понедельник, 01 августа 2022
Условие Баларамы
Конечно, когда Арджуна ехал в Двараку, он понимал, что там его ждет не только приятное - долгожданное знакомство с сыном и радостная встреча с другом, но и то, что нельзя было скипнуть, а так хотелось – необходимость увидеться и с Субхадрой. Арджуна был совершенно уверен, что она обязательно привяжется к нему с муторным сожительством – и даже если за это время Баларама поменял свое отношение к гостевому браку, то ему всё равно придется забрать Субхадру в Матсью вместе с Абхиманью, чтобы не разлучать мать и сына. Однако эту повинность никак невозможно было отложить даже на какое-то время - обычная вежливость и хорошее воспитание требовали от Арджуны сразу же по приезде поблагодарить Субхадру за то, что их сын вырос в такого замечательного парня. Поэтому когда они с Абхиманью доехали до царского дворца Двараки и узнали, что Кришна, Баларама и хастинапурские гости в тренировочном зале, Арджуна сказал сыну, чтобы тот шел к маме, а он сбегает в зал за дядей и скоро будет с ним там же - надеясь, что в такой компании ему удастся хоть ненадолго отсрочить не интересное ему любовное внимание Субхадры.
Разумеется, Арджуна и представить не мог, какие катастрофические новости ждут его в зале и что встреча с другом окажется вовсе не радостной. Но жизнь всё равно продолжалась – и оттуда Арджуна один пошел к Субхадре, где, конечно, уже был Абхиманью.
За прошедшие 13 лет Субхадра совсем не изменилась, но мы же знаем про нестареющих древнебхаратских женщин.
Хотя ее поколение мужчин получилось тоже нестареющим 
.
Не изменилась Субхадра и в своем всегдашнем амплуа древнебхаратской «блондинки». Но оказалось, что Арджуна зря переживал насчет нее – теперь о ее навязчивом любовном интересе к нему можно было догадываться разве что по существованию Абхиманью. В принципе, еще в 144-й серии она уже явно подозревала, что для расположения к себе сердца любимого недостаточно стать его женой, а также задавалась вопросом, надо ли оно ей вообще, и за время отсутствия своего супруга окончательно поняла, что нет – не надо, и такой псевдо-муж ей не нужен*. Поэтому она приняла Арджуну очень доброжелательно, однако даже без каких-либо следов естественной радости от встречи с близким человеком после долгой разлуки - что уж говорить про любовное внимание**. Но, к сожалению, при том отчаянии, в котором пребывал сейчас Арджуна, он не мог не то что порадоваться неожиданному равнодушию Субхадры к нему, но и толком осознать, что муторное сожительство с ней ему больше не грозит – ни здесь, ни в Матсьи. Это чудное открытие у Арджуны еще впереди.
*Возможно, случившееся на игре в кости тоже сыграло в этом некоторую роль.
**Это, кстати, неслабо так отличалось от того, как Кришни встречала младших Пандавов после их возвращения со спецзаданий.
Конечно, и Субхадра, и Абхиманью увидели, что Арджуна чем-то очень сильно расстроен – и стали расспрашивать, в чем дело. Когда он рассказал им о решении Баларамы и согласии с ним Кришны, оба просто отказались верить в то, что всё так безнадежно, как об этом сообщил Арджуна. Абхиманью сказал, что быть такого не может, и еще возмутился - неужели из-за этого решения не будет войны и обидчики царицы Кришни уйдут от справедливого возмездия?! - а также добавил, что сейчас же пойдет и сам спросит об этом у дяди Кришны. Он действительно собрался уже убежать из маминой комнаты, но Субхадра его остановила и сказала, что у него же скоро урок булавы – так что пусть идет в тренировочный зал и готовится там к нему, а она сама найдет братьев и поговорит с ними. Она попыталась успокоить Арджуну тем, что они же оба хорошо знают, с кем имеют дело – слова Кришны сложны для понимания, и они могут иметь далеко не один смысл; а для победы ее брату не всегда обязательно брать в руки оружие - иногда нужно даже сбежать с поля боя, за что ему и дали прозвище Ранчход («Дезертир» - см. 68-ю серию).
Но Арджуну всё это нисколько не обнадежило, и он остался унывать в комнате Субхадры в одиночестве.
***
Однако строгие слова Кришны в конце прошлой серии были сказаны Арджуне исключительно в воспитательных целях – и, выйдя из тренировочного зала, он пошел разговаривать с Баларамой по поводу его решения оставить Двараку в стороне от разгорающегося пожара ядерной войны. Он поддержал брата в том, что нет смысла выяснять, кто в игре в кости был виноват больше, однако Баларама же сам видит, какую жуть собой представляет сейчас социальное устройство Бхараты; пытаться как-то мирно реформировать порочное бхаратское общество, точечно ликвидируя особо одиозных тиранов, бессмысленно, потому что в нем дхарма уже давно перестала иметь свое истинное значение справедливости и милосердия, а превратилась в средство для системного оправдания насилия, эксплуатации и обмана, и даже в самых светлых головах их современников, которые за всё хорошее против всего плохого, просто неоткуда взяться пониманию, что такое на самом деле хорошо, а что такое плохо; а вот разрушение мира насилия до основания – под любым предлогом – таки даст надежду на расчищенном месте организовать какой-то более адекватный общественный порядок, но если Дварака не будет участвовать в этой войне за возвращение человечеству истинного значения дхармы, то она просто останется внешне процветающим, а изнутри гнилым анклавом мира насилия, который тут же распространится на руины остальной Бхараты.
