роли Ханумана он всегда очень смешно падает с дерева на Ситу.
***
Еще через некоторое время у Юдхиштхиры появился другой повод вынести Арджуне мозг во время тайной сходки. Дело в том, что интерес царицы Судешны к танцевальному искусству не ограничивался тем, что она поддерживала и развивала его в Матсьи, а проявлялся еще и в том, что уже очень много лет она хотела научить танцевать свою дочь Уттару. Но принцессе, по правде говоря, оно было вообще не интересно, и она саботировала процесс, как могла, так что каких бы учителей ни пробовала царица, дело не двигалось. Когда она заметила, что в дворцовой труппе появился такой яркий танцор, как Арджуна, то она предложила ему давать ее дочери уроки. Такое предложение от царицы, конечно, не предполагало отказа – и Арджуна стал еще и учителем танцев Уттары. Он быстро понял, в чем дело – вся эта классика, которую так любила царица Судешна, у девушки вызывала скуку, а ей хотелось чего-то массового-современного – и чтобы барабанов было побольше. Поэтому он на своих уроках, выбирая музыкальные композиции, балансировал между вкусом царицы и теми ритмами, под которые его ученице действительно хотелось бы двигаться – и Уттара вскоре даже признала, что во всех этих танцах что-то есть, и уже не так мучилась на уроках. Царица Судешна тоже обратила внимание на прогресс своей дочери – и Арджуна получил от нее признание не только как танцор, но и как учитель. Вообще царица всё это обучение строго контролировала, но на сами занятия все-таки заглядывала редко, а в основном просила Арджуну прийти в ее комнату с соответствующим музыкальным инструментом для аккомпанирования, чтобы она могла посмотреть танец дочери, пока придворная стилистка делает ей прическу и визаж. Так Арджуна сначала «познакомился», а потом и «подружился» с Кришни. Также Арджуна слышал, как Судешна время от времени не стесняется напоминать Кришни, что та еще недавно мыла полы во дворце, и вся ее заслуга в том, что она получила такую престижную должность придворной стилистки, сводится к тому, что царь очень ценит советника Канку – но в основном это принимало форму раздраженных требований Судешны быть внимательнее и думать сейчас о ее прическе и макияже, а не о свидании с советником. Подобные слова царицы сам Арджуна принимал близко к сердцу и сначала каждый раз думал о том, что брат мог бы уж как-то попросить за Кришни не так криво - а то выходит, что лучше пол помыть, чем слушать такое. Однако когда до него дошли новости о том, какая мощная индустриализация развернулась сейчас в Матсьи, он стал подозревать, что какие-то свидания действительно имеют место. Хотя у них было строго договорено общаться друг с другом не по легендам только в случае критической необходимости, и даже на тайных сходках они предпочитали вести разговоры так, чтобы по минимуму раскрывать свои реальные личности, Арджуна подумал, что это, пожалуй, пришла критическая необходимость как-то найти возможность сказать Кришни, не дожидаясь сходки, чтобы она и Юдхиштхира прекратили это - они же могут так спалиться! Однако в следующие дни у него не было никакой возможности застать Кришни гарантированно наедине, зато была возможность видеть ее на самом максимуме ее всегдашнего хорошего и бодрого настроения, несмотря ни на какие закидоны царицы Судешны – и Арджуна решил, что лучше он на ближайшей сходке обсудит это с Юдхиштхирой. Но и там, когда он увидел, как Кришни сразу залила всех теплом своего оптимизма, у него не повернулся язык что-то говорить на эту тему даже брату. В конце концов, до остальных доходят те же новости о том, какая мощная индустриализация развернулась сейчас в Матсьи – и если интуиция Сахадевы молчит, то, значит, всё в порядке и переживать не о чем.
Свободного времени у Арджуны и Кришни на самом деле было совсем немного, и кроме слов приветствия и улыбок в комнате царицы Судешны - а со стороны Кришни еще и взглядов, полных любви и обожания – их дружеское общение приняло форму совместных походов в город за чем-то нужным, а еще в редких случаях, когда Кришни позволяла ее занятость, Арджуна брал ее с собой на репетиции, чтобы она могла хотя бы отчасти увидеть, как он танцует – и ему было очень приятно ее присутствие там, а также ее последующие лестные для его танцевальных умений комментарии. Поскольку на репетициях Арджуна не очень заморачивался тем, чтобы выходить из своего повседневного женского образа, а просто снимал с себя всякие многочисленные женские накидки и кое-какие мешающие ему побрякушки, но, тем не менее, в сценическую роль входил хорошо и танцевал зрелищно, то было по-своему интересно посмотреть, как даже такой нетрадиционно выглядящий ракшас может внушить ужас и желание никогда не встретиться с ним в одном лесу.
