Лучшее решение
Царский двор, вернувшийся с рыбалки во дворец, встретил не только Юдхиштхира, но и кто-то из военных Кичаки, которому в данном случае и полагалось вести расследование. Он сообщил, что генерал был ночью убит, а царю стоит сейчас самому увидеть тело и выслушать то немногое, что удалось пока выяснить по этому поводу – и если, по мнению царя, никакие дополнительные следственные действия, связанные с трупом, не нужны, то можно отдавать приказ о проведении кремации; потом этот военный добавил, что
Вирата, как услышал это, сразу побежал
Шакуни пришлось распрощаться с такой желанной ему версией из 165-й серии, что «всё получилось» и в Матсьи Кришни скрывается одна – без Пандавов.
Военный следователь, видя, что у трупа они с царем не наедине, не стал ничего докладывать об обстоятельствах смерти, а просто ждал распоряжений Вираты.
Дурьодхана очень эмоционально обратился к Вирате: мол, что и требовалось доказать – у вас прячутся Пандавы, потому что голыми руками только Бхима мог убить Кичаку, и царь обязан найти убийцу своего главнокомандующего в кратчайшие сроки.
Вирата, кажется, только сейчас понял, что за ним
Дурьодхана, не сбавляя градуса эмоций, заявил, что это очень даже их дело – генерал вчера, когда они беседовали в его кабинете, обещал им помочь с поисками Пандавов, а теперь вот убит явно Бхимой, то есть их информация о том, что Пандавы скрываются в Упаплавье точно подтвердилась, и Вирата должен позволить им участвовать в расследовании.
Военный следователь заинтересовался услышанным, что не укрылось и от Вираты.
Царь ответил, что
Дурьодхана возбудился на максимум и стал орать Вирате, что тот помогает Пандавам и действует им на руку, а значит, является врагом Хастинапура – и если царь немедленно не выдаст ему Пандавов, то очень скоро искать их здесь будет непобедимая армия его империи.
Вирата решил, что останавливать себя в своем изначальном желании послать подальше непрошеных гостей из Хастинапура с их агрессивными требованиями насчет выдачи Пандавов больше не имеет смысла. Он заявил им, что никого не боится и запугать его хастинапурской армией не получится – и если гости сейчас не подчинятся его требованию не мешать необходимым следственным действиям, то ему придется попросить их немедленно покинуть не только это помещение, но и его царство.
Вмешался Шакуни и тоже весьма агрессивно сказал, что Вирата, наверное, не понимает, как всё серьезно – его сосед Сушарма, царь Тригартхи, союзник Хастинапура и по требованию империи готов объявить войну Матсьи хоть завтра, так что пусть царь еще раз хорошо подумает, стоит ли ему рисковать благополучием своего царства ради Пандавов.
Вирата не отступил и сказал, что устал повторять - Пандавов в его царстве нет, а расследование убийства главнокомандующего это внутреннее дело Матсьи, и он не потерпит, чтобы ему угрожали в его же царстве, поэтому хастинапурцы должны сейчас же убраться из его страны.
Дурьодхана в ярости сказал, что не оставит этого просто так - в самом скором времени нападет на Матсью, сравняет ее с землей, все жители умрут страшной смертью, а детей Вираты он вообще убьет у того на глазах.
Вирата ничего не ответил Дурьодхане, а обратился к стоящей у входа страже с приказом проводить хастинапурцев на выход из города.
***
По дороге в Тригартху Дурьодхана чуть успокоился и спросил у дяди, точно ли они правильно сделали, что поругались с Виратой и фактически объявили ему войну, а не остались типа в гостях по-тихому искать Кришни и остальных – ведь теперь совершенно очевидно, что они все где-то там.
