Внимание!
понедельник, 16 мая 2022
Скучная лекция
Это семейная серия, но в конце будет и обычное. Первая сцена лично мне очень нравится. Хотя она далеко не первостепенной важности в истории, но зато такая 3 в 1: дает представление о настоящем – правда, в данном случае это больше о семейных отношениях, чем о каких-то важных событиях, происходящих в данный момент; дает возможность получить ответ на вопрос, который неизбежно возникнет в будущем – наряду со сценой пикника не берегу океана из 133-й серии, где нам показали сына Кришны и Рукмини; и, наконец, она просто станет в будущем двигателем сюжета. Я люблю такие «многозадачные» эпизоды.
Итак, мы попадаем в комнату Субхадры, где она играла в кости со служанкой, и по ее внешнему виду…
…мы понимаем, что нас двинули на несколько месяцев вперед.
К Субхадре зашел Арджуна, которого она совсем не ожидала – наоборот, была уверена, что муж точно не придет, потому что, по его же словам, у него сначала семейно-политическая сходка с Кришни, братьями и Кришной, а потом государственные дела.
Но прежде чем перейти к той беседе, которая у них там сложилась, хочется напомнить о том, в какой манере Арджуна обычно разговаривает с Субхадрой. На самом деле сцен, где они общаются, по сериалу не так много, но они есть, и везде Арджуна с ней ведет себя в одном и том же стиле: по возможности отмораживается от ее неинтересного ему любовного внимания, а когда она слишком достает, то мягко троллит – но всё это вежливо, по-светски и с милой улыбкой на лице. Единственным исключением была сцена из 132-й серии, где Арджуна, обеспокоенный независимым будущим Индрапрастхи, бросился с этим своим беспокойством к Кришне, даже не поздоровавшись с Субхадрой, которую сам же Кришна и позвал сразу после того, как Арджуна подошел к нему. В остальных сценах он всегда сохраняет в разговоре с ней крайне вежливый, но при этом покровительственный тон человека, чей собеседник в его представлениях в принципе не способен сказать что-то значимое, и его нет смысла воспринимать серьезно и тратить на него свое реальное внимание сверх того, что предполагают хорошие манеры – а в случае с Арджуной можно смело говорить об отличных манерах. В данной же сцене эта всегдашняя вежливость Арджуны по отношению к Субхадре была помножена на высокую отцовскую сознательность, которая не давала ему забыть, что при этой беседе присутствует и их с Субхадрой ребенок, пусть и в еще не рождённом состоянии. И хотя смысл его реплик был далек от мимими, но все они были сказаны в очень приятном и заботливом тоне, исключающем какие-либо намеки на претензию или недовольство, хотя по факту ничего хорошего он там Субхадре не сказал.
Итак, Арджуна зашел, когда Субхадра его не ждала, и увидел вот что:
Субхадра, дождавшись, когда Арджуна подойдет достаточно близко, чтобы слышать ее слова, обратилась к служанке и сказала ей в своей обычной манере древнебхаратской "блондинки", что та свободна, потому что теперь она может поиграть в кости с мужем - она надеется, что он не откажет своей жене, ждущей его ребенка, в такой ее прихоти.
Арджуна ей на это ответил, что он не хотел бы, чтобы его сына интересовали азартные игры и алкоголь, а родительский долг требует учить его любви и воинскому искусству. Кстати, упоминание Арджуной спиртного и тут же эти бокалы в комнате это прямо неожиданность, особенно если учесть ее беременность, потому что раньше никакой выпивки рядом с Субхадрой вообще не было показано и ничего не предвещало, но, видимо, ей таки было тоскливо в Индрапрастхе и во дворце, несмотря на все архитектурные шедевры, понты, волшебные приколы и даже практически постоянное присутствие брата ;(.
Субхадра ответила, что научить сына воинскому искусству Арджуна, безусловно, сможет без проблем, но он точно не справится с задачей «учить любви» – и вот ее тон как раз недвусмысленно давал понять, что это претензия, в отличие от тона Арджуны, где претензию можно было уловить только в смысле сказанного. Но Арджуна на недовольство жены прореагировал милой улыбкой, а потом сказал, что с задачей научить сына воинскому искусству он как раз к ней и пришел, только он очень просит ее не засыпать во время его лекции. Субхадра ответила, что она, конечно, постарается, но, может, и Арджуна постарается как-то поинтереснее это всё рассказывать, чтобы ее так отчаянно не клонило в сон от его лекций.
После этого Субхадра присела на диванчик, а Арджуна развернул рядом на столе вот такую голограмму.
Это построение войска под названием чакра-вьюха.
Арджуна долго и увлеченно рассказывал то, что положено знать великому воину об этом боевом порядке. Когда он закончил, то увидел, что Субхадра на диванчике крепко спит.
Он вздохнул, подумав, что, увлекшись объяснениями, даже не засек, в каком именно месте лекции она уснула, свернул голограмму и поправил подушку под головой Субхадры. После этого он пошел на выход, по пути вытащив из своей одежды «особенный» камень друга, который Кришни отдала ему в 136-й серии из своей брачной короны. Удостоверившись таким образом, что камень точно при нем, Арджуна еще раз вздохнул и направился в дворцовый сад навстречу той непростой задаче, которую он, если так по-хорошему, уже давненько должен был выполнить, - окончательно помириться с Кришни и таки вернуть этот камень в ее корону.
***
После того, как Субхадра стала жить в царском дворце Индрапрастхи, Кришни понадобилось не слишком много времени, чтобы понять – она напрасно думала, что Арджуна женился на Субхадре по любви, и по поводу этого брака он с самого начала говорил Кришни истинную правду – только под давлением Кришны и только ради независимого будущего Индрапрастхи он согласился жениться еще раз. Понимание того, что в Субхадру он точно так же не влюблен, как и в нее, вернуло Кришни в тот оптимистичный настрой насчет ее собственных отношений с Арджуной, который у нее был до того, как произошла драма с Гандивой, и который я отмечала в обзоре 126-й серии - они же всегда вместе, живут дружно, связаны одним делом и одной семьей, так что вполне возможно, что со временем Арджуна все-таки ответит взаимностью на ее чувство. Но при этом Кришни не хотела возвращать «особенный» камень в свою брачную корону раньше, чем она точно удостоверится, что действительно покорила его сердце - а пока что никаких знаков, что дело двинулось с мертвой точки, не было. Однако Арджуна и без всяких порывов и намеков насчет возврата камня с ее стороны заметил момент, когда в ее характерном взгляде на него, полном любви и обожания, опять появилась надежда. Как всегда, он испытывал при этом взгляде острые приступы чувства вины из-за его абсолютной уверенности, что он никогда не сможет ответить на любовь Кришни - то есть не будет любить ее так, как она этого хотела бы. Но с другой стороны, он понимал, что теперь, когда Кришни знает и верит, что его с Субхадрой связывает не любовь, а отбывание Арджуной супружеской дхармы не желанного ему союза, то как раз и наступил правильный момент ответить за слова, сказанные им у дворцовых ворот, о том, что после всех аскетических подвигов он вернулся в Индрапрастху ее преданным мужем и, несмотря на все драмы, не отказался от Кришни как от жены. Первая и главная причина такого желания ответить за свои слова была в том, что Арджуна сам считал это правильным: еще тогда, когда после приказа матери поделить Кришни с братьями камни друга вступили в игру, он понял, что при таких обстоятельствах она и является, пожалуй, той единственной женщиной, которую он бы без внутреннего протеста назвал своей женой, и с тех пор ничего не поменялось, пусть даже жизнь кое-где внесла свои коррективы. Конечно, сейчас к тому печальному факту, что братьям так и не удается заслонить в сердце Кришни его дурацкий портрет, прибавилось еще и отбывание супружеской дхармы с Субхадрой – то есть ни о каком семейном счастье во всей его полноте для Арджуны больше не могло быть и речи, но в любом случае ему хотелось видеть на брачной короне Кришни все пять камней Кришны вместе. Второй причиной было то, что это имело и практический смысл, пусть и в непонятном сейчас будущем – Арджуна хотел еще детей, но не дурочки Субхадры, а нормальной адекватной разумной и способной к государственному управлению Кришни, которая точно не засыпала бы от его лекций по военному делу. Рядом со второй причиной была и третья – если вдруг вопрос муторного сожительства с дурочкой Субхадрой снова окажется актуальным, то пятый камень в короне Кришни даст ему возможность решительно обозначить идею, что по справедливости пока Кришни не станет матерью его сына, ни о каких новых детях с Субхадрой не может быть и речи.
Короче, по мнению Арджуны, наступил правильный момент для возврата «особенного» камня в корону Кришни, и не было никакого смысла затягивать окончательное примирение с ней. Но как только он понял, что теперь это лишь вопрос выбора одного романтического момента из тех, что, вообще говоря, в жизни происходят постоянно – было бы желание их увидеть, а если уж не получается увидеть, то можно и самому подстроить, то все романтические моменты вдруг куда-то подевались, а насчет «подстроить» куда-то подевались все идеи. Вскоре его чувство вины опять сильно прибавило в весе за счет неприятного ощущения, что он затягивает дело, которое надо было сделать еще вчера/неделю/месяц(ы) назад. Наконец, Кришна спросил у него, так Арджуна герой или где, и не давно ли пора уже вернуть «особенный» камень в корону Кришни, а если другу не хватает романтического момента, то у него есть идея – на днях он предложит в качестве веселого времяпрепровождения запускать в саду воздушных змеев, и там такой момент обязательно найдется. Арджуна уточнил – они пойдут в сад запускать змеев втроем, а потом Кришна свалит под каким-то предлогом? Кришна посмотрел на Арджуну с немым вопросом, какая вероятность того, что при таком развитии событий Арджуна не свалит под каким-то предлогом за ним, а вслух сказал, что они пойдут не втроем, а всемером, и никто никуда не свалит, потому что есть смысл и его братьям напомнить тот момент, когда они надевали на голову Кришни эту корону, много чего ей при этом пообещав. Это сильно удивило и даже обеспокоило Арджуну, потому что он сам никаких проблем между Кришни и братьями не замечал, однако всегда чувствовал ответственность за то, что пятимужие было его идеей, а его собственное семейное счастье во многом базировалось на очевидном семейном счастье его братьев и Кришни. Короче, Арджуна запереживал и попросил у Кришны подробностей. Но друг, как всегда, подробностей не выдал, и Арджуна решил просто во всем довериться ему - тоже как всегда.
На следующий день как раз во время семейно-политической сходки Кришне пришло срочное сообщение из Двараки о том, что на нее напала армия царя Шальвы и его очень просят побыстрее присоединиться к участию в этой неожиданной войне. Арджуна сразу подумал, что друг уедет сейчас же, а запуск змеев перенесется на то время, когда тот снова появится в Индрапрастхе – и хотя причина переноса была суровой, да и Арджуна совсем не хотел, чтобы Кришна куда-то уезжал, но он все-таки испытал даже некоторое облегчение, что романтический момент наступит не на днях, а попозже. Но Кришна сказал, что он уедет завтра, и в свете его отъезда не организовать ли им после сходки веселое времяпрепровождение в саду – например, не позапускать ли там воздушных змеев. Эта идея всем понравилась, и все ее подержали – в том числе и Арджуна, конечно. Однако по ходу дальнейшего обсуждения государственных дел он, оценивая свое нынешнее состояние души, понял, что сейчас, пожалуй, как-то у него вообще нет необходимого для такого ответственного дела романтического настроя. Поэтому после окончания сходки Арджуна сослался на выполнение отцовского долга и пошел под неодобрительный взгляд Кришны не в сад, как все остальные, а к Субхадре читать ей лекцию о чакра-вьюхе – что мы и увидели в прошлой сцене.
Но как ни увлекал Арджуну его собственный рассказ о чакра-вьюхе, он, конечно, испытывал время от времени острые приступы чувства вины – в этот раз перед другом, который специально для создания романтического момента - о чем они уже договорились и Арджуна заверил, что точно поучаствует, - отложил свой срочный отъезд на войну, а Арджуна слился в последний момент. Заснувшая во время лекции Субхадра окончательно придала ему решимости прямо сейчас, никуда не откладывая и не дожидаясь романтического настроя, сделать всё возможное, чтобы больше у него детей с ней не было. И даже если окажется, что веселое времяпрепровождение в саду уже закончилось, то он обязательно найдет Кришни и подстроит какой-то романтический момент сам – но до завтра в ее короне будут уже все пять камней! В самом деле, он герой или где?!
В саду он сразу увидел, что веселое времяпрепровождение не закончилось, а как раз в самом разгаре и проходит не просто весело, а можно даже сказать буйно – если смотреть туда, где с нитями от воздушных змеев в руках были его братья.
Несколько в стороне, без воздушных змеев, стояли Кришни и Кришна и просто разговаривали, что Арджуну совсем не удивило в свете завтрашнего отъезда Кришны – видимо, они хотели пообщаться друг с другом, ни на что не отвлекаясь.
Ноги, конечно, сами несли Арджуну в буйное веселье братьев, но он вспомнил недавнее,…
…собрал всю свою наличную силу воли и сориентировал себя в сторону друга и Кришни.
Вдруг Накула упустил свою нить и от этого стал издавать всякие звуки разочарования, а братья смеяться над ним, обратив этим внимание остальных на вырвавшегося в небо змея. Тот, попав в какой-то особый
Арджуна понял, что вот и пришел тот романтический момент, который ни в коем случае нельзя упускать, если он настоящей герой. Он бросился подбирать эти камни в траве, совершенно уверенный, что это напомнит Кришни, как он подбирал их в 107-й серии, после чего они вдвоем приняли окончательное решение, что она должна стать женой не только Юдхиштхиры, а всех пятерых братьев.
Но Кришни среагировала совсем нехарактерно – вдруг ужасно расстроилась и вместо того, чтобы смотреть на ползающего в траве Арджуну и вспоминать романтику, стала беспокойно спрашивать Кришну, неужели это знак, что у нее нет мужей. Мужья, кстати, подошли ближе, сообразили, в чем дело, и, как и Арджуна, были удивлены странной пессимистичной реакцией жены.
Кришна забрал воздушного змея из рук подруги, а потом спокойно ей ответил, что, мол, нет и нет - камни выпали, прошлое прошло, но жизнь на этом не закончилась, и свой долг всё равно надо исполнять, хоть с мужьями, хоть без,...
...но все сабжи сами здесь присутствуют, и ей лучше не у него, а у них спросить, есть у нее мужья или нет.
Арджуна, который все тормозил в траве с подбиранием камней в надежде, что Кришни всё-таки обратит на него внимание и вспомнит романтику старта их союза, опять забеспокоился, что, похоже, что-то нехорошее проходит мимо него в отношениях Кришни с братьями.
Братья, теперь больше удивленные словами Кришны, чем пессимистичной реакцией жены, стали наперебой заверять Кришни, что они у нее есть – вот все на месте, любят ее, хотят, чтобы она была счастлива и на всё готовы ради этого, а сейчас хотят, чтобы она не расстраивалась из-за ерунды. Арджуна тут решил, что хватит ему уже тормозить, симулируя поиски камней, которые он давно нашел, и поднялся с ними в одной руке и с короной в другой. Он еще раз удивился, что потеря камней с короны так сильно расстроила Кришни, которая обычно всякие дурные знаки и тому подобное вообще не принимала близко к сердцу, а теперь вот чуть не плачет. Но суровые слова Кришны навели его на мысль, что, скорее всего, друг как раз и обсуждал с Кришни какие-то неведомые ему проблемы между ней и братьями, и Кришни расстроилась не столько из-за самого выпадения камней из короны - что и правда было на нее не похоже, - сколько из-за того, что этот случай совпал с какой-то сложной темой разговора. Но, конечно, когда Кришна ему вчера сказал, что поможет с романтическим моментом, то тогда Арджуна это несколько не так себе представил.
Однако он подумал, что надежда на романтику всё равно не потеряна, и сейчас он будет делать то, что делал на ее глазах перед самой свадьбой – вставлять камни в корону. Он тоже ей сказал, что все мужья на месте и на всё готовы ради ее счастья – стараясь особо подчеркнуть слово «все», - а камни он сейчас вставит на место, и корона станет такой, как была изначально – тут он постарался подчеркнуть слово «изначально».
Кришни, конечно, стала смотреть на то, как Арджуна вставляет камни, но было совсем не заметно, чтобы к ней приходила романтика – она таки стала плакать. Он подумал, что, возможно, подчеркивания пошли в минус, а не в плюс, и Кришни вспомнила случившиеся потом семейные драмы, из-за которых корона перестала быть такой, как была изначально – но это было как раз не страшно. А вот братья что-то сильно растерялись, особенно видя, что Кришна вообще не делает никаких успокаивающих движений, а просто отмороженно смотрит на происходящее.
Наконец четыре камня, поднятые с травы, были вставлены, и Арджуна вытащил тот «особенный», который был у него. Он показал его Кришни и спросил, не против ли она, чтобы этот камень тоже оказался на том месте, на котором ему и положено быть, равно как и муж?
Как ни была твердо настроена Кришни не возвращать камень в корону, пока она не будет точно уверена во взаимности ее любви к Арджуне, но тут она растаяла – слезы закончились, в глазах появились любовь и обожание, а на губах ее обычная улыбка. Она ничего не ответила, но Арджуна воспринял такое молчание как знак согласия, вставил «особенный» камень и хотел уже вернуть ей корону. Но тут вдруг ему в голову пришли слова друга о том, что братьям есть смысл освежить в памяти кое-что, и он радостно предложил им вспомнить, какая у них была замечательная свадьба, и надеть эту корону всем вместе, как это было тогда,...