Однажды, когда во дворце в кругу общения Арджуны и Кришни уже все знали, что придворная стилистка, которая любовница советника царя и невероятная красавица, дружит с танцором, который учитель принцессы и носит женскую одежду, они ушли вечером из дворца вместе - якобы на праздник в городе, а на деле на тайную сходку. Когда они пришли, то остальные уже были на месте. Юдхиштхира сразу сказал – в большей степени обращаясь к Арджуне, - что как-то все расслабились, и так они спалятся, если Арджуна и Кришни будут всё время ходить вместе по дворцу, а уж тем более по городу! Кришни ответила, что это он, наверное, расслабился, потому что остальные вджобывают от зари, и у всех там есть кому вынести им мозг, так что нечего выносить всем мозг еще и здесь, куда все пришли отдохнуть и воспользоваться редкой возможностью пообщаться друг с другом о чем-то приятном – а то, что люди, которые пересекаются на работе, могут подружиться, совершенно нормально. Юдхиштхира возразил, что оно-то нормально, но Кришни невероятная красавица и привлекает к себе внимание, а Арджуна даже в своем женском образе при всем волшебстве макияжа узнаваем - и они так спалятся! Тут Арджуна захотел предложить Юдхиштхире, раз брат так конспирологически озабочен, поумерить собственный управленческий пыл и прекратить эту мощную индустриализацию Матсьи, которой он и Кришни могут всех спалить, но вспомнил, в каком хорошем и бодром настроении она сейчас шла с ним на эту тайную сходку – и промолчал. В конце концов, не исключено, что Кришна, советуя друзьям провести последний год изгнания в Упаплавье, думал не только о сверхзадаче и благе друзей, но и о благе самой Матсьи.
Но после этого случая Арджуна и Кришни вместе в город больше не ходили – и уж тем более на тайные сходки, а на репетиции Арджуны шли теми коридорами для прислуги, которыми точно не пользуются царские советники.
***
Кое-какие изменения за эти одиннадцать месяцев произошли и у Бхимы. Снабжая кухню продуктами и тусуясь там с поварами, он вскоре не оставил ни у кого сомнений в своих знаниях особенностей кухни всех регионов Бхараты и в своих умениях точно понять, сколько чего понадобится для того или иного меню. Его стали привлекать к составлению меню для царского двора, которое он отлично умел разнообразить всякими интересными и нетрадиционными для этих мест блюдами и хорошо мог объяснить, как их правильно готовить. Составлял он меню и для комнаты царицы Судешны - в частности, для того перекуса, который обычно приносили туда, когда Кришни делала ей прическу, а Уттара показывала маме, чему ее научил Арджуна. На тайных сходках Бхима обязательно «приватизировал» Кришни на какое-то время, чтобы они между его крепкими объятиями выяснили, правильно ли она расшифровала послания, которые он ей отправил, выбрав для перекуса Судешны те или иные блюда, а заодно еще раз – теперь уже обычными словами - сказать ей всю эту гастролирику. Арджуна, разумеется, в этот любовный кулинарный код брата и Кришни не вникал, но был уверен, что, например, ладду из нутовой муки, которые неизменно появлялись в перекусе Судешны тогда, когда у них была назначена сходка, означают, так сказать, "предчувствие встречи" - Бхима наконец-то дождался дня, когда сможет увидеть ее и угостить ладду. Он действительно тянул из кухни на сходку такие ладду,...
...причем, конечно, для всех, а не только для Кришни - Пандавы особенно любили их еще с детства. Арджуна был не исключением, но нынешняя танцевальная деятельность требовала жертв, и так Бхима просек, что диетическая зараза перекинулась с Накулы и на Арджуну.
У близнецов изменилось мало что, потому что
***
К концу срока изгнания на Кришни вдруг свалилось кое-что значительно хуже, чем закидоны царицы Судешны – домогательства ее брата, того самого
Теперь на сходках возмущения Кришни насчет приставаний Кичаки уже не шли ни в какое сравнение с тем, что было раньше насчет закидонов Судешны, но и той продолжало доставаться за позицию "а что тебе не так с моим братом?" И хотя всё это неизменно заканчивалось словами Кришни о том, что терпеть это безобразие осталось недолго и через считанные недели они вернут себе право на полноценную общественную жизнь, Пандавов это мало утешало, и их страдания от мыслей о том, что они никак не могут помочь Кришни, тоже уже не шли ни в какое сравнение с тем, что было раньше, когда она мыла полы во дворце.