Шакуни ответил, что в этот раз
Дурьодхана сказал, что тогда, получается, есть только один возможный выход: война, победа и прочесывание покоренной Матсьи – но времени ведь и правда в обрез, особенно если Сушарма не согласится нападать на своего соседа своими силами сейчас, а только тогда, когда Хастинапур отдаст под его командование какие-то части своей армии, на что надо будет получить разрешение царского совета, где, как дяде прекрасно известно, всё не так просто… Пандавы, кстати, за это время могут из Матсьи вообще убежать…
Шакуни ответил, чтобы племянник всё-таки успокоился – скорее всего, Пандавы таки остались принципиальными в следовании дхарме, а Кичака стал шантажировать своей догадкой Кришни, божественная красота которой им хорошо известна, и Бхима его кокнул именно за шантаж.
Тут Шакуни прочитал племяннику кратенькую лекцию о том, что желание получать удовольствие от алкоголя и женщин не доводит до добра.
Дурьодхана попросил дядю
Шакуни ответил, что даже если Вирата под реальной угрозой войны сам не надумает выдать Пандавов, то всё равно их праведность не позволит им стать причиной таких серьезных проблем у царя, который помогал им весь этот год – и они сами согласятся на новое изгнание.
***
Однако Сушарма ни в какую не соглашался начать войну с Матсьей без гарантированной победоносности, то есть до того, как Хастинапур отдаст под его командование необходимое количество своего войска. Тогда Дурьодхане и Шакуни пришлось в очередной раз пересмотреть свой план. Выходило, что даже при самом оптимистичном варианте – то есть царский совет Хастинапура сразу даст добро на немедленное участие в войне с Виратой – армия сможет подойти к границе Тригартхи с Матсьей и напасть на нее не раньше, чем в последний день изгнания Пандавов, но за этот один день, конечно, сколько бы ни нагнали войска к границе, оно не успеет подойти к Упаплавье, где они прячутся, и начать ее осаду.
Конечным итогом мозгового штурма стало следующее: Сушарма официально объявляет войну Матсьи и сообщает Вирате, что нападет вместе с армией Хастинапура на его царство в последний день изгнания Пандавов. При этом под командование царя Тригартхи нужно отдать хастинапурского войска не столько, сколько обеспечит победоносность войны, а столько, чтобы разведданные показывали Вирате, что он сможет выиграть эту войну, если проведет в своей стране полную мобилизацию. Таким образом, к границе будут стянуты все возможные силы Матсьи, и Упаплавья останется без защитников – кроме спрятавшихся там Пандавов. И тут внезапно под столицей появится Дурьодхана с войском и требованием немедленно выдать Пандавов или город будет разрушен, а все его жители, включая членов царской семьи, убиты - и праведность Пандавов не позволит им дальше прятаться в крепости, а значит, им придется согласиться на новое изгнание.
Самый большой затык был в том, что царский совет Хастинапура практически в полном составе мог не поддержать такую военную операцию, потому что империи ни с какой стороны была не интересна война между Матсьей и Тригартхой дольше, чем этот вот один последний день, когда был еще шанс отправить Пандавов в новое изгнание, а после этого теряла всякий смысл для Хастинапура. Сушарма, подумав, сказал, что его и однодневное сражение устроит – главное, чтобы потерь было немного, а в начале следующего дня он предложит Вирате переговоры, результаты которых он в любом случае сможет скормить своему народу как великую победу тригартхских армии и дипломатии.
***
Перед царским советом Дурьодхана, естественно, получил от дяди указания в случае необходимости истерить перед отцом, как в былые времена, но добиться согласия царского совета на их военный план.
Собственно, на совете Дурьодхана особо и не скрывал, что целью их визита в Упаплавью по дороге к Сушарме было выяснить, не прячутся ли там Пандавы – и они выяснили, что да, прячутся, и Вирата им помогает, поэтому Дхритараштра должен объявить войну Матсьи и одобрить предложенный военный план, который даст возможность отправить Пандавов в новое изгнание. Бхишма и Видура, ожидаемо, стали выступать против, указывая, что война с Матсьей никаким боком не нужна Хастинапуру. Тут влез Шакуни и сказал Бхишме, что тот вообще-то дал клятву всегда действовать в интересах Хастинапура, а еще он, когда насильно сосватал его сестру за Дхритараштру,...
...пообещал его отцу, что Гандхари станет царицей, а ее потомки, соответственно, будут править всей империей, а сейчас вот не выполняет ни того, ни другого и предлагает отдать Пандавам не то что колонию, а самую что ни на есть исконную хастинапурскую землю, когда можно этого избежать.