...и, кстати, Кришна тогда, как и сейчас, был единственным свидетелем-гостем.
Братья его поддержали – и Кришни всем им послала свой теплый любящий взгляд, а также сказала, что уже не расстраивается из-за ерунды, с ними на месте, любит их, хочет, чтобы они были счастливы и на всё готова ради этого.
Арджуна продолжал пребывать в недоумении, что Кришне не так,...
...если очевидно же, что все пятеро довольны и счастливы.
Только вот там на свадьбе кто с какой стороны держался за корону, никто уже не помнил – да и какая разница! – но одно было точно – за «особенный» камень в центре держался Юдхиштхира. В принципе, его и на самой свадьбе именно в этом моменте совместного надевания брачной короны выкинуло из любовных эмоций к Кришни в размышления, за что ему такая судьба, но тогда Арджуна был весь в счастье и радости от того, что он вместе с братьями женится на Кришни, и на старшего брата никакого особого внимания не обращал, а больше на Кришну, посылая ему взгляды благодарности за девушку мечты. А в этот раз Арджуна еще на этапе перекладывания своей руки с "особенного" камня, за который он продолжал держаться после того, как вставил его, на соседний уже и пожалел, что всё это затеял, а не просто отдал корону Кришни, чтобы она сама ее надела себе на голову. Но Кришна, вроде бы, смотрел на него как на героя, и Арджуна и в этот раз послал ему взгляд благодарности за то, что и завтра, и послезавтра, и вообще теперь всегда он будет видеть на голове у Кришни все пять камней друга вместе.
***
В конце серии мы побывали и в Хастинапуре. Там к Видуре пришел Дхритараштра и сказал, что Дурьодхана его сегодня удивил. От этих слов брата Видура сразу изменился в лице и даже после его объяснений – мол, удивил приятно, сказав, что хватит уже этого политического игнорирования Индрапрастхи, и вообще надо замириться с Пандавами, напомнив им, что они родня, и хорошо бы им забыть все обиды со всех сторон - не был уверен, что это сюрприз приятный, потому что за прошедшие месяцы он не замечал, чтобы племянник реморализовал поруганное кшатрийское достоинство до такой степени, чтобы вносить подобные предложения. Поэтому Видура сразу заподозрил интригу.
Дхритараштра, впрочем, на вопрос Видуры, что как-то это слишком красиво со стороны Дурьодханы, сказал, что сын же будущий царь Хастинапура и прекрасно видит, что Индрапрастха на политическом небосклоне Бхараты это всерьез и надолго, поэтому дипотношения в любом случае надо устанавливать – а раз так, то стоит помириться с Пандвами и как с родственникам, чтобы получить с этого политические ништяки. Тем более, у них есть, что предложить Пандавам именно со стороны генеалогии – в качестве извинений за все палки в колеса, которые Хастинапур вставлял Индрапрастхе на ее пути к независимости, признать Кришни законной женой Юдхиштхиры и полноправным членом их царской семьи, то есть, и ее будущие дети будут принадлежать династии Куру - а для Пандавов это точно важный момент, поэтому они должны воспринять предложение помириться на таких условиях позитивно.
Видура сказал, что как-то всё равно мутно, и спросил, что брат хочет лично от него. Дхритараштра ответил, что Видура должен поехать в Индрапрастху как официальный представитель Хастинапура с дипмиссией. Но кроме переговоров об установлении дипотношений пусть брат поговорит с Юдхиштхирой и его братьями просто как дядя на предмет того, что хорошо бы им всем забыть старые тёрки со всех сторон - ведь Видура, по сути, остался единственным среди Кауравов, кто сохранил с Пандавами действительно добрые родственные отношения, - и сообщит им, что в качестве первого шага к полному примирению Кауравы приглашают Пандавов и Кришни в гости в Хастинапур именно как своих родных, без официоза. Во-первых, Кришни благословят как жену Юдхиштхиры, официально примут в царскую семью Хастинапура, и Гандхари как старшая замужняя женщина в династии проведет с ней по этому поводу все полагающиеся ритуалы. Во-вторых, во дворце устроят грандиозную светскую тусовку в честь их приезда – там музыка-танцы, еда-напитки, светские беседы, тамада и конкурсы интересные. Видура тут же спросил насчет последнего – брат точно уверен в своих сыновьях в том смысле, что товарищеские поединки не сведутся к рубилову, а в особо трудных случаях, которые им хорошо известны, к откровенному мордобою? Дхритараштра заверил Видуру, что никакого мерянья оружием он точно не допустит и характер светской тусовки будет 100% мирный, но в конкретику программы мероприятия логично углубляться тогда, когда Видура привезет согласие Пандавов приехать к ним в гости – на что Дхритараштра очень надеется. Кстати, в качестве мелкой заманухи можно пообещать Пандавам, что на планируемую тусовку будут приглашены гуру Дрона с Ашваттхамой – наверняка ученикам понравится идея встретиться со своим учителем, особенно Арджуне как его всегдашнему любимчику.
Видура сказал, что он задачу понял и как только проработает все вопросы насчет дипотношений, то сразу выедет со всем этим в Индрапрастху. Дхритараштра еще раз выразил надежду на полный успех поездки брата, то есть на успех не только в отношении политики, но и в отношении примирения в династии.
Однако Видура всё равно считал, что не всё здесь прозрачно и точно не без интриги – и как мы понимаем исходя из конца прошлой серии, считал так не зря.
P.S. В прошлой серии история закончила свой путь наверх, к успеху героев-протагонистов, и этим закончился первый сезон сериала. Он называется "Стрела" - как я понимаю, имеется в виду та стрела, которой Арджуна попал рыбе в глаз, и благодаря этому дружный братский союз Пандавов превратился в дружную молодую эффективную команду управленцев государственного масштаба. Во втором сезоне, который начался с этой серии и называется "Сари", действие пойдет вниз, от успеха к потерям, причем пойдет довольно стремительно - в нем всего 66 серий.
Смена сезонов отразилась на заставке, которой начинаются серии - соответственно, и я сменила картинку на ссылке с предисловием.
Будет у сериала и третий, самый короткий, заключительный сезон-развязка, когда история закончит свой путь уже вниз и выйдет на, так сказать, финишную прямую.
@темы: Кришна, Кришни, сезон 2: Потеря Индрапрастхи
суббота, 14 мая 2022
Провозглашение независимости. Внезапное купание
В рубрике «Лучше тысячи слов» опять произошло пополнение за счет того, как тройка наказанных восприняла такой экстремально унизительный для кшатриев приговор.
Хотя Шакуни этот приговор не касался, но он болезненнее всего в зале воспринял разрыв шаблона касательно Юдхиштхиры.
Вдруг Карна официально обратился к Юдхиштхире как к царю...
...с просьбой заменить ему всё-таки эту нынешнюю сдачу оружия на максимальную меру – смертную казнь.
Кунти запереживала по поводу намерений Карны. Тут она даже вспомнила, как фатально она не придала должного значения самоубийственному настрою Панду и еще больше расстроилась от того, что могла бы снова жить с Карной на одной дворцовой территории, но увы! - самавиновата.
Кстати, Карна сейчас же был приблизительно в том возрасте, что и Панду на момент своей добровольной смерти. Но на самом деле смертный приговор, как и любой другой, подразумевающий нанесение телу преступника физического вреда, а также самоубийство и самокалечение во всех формах были неприменимы к Карне из-за его золотого экзоскелета.
Но Юдхиштхира, когда объявлял свое решение, сказал же, что это окончательный приговор и вопрос закрыт, поэтому он демонстративно проигнорировал обращение Карны, от чего разорванный у Шакуни шаблон касательно Юдхиштхиры опять болезненно заныл.
А вот Арджуна эти слова Карны не проигнорировал и, забирая у того лук, воспользовался ими как возможностью сказать гадость этому прихвостню Дурьодханы, который почему-то решил, что он владеет луком лучше него – мол, зачем нам ваша кровь, а без оружия вы для нас и так существовать перестали.
Кунти услышала это, и, конечно, ей было очень неприятно, что сын обидел Карну,...
...тем более, там было очевидно, что для него это и правда было ужасно оскорбительно слышать,...
...еще и потому, что это напомнило ему - только его приобретенные кшатрийские права и делают Карну в их глазах полноценным человеком.
Наконец, оружие было забрано с большим количеством ненавистных переглядок, самыми эпичными из которых были, конечно, вот эти:
Но даже больше, чем Бхима, лучей ненависти от Дурьодханы получила Кришни,...
...однако переглядок там не сложилось - как я отметила в конце обзора прошлой серии, она уже мало обращала внимание на эту сдачу оружия, а больше ждала, когда инцидент окончательно исчерпается и можно будет перейти наконец-то к официальному признанию независимости Индрапрастхи бхаратскими царями. Она вообще практически скрылась из виду за Юдхиштхирой и только иногда поглядывала из-за его спины, как там справляются феерические идиоты - и вот эта ее возможность после всего спрятаться за Юдхиштхирой и даже не смотреть на происходящее отдельно взбесила Дурьодхану.
Наконец, отдав Бхиме свою булаву, Дурьодхана, весь пышущий яростью от того экстремального унижения, через которое ему пришлось пройти на глазах у всей бхаратской элиты из-за этой женщины, бросился к выходу. За ним поспешила и его компания – Шакуни, Карна и Духшасана.
Но инцидент, как оказалось, на этом не исчерпался, и перед началом официального признания независимости Индрапрастхи бхаратскими царями произошло еще кое-что. За всем случившимся Дурьодхана и его спутники, конечно, забыли, как они попали в этот зал – и пошли не в сторону реального выхода, а туда, где глухая стена показалась им проходом. Практически сразу на пути к ней их поджидал еще один волшебный прикол – бассейн, поверхность которого можно было с трудом отличить от напольного покрытия вокруг него. Так как Дурьодхана шел первым, то он единственный в него и упал – причем упал эпичнейше, поскольку шел очень энергично, стремясь как можно быстрее покинуть место, где его так оскорбили, и у него и в мыслях не было, что под ногами у него может оказаться что-то, кроме твердого пола. Остальным удалось затормозить, когда они увидели, как Дурьодхана вдруг с большим количеством брызг провалился в воду.
Для присутствующих в зале это выглядело, прямо скажем, смешно, тем более что комичности ситуации как раз добавило то, как решительно зашагал Дурьодхана к выходу и каким огнем гнева он при этом весь полыхал – и тут резко получил возможность остыть, попав в воду.
Кроме того, Дурьодхана и оказался в этой нелепой ситуации именно из-за своего бесконтрольного гнева, потому что сразу же, как только он пошел в неправильном направлении, перед ним волшебным образом возник такой вот светильник,...
...но это было воспринято как очередной издевательский прикол дворца, а не как предупреждающий знак, и Дурьодхана продолжил идти к своему неизбежному внезапному купанию. После этого к нему подбежал слуга, чтобы все-таки остановить его от падения в бассейн, но Дурьодхана оттолкнул его со своего пути.
В итоге, когда Дурьодхана вынырнул из бассейна на глаза публике, там все или смеялись, или не очень успешно пытались сдерживать свой смех, или, по крайней мере, улыбались, а от вида мокрой жертвы
В зале только двое не увидели для себя никаких поводов для веселья: Юдхиштхира подумал, что не зря ему не хотелось строить этот дворец с понтами,...
...а Кунти никак не среагировала, потому что вся была в переживаниях за Карну, который уже уходит - и когда они в следующий раз увидятся… может, вообще никогда….
А вот братья Юдхиштхиры, переглядываясь друг с другом и с женой, смеялись в полную силу над своим мокрым врагом. Кришеи тоже было очень смешно от того, что пышущий гневом феерический идиот забыл про волшебные приколы - и сразу же, ослепленный глупой яростью, получил возможность охладить свой пыл внезапным купанием. Конечно, она не ржала так громко, как Бхима, но, как и всегда, была открыта в проявлении своих чувств и сейчас смеялась так, как ей хотелось, не сдерживаясь. Когда она смотрела на смеющихся мужей ее собственный смех затухал, но стоило ей опять перевести взгляд на мокрого Дурьодхану...
…и вспомнить подробности того, как и почему он оказался в бассейне, и ее смех возобновлялся с прежней силой.
Юдхиштхира потребовал вести себя прилично – соответственно, все стали пытаться смех все-таки сдержать. И тут Кришни заметила, что выпученные от злости глаза феерического идиота посылают лучи ненависти никому другому, а только ей.
Поняв это, Кришни не стала отводить глаза, а наоборот, отдала Дурьодхане всё свое внимание и приняла на себя всю злость его взгляда. Она перестала улыбаться и просто какое-то время смотрела на него как обычно – то есть как на феерического идиота, а потом презрительно сказала ему, что он такой же слепой, как и его отец. Если помните, ей было за что обидеться и на Дхритараштру.
Выбравшись из бассейна, Дурьодхана увидел, что Кришни снова стало весело - хоть она и не смеялась больше, но вовсю улыбалась, глядя на то, как его компания сейчас вылавливает из воды слетевшую с его головы корону и как с его мокрой прилипшей одежды стекает вода. Она тихо сказала что-то Бхиме, и он от ее слов стал сдерживать свое характерное громкое ржание, опасаясь, как бы его опять не услышал старший брат,...
...а потом что-то ответил Кришни – и уже она стала сдерживаться, чтобы не рассмеяться. Дурьодхане было очевидно, что они и дальше готовы тихо перебрасываться своими насмешками над ним, но тут Кришни позвал Юдхиштхира, который к тому времени уже вернулся на трон.
Конечно, он видел, что там происходит, а раньше тоже услышал про то, что Дурьодхана слепой, как его отец - да и вообще знал же, какие в треугольнике Бхима-Кришни-Дурьодхана особые отношения по всем сторонам. Юдхиштхиру совсем не радовало то, до чего всё дошло из-за волшебных приколов этого дворца с понтами, который он так не хотел строить, а брат и жена наверняка подумали - и, скорее всего, уже даже сказали это друг другу, - что дворец с понтами стоило строить хотя бы ради случившегося прикола.
Наконец, мокрая голова Дурьодханы снова оказалась при короне, а подошедшая к ним прислуга помогла всем четверым уже без эксцессов добраться до настоящего выхода из зала. Как ни хотел Дурьодхана оказаться сейчас как можно дальше от этого дворца и вообще от Индрапрастхи, а всё равно пару раз таки оглянулся на эту ненавистную ему женщину, которой удалось так экстремально унизить его кшатрийское достоинство при всей бхаратской элите, а потом еще и посмеяться над ним, попутно оскорбив и его, и его отца – и после всего этого она, как ни в чем не бывало, сидит рядом с Юдхиштхирой на троне с понтами, соответствующими этому дворцу, и ждет начала третьей части мероприятия, после которой их сказочно богатое царство – исконная хастинапурская земля! – станет независимым.
***
В общем, подошел тот момент в сюжете, когда ненависть Дурьодханы к Кришни достигла такого градуса, что стала самой эпичной ненавистью всей истории. По этому поводу, вернувшись в хастинапурский дворец, Дурьодхана закатил мегаистерику, закончившуюся тем, что он поджег свои покои, потому что всё равно душевные муки от пережитых унижений на глазах у всей Бхараты жгут его, как огонь, и будут жечь теперь всегда - так лучше сгореть в огне прямо сейчас. Карна и Духшасана пытались разными доводами уговорить его все-таки выйти из горящих комнат, пока не поздно, но ничего у них не получалось - Дурьодхана орал, что жизнь уже никогда не будет прежней после того, как этой женщине удалось со всех сторон оскорбить его и посмеяться над ним. Карна сказал, что самоубийство это не вариант, и надо как раз жить дальше, чтобы отомстить Пандавам за все унижения, а именно объявить войну Индрапрастхе и вернуть ее в империю. Дурьодхана стал кричать, что какое теперь имеет значение вся эта империя и прочая политика, когда эта женщина помножила на ноль его честь, гордость и кшатрийское достоинство. Короче, эти двое не знали, что с ним делать до такой степени, что Духшасана побежал к Дхритараштре, чтобы тот попробовал достучаться до сознания сына. Конечно, Духшасане были лучше известны возможности отца, но мне показалось очень странным вести слепого человека в пожар, однако не исключено, что это как раз и свидетельствует о том, что отцовское вмешательство было единственной оставшейся надеждой Духшасаны спасти брата.
Дхритараштра, разумеется, сразу прибежал в те горящие комнаты, где сын планировал закончить свою не состоявшуюся из-за смеха Кришни жизнь. Он пообещал сыну, что объявит Индрапрастхе войну сразу же после того, как Дурьодхана наконец-то окажется в безопасном месте, но и он получил те же эмоциональные заявления, что ему не нужны военные победы Хастинапура, а нужно ответное унижение Пандавов и - самое главное! - этой ненавистной женщины. Тогда Духшасана сказал, что по таким интригам спец у них только дядя - но он из Индрапрастхи поехал сразу в Гандхар, потому что на ивенте Дурьодхана сильно обидел его, и он не захотел больше жить с ними в Хастинапуре. Это внезапно привело Дурьодхану в чувство, он тут же перестал истерить и рванул из горящих комнат возвращать Шакуни.
***
Шакуни пофыркал насчет того, что Дурьодхана уже взрослый и всё сам, а дело Шакуни сделано и он может расходиться. Дурьодхана весь в слезах и соплях обещал всякий экстрим в качестве искупления своей вины типа отрезать себе руку, которой он толкнул Шакуни, или год служить Пандавам - только бы дядя простил его и не бросал одного в Хастинапуре. Шакуни опять пофыркал, что он сам же и научил племянника для достижения целей закатывать истерики и нести подобный бред без всякого стеснения, так что на него такое не действует. Но потом дядя всё-таки простил племянника и взял с него слово, что тот будет во всем его слушаться - и никаких больше бунтов на корабле!