Баларама ответил, что он полностью согласен с диагнозом нынешнему устройству общества – а поскольку сам никакого действенного, но менее радикального лечения предложить не может, то Господь, жги! он готов отказаться от своих недавно сказанных слов и не будет возражать, если Кришна пойдет на эту войну вместе с армией Двараки. Но он также строго сказал брату, что если смысл войны не в поддержке тех, кто прав, а в разрушении мира насилия в принципе, то тогда не имеет никакого значения, на чьей стороне воевать – и Кришна должен выбрать сторону не исходя из своего дружеского расположения к Пандавам, а случайным образом. Кришна пообещал, что выполнит любую просьбу о поддержке в надвигающейся войне того, кого он первым увидит.
Где-то в середине этого диалога братьев нашла Субхадра и, послушав, до чего они договорились, поспешила назад в свою комнату, чтобы сообщить Арджуне, что таки не всё потеряно – и если не тормозить, то Кришна и армия Двараки будут на стороне Пандавов.
***
Абхиманью зашел в тренировочный зал, откуда до сих пор не ушли хастинапурцы. Он бросил на них приблизительно такой же враждебный взгляд, каким он встретил их в прошлой серии при знакомстве,...
...и, поскольку Баларамы еще не было, решил поупражняться в стрельбе из лука – а может, просто хотел снова показать псевдо-родне свои умения. Короче, он пошел в ту часть зала, где с потолка свисали соответствующие тренажеры - такие вот движущиеся глиняные горшки с нарисованными на них лицами,…
…и стал их «отстреливать».
Дурьодхана подошел к нему и спросил, что это за лица. Абхиманью объяснил, что для него это лица братьев-Кауравов, которых он обязательно убьет в предстоящей войне. Дурьодхана подивился таким ястребиным настроениям от парня, который недавно его впервые увидел, и с усмешкой ответил, что убить его и его братьев поклялся его дядя Бхима, так что он будет недоволен, если племянник не даст выполнить ему его обет. Абхиманью ответил, что тогда он убьет сыновей Дурьодханы – да и вообще всех потомков Дхритараштры. Дурьодхана еще немного подивился и, уже открыто посмеявшись, сказал, что если будет война, то оба дяди Абхиманью поддержат Хастинапур – неужели он готов убить и их? Тот ответил, что если его дяди будут поддерживать преступную власть, то, конечно, ему придется убить и их – только этого никогда не случится, потому что его дядям никогда не придет такое в голову.
Это услышал зашедший Баларама и сказал Абхиманью, что племянник совершенно правильно понимает убеждения своих дядей. Когда подскочивший Шакуни попросил его объяснить, как же так – ведь он совсем недавно пообещал им поддержку, Баларама ответил, что он обещал не сражаться за Пандавов, но он не обещал сражаться за Кауравов: он принципиально никого не будет поддерживать в этой войне, поскольку это война между родственниками – к тому же между его родственниками, - а для него недопустимо вступать в такое. Дурьодхана уточнил – если война случится, то Баларама, Кришна и армия Двараки вообще не будут участвовать в ней? Баларама ответил, что сейчас он говорит только за себя, а насчет армии Двараки он позволил принять решение Кришне – как и решение насчет него самого, но брат пообещал ему принять это решение без всякой предвзятости и личных предпочтений, а именно выполнить просьбу о военной поддержке того, кого он первым увидит. Поэтому Баларама сильно порекомендовал ученику немедленно пойти в комнату Кришны и высказать ему такую просьбу – потому что, разумеется, победа будет на той стороне, которую поддержит Кришна.
Дурьодхана, ни секунды не раздумывая, побежал в комнату Кришны.
***
Новость от Субхадры вообще не воодушевила Арджуну и не вывела его из отчаяния – он сказал, что если правда не на их стороне, то тогда и воевать не стоит, а она точно не на их стороне – иначе Кришна поддержал бы их без всяких просьб. Субхадра возразила, что в войне Кришна будет поддерживать только тех, кто сражается за правду, но если сейчас Дурьодхана успеет первым попросить его о помощи, то войны и не будет – разве Арджуна согласится воевать против Кришны, а не сразу уйдет в изгнание?!
После этих слов Арджуна побежал в комнату Кришны.
@темы:
Кришна,
сезон 2: В царстве Матсья