Бхишме пришлось стерпеть от Шакуни этот очередной камень в свой огород насчет того насильного сватовства Гандхари,...
...но он попытался потянуть время с решением об объявлении Матсьи войны - и Видура, конечно, здесь снова поддержал дядю. Они, дополняя друг друга, по очереди сослались на следующее: предположение о том, что в каком-то царстве кто-то скрывается, никак не может быть разумной причиной для объявления войны этому царству, а реальных причин для нападения на Матсью нет, кроме того, что Вирата невежливо выставил из своей страны представителей царской семьи Хастинапура, которые, кстати, завалили к нему без всякого приглашения или хотя бы предупреждения, что тоже весьма невежливо – а в этом случае по принятой дипломатической процедуре полагается сначала предложить Вирате просто извиниться за инцидент, что и нужно сейчас сделать.
Дурьодхана, как и требовал Шакуни, вспомнил молодость и закатил Дхритараштре истерику – правда, весьма умеренную по сравнению с былыми временами - по поводу того, что дедушка всегда оказывал предпочтение не ему и его братьям, а сыновьям Панду, и теперь из-за своей предвзятости предлагает проглотить то оскорбление, которое ему нанес в Матсьи Вирата, хотя это большой урон для престижа Хастинапура, не говоря уже о том, что дядя прав и это их шанс оставить исконную хастинапурскую землю в составе империи – но опять-опять-опять, когда речь зашла об интересах его сына, отец сомневается! А тут речь уже не только об интересах сына, а о его чести – и отец всё равно сомневается!!!
Этого оказалось достаточно - Дхритараштра объявил Матсьи войну и приказал Бхишме принять к исполнению военный план, предложенный сыном.
Бхишма, правда, еще порыпался, сказав, что для разрешения вопросов чести есть дипломатические процедуры, на которые он раньше указал, поэтому эта война с Матсьей может быть оправдана только как попытка сохранить в составе империи исконную хастинапурскую землю, и никак не может быть оправдана кривой внутренней политикой Сушармы, поэтому за Тригартху армия Хастинапура будет воевать не более одного дня, который последний день изгнания Пандавов; а то войско, которое в этот день должно внезапно осадить Упаплавью и потребовать от города выдачи Пандавов, поведет лично он.
***
После царского совета Шакуни с неудовольствием сказал Дурьодхане, довольному, что всё получилось, как они с дядей хотели - к сожалению, в своем военном плане они упустили из виду кое-что важное: по-хорошему племяннику надо было еще в Тригартхе письмом вызвать сюда из Анги своего дурака Карну, чтобы он тоже присоединился к тому войску, которое будет осаждать Упаплавью, потому что если там прячется Арджуна, то лучное мастерство унтерменша и его экзоскелет могут не просто пригодиться под стенами города, а иметь решающее значение; но поскольку Шакуни никогда не горит желанием слушать его ястребиные глупости о войне и видеть эти страдания от того, как его, бедненького, тут все заставляют нарушать дхарму, то подумал о нем только сейчас, когда уже, прямо скажем, поздно его вызывать; однако пусть племянник все-таки немедленно напишет ему в Чампу, чтобы тот изо всех лошадиных сил своего коня скакал в Упаплавью – а вдруг успеет доскакать туда к последнему дню изгнания Пандавов… хотя вряд ли, конечно…
***
Когда разведданные показали Вирате, какую военную силу пообещал Хастинапур Тригартхе в предстоящей войне, царь сделал именно тот вывод, на который надеялись Шакуни и Дурьодхана в своем военном плане – победа Матсьи возможна, но только в случае полной мобилизации мужского населения царства.
Впервые за время пребывания в Упаплавье Пандавам пришлось собраться в лесу на внеплановую сходку из-за такой критической ситуации.