После примирения Шакуни немного поговорил о ситуации. Он сказал племяннику, чтобы тот ни в коем случае не слушал своего дурака Карну насчет того, чтобы объявить Пандавам войну и силой оружия отобрать у них Индрапрастху, потому что это всё чушь и путь в никуда – Хастинапур должен не только вернуть свою исконную землю, но и получить всё сказочное богатство, которое сейчас есть на ней, без всякого ущерба и потерь, которые неизбежны, когда такие вот безмозглые ястребы развязывают войны там, где всего можно добиться хитростью, интригами и обманом. Потом Шакуни указал Дурьодхане на один важный момент, где они раньше жестко заблуждались, но ивент открыл Шакуни глаза - он имел в виду тот болезненный разрыв шаблона, который у него произошел, когда Юдхиштхира в прошлой серии вынес приговор с таким экстремально унизительным для кшатриев наказанием. Дядя признал, что фатально ошибался, видя в братьях Юдхиштхиры основную причину его успеха с Индрапрастхой, а в Кришни, соответственно, гарантию того, что рано или поздно Юдхиштхира этой причины лишится, а значит, даже особо ничего не делая, они с Дурьодханой непременно дождутся того времени, когда смогут легко победить своих врагов. Увы, реальность не так прекрасна и шевелиться придется, потому что, как оказалось, Кришни и есть основная причина успеха Юдхиштхиры с Индрапрастхой, поэтому оставшись и без царства, и даже без братьев, но с Кришни, он обязательно вернет себе всё, что потеряет. Конечно, можно было и раньше догадаться, что от балды Юдхиштхира и сам бы не полез в адхарму многомужества, и братьям бы не разрешил, однако раз он полез, значит, было ради чего. Но теперь, когда Пандавам удалось их переиграть и сделать сказочно богатую Индрапрастху независимой, уже очевидно, что оно того стоит и Юдхиштхире есть что в той адхарме ловить – недаром он даже царский трон сделал на двоих, а не на одного, как обычно.
Из всего этого Шакуни сделал вывод, что потеря Пандавами Индрапрастхи и возврат ее в империю должно стать лишь очень желательным побочным эффектом их следующей интриги - это, так сказать, программа-максимум. Результатом же программы-минимум, без которого эту интригу и начинать не стоит, должен быть решительный и бесповоротный отказ этой пары сидеть на одном троне, а иначе, даже потеряв Индрапрастху, но оставшись вдвоем, они быстро смогут или вернуть ее, или оказаться при новом сказочно богатом царстве, откушенном, разумеется, от Хастинапура.
Дурьодхана всё это
...то есть, уже более пространно, чем в прошлой сцене, поговорил о том, какие у него теперь намерения относительно Пандавов, какие моральные приоритеты и какая повестка: после пережитого его уже не волнуют всякие там дворцы с понтами и прочие архитектурные шедевры Индрапрастхи, как и всё остальное ее сказочное богатство, а те муки унижения, которые он испытал на ивенте и которые сейчас продолжают жечь его сердце, не идут ни в какое сравнение со всеми прошлыми страданиями имперским духом. Теперь он хочет отобрать у Пандавов Индрапрастху не потому, что это исконная хастинапурская земля, которая по праву принадлежит ему - это всё прах и тлен на самом деле, а потому, что его поруганное кшатрийское достоинство взывает к возмездию и требует отобрать у них вообще всё для того, чтобы эта ненавистная женщина больше не могла тявкать из-за их спин; и вот когда он останется с ней один на один, ему не понадобится никакое оружие для того, чтобы она поняла, что такое унижение и что такое справедливость – и после этого ей точно никогда больше не захочется смеяться.
@темы: Кришна, Карна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
пятница, 13 мая 2022
Провозглашение независимости. Неожиданное решение Юдхиштхиры
В такой смерти Шишупалы Дурьодхана увидел шанс самому сорвать церемонию признания независимости Индрапрастхи. Он сразу же выскочил в центр зала и возмущенно обратился к Юдхиштхире, мол, как это царь допустил, чтобы у него на мирном ивенте произошла такая жесть – и он теперь обязан как представитель власти наказать Кришну за убийство. Юдхиштхира попытался замять вопрос словами, что Шишупала много кого неоднократно оскорбил, в том числе дедушку – его и Дурьодханы, да и вообще всю их династию, так что не совсем понятно, почему кузен так возмущен произошедшим. Хотя Юдхиштхира говорил это очень уверенно и даже грозно, явно пребывая в оскорбленных чувствах и негодовании от сказанного недавно Шишупалой,...
…но, ясное дело, по смыслу это звучало откровенно слабо. Конечно, Дурьодхана тут же сказал, что Шишупала получил наказание, не соответствующее его поступку: он сам никого не убил и никому не угрожал оружием – более того, он даже словесно никому не угрожал убийством, то есть вообще никак не проявил намерений лишить кого-то жизни, соответственно, точно не заслужил смертной казни; по справедливости за оскорбления нужно наказывать каким-то унижением - да и не было ни суда, ни приговора, поэтому случившееся это очевидный беспредел и самосуд, за который любой нормальный царь должен наказать убийцу; а если Юдхиштхира, пользуясь своей властью, будет сейчас отмазывать друга своей семьи, то бхаратские цари не должны признавать Индрапрастху независимой хотя бы из соображений, чтобы на этой земле продолжали действовать вменяемые хастинапурские законы. Юдхиштхира, собственно, не знал, что ответить Дурьодхане – претензии кузена не звучали как противоречащие здравому смыслу, пусть и высказывались в его характерной истеричной манере. Поэтому единственное, что пришло в голову Юдхиштхире, это вопросительно взглянуть на Кришну.
Кришна вышел в центр зала к Дурьодхане и сказал, что на самом деле никакого самосуда не было, потому что это было не наказание за оскорбления, а исполнение того, о чем Кришна договорился с матерью Шишупалы, и покойный об этом уговоре прекрасно знал и был во всём согласен: Кришна прощает кузену сто оскорблений, но, начиная со сто первого, имеет право распоряжаться жизнью Шишупалы по своему усмотрению; так что вышло всё по справедливости – Шишупала пользовался уговором и безнаказанно сто раз оскорбил кузена, а Кришна в свою очередь после сто первого оскорбления воспользовался уговором и лишил Шишупалу жизни; и хотя жаль, конечно, что это произошло на мирном ивенте, но инцидент полностью исчерпан, и
Дурьодхана, понятно, на этом не успокоился, а сказал, что слова Кришны только подтверждают творящийся у Юдхиштхиры беспредел, и долг кшатрия требует от Дурьодханы силой своего оружия восстановить справедливость там, где она нарушена, поэтому он прямо здесь бросает вызов Кришне.
После этого Дурьодхана ринулся назад к своему креслу, возле которого оставил булаву. Шакуни попытался его остановить: схватил за руку и сказал, что в данном случае ничего не получится и племяннику надо срочно успокоиться, но Дурьодхана, который еще в позапрошлой серии твердо решил, что больше дядины советы не слушает, а решает всё сам, грубо оттолкнул его от себя с такой силой, что Шакуни упал. Для дяди это было очень обидно, конечно, особенно если учесть, что он никак не ожидал со стороны племянника ничего подобного по отношению к себе.
Однако когда Дурьодхана со своей булавой вернулся в центр зала, на его пути к Кришне встали все Пандавы, кроме, естественно, Юдхиштхиры, который оставался возле своего трона. Тогда к Дурьодхане подскочил Духшасана, схватившись за свой меч, да и Карну происходящее все-таки смогло отвлечь от страданий из-за личной ситуации,...
...и он тоже бросился к другу со своим луком и встал напротив Арджуны.
В центре зала образовалось вот такое безобразие - с одной стороны...
...и с другой стороны.
Арджуна сказал, что он никому не позволит в Индрапрастхе поднимать оружие на Кришну.
Дурьодхана ответил, что в таком случае сам Арджуна должен сейчас принять его вызов.
Дальше ситуация развивалась с учетом того, что все ее действующие лица, кроме Кришны, присутствовали на том царском совете в 115-й и 116-й сериях, где Юдхиштхира после приезда в Хастинапур хотел вернуться к обязанностям наследного принца. Напомню, что там Арджуна схватился за лук из-за постоянных оскорблений Кришни, а вслед за ним Бхима и близнецы тоже похватались за оружие, на что Дхритараштра сказал, что царский совет это место для дискуссий строго словами через рот и за попытки превратить его в поле боя он может даже к смертной казни приговорить – и хоть на самом совете до наказания дело не дошло, но потом Дхритараштра под напором Дурьодханы все-таки отдал приказ арестовать за это всех Пандавов, чтобы под шумок уголовного преследования лишить Юдхиштхиру прав на трон Хастинапура.
Так вот, после слов Дурьодханы насчет поединка с Арджуной прямо сейчас со своего кресла поднялся Видура и крайне сурово сказал племяннику, что тот вообще-то не может здесь выступать лично от себя, а только как представитель Хастинапура, а значит, он не имеет права бросать кому-то вызов и поднимать оружие на таком мирном ивенте политического значения, тем более в другом царстве – а если Дурьодхана этого не понимает и не способен вести себя адекватно, то это заставляет сомневаться в его компетентности как будущего царя Хастинапура.
В центр зала вышел Юдхиштхира и, подойдя к Дурьодхане, миролюбиво попросил его опустить оружие.
К нему же подошел уже поднявшийся Шакуни и, несмотря на всю обиду на племянника, стал очень настойчиво просить его не делать глупостей, которые могут стоить ему короны наследного принца Хастинапура.
После серьезных колебаний Дурьодхана внял этим просьбам и опустил булаву - и за ним свое оружие опустили Карна и Духшасана.
Кришна обратился к Юдхиштхире со словами, что попытки организовать на мирном ивенте поле боя не могут оставаться без какого-либо ответа со стороны власти, поэтому тому нужно сейчас назначить наказание Дурьодхане.
Юдхиштхира ответил, что он прощает брата и не будет его наказывать.
Кришна прозрачно намекнул Юдхиштхире, что не стоило тогда затевать вотэтовсё с новым царством, если тот собирается разводить в Индрапрастхе такое же кумовство, как везде по Бхарате.
Тут Бхима прямо, без всяких намеков, напомнил Юдхиштхире тот самый царский совет, где Дхритараштра не собирался прощать их, когда они вступились за честь своей жены - но смотрел в этот момент только на стоящего напротив него Дурьодхану с острым желанием без всякой булавы набить кузену наглую морду.
Дурьодхана отвечал полной взаимностью.
Юдхиштхира, конечно, вспомнил ту ситуацию, когда у него была только одна возможная опция насчет того, как реагировать на оскорбления Кришни – молча пропускать мимо ушей.
Однако наказывать сейчас кузена Юдхиштхира всё же не хотел – о чем снова сказал, не глядя на Кришну и Бхиму, и добавил к этому, что наказание Дурьодханы неизбежно обидит его дядю, и для него немыслимо такое допустить.
Кришна еще раз призвал Юдхиштхиру отрешиться от того, что Дурьодхана его кузен, и с позиции царя, а не брата, назначить тому справедливое наказание, адекватное поступку и соответствующее закону, а не родственным чувствам.
Но Юдхиштхире это было сложно, и он искал еще какую-то причину, позволяющую не наказывать Дурьодхану, но не мог найти.
Тут ко всей этой группе подошла Кришни и обратилась к Юдхиштхире: она немного поговорила о том, что Дурьодхана хоть и угрожал оружием, то есть продемонстрировал готовность и решимость кого-то убить, однако всё же никого не убил и вообще не тронул своей булавой – поэтому Кришни поддерживает Юдхиштхиру в том, чтобы не назначать ему никакого наказания; однако нужно учесть нынешнюю неадекватность поведения Дурьодханы и остальных двух господ и сейчас забрать у них оружие, чтобы мирный ивент мог себе мирно продолжаться дальше без риска, что этим вооруженным господам снова придет в голову организовать на нем поле боя; с самим оружием, разумеется, за это время ничего не случится, и его вернут их хозяевам на выходе из дворца по окончании ивента.
Юдхиштхира увидел реакцию на такое экстремально унизительное для кшатрийского сословия предложение сдать оружие...
...и идеей Кришни не проникся, однако ничего своего он предложить тоже не мог и по-прежнему не знал, что делать.
Дурьодхана агрессивно сказал Кришни в том ключе, что лишение оружия это позор для кшатрия хуже смерти – и как ей вообще пришло в голову предложить ему и остальным такое унижение их кшатрийского достоинства как сдача оружия.
Кришни посмотрела на него как обычно – то есть как на феерического идиота – и ответила, что она предложила царю с учетом всех обстоятельств именно так разрешить случившийся конфликт и надеется, что тот прислушается к ее словам, когда вынесет свое окончательное решение, которому Дурьодхана должен здесь подчиниться независимо от того, понравится ему это решение или нет; а что касается права кшатрия носить оружие, то оно предполагает повышенную ответственность за свое поведение - и она считает, что на то безответственное поведение, которое позволили себе сейчас вооруженные Дурьодхана и остальные два господина, ответная мера в виде лишения оружия на время ивента как раз вполне адекватна. От таких слов Кришни и такого ее взгляда Дурьодхана уже бесповоротно вышел из себя...
...и гневно ей ответил, что какие адекватные меры можно ожидать в царстве, где ее вместо того, чтобы посадить в тюрьму за аморальное поведение, посадили на трон?!
Юдхиштхира сказал, что он принял решение, призвав таким образом всех к молчанию. Все ожидали, что это будет еще одна вариация «давайте жить дружно», и, судя по всему предыдущему, если он под давлением Кришны и назначит Дурьодхане какое-то наказание, то это окажется чистым формализмом - а, скорее всего, вообще сейчас скажет, что в такой радостный для их царства момент его брату полагается полная амнистия. Но на самом деле Юдхиштхира, услышав последнюю фразу Дурьодханы, осознал, что теперь - в отличие от того царского совета из 115-й и 116-й серий – у него кроме как молча пропустить мимо ушей есть и другие опции насчет того, как среагировать на оскорбление жены. Он сказал, что точка зрения царицы на случившееся ему понятна, но он считает, что Дурьодхана своим поведением поставил под сомнение свою адекватность в принципе, а значит, и свое право кшатрия быть вооруженным, поэтому Юдхиштхира навсегда лишает его права носить оружие на территории своего царства, а конкретно сейчас Бхима, Арджуна и Сахадева должны забрать оружие у Дурьодханы, Карны и Духшасаны соответственно; само оружие в целости и сохранности отправят в Хастинапур – это его окончательный приговор, и больше этот вопрос здесь не обсуждается.
Хотя в начале серии сам же Дурьодхана сказал, что справедливым наказанием за оскорбление является унижение, но у всех присутствующих, в том чисел и самых близких, был шок той или иной степени и разрыв шаблона от того, что Юдхиштхира вынес приговор с таким экстремально унизительным для кшатрия наказанием. Даже Кришна слегка удивился решению Юдхиштхиры, но одно исключение всё-таки было – Кришни не удивилась вообще, а была просто рада, что скоро у всех
@темы: Кришна, Карна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
среда, 11 мая 2022
Провозглашение независимости. Смерть Шишупалы
По древнебхаратским обычаям церемония признания царства независимым состояла из огромного количества всяких обрядов, но условно ее можно было разделить на три части: сначала шла как раз самая ритуализированная часть - коронация Юдхиштхиры как царя суверенного государства, потом чуть менее формальная часть представления особо почетных гостей торжества и получения их благословений, и заключительная часть – собственно, официальное признание независимости Индрапрастхи бхаратскими царями: от них должны были быть избраны четыре делегата, которые и объявляли со всем полагающимся пафосом, что признают суверенитет царства Юдхиштхиры.
Первая часть прошла вполне успешно. Из интересного – Юдхиштхиру полагалось короновать авторитетным представителям бхаратской интеллигенции. Это свидетельствовало, что происходит благословение царя на управление новообразованным государством, а не обычная передача короны уже существующего царства по наследству. Тут засветился Вьяса,…
…которого, возможно, зритель уже упустил из виду – это самый старший сын царицы Сатьявати, в ашраме которого она сейчас жила на заслуженном отдыхе, родившийся еще до ее брака с царем Шантану, который помог своими глубокими знаниями ВРТ появиться на свет всем сыновьям и дочери Гандхари. Также он является биологическим отцом Дхритараштры, Панду и Видуры, поскольку царица Сатьявати очень хотела, чтобы Хастинапуром правили ее потомки – правда, выбирая дальше наследником трона Юдхиштхиру, она была без понятия, как и сам наследник, что он не имеет к Панду никакого кровного отношения.
Собственно, во всех этих обрядах первой части только Юдхиштхире требовалось иногда что-то делать и как-то шевелиться, а остальные Пандавы просто стояли рядышком, радуясь успешному достижению их цели. От Кришни тоже, по сути, ничего в этих ритуалах было не нужно, поэтому она тоже просто стояла рядышком с Юдхиштхирой с таким же радостным видом – только всё-таки поближе к нему, чем его братья.
Карна, глядя на происходящее, какое-то время продолжал переживать по-новой «сына колесничего» от Кришни на ее сваямваре.
Но потом он всё-таки вернулся к волнению насчет своего основного ожидания от этого мероприятия – когда Юдхиштхира после окончания первой части церемонии торжественно пригласит Кунти в зал.
Во многом из-за мысли о том, что тут он точно встретит Кунти, Карна и решил, несмотря на всю спешку из Анги, заехать в Хастинапур для сложного разговора с Вришали - чтобы после возвращения в свой дом на дворцовой территории сразу возобновить общение с любимой уже без всяких «хвостов» из прошлого. А ведь он даже и не мечтал уже, что когда-то сможет снова видеться с ней, как раньше!
Наконец Юдхиштхира получил от бхаратских авторитетов все полагающиеся благословения на царствование – и в качестве символа этого плащ на плечо, дополнительные бусы на шею…
...и лотосную гирлянду туда же.
Затем Юдхиштхира пригласил войти первого из двух почетных гостей - Бхишму как старейшину его рода. Внук получил его благословения, а также похвалы по поводу того, какое процветающее царство он и его братья смогли организовать на месте бесплодной пустыни с рептилоидами. Потом Юдхиштхира пригласил Кунти. Сын очень трепетно рассказал присутствующим о том, каким драйвером в достижении независимости для них стала решимость их матери не приезжать в Индрапрастху до провозглашения суверенитета – но теперь их дворец и царство стали ее новым домом, и мама снова с ними навсегда.
Карна, конечно, подумал, что и правда было бы странно, если бы Кунти захотела остаться в доме у родственников после того, как они запретили ей поехать к сыновьям на праздник по случаю основания их столицы, и он не сообразил это раньше просто потому, что не хотел, чтобы так было,...
...но теперь он больше не увидит ее на дворцовой территории.
Кунти от каких слов Юдхиштхиры прослезилась,...
...благословила его, а потом обняла всех своих сыновей.
И вдруг, подняв глаза,...
...она заметила в зале Карну.
По его присутствию здесь с короной на голове и в прочих статусных бусах она поняла, что он решил снова вернуться на службу Хастинапуру и приехал сюда с Дурьодханой, а значит, произошло то, о чем она даже и не мечтала больше – он опять живет на дворцовой территории,...
...но она его там уже не увидит.
Карна заметил расстроенный взгляд Кунти на него и опустил глаза,...
…подумав, что у него даже не будет возможности, как он надеялся, ничего сказать ей в свое оправдание по поводу того, что он изменил свое решение оставить службу Хастинапуру – решение, которое, как он думал, она одобрила в 128-й серии и которое, как он тоже надеялся, тогда хотя бы отчасти реабилитировало его в глазах любимой насчет отсутствия у него совести.
Но потом он все-таки снова стал смотреть на нее – потому что когда они в следующий раз увидятся… может, вообще никогда…
И пошли их долгие безнадежные влюбленные переглядки – в этот раз не под их музыкальную тему, а под очень грустную мелодию,...
...хотя Карне тяжело было выносить этот, как он думал, взгляд очередного разочарования от него.
Когда материнско-сыновние объятия закончились и Пандавы увидели Кунти всю в слезах,...
...то они, конечно, подумали, это слезы счастья за них и их нынешний звездный час.
После этого Юдхиштхира и Кришни с большой помпой и прославлениями от участников и гостей мероприятия заняли трон, оснащенный всяческими понтами, не оставляющими сомнений, каким сказочно богатым царством правят сидящие на нем - и, разумеется, это был очень мучительный момент для Дурьодханы,...
...а Карна теперь мало обращал внимание на происходящее, а страдал от своей личной ситуации.
Трон оказался нетрадиционным для Бхараты не только в смысле волшебных понтов - было совершенно очевидно, что это не большое кресло для одного, а место, где будет удобно сидеть двоим. Нетрадиционным было и то, что на предназначавшемся для трона помосте стояло еще по два кресла с каждой стороны - для братьев Юдхиштхиры.
Наконец пришло время для последнего этапа второй части мероприятия – Юдхиштхира должен был объявить, кого из присутствующих он назначает главным гостем, то есть распорядителем третьей части церемонии - признания независимости Индрапрастхи бхаратскими царями. Само это назначение имело политическое значение, так как явно указывало на то, кого именно царство считает своим основным союзником и на кого собирается ориентироваться, однако в случае с Индрапрастхой всё было проще гораздо - вся тамошняя традиция и прочий этикет хотя строго ничего не требовали, но, тем не менее, откровенно взывали к тому, чтобы Юдхиштхира выбрал Бхишму, потому что это был одновременно старший в его роду и представитель династии того царства, которое даровало Индрапрастхе независимость. Но Юдхиштхира толкнул в этот раз уже не трепетную, а пафосную речь о том, каким драйвером в достижении независимости для них стала помощь Кришны, который поэтому, безусловно, заслужил быть главным гостем на их мероприятии – вернее, это Индрапрастха сейчас благословлена присутствием в зале такого великого человека и возможностью просить его поучаствовать в признании ее независимости. Бхишма на это совсем не обиделся, а, скорее, наоборот - как минимум, это было справедливо, потому что он прекрасно знал, что Кришна таки действительно много где помогал Юдхиштхире, а где внуку помог Бхишма? - Прямо скажем, нигде, а только по факту кинул при разделе царства везде, где можно.
Опять же, посвящение в главного гостя требовало особого ритуального почтения ему, и по лицам Арджуны и Кришни было видно, как им приятно, что на провозглашении независимости своего царства именно своему другу они отдают наивысшую дань уважения и благодарности за всё хорошее, что тот сделал для их царства.
И вот тут Шишупала увидел возможность для срыва церемонии - он поднялся со своего кресла и сказал Юдхиштхире, что назначение главным гостем такого недостойного человека унижает всех присутствующих царей, которые вообще-то оказали тому честь, признав его царство, - и за такое царям стоило бы передумать насчет признания Индрапрастхи, если они себя уважают. Разумеется, Шишупала сказал это, как обычно - в очень оскорбительных выражениях в адрес Кришны и сразу выбросив павлинье перо со своего пояса.
Юдхиштхира вежливо ответил Шишупале, что тот не прав и Кришна как раз больше всех заслужил тех почестей, которые ему здесь оказывают.
Шишупала, обращаясь уже к присутствующим царям, продолжил оскорбительно выражаться в адрес Кришны, время от времени выбрасывая очередное перо с пояса - а именно стал приводить разные случаи из жизни кузена, которые должны были доказать, что цари таки не должны соглашаться с таким главным гостем и с таким царством, которое в своей политике собирается ориентироваться на подлеца и сволочь Кришну.
Юдхиштхира немного построже попросил Шишупалу успокоиться и прекратить тут скандалить - а если его что-то не устраивает, то уйти.
Но, понятно, Шишупала и не думал прекращать скандалить, а наоборот - только во вкус вошел. Параллельно с оскорблениями кузена он говорил всякие гадости и о тех, кто пытался как-то вступиться за Кришну и успокоить Шишупалу. В принципе он сводил всё к своей изначальной идее - как могут уважающие себя цари признавать царство Юдхиштхиры, если он сейчас так явно показал, что оно будет под влиянием такого безнравственного человека, но, скажем так, с каждым витком его выступления градус оскорбительности высказываний повышался, причем не только в отношении Кришны. Хотя, конечно, генеральной линией злословия всё время оставался ненавистный Шишупале кузен со всеми порочащими фактами его биографии, но попутно было заявлено, что славные времена династии Куру остались в очень глубоком прошлом, а сейчас это просто набор выродков того или иного сорта - например, Бхима женился на ракшаси,...
...поэтому теперь, кстати, он не должен осквернять собой такие священные ритуалы, которые сейчас проводятся, но кого это здесь волнует,...
...и вообще вырождение царской семьи Хастинапура достигло уже такой степени, что Кауравы элементарно не могут обеспечить воспроизводство своего рода и пытаются скрыть этот факт кто во что горазд - например, дать обет безбрачия,...
...однако при этом считать себя вправе насильно сватать девушек, но не себе - себе зачем? - а для других выродков из своей династии, за которых, разумеется, ни одна принцесса добровольно замуж не пойдет.
С этой же стороны Шишупала прошелся по пятимужию - что, кстати, в рамках сериала звучало довольно нетривиально: он не
...тем не менее, у Кауравов было кому передать сыновьям Кунти их семейные особенности,...
...и внуки получились под стать деду, поэтому взяли себе одну жену на всех, но даже впятером всё равно не справляются - и это причина того, что их жена всегда так рада Кришне в Индрапрастхе, который на всю Бхарату известен своими развратными действиями в отношении женщин, но, видимо, для царицы это как раз то, что ей надо и на что сами Пандавы всяко не способны.
После таких заявлений остальное упоминаемое в адрес Пандавов Шишупалой показалось присутствующим не такими уж значимыми, хотя тоже было неприятно: о том, что Панду был убийцей брамана, об истории Арджуны с Экалавьей,...
...и о том, что Джарасандха умер, разумеется, не от несчастного случая на тренировке, а в результате умышленного убийства, заказанного Кришной Бхиме,...
...который сам по себе настолько тупой, что только исполнителем и может быть.
Кришна принимал всё происходящее с серьезным, но спокойным лицом и молча,...
...однако один раз все-таки посоветовал Шишупале следить за тем, чтобы не сбиться со счета в своих оскорблениях. Но это, разумеется, не помогло, и Шишупала продолжил говорить про Кришну и его близких нехорошее.
Кришни сначала поглядывала на друга с немым тревожным вопросом - мол, как быть с этим психом? Кришна сразу послал ей парочку успокаивающих взглядов типа такого,...
...которые и правда успокоили ее в отношении Шишупалы. Кришни стало намного больше волновать не то, что он несет, а как бы ее мужья от всех этих оскорблений не похватались за оружие так, что третья часть церемонии - собственно, признание независимости всеми бхаратскими царями - сорвется. Больше всего это касалось, конечно, Бхимы и Арджуны, которые особо близко к сердцу принимали всякие гадости о ней и Кришне соответственно, но и остальные тоже были на пределе. Один раз она даже вернула на место бросившегося на обидчика Бхиму...
...словами, что только царь может решить, как правильно поступить в этой ситуации, но это была еще та стадия, когда Юдхиштхира просто призывал Шишупалу успокоиться, а также вернуться на свое место или уйти - на его усмотрение,...
...что, кстати, неплохо проиллюстрировало разницу темперамента братьев.
Шакуни с удовольствием слушал, особенно там, где было про Бхишму - он был полностью согласен с тем, что Кауравы те еще выродки.
Впрочем, гадости про Кришну ему тоже было приятно послушать.
Дурьодхана не особо парился оскорблениями своей династии, надеясь, что у Шишупалы все-таки получится сейчас сорвать мероприятие и не дать таким образом осуществиться официальному признанию Индрапрастхи независимым царством - ну а уж там, где это касалось только Пандавов, то он слушал с не меньшим удовольствием, чем дядя.
Карна лицом нигде не отсветил, потому что был весь в своей личной ситуации, и даже наезды на Арджуну в том плане, что его лучное превосходство над всеми в Бхарате слишком дорого досталось Экалавье, прошли мимо его сознания. И это, конечно, свидетельствует о том, что Карна в тот момент таки сильно страдал из-за того, что больше в хастинапурском дворце нет и не будет того единственного, ради чего там стоило жить, а не просто отбывать долг дружбы.
По итогу у Шишупалы вышло, что Юдхиштхира это просто говорящая голова Кришны - иначе главным гостем был бы назначен тот, кого нормально и естественно выбрать в этом случае, - Бхишма, но не Юдхиштхира же это решал, а Кришни, которая и захотела, чтобы на признании, по сути, их с Кришной царства ее любовнику было оказано наивысшее почтение - так надо ли царям Бхараты признавать такие порядки. Тут Кришна поднялся со своего суперкресла с таким же каменным лицом, с которым он выслушивал весь этот поток злословия от кузена,...
...а тот потянулся к поясу, чтобы выкинуть оттуда еще одно павлинье перо - но только их уже не было.
И жизнь Шишупалы прекратилась - Сударшана-чакра, которую мы видели в 71-й серии, когда она обрила голову Рукми, в этот раз сработала по прямому назначению, то есть отрезала Шишупале голову.
Вот и всё, что было.
Дурьодхану, который там как раз недалеко сидел, забрызгало кровью.
Однако если помните, в 71-й серии для формирования Сударшана-чакры потребовалось около полутора минут и небесная энергия, а сейчас это произошло практически мгновенно - видимо, несмотря на каменное лицо во время прослушивания Шишупалы, у Кришны внутри скопилось достаточное количество необходимой энергии для того, чтобы быстро и эффективно отправить кузена на тот свет.
P.S. Я тут почти ничего не указала из того, что Шишупала представлял фактами биографии кузена, свидетельствующими о том, какой это порочный человек, потому что бОльшая часть всего этого для не знакомого с жизнеописанием Кришны зрителя ни о чем не говорит, однако практически всё будет рассказано дальше в сериях, посвященных истории Кришны. Мне лично кажется, что это как-то неправильно и на самом деле при таких монологах о Кришне от Шишупалы, как были в этой серии, стоило бы перед этим рассказать его историю.
@темы: Кришна, Карна, Панду, Кунти-Карна-АУ, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
понедельник, 09 мая 2022
Провозглашение независимости. Шишупала
Как стало понятно в прошлой серии, причастным к провозглашению независимости царства Юдхиштхиры уже разослали приглашения. Раньше всех, конечно, такое приглашение получили в Хастинапуре - просто в силу территориальной близости Кхандавапрастхи к столичному региону. Поэтому когда в Индрапрастхе встречали «ликвидаторов» Джарасандхи и примкнувшего к ним Этим вечером встреча Бхишмы и Шикханди произошла не на любимом балкончике. Великий внезапно для генерала сам пришел к нему домой – впервые с того времени, как Шикханди начал служить в столице. Как всегда, когда они оставались наедине, сначала Бхишма дал ему команду «вольно», а потом дал свитки с только что пришедшими донесениями из Анги и Магадхи. Шикханди быстро пробежался по ним своими огненными глазами и подумал, что, конечно, ему хорошо бы самому сейчас быть там, причем не одному, а с некоторыми частями столичного гарнизона. Однако если делать всё по уму и на максимум того, что предполагала клятва верного служения Хастинапуру, то это будет поход не на один месяц, а Шикханди ведь сейчас держало кое-что личное. Поэтому после чтения он просто вопросительно посмотрел на своего командира, ожидая его указаний.
Бхишма сказал, что пришел к генералу потому, что посчитал правильным лично ознакомить его с только что пришедшими донесениями перед завтрашним военным советом, который предполагался с самого утра, а именно с тем фактом, что демократия в Магадхе таки становится с каждым днем всё катастрофичнее, что, впрочем, было ожидаемо, но и не только поэтому. Вернее, в какой-то степени всё-таки поэтому,…
Шикханди не мог понять, чего Бхишма мнется. Великий обычно таким не страдал и всегда, когда ему было что-то надо от генерала, выражался предельно конкретно, и никогда его ничего не смущало - ни место, ни время, ни уместность желаний с точки зрения здравого смысла, как его понимал Шикханди.
…Бхишма, конечно, уже давно обещал ему, что когда у Пандавов дойдет дело до провозглашения независимости, он обязательно возьмет с собой Шикханди в Индрапрастху, и тогда, когда в Хастинапур пришло приглашение, то сразу подтвердил это, но...
Шикханди, конечно, тут сразу всё и понял.
…Бхишме очень неловко отказывать, потому что кто, как не генерал, заслужил посмотреть, какими архитектурными шедеврами сейчас застроена бесплодная пустыня – разумеется, Бхишма не забыл, что это Шикханди предложил увидеть в предполагаемом проклятии Индры его знак и провести там георазведку… да и такой мегаивент происходит в Бхарате не каждый день, и Бхишма, прекрасно зная, как Шикханди любит светские тусовки, понимает, что генерал хотел там побывать, но…
Шикханди подумал, что Великий просто от непривычки просить прощения может так до завтрашнего военного совета не закончить перед ним извиняться. Поэтому, как только в речи командира наступила подходящая пауза, генерал спросил, какую именно задачу ставит перед ним Бхишма: 1) чтобы в Анге стало всё, как было, и со всеми замками на границе 2) развесить замки по всей границе с Магадхой 3) сделать все спорные с Магадхой территории бесспорными 4) вообще превратить враждебную Магадху в дружественную с вменяемым режимом внутри нее?
Бхишма ответил, что он не зря считает Шикханди своей настоящей удачей – кто еще так понимает его с полуслова; что касается идеи превратить катастрофическую демократию в дружественный Хастинапуру вменяемый режим, то звучит, конечно, заманчиво – но достаточно ли, по мнению Шикханди, там мутная вода для такой амбициозной задачи? Генерал ответил, что вполне, только ему надо будет посидеть с этим в регионе - точнее, конечно, повоевать - пару-тройку месяцев, а возможно, что и дольше. Бхишма ответил, что в этом плане полностью доверяет генералу – в конце концов тот входит в число людей в Бхарате, которые лучше всех понимают тамошние политические расклады, не говоря уже о том, что фактически вся нынешняя агентурная сеть в Магадхе была создана самим Шикханди; короче, завтра на военном совете они обсудят уже со всем командованием военные подробности, а Бхишма еще раз хочет извиниться, что Шикханди не сможет увидеть архитектурные шедевры Индрапрастхи и побывать на мегаивенте - но когда он вернется в Хастинапур – разумеется, с победами, то Бхишма устроит здесь тоже очень крутую светскую тусовку именно в честь генерала.