Юдхиштхира всем сказал приблизительно то, что говорил Кришни в 168-й серии, только без лирического пафоса о том, как он был счастлив в Матсьи, а больше по-деловому – так, как это тогда говорила сама Кришни: убегать или дальше прятаться, пользуясь благословением Ямы, в то время как царство будет из-за них страдать от войны, не честно, и нет никакой другой возможности предотвратить это, как только уйти в новое изгнание – скандал
Конечно, от такого решения все там погрузились в крайнее уныние и сказали более-менее одно и то же – как всё плохо, - но признали, что брат прав, и никакого более правильного выхода из ситуации предложить не могли.
Хотя Бхима тоже был согласен с решением Юдхиштхиры, но он эмоциональнее всего выразил свое уныние на этот счет – мол, 12 лет терпел троллинг и ПТСР крутого тренера из спецназа и его вредную обезьянку в надежде, что после всего этого сразу можно будет убить братьев-Кауравов благодаря полученным у тренера умениям, а теперь, выходит, оно откладывается еще на 13 лет – как вообще возможно вытерпеть такое ожидание?!
Накула печально сказал, что это еще хорошо, если ждать придется только 13 лет – даже с таким суперблагословением Ямы у них не получилось прожить год инкогнито, так что на самом деле они могут так никогда и не вернуть себе право на полноценную общественную жизнь и по справедливости наказать своих обидчиков.
От такого упадочного настроя всех вокруг у тоже приунывшей Кришни включилась ее всегдашняя позитивная программа. Во-первых, она сказала Накуле, что когда они 13 лет назад уходили из Индрапрастхи, они ничего еще не знали о благословении Ямы, так что уже сейчас настраиваться на то, что за следующие 12 лет у них не получится найти какое-то решение на 13-й год, неправильно. Во-вторых, она сказала Бхиме, посмотрев на него взглядом многозначительной благодарности, что она точно знает - он не зря провел 12 лет у крутого тренера и терпел его вредную обезьянку. В-третьих, она сказала уже всем, что и она не зря провела 12 лет в том замечательном санатории – теперь она точно знает, что и в лесу можно жить хорошо и счастливо, что она и собирается делать, вернувшись туда, где – она уверена – все
Тут Юдхиштхира внезапно развернул свое мнение на 180 градусов. Он сказал, что на самом деле есть другое – лучшее! - решение, которое позволит избежать нового изгнания: псевдо-родня уверена, что они прячутся в Упаплавье и Вирата об этом знает, а цель этой войны для Хастинапура – заставить царя признать это, а значит и то, что они нарушили условия договора и не сохранили свое инкогнито, но на самой войне их не ожидают и даже пытаться не будут как-то вычислить; однако они, подчиняясь приказу полной мобилизации, пойдут на войну вместе со всеми, прихватив с собой свое оружие из тайника, которым и будут там сражаться за Матсью. В первый день войны – то есть в последний день их изгнания - они будут честно выполнять приказы своего командования, и псевдо-родня не сможет их узнать в ходе сражения. Когда же после заката солнца благословение Ямы пройдет, они расскажут всё Вирате и уже на следующий день будут открыто воевать за него от себя, а еще они смогут бросить вызов псевдо-родне - но в любом случае они великие воины и приведут Вирату к такой победе, которая пойдет во благо Матсьи; при этом они выполнят условия договора с Хастинапуром, он сможет заявить свои права на Индрапрастху, а они все вернут себе право на полноценную общественную жизнь
Все дружно и с радостью признали такое решение лучшим.
Правда, оказалось, что Юдхиштхира, предлагая братьям отправиться на войну, посражаться там за Матсью и наконец-то бросить вызов псевдо-родне, не имел в виду Арджуну – он евнух,...
...и на него полная мобилизация не распространяется,...
...а если он, будучи узнаваемым, всё равно станет порываться в войско, потрясая Гандивой и своим уникальным лучным мастерством, то точно выдаст себя раньше срока, поэтому он должен остаться в Упаплавье.
Как ни возмущался Арджуна...
...и как ни пытался переубедить Юдхиштхиру, особенно напирая на то, что он тоже должен иметь возможность бросить вызов псевдо-родне на следующий день после окончания срока изгнания,...
...но в итоге ему все-таки пришлось смириться с запретом старшего брата идти на предстоящую войну.