Шикханди сказал, что для этой амбициозной задачи ему сначала нужно будет поехать в столицу Анги Чампу, и он хотел бы первым делом шугануть оттуда Карну назад в Хастинапур – ему не хотелось бы отвлекаться на экранирование попыток Магадхи найти подход к радже с такими широкими взглядами насчет социальной справедливости, как это было раньше, когда они с Карной жили в Анге, тем более что при нынешней катастрофической демократии так и вовсе нечего дожидаться, пока она и Карна взаимно и бесповоротно увлекутся друг другом. К тому же, как бы ни хотели сейчас Карна с Дурьодханой, чувствуя свою вину за то, какую дичь они в итоге сотворили для Хастинапура этим своим союзным договором с Магадхай, самостоятельно откатить всё до «как было», а значит, оставаться там, пока ситуация не стабилизируется, но ситуация всё равно так или иначе когда-то стабилизируется – и после этого Дурьодхана обязательно снова посадит Карну в царский совет депутатом от Анги, потому что этот плюс один голос ему там точно не лишний, то есть рано или поздно, но Карна окажется здесь – так в данном случае для Шикханди было бы лучше, чтобы рано, а не поздно.
Вот тут Шикханди был практически уверен, что Бхишма не согласится с генералом, а скажет ему, что если уж возврат Карны в царский совет неизбежен, то пусть лучше это произойдет поздно, чем рано – и всё у генерала получится даже с учетом необходимости отвлекаться на экранирование вредного магадховского влияния на Карну. Шикханди не знал, в чем дело, но понимал, что Бхишма как-то особо не выносит Карну на дворцовой территории – не за подрыв устоев и не за плюс один голос Дурьодханы в царском совете, а за что-то личное, о чем Шикханди не в курсе. После разговора с Бхишмой о Вришали в 131-й серии Шикханди еще пару раз пытался подкатить к Великому с идеями вернуть всё-таки Карну на дворцовую территорию в том или ином качестве, чтобы тот всегда был на виду у Бхишмы – но встречал только категорическое «нет» и указание на то, что сам же генерал сказал ему: новая жизнь Карны исключает какую-либо серьезную опасную общественную деятельность с его стороны. И Шикханди оставил свои попытки, тем более что он и правда считал так, как сказал тогда Бхишме, а возврат Карны на дворцовую территорию был ему интересен исключительно в смысле хождения в гости к другу по вечерам.
Однако на удивление Шикханди сейчас Бхишма не просто согласился с генералом насчет того, чтобы сразу же шугануть Карну из того проблемного региона на дворцовую территорию, а еще и добавил, что учтет свои ошибки и больше никогда Карну из вида не упустит. Генерал подумал, что, видимо, вероятность взаимного увлечения Карны и катастрофической магадховской демократии таки кажется Бхишме более значимой, чем какая-то не понятная для Шикханди личная неприязнь к Карне, идущая, наверное, еще с тех времен, когда Бхишма, по сути, выгнал того в Магадху. Он сказал Великому, что хорошо бы ему для выезда Карны из Анги иметь какой-то хороший предлог, потому что они с Дурьодханой, судя по личной переписке генерала с Карной, таки решительно настроены разрулить всё сами. Предлог Шикханди тут же сам и предложил: Великий попросит у Дхритараштры написать письмо Дурьодхане, которое Шикханди и передаст ему в Чампе и в котором царь максимально настойчиво предложит сыну поехать на мегаивент в Индрапрастхе в качестве представителя реальной власти в Хастинапуре вместо самого Дхритараштры – и Дурьодхана точно заберет с собой Карну. Бхишма сказал, что не получится по времени – Чампа далеко, а мегаивент не завтра, конечно, но всё же относительно близко. Но Шикханди заверил Бхишму, что он сам выедет в Ангу уже послезавтра и будет туда ехать без всяких промедлений, и если Дурьодхана проникнется максимально настойчивой просьбой отца и они с Карной сразу уедут прямо в Индрапрастху, нигде не тормозя и не зависая, то как раз к мегаивенту и подъедут.
***
Как ни торопились из Анги Дурьодхана и его компания – Карна, Шакуни и Духшасана – на провозглашение независимости в Индрапрастхе, Карна, проезжая нужный поворот, таки сказал Дурьодхане, что все-таки заедет в Хастинапур для сложного разговора с женой, а потом обязательно догонит товарища. Дурьодхана, зная, конечно, что друга очень напрягает необходимость такого разговора, проникся его желанием снять эту необходимость прямо сейчас и возражать не стал.
Карна, скорее всего, за это время подавал семье какие-то знаки, что живой – но вот о своем решении снова стать раджой Анги не сообщал точно, понимая, что с Вришали это тема для личного разговора, а не для переписки. Умела ли Вришали вообще читать – тот еще вопрос, и если нет, то это тем более была тема не для переписки, поскольку в таком случае все знаки о том, что Карна живой, жена узнавала через Адхиратху.
И вот Карна предстал перед Вришали на пороге их дома в кокошнике раджи и прочих статусных бусах.
Карна стал объяснять жене, что его возвращение на службу Хастинапуру было необходимо, иначе Дурьодхана не смог бы осуществить один крайне важный для него план – и хоть план в итоге осуществить таки не удалось, но всё равно товарищ попросил Карну больше не оставлять его одного в том море адхармы, в котором неизбежно плавает любой власть имущий.
Вришали сказала, что, конечно, если бы она знала, что Карна таки окажется предателем высоких идеалов общественной справедливости и захочет вернуться на службу режиму, то она бы не вышла за него замуж, но раз уж она стала его женой, то ее долг везде быть с мужем – и как бы ей ни было это неприятно, но, разумеется, она переедет с ним в его дворец.
На это Карна ответил - он не хочет, чтобы она из-за него жила там, где ей не нравится, поэтому если она не хочет с ним переезжать, то и не надо; она заслуживает счастья, а значит, заслуживает жить там, где она хочет, не оглядываясь на долг перед тем, кто разочаровал ее и с кем жизнь оказалась совсем не такой, как она мечтала – однако если она решит остаться жить в доме его родителей, то он будет ей за это очень признателен, потому что так, проведывая их, он сможет еще и общаться со своим будущим ребенком, и Карна ни секунды не сомневается, что такой прекрасный человек, как Вришали, сможет дать ему правильное воспитание. Она согласилась никуда не переезжать из дома родителей Карны - на этом они и решили прекратить свои супружеские отношения.
Напоследок Карна сказал, как ему жаль, что у них ничего не вышло,..
...потому что, конечно, он чувствует, что Вришали это тот человек, которого ему и стоило бы слушать для того, чтобы идти по жизни правильным путем,...
...и это чувство, связанное с ней, он никогда не забудет,...
...но, видимо, не судьба - однако, может быть, ему все-таки суждено когда-то испытать счастье и он сам сможет понять, какой же путь для него правильный.
Но несмотря на все признания того, какая Вришали замечательная, Карна корректно исключил возможность того, что он когда-то захочет вернуться к ней.
***
Итак, хастинапурская четверка – Дурьодхана, Духшасана, Карна и Шакуни – прибыла в дворцовый сад Индрапрастхи и увидела сам дворец с понтами.
Такое грандиозное строительство потребовало, разумеется, серьезной перепланировки дворцовой территории – и не сомневайтесь, что выжженное в 135-й серии место в саду теперь оказалось надежно погребено под фундаментом нового дворца.
Дурьодхана, глядя на все понты, свидетельствующие о сказочном богатстве Индрапрастхи, выдал ровно ту реакцию, которой так не хотел Юдхиштхира – стал завидовать настолько откровенно, что Шакуни, опасаясь, как бы оно не перешло в истерику, сказал племяннику, что у него уже есть новый план, как вернуть эту исконную хастинапурскую территорию назад в империю.
Дурьодхана ярко вспомнил недавно пережитое…
…и сказал, что больше он ни в какие дядины схемы не верит и лезть в них не собирается – себе дороже, а результат ему нужен прямо сейчас, и этот результат он себе сможет обеспечить самостоятельно.
Тут они встретили царя Чеди Шишупалу.
Это про него Шакуни в 135-й серии сказал, что он при всей ненависти к Кришне горазд говорить о нем всякие гадости - но не более того.
Отдельного внимания заслуживает талия Шишупалы.
За поясом он носил короткие павлиньи перья.
Как оказалось, всякие гадости Шишупала горазд говорить не только про Кришну. Он сразу в оскорбительных выражениях поставил Дурьодхане на вид, что царская династия Хастинапура давно уже выродилась, раз позволила оторвать от своей империи такое сказочное богатство, а сам Дурьодхана слабак, который - очевидно же - ничего не может противопоставить Юдхиштхире и вообще абсолютный ноль в сравнении с кузеном. От таких оскорблений и Дурьодхана, и Духшасана похватались за оружие, но их остановили Карна и Шакуни соответственно. Карна сказал Шишупале, что им очень даже есть что противопоставить Пандавам на поле боя, но Шишупала вдруг вспомнил, что видел Карну на сваямваре Кришни - и тут же вспомнил - уже вслух, как та не разрешила ему участвовать из-за низкого происхождения, а Карна вместо того, чтобы как-то ответить на оскорбление, например, сломать тот суперлук и так доказать, что таки чего-то стОит, просто этот лук опустил и слился - разумеется, потому что на самом деле Карна ничего не стОит, так что Кришни правильно сделала, что отфильтровала его. Тут уже Карна готов был схватиться за оружие, но подуспокоившийся к тому времени Дурьодхана спросил у Шишупалы, почему, собственно, тот так расстроен - часом, не из-за этого мегаивента? Шишупала сказал, что "расстроен" это не то слово, потому что на самом-то деле Юдхиштхира как царь это ниочем, а все это сказочно богатое независимое царство - идея его злейшего врага Кришны, поэтому он должен в пику ему во что бы то ни стало сорвать мероприятие.
С этими гневными словами Шишупала пошел прямо во дворец, а четверка еще немного
***
Зайдя во дворец, четверке пришлось столкнуться с волшебным приколом - то, что они принимали за проходы, оказывалось глухими стенами, и только глядя, куда идет прислуга дворца - как будто через стены, они смогли добраться до того зала, где шли последние приготовления к церемонии и собирались все причастные.
Карна, которому только что напомнили про "сына колесничего" на сваямваре, первой там зафиксировал именно Кришни, да еще и между ненавистными ему Пандавами, сейчас такими довольными своим успехом, - и Карне традиционно стало нехорошо от этого зрелища.
Нехорошо стало и Дурьодхане,...
...но того перекосило в основном от сказочно богатого дворцового декора.
Шишупала, который вошел во дворец раньше хастинапурцев, уже сидел в кресле. Дурьодхана занял свободное место возле него - его заинтересовала решимость царя Чеди сорвать в пику Кришне провозглашение независимости Индрапрастхи, и он решил не спускать глаз с этого скандалиста - вдруг и для Дурьодханы в этом может быть какая-то польза.
Тут к Шишупале подошел Кришна, чтобы просто с ним поздороваться - и мы узнали, в чем там проблема и откуда такая ненависть со стороны Шишупалы. Он был младшим двоюродным братом Кришны - мать Шишупалы это родная сестра Васудевы, отца Кришны. Шишупала родился с мутациями - у него было четыре руки и три глаза, но еще в детстве, когда они с Кришной встретились, у него внезапно отпали лишние руки и пропал третий глаз - то есть он стал выглядеть совершенно стандартным человеком. Однако сам Шишупала почувствовал это не как некое излечение от уродства, а как утрату своего могущества и силы, которыми одарили его боги и которые так и не восстановились. И вот тут он возненавидел Кришну - видимо, ощущение утраты возможностей таки было значительным. Свою ненависть он проявлял - как уже к этому времени стало понятно зрителю - всегда и везде оскорбляя Кришну. Мать Шишупалы, то есть тетя Кришны, понимала, что до добра это не доведет, и попросила племянника прощать ее сына и никак не наказывать его за такое недостойное поведение. Кришна пообещал ей, что простит только сто оскорблений от Шишупалы - а дальше будет считать себя свободным поступать с кузеном по своему усмотрению. Шишупала об этой договоренности Кришны со своей матерью прекрасно знал, и павлиньи перья у него за поясом как раз и были для него счетчиком оскорблений - каждый раз, говоря Кришне какую-то гадость, он вынимал из-за пояса перо и выбрасывал его. Как мы увидели в прошлой сцене в дворцовом саду, этих перьев за поясом у него осталось не так уж много.
И вот, когда Кришна подошел к Шишупале здороваться, тот сразу стал ему говорить всякое нехорошее - при этом достал одно перо из своего пояса...
...и бросил его в Кришну – а тот его поймал.
Напомню, что перо павлина это один из символов Кришны, и оно всегда есть в его кокошнике.
Кришна сказал Шишупале, что хорошо бы ему прекратить уже страдать этим злословием в его адрес, потому что перья у него за поясом тают на глазах, а со счета можно сбиться - и тогда по уговору Кришна волен делать с кузеном, что угодно.
После такой «милой» беседы по душам Кришна вернулся на свое место в зале - а место у него там было самое почетное после царского трона и выглядело оно, по правде говоря, не хуже этого трона.
@темы: Кришна, Карна, Шикханди-АУ, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
суббота, 07 мая 2022
Смерть Джарасандхи
Двигаясь в Магадху не спеша и не торопясь, Кришна, Бхима и Арджуна подловили Джарасандху за его хобби уже вот в таком «натуральном» виде.
Собственно, этот маскарад был нужен не только для того, чтобы их внешний вид вполне соответствовал ожиданиям от профессиональных борцов – Бхиму и Арджуну Джарасандха никогда не видел, а вот своего личного врага знал в лицо очень хорошо; и хоть в задуманной операции Кришна не собирался близко подходить к царю, но и предоставлять Бхиму самому себе тоже было не вариантом, поэтому он хотел сделать всё возможное, чтобы Джарасандха его не признал.
В принципе, всё пошло, как планировалось: Бхима бросил вызов Джарасандхе, однако тот сначала начал фыркать, что он хоть и любитель, но с кем попало не борется – кто незнакомец такой и какие у него регалии в
Около пяти минут экранного времени шли вот такие «увлекательные» кадры…
…под дикий рев борющихся.
Как по мне, скукотища!
Наконец, Бхима победил – и собирался под шумок борцовского пыла таки обеспечить летальный исход поединка. Однако Джарасандха тут же распался на две части.
Здесь есть возможность немного понаблюдать за волшебством – буквально через секунды у обеих половин открылись глаза.
Потом, опять же в считанные секунды, обе половины поднялись с земли…
…и начали вот таким магическим образом притягиваться друг к другу.
И вот Джарасандха уж как новенький – даже не уставший после поединка.
У Бхимы, конечно, был шок.
Джарасандха снова набросился на Бхиму. Видимо, чтобы зрителю было не скучно еще около полутора минут наблюдать второй «раунд», по сути, того же самого, царь сразу закинул Бхиму в пруд рядышком, и дальше они пошли мутузить друг друга уже в водной стихии – но, как по мне, всё равно скукотища.
Исход этого поединка был точно такой же - с той только разницей, что в воде половинки распавшегося Джарасандхи не могли подняться так, как с земли, а подгребли друг к другу,...
...но дальше было такое же волшебство соединения.
И опять Джарасандха как новенький!
В третьем "раунде" (около двух минут) создатели сериала отправили героев бороться в, так сказать, промежуточную стихию - в грязь.
Смертельно интересно!
Однако в этот раз, когда победа опять оказалась за Бхимой, он обратил внимание на Кришну. Тот в это время разломал сухую веточку вдоль...
...и часть ее из правой руки с силой бросил влево, а из левой руки вправо. Бхима воспринял это руководство к действию - так только Джарасандха распался, он быстро и со всей силы - а сила у него, как мы знаем, была! - бросил правую часть царя влево, а левую вправо. Так обе части оказались на большом расстоянии друг от друга и дезориентированы в пространстве - и за то время, в которое магия была возможна, соединиться не успели. Джарасандха умер.
Напоследок отмечу, что все-таки и в скучном поединке для меня было кое-что хорошее - время от времени давали музыкальную тему Бхимы, которую я обожаю!
***
Назад в Индрапрастху троица возвращалась уже спеша и торопясь, но всё равно они не привезли с собой никаких политически значимых новостей. Когда они въехали в столицу, там уже знали, что Джарасандха умер, а установившаяся в Магадхе вследствие этого катастрофическая демократия сама нуждалась в признании бхаратскими царями – да она там, по правде говоря, менялась каждый день. Короче, уже была определена дата провозглашения суверенитета Индрапрастхи, после которой Кхандавапрастха прекращала свое существование на картах - и причастным были разосланы приглашения на это знаменательное для всей Бхараты событие.
Как водится, вернувшихся ждали у ворот дворцовой территории – и Кришни была не просто в своем обычном хорошем настроении и со своей характерной оптимистичной улыбкой на лице, а прямо светилась от счастья, и во взгляде был огонек триумфа. В ожидании близких она время от времени постреливала глазами на Юдхиштхиру, который тоже светился от счастья,...
...а видя этот огонек в глазах жены, был дополнительно счастлив еще и тем, что достижение их главной цели приносит ей такую радость, от которой она, похоже, уже и не принимает никакие семейные драмы так близко к сердцу.
И правда, Кришни уже не только не расстраивалась, а даже охотно шутила насчет драм: поскольку троица что-то задерживалась, то Кришни весело спросила у Сахадевы, что ему подсказывает интуиция – не вернется ли часом Бхима из Магадхи с какой-то драмой? Однако раньше брата на этот вопрос ответил Накула, тоже с шутками - без всякой интуиции понятно, что брат вернется со своей всегдашней драмой, то есть голодным, но они же к этому основательно подготовились, и кухня ломится от еды, а особенно хорошо Кришни удались манго из их сада. Конечно, Накула чувствовал общность темперамента жены и брата, поэтому не удивительно, что и шутить с ней он позволял себе явно в том же стиле, в котором он обычно шутит по сериалу с Бхимой, и, скорее всего, он у Кришни тоже стал любимчиком в семье; правда, так реагировать на шутки Накулы, как это делал Бхима - хватать за шею, - Кришни было как минимум неудобно по ее росту, но она потянула за его бусы, и Накула, кажется, сам готов был уже подставить шею, как тут Юдхиштхира заметил, что троица уже показалась на горизонте,...
...и вернул всех к тому, ради чего они сюда вышли.
Наконец, все трое подошли и к самим воротам.
Разумеется, по дороге они привели себя в цивилизованный вид, но Кришни ведь еще не знала подробностей операции, поэтому никаких ожиданий насчет этого у нее не было, а значит и никаких разочарований.
Как я выше написала, у прибывших не было особых новостей, а вот встречавшим было что им сообщить. Первой новостью стало то, что Субхадра ждет ребенка. Она, естественно, тоже вышла к воротам встречать родных – однако о беременности сообщила не она, а Кришни, а сама будущая мама только подтверждающе кивнула головой и улыбнулась.
Арджуна, которого, разумеется, это известие очень обрадовало,…
…подумал, что все-таки именно Кришни сказала ему о том, что же во всем этом может быть – и будет! - хорошего. Вообще он был счастлив видеть, что она встречает их в приподнятом настроении, с оптимистичной улыбкой и с огоньком триумфа в глазах.
Но даже больше, чем Арджуну, новость о будущем ребенке обрадовала Кришну.
С Арджуной по этому поводу возникли переглядки.
Кришна сказал, что у Субхадры родится сын, который обязательно станет героем под стать своему отцу.
Конечно, Арджуне было приятно это слышать от друга.
Также отметили, что этот ребенок станет самым старшим в новом поколении их династии. Когда же тема исчерпала себя, Кришни сказала Арджуне, что новый дворец уже ждет, когда он вызовет Майю, чтобы наполнить все приколы волшебством, и Арджуна сам может пойти посмотреть и убедиться, как прекрасно всё получилось – как и остальные приехавшие, конечно. Арджуна увидел, что в глазах Кришни рядышком с огоньком триумфа теперь появились характерные любовь и обожание, однако там точно не появилось никакой грусти - и это сняло остроту приступа чувства вины перед ней.
Потом все ее улыбки и теплые любящие взгляды достались Бхиме, а также шутки о том, какой же он герой и молодец, что смог вернуться из Магадхи без драмы; и это действительно было сказано просто как шутка, то есть по-доброму, весело и без наезда на Арджуну, так что тот улыбался вместе со всеми и, конечно, был рад за брата - в дороге Бхима не скрывал, с каким нетерпением он ждет встречи с Кришни, и сейчас, получив ее любовное внимание, засветился от счастья не меньше, чем им светилась она сама.
Бхима попытался сказать Кришни что-то о том, как он по ней скучал, но всё это быстро свелось к тому, что она оказалась в его крепких объятиях, а потом внезапно для себя у него на руках – и муж сказал ей, что он отнесет ее сейчас в новый дворец. Кришни со смехом спросила: неужели прямо сейчас, а как же еда? - там вся кухня от нее ломится, и, конечно, среди всего этого гастрономического изобилия есть и ее фирменное блюдо, то есть то единственное, которое она знает, как приготовить - манго из сада. Бхима тоже посмеялся и сказал, что еда подождет – и с ней на руках пошел через ворота на дворцовую территорию. Кришна пошел рядом с ним, и Арджуна собрался придержать его, но тут сам Бхима повернул голову к брату и дал ему знак, чтобы они шли все втроем, потому что он хорошо чувствовал, что сейчас больше всего хочется Кришни – самой показать приехавшим, каким же получился дворец с понтами.
Кстати, Юдхиштхире по-прежнему со скрипом давалось принятие братьев как мужей своей жены, и его таки время от времени выкидывало в размышления, за что ему такая судьба.
@темы: Кришна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
Союз с Джарасандхой
Карна вечером поскакал изо всех лошадиных сил своего коня из Хастинапура в Магадху, чтобы спасти товарища от смертной казни, а Кришна и Бхима на следующее утро двинулись не спеша и не торопясь из Индрапрастхи туда же, чтобы ликвидировать Джарасандху.
Но на самом деле двинулись они не вдвоем, как в прошлой серии планировал Кришна, а втроем – с ними еще увязался Арджуна.
Как мы увидим в следующей серии, для осуществления задумки Кришны его и Бхимы таки было бы вполне достаточно. Но, видимо, Арджуна решил не упускать открывшейся дивной возможности отдохнуть от муторного сожительства с влюбленной в него дурочкой Субхадрой, и он набился к другу и брату
Оказавшись за пределами Индрапрастхи, Кришна остановил друзей и выдал кое-какие подробности операции: как известно всем в Бхарате, Джарасандха серьезно увлекается
*В 33-й серии был эпизод о Бхиме и магадховской борьбе, когда мальчик попросил одного из охранников дворца, понаехавшего в Хастинапур из Магадхи, научить его этому стилю.
***
Я думаю, у зрителей не было сомнений, что главный антагонист истории не умрет в 138-й серии из 267 – чудо произошло, и Карна успел спасти товарища. Правда, дело там таки дошло до плахи,...
...и Дурьодхана уже попрощался с жизнью,…
…однако Карна в соответствии со всеми законами масскина своими стрелами освободил и его, и Шакуни в последнюю секунду.
Джарасандха, который, понятное дело, присутствовал на таком важном для города событии, сам вышел разбираться, кто посмел нарушить ритуал. Они с Карной стали махаться мечами,…
…и Карна победил, а потом с помощью волшебных стрел своего лука накрыл Джарасандху вот такой сеткой.
Во время их махача освобожденные Шакуни и Дурьодхана, которые, в общем, не сомневались в победе Карны, провели беседу - дядя напомнил племяннику, что для успеха этой их мутки нужно как угодно склонить Карну а) снова стать раджой Анги б) присягнуть на верность Джарасандхе и Магадхе от себя и от Анги. Племянник опять сказал Шакуни, что это анрил, но дядя посоветовал ему уговоры начать с того, чем был закончен его последний разговор с Карной в 128-й серии, когда тот отказался от Анги, а Шакуни при этом присутствовал – что Дурьодхана нуждается в друге как в единственном человеке, который не только не побоится указать ему на то, что он творит адхарму, но и по возможности будет останавливать товарища от неправедных поступков.
Шакуни, правда, еще очень тревожил тот факт, что они все-таки в тюрьме просидели дольше, чем он планировал – и не успели ли за это время Пандавы тут что-то намутить. Но, как мы знаем, Кришна с Бхимой и примкнувший к ним
Когда же Джарасандха оказался побежден и обездвижен сетью, к нему подошел Шакуни и сказал, что, мол, разве вы не узнаете, кто вас победил – это же раджа Анги снова вернулся на службу к наследному принцу Хастинапура, но будучи верным ему вассалом, он выполнит приказ Дурьодханы и станет не менее верно служить вам и побеждать уже не вас, а ваших врагов, а Анга, между прочим, сейчас цветущий край – так не перейти ли нам со всем этим уже в переговорную вашего дворца и обсудить союзный договор и нападение вашей армии на Двараку, в котором, кстати, может участвовать и Карна со всем своим лучным мастерством и прочим воинским искусством – ну и с армией Анги, конечно.
Джарасандха, который в это время всё пытался порвать сеть, наконец смог это сделать...
...и сказал, что с Шакуни он согласен - когда он вернется во дворец после окончания ритуала, они обсудят союзный договор. Потом царь приказал доставить хастинапурцев во дворец, принять их там со всеми почестями и отвести в переговорную.
***
В переговорной Дурьодхане хватило времени до прихода туда Джарасандхи убедить Карну снова стать раджой и поучаствовать в этой политической мутке. Хотя Карна поначалу сильно сопротивлялся,...
...но Дурьодхана, как советовал ему дядя, надавил на то, что друг должен быть рядом с ним, потому что его праведность служит Дурьодхане ориентиром в том море адхармы, в котором неизбежно плавает любой власть имущий. Но не только - в ход шли и другие аргументы: что нынешняя мутка с Джарасандхой это его последний шанс не дать Пандавам оторвать от его царства исконную хастинапурскую землю, которая на самом деле по справедливости должна принадлежать ему – и без помощи друга у него ничего не получится; каким великим лучником Карна смог стать без всякой форы в виде кшатрийского происхождения – и как его талант нужен другу; даже извинения за то, что в последнем разговоре он назвал Карну сыном колесничего. На этот аргумент, правда, Карна возразил, что нормальный человек не будет стыдиться своей касты, потому что, как минимум, это не зависит от самого человека, но Дурьодхана ответил, что всё равно виноват, потому что в гневе хотел обидеть этим друга.
Карна, как всегда, вспомнил, что Дурьодхана не прошел мимо его унижений на арене во время соревнования принцев, да и - что уж тут скрывать - о самих унижениях, связанных с низким происхождением, которые после сдачи короны Анги снова стали обычным фоном его жизни. Короче, он согласился сделать всё так, как скажет товарищ. Собственно, а что он терял с другой стороны – совесть всё равно продолжала мучить его, работа колесничего давала ему только ощущение, что он пренебрегает теми талантами, которыми Сурья, не поскупившись, одарил его, и отношения с Вришали это ощущение совсем не гасили; да и будущий ребенок никак не мог остановить его, потому что с этим было, в принципе, так же, как и с работой колесничего: воспитание детей не отзывалось в его душе как годное средство для самореализации или хотя бы как средство, способное скрасить горечь от жизни, проживаемой зря – иначе несмотря на всю свою верную любовь к Кунти у него давно бы уже были дети.
***
Джарасандха вполне признавал за Дурьодханой реальную власть в Хастинапуре, поскольку знал тамошнюю ситуацию - Дхритараштра это не коронованный тру-царь, зато его старший сын является законным наследным принцем, поэтому в переговорной они таки пришли к тому соглашению, которое продавливал Шакуни: Карна как раджа Анги присягнул на верность Магадхе, и за это Джарасандха пообещал дружбу с Хастинапуром навеки, а самое главное - войско Магадхи сразу нападет на Двараку, как только в его рядах Джарасандха увидит Карну вместе с армией Анги.
После переговоров хастинапурцы спешно выехали в Ангу, чтобы там Дурьодхана, опять же как представитель реальной власти в империи, вернул Карну на место раджи уже для самих ангийцев и поставил всех перед фактом – ради дружбы Хастинапура с Магадхой навеки Анга стала ее вассалом, и Карна как раджа должен теперь исполнять приказы Джарасандхи, то есть конкретно сейчас армия Анги должна воевать с Дваракой на стороне Магадхи.
Шакуни, правда, всё продолжал беспокоиться, как бы за то время, что у них уйдет на разруливание такого политического твиста в Анге и на возвращение в Магадху, Пандавы тут не замутили что-то – и вот здесь, как мы понимаем, его опасения были очень даже не напрасны.
@темы: Кришна, Карна, сезон 1: Основание Индрапрастхи
четверг, 05 мая 2022
Арест Дурьодханы и Шакуни
Шакуни и Дурьодхана добрались до Магадхи*, и там дядя сказал, что поскольку они приехали на переговоры, мягко говоря, неофициальные, то есть смысл провести их в неформальной обстановке, а именно пересечься с Джарасандхой за городом, куда он выезжает для своего хобби – как известно всем в Бхарате, он серьезно увлекается
Сказано-сделано – подловили Джарасандху за его хобби.
Сам Джарасандха крупным планом.
Джарасандха сходу выкатил Дурьодхане претензию, что тот хотел породниться с Кришной, но Шакуни указал царю, что в итоге с Кришной породнились Пандавы из Кхандавапрастхи. Дурьодхана предложил Джарасандхе сейчас напасть на Двараку, предварительно заключив с ним союзнический договор, обеспечивающий Хастинапуру нейтралитет в этой войне, в обмен на спорные территории. Джарасандха сказал, что
Однако после заявления о том, что, мол, давайте сначала спорные территории, Шакуни, к удивлению Дурьодханы, вдруг сменил тон и начал без стеснения троллить Джарасандху тем, что тот отказывается воевать с Дваракой, потому что, ясное дело, ему слабО и его ничтожной армии такая война не «по зубам» - да и вообще он просто боится Кришны, который о-го-го. Поскольку давнюю личную вражду с Кришной Джарасандха действительно принимал очень близко к сердцу, то он сразу перешел в маловменяемое состояние и заявил, что у него в Магадхе за прославления Кришны полагается смертная казнь – и приказал арестовать незваных гостей из Хастинапура. Дурьодхана схватился за свою булаву, но Шакуни дал ему знак не сопротивляться – и их увезли в тюрьму.
*На самом деле с Шакуни и Дурьодханой в Магадху поехал и Духшасана, который, соответственно, потом попадет там с ними во все их политические приключения. Но я, если честно, вообще не заметила там его сюжетной нужности – ни в смысле действия, ни в смысле каких-то ценных и/или интересных слов, поэтому о нем в магадховских сценах упоминать не буду. Возможно, его включили туда просто для того, чтобы аудитория о нем не забывала – так что и я на всякий случай напоминаю, что это второй из 99-ти братьев Дурьодханы.
***
Поскольку Дурьодхана и Шакуни были все-таки знатными людьми, то их обеспечили относительно комфортной камерой даже с окном, хоть и, понятное дело, зарешеченным. Дурьодхана на эмоциях начал требовать от дяди ответа: что за тема с этой смертной казнью – они же родне сказали, когда поворачивали на Магадху, что Дурьодхана просто хочет развеяться по Бхарате после
Шакуни сказал, чтобы племянник не истерил – у него всё схвачено: магадхцы те еще дикари, недалеко ушедшие от человеческих жертвоприношений – вернее, вообще не ушедшие, и казнь они воспринимают как подношение богам и целый ритуал, который проводят раз в месяц при определенной фазе Луны, и тогда убивают всех скопившихся за это время смертников, и этот день не так давно был, поэтому до следующего время у них есть и до плахи дело точно не дойдет.
Дурьодхана спросил, зачем им вообще надо было подводить себя под арест и приговор. Шакуни напомнил племяннику слова Джарасандхи о том, что
Дурьодхана стал возмущаться, что Анга уже давным-давно бесспорная территория с границей на замке и как вообще дяде пришла в голову мысль отдать Джарасандхе этот цветущий край… да и Карна ведь не раджа уже и не захочет, тем более в подчинении у Джарасандхи. Шакуни сказал, что с тех пор, как Карна сдал корону, раджи там так и нет – что абсолютно не удивительно, потому что когда Бхишма наконец-то сделал эту землю территорией империи в реале, а не только на хастинапурских картах, он почему-то жестко протормозил с назначением раджи, и в результате вся система управления в Анге выстроилась так, что раджа там нужен разве что для красоты - именно поэтому Карна, когда еще носил корону, мог себе позволить сидеть при Дурьодхане в царском совете типа депутатом от Анги и носу в свое царство не казать. Сейчас в Анге всё решают те же люди, что и тогда, когда Карна делал вид, что ею удаленно управляет – единственное, что теперь кто-то из этих людей стал называться «и.о. раджи». Но Джарасандху во все эти тонкости посвящать не обязательно – он знает Карну как бывшего раджу Анги, и Дурьодхана скажет, что Карна лишь на время покинул свой пост по личным причинам – собственно, в Ангу не назначали нового раджу только потому, что просто ждали возвращения Карны; и вот он уже готов вернуться, а Дурьодхана готов отдать такого великого воина Джарасандхе вместе с Ангой при условии, что тот нападет на Двараку – и Карна, по просьбе товарища, тут же
Сидя в тюрьме под угрозой смертной казни, Дурьодхана не мог себе позволить, так сказать, перебирать харчами – и хоть ему всё это не нравилось и казалось жутко стрёмным, а склонить Карну снова стать раджой, тем более с передачей его и Анги Магадхе - практически неосуществимым, ему пришлось согласиться со всей той муткой, которую ему сейчас озвучил дядя, потому что других вариантов у него просто не было.
А Шакуни явно предвидел такой исход переговоров с Джарасандхой - у него уже была заготовлена записка для Карны с отчаянной просьбой без огласки срочно приехать в Магадху для того, чтобы спасти друга от смертной казни. Шакуни вызвал своего почтового ястреба Шукру, подлетевшего к зарешеченному окну, привязал ему к лапе послание и дал указание, куда его доставить.
Шукра, конечно, оперативно долетел до Хастинапура,…
…но все-таки Шакуни кое-что не учел – Карна в это время куда-то уехал из города, поэтому ястребу пришлось ждать у его дома, когда же хозяин вернется.
***
Пока птичка ждет, мы переносимся в Индрапрастху, где как раз объявился Кришна.
Довольные его приездом Кришни и Арджуна сразу, конечно, вокруг него забегали. Подруга всё носила везде за собой его флейту, но сейчас вернула ее Кришне со словами благодарности, а также надежды, что его сестре здесь хорошо и всё нравится. Тот посмотрел на брачную корону Кришни - теперь уже без «особенного» камня по центру, вот таким выразительным взглядом,...
...но комментариев по этому поводу не дал, а просто забрал у подруги флейту. Зато Кришни сказала, что теперь инструмент уже можно использовать по прямому назначению – друг сыграет ей что-нибудь в саду? Кришна улыбнулся и сказал, что подруга могла использовать инструмент по прямому назначению прямо с того момента, как он попал ей в руки – разве она забыла, что Арджуна в этом смысле многостаночник и играет на всём подряд?
Арджуна показал другу голограмму проекта дворца с волшебными приколами. Кришна сказал, что всё отлично и дворец, что надо,...
...но он не понял, в чем проблема – почему ему показывают проект, а не то, как продвигается стройка, если до независимости остались считанные недели? Кришни кивнула на Юдхиштхиру и сказала, что Дхармараджу не нужны здесь понты и зависть, и теперь надежда только на друга. Кришна взглянул на того,…
…и Юдхиштхира тут же сказал, - правда, без особого энтузиазма, что построит он этот дворец,...
...только как же ему за те самые считанные недели, о которых говорит Кришна, договориться с Магадхой о признании суверенитета Индрапрастхи – ему туда, наверное, сейчас и показываться не стоит. Кришна ответил, что Юдхиштхире пока точно не стоит, а вот Бхиме можно и нужно, потому что с Джарасандхой бесполезно договариваться – его надо только ликвидировать: это деспот и тиран, которого за десятилетия его правления в Магадхе уже успели возненавидеть абсолютно все; хотя Джарасандха рассчитывает править вечно, поэтому о преемственности власти он не думает вообще, но какая бы катастрофическая демократия не возникла в Магадхе из-за этого после его смерти, таких ненавистников Кришны там больше нет, а оторвать сказочно богатую Индрапрастху от Хастинапура Магадхе будет выгодно при любом режиме.
Детали того, как будет ликвидироваться Джарасандха, Кришна пообещал выдать Бхиме уже по дороге в Магадху, куда они, не спеша и не торопясь, на днях вдвоем и поедут, а сейчас он предложил всем желающим перейти из дворца в их прекрасный сад, и если подруга еще хочет послушать, то он и на флейте ей там сыграет.
***
И вот наступил день, когда птичка дождалась – Карна вернулся домой и даже уже чинил какое-то колесо.
Ждала дней десять, наверное – а то и больше.
Карна, хоть и недолго, но жил в Магадхе и кое-какие обычаи их знал и помнил, поэтому нынешнее полнолуние сразу указало ему на то, что он может и не успеть спасти товарища от смертной казни. Однако шанс все-таки был, а значит, нужно было немедленно изо всех лошадиных сил своего коня скакать в далекую Магадху.
Вришали как раз была в стойле для лошадей, когда Карна снова стал собираться в дорогу. Конечно, она спросила, в чем дело и куда муж намерен опять уехать. Карна ответил, что есть одно срочное дело, о котором просит его Дурьодхана, и уедет он надолго. Вришали напомнила Карне, что тот уже не служит режиму и не обязан по свистку исполнять царские прихоти. Карна сказал, что в данном случае это вовсе не царская прихоть, а просьба товарища, и Карна обязан исполнить долг дружбы и спасти Дурьодхану. Поняв, что Карна уезжает не просто надолго, а еще и в какое-то опасное предприятие, Вришали сказала, что беременна и не правильно ли мужу будет в таком случае не подвергать свою жизнь риску - ради нее и ребенка, то есть ради тех, для кого он действительно незаменим, в отличие от Дурьодханы, для спасения которого есть огромное количество компетентных людей.
Вришали даже заплакала, когда говорила это – видимо, после сегодняшнего приезда Карны она всё ждала какого-то особо подходящего момента, когда эта важная новость стала бы для него приятным сюрпризом,…
…а в итоге получилось, что получилось.
Карна ответил, что не всё так просто – сейчас товарищу нужна именно его помощь, а не каких-то других компетентных людей, и он уедет в любом случае. Вришали сказала на это, что, выходит, Карна так и не стал свободным человеком, а остался слугой режима.
Однако несмотря ни на какие слова жены Карна поскакал из всех лошадиных сил своего коня в Магадху, надеясь, что всё-таки чудо произойдет и он успеет туда до той фазы Луны, при которой там принято казнить смертников.
@темы: Кришна, Карна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
вторник, 03 мая 2022
Флейта Кришны
Эта серия практически полностью посвящена окончанию сиквела драмы с Гандивой.
Братья, конечно, были очень счастливы, что они наконец-то увидели Арджуну, однако они всё же совсем не ожидали, что он решил вернуться домой тоже с драмой – поэтому тут радость на их лицах сильно поблекла.
Но они поздоровались с Субхадрой приветливо настолько, насколько им позволяло сейчас настроение – они же были с ней знакомы еще со своего выпускного в 55-й серии.
Арджуна, который, в общем, рассчитывал на то, что он неизбежно и в прямом смысле сразу с порога опять наступит Кришни на хвост, и морально к этому подготовился, сразу бросился к Юдхиштхире с извинениями, что так вышло, с пространными объяснениями, что Кришна настаивал на браке как на единственной возможности обеспечить Индрапрастхе независимое будущее, маме Арджуна торжественно пообещал жить вместе с братьями, а Баларама не проникся идеями гостевого брака как залога семейного счастья
…а также с просьбами всё-таки пустить его на дворцовую территорию и позволить поговорить с Кришни, потому что он точно уверен, что если она его выслушает, то обязательно простит… и вообще он не с пустыми руками пришел, а с сюрпризом – как бы это сейчас неуместно и даже издевательски ни звучало, но когда он планировал, что в Индрапрастху он вернется не с Субхадрой, а с Кришной, он кое-что интересное придумал в аскезах, что им всем точно понравится, и Кришни тоже - и она перестанет обижаться.
Юдхиштхира прослушал весь этот поток сознания…
…и ответил, что хорошо – он разрешает брату сейчас зайти с ними во дворец, где они все вместе найдут Кришни и попросят ее все-таки выслушать Арджуну.
Пандавы и Субхадра зашли на дворцовую территорию. Конечно, все братья, кроме Арджуны, мгновенно поняли, что это за файер-шоу у них в саду, и Юдхиштхира сразу в приказном тоне сказал ему, что нет, так не пойдет – пусть Арджуна сейчас же опять выйдет за ворота, пока жена его здесь не увидела. Тот, конечно, не догадывался, что это горит и почему, но углядел в саду фигуру сидящей на травке Кришни и стал туда порываться со словами, что он торжественно пообещал маме жить вместе с братьями и должен как угодно, но здесь остаться – и уже не только Юдхиштхира, но и остальные братья стали настойчиво требовать, чтобы он быстро и решительно ушел с дворцовой территории.
Оказавшись снова за воротами, братья объяснили ему, какая тут была тоска по Арджуне, какая радость от слов Кришны, что тот скоро будет дома, и какая развернулась подготовка к его возвращению,...
...и вот к тому, что он все-таки зря вместо того, чтобы помогать старшему брату обрести независимость их царства в сложной политической ситуации, ушел из Индрапрастхи и превратил свою жизнь в театр абсурда, а братья не заслонили в сердце Кришни его дурацкий портрет, Арджуна был уже морально не готов. Весь кураж на то, чтобы помириться с ней, у него исчез в один миг,...
...и теперь он уже не знал, как ему получить ее прощение и разрешение для себя и Субхадры жить во дворце вместе с братьями, как он торжественно пообещал маме - тем более оказалось, что и на политическом моменте далеко уехать не получится. Как объяснил Юдхиштхира, Кришна перед отъездом сказал им, что планируется свадьба Дурьодханы и Субхадры, и хоть он и Кришни, конечно, поняли, что это интриги Хастинапура для того, чтобы Дварака не признала независимость Индрапрастхи, но восприняли это всё далеко не так пессимистично для их царства, а, скорее, наоборот: если бы свадьба Дурьодханы и Субхадры состоялась, то Джарасандха охотно бы признал независимость Индрапрастхи, потому что это и в пику Хастинапуру, наследный принц которого породнился с Ядавами, и Магадхе выгодно – таким образом ушло бы серьезнейшее препятствие на их пути к суверенитету, и Юдхиштхира уже собирался поехать туда на переговоры, как только весть о браке Дурьодханы станет достоянием общественности и точно дойдет до Джарасандхи. Но теперь, получается, Магадха гарантированно не признает их независимость – и что делать? Что касается Двараки, то со слов Юдхиштхиры выходило, что они с Кришни решили в этом вопросе положиться на Кришну – и в общем, сейчас Юдхиштхира готов был положиться на Кришну уже в вопросе с Магадхой и спокойно принять то, что Кришна посчитал правильным гарантировать признание Индрапрастхи Дваракой, расстроив свадьбу своей сестры с Дурьодханой с помощью Арджуны. Но было во всем этом кое-что, что Юдхиштхира говорить не особо хотел, зато без проблем рассказал Бхима: Кришни была железно убеждена, что, как бы ни было жаль сестру Кришны, но факт есть факт - такой феерический идиот, как Дурьодхана, просто не сможет быть хорошим мужем, и это только вопрос времени, причем недолгого, когда Ядавы обидятся на зятя за то, что тот не смог обеспечить Субхадре нормальную семейную жизнь – и признают независимость их царства. Из всего этого выходило - Арджуне перед Кришни бесполезно апеллировать к тому, что без его брака с Субхадрой независимое будущее Индрапрастхи стало бы невозможным, и поэтому он заслуживает прощения.
Как бы ни был обеспокоен сейчас Арджуна своей семейной драмой, он был рад узнать: братья и Кришни в его отсутствие смогли настолько сильно продвинуться к признанию своей независимости бхаратскими царями, что кроме Магадхи на пути к их цели больше нет никаких препятствий - и он сказал, что Кришна пообещал скоро приехать, так что они смогут спросить его совета насчет Джарасандхи.
Но как Арджуне получить прощение Кришни и остаться жить с новой женой во дворце вместе с братьями оставалось открытым вопросом.
***
Братья Арджуны, увидев, что Кришни от злости на него подожгла свой соломенный креатив, и решив, что ему точно сейчас не нужно показываться на глаза жене, вывели его за ворота – но Субхадра, до которой, по сути, никому не было дела, осталась на дворцовой территории, и она пошла к плачущей на травке Кришни.
Из прошлой сцены стало ясно, что Кришни не считала, что брак Дурьодханы и Субхадры бесповоротно отменяет независимое будущее Индрапрастхи, и, соответственно, она и политику в отношениях Арджуны с новой женой не восприняла как их причину: она знала, что Арджуна знаком с сестрой Кришны и, конечно, сейчас думала, что муж еще раньше – до того, как встретил ее – влюбился в Субхадру, а вот теперь, узнав, что она выходит замуж договорняком за другого - да еще и за такого феерического идиота! - все-таки в последний момент решился жениться на любимой сам; и это хорошо объясняло Кришни, почему ей так и не удалось за время совместной жизни расположить к себе сердце мужа, и, кроме того, значило, что и в будущем на этот счет у нее нет никаких надежд.
Когда Субхадра подошла к Кришни, та сразу встала с травки, вытерла слезы и совсем недружелюбно спросила у новой жены Арджуны, что ей нужно. Субхадра поклонилась, как положено кланяться царице, а потом сказала, что ее брат Кришна просил, чтобы когда она окажется в Индрапрастхе, она передала его подруге вот эту его вещь – с этими словами Субхадра протянула Кришни флейту брата.
Да, оказывается, Субхадра еще из своей кареты вышла с этой флейтой в руке, но просто на нее там настолько никто не обращал внимания – и, соответственно, камера тоже, - что только сейчас это стало очевидно зрителю.
Субхадра добавила, что брат скоро сам сюда приедет, но он очень хотел, чтобы пока он здесь не появится, его подруга всегда держала его флейту где-то рядом с собой. Кришни взяла флейту, повертела ее в руках и, видимо, вспомнила, как друг играл ей что-то на ней. Но самое главное, она вспомнила, как Кришна в том разговоре, когда он сообщил ей, что Арджуна совсем скоро вернется в Индрапрастху, отметил, что ей нужно учиться на ошибках прошлого контролировать свой гнев в любых ситуациях, а не только в политических, и не терять берега, как ее отец. Она посмотрела на Субхадру, потом на то, как догорает ее соломенный креатив,...
...еще повертела флейту в руках - и подозвала служанку для того, чтобы попросить ее принести поднос со всем, что нужно для благословения новобрачных.
***
За воротами Пандавы продолжали обсуждать, как же Арджуне получить прощение Кришни. Бхима сказал, что если скоро приедет Кришна, то, возможно, он как-то сможет убедить ее простить мужа, а самому Арджуне с новой женой пока стоит вернуться в Двараку. Накула добавил, что даже если Кришне это не удастся, то, может быть, со временем Кришни снова затоскует по Арджуне и будет готова принять его здесь даже с Субхадрой, о чем брату сразу сообщат в Двараку. Сахадева внес другое предложение: он с Накулой и Бхимой пойдут сейчас к Кришни и будут просить ее не как свою жену за ее мужа, а как подданные царицы – прямо со всеми причитающимися поклонами – за своего брата о том, чтобы она разрешила Арджуне жить если не с ними в одном доме, то хотя бы в Индрапрастхе, и не исключено, что это таки смягчит сердце Кришни; а Юдхиштхира пусть пока постоит с Арджуной возле ворот – заодно и проследит, чтобы тот все-таки за них не просочился и не помешал этим переговорам. Хотя на самом деле после того, как Арджуна понял, что он совершенно зря уходил из Индрапрастхи, никакой решимости к разговору с Кришни у него уже не было, и на дворцовую территорию он больше не рвался - а сейчас вообще сказал, что сделает так, как прикажет старший брат.
Сахадева, как и в прошлый раз, упрекнул брата в том, что он опять решил повесить эту драму на Юдхиштхиру, и тот снова сказал Сахадеве, что это ок, потому что он старший в семье, а идея брата хорошая, но Юдхиштхира должен обязательно пойти с ними опять же потому, что он глава их семьи, но Сахадева возразил, что как раз наоборот - такие переговоры обязательно должны быть без старшего брата, поскольку все равно Кришни его каждую минуту воспринимает как царя Индрапрастхи, а в данном случае это абсолютно не надо, потому что они идут просить царицу за брата. Юдхиштхира задумался – и тут у ворот появились служанка с новым подносом со всяким для благословения новобрачных, вовсю улыбающаяся Арджуне Субхадра...
...и сама Кришни, крепко сжимающая в руках флейту друга.
Субхадра встала рядом с Арджуной, а Кришни взяла у служанки поднос, предварительно положив на него флейту, и стала благословлять новобрачных – стараясь, когда возможно, смотреть на флейту. Потом она вернула поднос служанке, а флейту снова взяла в руки и сказала молодоженам, что она просит у них прощения за то, что сразу не оказала полагающийся им прием, на который они, разумеется, имеют право – ведь сестра ее друга и брат ее мужей всегда могут считать их дом своим, и Кришни желает им здесь счастливой семейной жизни, а конкретно Субхадре – чтобы у нее родился сын, который и станет наследником Арджуны. Потом она обратилась уже к Арджуне – она рада, что он и его Гандива снова готовы служить Индрапрастхе, но чтобы в будущем непосильные клятвы и последующие неизбежные покаяния не мешали им обоим исполнять свой долг перед царством, Кришни снимает с Арджуны все его обязательства по отношению к ней.
Кришни опять вернула флейту на поднос, сняла с себя брачную корону, вынула оттуда центральный камень – тот особенный, который с единственным, но крупным «глазком», - после чего снова надела корону на голову. Потом она подошла к Арджуне, взяла в свободную руку его руку ладонью вверх и накрыла ее своей другой рукой, отдав таким образом ему камень. Не выпуская его руку из своих и глядя на него глазами, всё также полными любви и обожания – но сейчас еще и полными слез, - она сказала, что Арджуна теперь может носить этот камень при себе просто как талисман для удачи и для принятия верных решений.
Расстроенный Арджуна с чувством вины, разросшимся уже до неимоверных размеров, положил свою вторую руку на руку Кришни и ответил, что сейчас она приняла совершенно верное решение, и он заслуженно потерял право быть ее мужем, но камень он забирает себе не как талисман: Кришни отказалась от него – и правильно сделала! - но он не отказался от нее, поэтому теперь он, а не она, будет всегда носить этот камень при себе.
У Кришни все-таки потекли слезы по щекам, она высвободила свою руку из рук Арджуны, забрала флейту с подноса и ушла на дворцовую территорию.
Лица оставшихся у ворот достойны рубрики "Лучше тысячи слов".
Накула поинтересовался у Сахадевы, что тому подсказывает интуиция - драма уже закончилась или это она еще даже не началась?
***
В это время из Двараки в Хастинапур вернулись Кауравы, и Шикханди одновременно получил два приказа – от Гандхари прийти в храм Шивы и от Бхишмы подойти к нему на балкончик доложить обстановку. Поскольку обстановка была совершенно нормальной, и Бхишма, по идее, должен был это понять по тому, что Шикханди сам не встретил его с чем-то срочным, то генерал предположил, что, скорее всего, из-за случившегося в Двараке на балкончике просто понадобились его уши для основательного заливания туда скрепной дхармы – поэтому сложному разговору с царицей был отдан приоритет.Гандхари встретила Шикханди идеей о том, не жениться ли генералу – таким образом он перестанет быть символом неудачи на брачном фронте и перестанет отрицательно влиять на брачные возможности Дурьодханы. Неизвестно, ожидал ли Шикханди такого захода, но он, не моргнув глазом, ответил, что это точно не поможет – будучи женатым насильно, он продолжит быть символом неудачи на брачном фронте. Гандхари тогда стала настойчиво требовать от Шикханди, чтобы тот ей объяснил, что вообще всё это значит и что можно с этим поделать. Она сильно переживала за сына, который сейчас оказался настолько оскорблен и расстроен случившимся, что даже не захотел возвращаться домой со всеми, а поехал по Бхарате куда глаза глядят - такие неудачи требуют определенных качеств характера, чтобы принимать их спокойно, а они с генералом оба знают сабж и его
Шикханди, очевидно, за это время уже придумал, что ей на такое отвечать, и, скорее всего, советовался по этому вопросу с Шивой. Он не стал дожидаться, пока Гандхари опять свернет беседу в сторону того, какое отношение к трону царя Шантану имеет Шикханди, а сказал, что, как им обоим хорошо известно, те благословения, что Гандхари дала ему по ошибке перед отъездом в Двараку – и которые для генерала, к сожалению, не имеют никакого смысла, - он никак не может передать Дурьодхане, но у него же есть свои собственные благословения от Шивы – и вот их он может отдать ее сыну, что он и собирается сделать. Шикханди уверял ее, что волноваться ей больше не о чем: от сабжа здесь вообще ничего не нужно, даже знать о том, что генерал с помощью Шивы корректирует его брачные возможности, и как только тот успокоится настолько, что захочет снова пойти на брачный фронт, победа ему будет обеспечена – Шикханди обещает это царице.
Гандхари с беспокойством спросила Шикханди, как же она сможет отблагодарить его за эту услугу: ведь генерал такой успешный человек, и ему, по сути, всё доступно – какие бы ни были у царицы большие возможности, а всё равно нет ничего такого, чего Шикханди не мог бы получить благодаря собственным умениям. То есть, по предположению Гандхари, эти благословения, полученные от Шивы, генерал явно собирался потратить на что-то такое, что сделать для него не в силах ни один человек, а только божественная воля – но, получается, сейчас отдаст их Дурьодхане для вполне себе обычного дела - женитьбы. Шикханди немного подивился, что Гандхари, которая только что собиралась его женить насильно, теперь боится, что с ним не расплатится, но уверил царицу, что она немного не так это воспринимает, как оно есть на самом деле: всё происходящее это знак от Шивы, чтобы Шикханди вернул ему его благословения, не получив от них никакой пользы лично для себя, при этом непременно стал причиной брака Дурьодханы - и, разумеется, Шикханди исполнит волю Махадевы. Тут генерал всё-таки намекнул Гандхари, что насильно женить его это перебор даже для царицы – сказал, чтобы она простила ему его дерзость, но ей он мог бы отказать, но он не может отказать своему божественному покровителю, и он отдаст Дурьодхане свои благословения не потому, что ему это приказывает Гандхари, а потому, что так ему повелел Шива, а значит, царице вовсе нечего переживать, что у нее не получится его за это как-то отблагодарить.
***
Во дворце Индрапрастхи Арджуна показал братьям и Кришни, что же за сюрприз он приготовил им во время своего отсутствия – тогда, когда у него и в мыслях не было, что он приедет сюда не с Кришной, а с Субхадрой. Оказалось, что Арджуна где-то между аскетическими подвигами решил, что хорошо бы им построить себе новый дворец вместо нынешнего, который они строили очень на скорую руку и тогда, когда у них еще не было полной уверенности, что недра бесплодной пустыни действительно так сказочно богаты. Он вышел на контакт с демоном Майей, который в 125-й серии в благодарность Арджуне за свободу пообещал ему помочь в случае необходимости своей магией, и тот сделал вот такой классный проект,...
...который сам Арджуна считал вообще идеальным. Причем Майя предложил еще наполнить дворец так называемыми "иллюзиями" - то есть всякими волшебными приколами, например, бассейнами, которые выглядят, как обычное напольное покрытие, соответственно, при желании там пройти человеку обеспечено внезапное купание. Арджуну все эти фишки впечатлили, и он договорился с Майей, что по окончании строительства он его снова вызовет, чтобы тот вдохнул в иллюзии необходимое волшебство. Сейчас, когда Арджуна узнал, что, кроме Магадхи, для суверенитета Индрапрастхи нет никаких препятствий, он предлагал начинать стройку прямо завтра, чтобы независимость провозглашать уже гарантированно в новом дворце.
Кришни на этой семейной сходке сидела с флейтой в руках и с заплаканными глазами, которые старалась не поднимать на Арджуну, но тот увидел по ее лицу, что не ошибся в своих предположениях - ей понравилась и идея нового дворца, и сам проект, и особенно, конечно, волшебные приколы. Но, видя, что время от времени она всё же вытирает слезки со щек, он догадался, о чем еще она думает, глядя на эту голограмму - и тут, кстати, тоже не ошибся: о том, что хотя масштабы дворца с иллюзиями и сгоревшего домика несопоставимы, но всё-таки есть что-то общее в том, как они готовились к встрече и примирению; а еще если бы всё пошло так, как он предполагал тогда, когда обсуждал с Майей идею нового дворца, и он вернулся бы домой с Кришной, а не с Субхадрой, то этот грандиозный проект он показывал бы Кришни в той самой соломенной хижине – и она обязательно отметила бы, что несопоставимость масштабов показывает, как крут Арджуна и как их царству и ей повезло, что рядом с ней такой герой. От таких мыслей Арджуна получил очередной острый приступ чувства вины со всех сторон плюс разочарование от того, что всё было зря и братья так и не заслонили в сердце Кришни его дурацкий портрет - и даже не спросишь у нее, что во всём этом может быть хорошего.
Братья, как и Кришни, впечатлились проектом, его масштабностью и волшебными приколами и согласились, что эту идею таки стоит начать реализовывать прямо завтра - все, кроме Юдхиштхиры. Тот довольно резко выступил против - мол, зачем эти понты, чем плох нынешний дворец, а на провозглашение независимости сюда приедет куча левого народу, и все же обязательно начнут завидовать... точнее, продолжат, потому что и так все кругом завидуют сказочно богатым недрам Индрапрастхи - оно им надо?
Арджуна, который совсем не ожидал, что такой проект может в принципе кому-то не понравиться, заметно расстроился от реакции старшего брата.
Кришни возразила Юдхиштхире, что, во-первых, успех, который нужно скрывать, это не успех, и если уж они благословлены возможностями, то почему бы не использовать их в открытую - например, для создания таких интересных вещей, которые приносят радость; во-вторых, не все будут завидовать, и не все из тех, кто позавидует, будут только завидовать - кто-то захочет и себе что-то подобное, и это прекрасный стимул для развития волшебной инженерной мысли; в-третьих, гордость за достижения страны, особенно за те, которые очевидны приезжим из других мест - это замечательный объединяющий и сплачивающий людей фактор, которым им как правителям царства, где нет коренных жителей, а все откуда-то понаехали, не стоит пренебрегать; короче, она за то, чтобы стройка начиналась прямо завтра.
Однако Юдхиштхира категорично заявил жене, что ни при каких раскладах ему здесь не нужны понты и зависть.
Тогда Кришни договорилась с ним, что когда Кришна у них объявится, то они спросят его совета не только по поводу Магадхи, но и по поводу этого дворца с волшебными приколами - и если друг поддержит строительство, то и Юдхиштхира согласится.
Арджуна еще всем радостно сообщил, что мама не просто приедет к ним в гости на провозглашение независимости, но и после него останется у них жить. Кришни, услышав это, посочувствовала Кунти, что та, потеряв что-то дорогое в Хастинапуре, так до сих пор и не нашла там для себя никакого нового смысла.
воскресенье, 01 мая 2022
Гнев Кришни
Пока Арджуна пытался безуспешно убедить Балараму, что гостевой брак это залог семейного счастья
Дурьодхана был в истеричном настроении, потому что мало того, что хитрый план провалился и Дварака теперь точно признает независимость Кхандавапрастхи (исконной хастинапурской земли!), так еще и Арджуна снова не дал ему жениться – и опять с помощью Кришны и опять с таким позором для Дурьодханы! Он предлагал Шакуни, который ехал с ним в одной колеснице и выслушивал эти страдания, как-то скооперироваться с Шишупалой, который ненавидит Кришну* – и раз уж Хастинапур прямо не может объявить Двараке войну, то пусть это сделает царь Чеди при их скрытой поддержке. Шакуни забраковал эту идею на том основании, что Шишупала – это пустое место и горазд только говорить про Кришну всякие гадости, но на деле ничего собой не представляет, поэтому толку с него точно не будет.
Потом Шакуни развернул перед племянником нынешнюю политическую ситуацию, и что они могут в ней сделать, чтобы не только не допустить провозглашения независимости Кхандавапрастхи, но и уесть Двараку с Кришной. Сейчас, когда их хитрый план провалился и Ядавы гарантированно признают независимость царства Юдхиштхиры, у Пандавов осталось только одно реальное препятствие на пути к суверенитету – царство Магадха. Но теперь из-за того, что Арджуна стал мужем сестры Кришны это препятствие практически непреодолимо из-за личной вражды царя Магадхи Джарасандхи с Ядавами, а особенно с Кришной**. Поскольку Джарасандха
Дурьодхана прохладно встретил идею отдавать спорные территории, но Шакуни всё же удалось склонить племянника сейчас ехать не в Хастинапур, а на переговоры к Джарасандхе, пока Пандавы не объявились там первыми с какой-то своей муткой – и они в нужном месте дороги оторвались от родни и повернули на Магадху.
*Это тот самый Шишупала, за которого хотели выдать замуж Рукмини – за это время он из принца царства Чеди превратился в его царя. Несколько серий спустя мы узнаем, что его ненависть к Кришне обусловлена не тем, что тот увел у него невесту (это было просто добавкой), а имеет куда более глубокие корни.
**Вражда Джарасандхи и Кришны завязана на то, что Кришна убил своего дядю – царя Матхуры Камсу, - который был мужем дочери Джарасандхи. В сериале еще будет несколько серий, полностью посвященных детству и юности Кришны, где подробно расскажут о Камсе и его убийстве, но что касается мести Джарасандхи Кришне за смерть зятя, то мы чуть-чуть об этом слышали в 67-й серии, а теперь это еще раз подтвердил Шакуни – Джарасандха несколько раз нападал на Матхуру, в которой стали жить Ядавы после убийства Камсы, и в конце концов с подачи Кришны они все уехали оттуда на берег океана, где основали свое собственное царство. Джарасандха пытался атаковать и Двараку, но безуспешно.
Вообще мы впервые услышали о Джарасандхе и его царстве еще в 16-й серии, то есть около 30 лет назад – как раз о том, что он выдал свою дочь замуж за Камсу, а в этой серии нам устами Шакуни выдали кое-какую информацию о том, почему Джарасандха до сих пор живее всех живых, царствует и уходить на покой в обозримом будущем не имеет особых причин – у него есть практическое бессмертие. Получилось оно вот каким образом. Его отец, предыдущий царь Магадхи Брихадратха, не мог иметь детей и, как водится, обращался с этой проблемой к тамошним специалистам, но они ему ничего годного так и не посоветовали. Однако один браман по имени Чандакаушика предложил поучаствовать в, так сказать, репродуктивном эксперименте – то есть без гарантий опробовать на царе свою идею, и царь согласился. По результатам каких-то придуманных Чандакаушикой репродуктивных манипуляций царю было выдано манго с указанием вернуться домой и дать жене съесть это манго – после этого она предположительно забеременеет и родит сына. Царь приехал домой, но пока он там в своем дворце туда-сюда после возвращения, его жены – а у него их было две – сами нашли в его вещах спелое сочное манго, поделили его пополам и съели. Короче, когда он кинулся за манго, оказалось, что манго уже нет, а условия эксперимента серьезно нарушены, но жены все-таки забеременели. Правда, результат их родов оказался не для слабонервных - у каждой родилось по половине ребенка. Однако там как раз очень кстати случилась ракшаси по имени Джара, которая своей магией соединила две половины в целого жизнеспособного ребенка – и так на свет появился наследник царя, которого назвали Джарасандхой («соединенный Джарой»). Но на этом волшебство не закончилось – оказалось, что Джарасандху невозможно убить: при угрозе жизни он просто распадался на две половины, которые вскоре соединялись друг с другом, да еще и с эффектом регенерации, то есть Джарасандха от этого становился, как новенький - здоровее, сильнее и энергичнее, чем был до распада.
***
Дальше начался сиквел драмы с Гандивой.
Во дворец Индрапрастхи передали, что Арджуна въехал в город. Обрадованные этим известием братья и Кришни вышли к воротам дворцовой территории и стали с нетерпением ждать, что он появится в поле их зрения. Когда это произошло, Кришни, конечно, сразу испытала легкое разочарование,...
...поняв, что по дороге муж таки где-то пригламурился, но уж как есть.
Подъехав к воротам, Арджуна спрыгнул с лошади и стал со всеми здороваться, а у Кришни попросил прощения и разрешения жить дома и доложил, что чувствует себя полностью искупившим свою вину и перед женой за нарушение свадебной клятвы, и перед бесценным даром Агни за неуважительное обращение, а значит, готов снова быть для Кришни преданным мужем, а их царству служить уже на физическом уровне – своим священным оружием, которое теперь точно никогда не подведет ни его, ни Индрапрастху. Кришни всё это слушала с улыбкой и с горящим взглядом, полным любви и обожания, который немного насторожил Арджуну, конечно.
Однако только Кришни собралась открыть рот, чтобы озвучить свою идею об однодневном «наказании», как к воротам подъехал кортеж Субхадры. Новая жена вышла из своей кареты и подошла к Арджуне. Тот, естественно, к этому моменту был морально готов, поэтому уверенно сообщил о том, что, собственно, он уже начал служить Индрапрастхе на физическом уровне – в Двараке Кришна настойчиво порекомендовал ему расстроить брак своей сестры Субхадры с Дурьодханой, который в перспективе точно помешал бы признанию Ядавами суверенитета Индрапрастхи, что Арджуна и сделал, однако в итоге ему самому пришлось жениться на Субхадре, и он очень надеется, что с учетом таких обстоятельств все его простят за то, что он не получил на это их согласия, и примут Субхадру как его вторую жену в их семью и их дом.
Понятно, что Кришни тут же перестала улыбаться, а глаза стали гореть уже не любовью и обожанием, однако слов для реакции она сразу подобрать не смогла. Юдхиштхира, который стоял рядом с ней, попросил служанку быстро принести всё, что нужно, для благословения новобрачных. Та ушла выполнять царский приказ, и слова Юдхиштхиры вывели Кришни из ступора. Она повернулась к нему и спросила, зачем он отдал такое распоряжение – она не собирается благословлять Арджуну, который не имеет права жить в Индрапрастхе и поэтому должен немедленно убраться отсюда. Юдхиштхира в свою очередь спросил, почему, мол, так – Кришни ведь простила Арджуну и хотела встретить его, как полагается жене, а свой приказ об изгнании его из Индрапрастхи отменить. Тут Кришни перевела свой гневный взгляд с Юдхиштхиры на Арджуну и сказала – теперь ей очевидно, что тогда она выгнала Арджуну заслуженно, то есть никакого прощения и разрешения он не получит, и она не желает ходить с ним по одной Индрапрастхе.
Тут у Кришни уже потекли по щекам слезы злости и отчаяния. Она повернулась и быстро пошла по дороге во дворец. Но на пути ей как раз попалась служанка, которая возвращалась с выполненным приказом Юдхиштхиры – подносом со всяким необходимым для благословения молодоженов, и в том числе там была горящая лампада.
Кришни взяла этот поднос и сменила направление – подошла к тому самому домику для «покаяния» Арджуны в саду и бросила в него лампаду.
Ну, домик был из сухой соломы, и полыхнуло там, конечно, не так, как при рождении Кришни, но тоже знатно – и тут она, глядя, как горит весь этот ее креатив, выронила из рук поднос, сама опустилась на садовую травку и стала рыдать, уже не сдерживаясь.
суббота, 30 апреля 2022
Свадьба Арджуны и Субхадры
После возвращения с Субхадрой в Двараку Арджуна первым делом, конечно, подошел поприветствовать маму и был несказанно счастлив снова ее увидеть – впервые с тех пор, как он и его братья уехали из Хастинапура в пустыню, кишащую рептилоидами.
Кунти, разумеется, тоже была очень рада встрече с сыном,...
...однако немного попеняла ему, что он оставил братьев в такой сложной политической ситуации. Она призвала Арджуну больше так не делать – хотя его желание духовно расти над собой похвально, но по крайней мере до провозглашения независимости Индрапрастхи ему точно стоит жить там и помогать Юдхиштхире, а еще лучше вообще всем пятерым всегда быть вместе. Арджуна ей торжественно пообещал, что точно так и сделает - обязательно вернется домой в ближайшее время и больше не оставит братьев.
Также Арджуна предположил, какой трагедией стала для мамы невозможность из-за железного занавеса поехать к сыновьям на праздник по случаю основания их столицы, как тяжело ей было принять решение не видеться с ними до получения Индрапрастхой суверенитета, да и вообще как тоскливо ей живется без них в Хастинапуре,...
...но ничего, скоро они станут независимыми - и мама сможет своими глазами увидеть, какое процветающее царство ее сыновья организовали на месте бесплодной пустыни!
Кунти на это ответила сыну, чтобы он не переживал – у нее в Хастинапуре всё хорошо. Однако она взгрустнула, конечно,...
...вспомнив тот день, когда вступил в силу запрет на выезд из Хастинапура.
Арджуна выразил надежду, что маме понравится в Индрапрастхе, и она всё-таки согласится переехать к своим детям, ведь им всем так не хватает там ее материнской заботы. На радость сыну Кунти ответила, что почему бы и нет,...
...но только в независимую от Хастинапура Индрапрастху.
После разговора с мамой Арджуна ушел, чтобы наконец-то привести себя в цивилизованный вид.
***
Пока Арджуна в Двараке пригламуривался для предстоящей свадебной церемонии, мы снова оказались в дворцовом саду Индрапрастхи. Со времен 131-й серии, когда Кришна перед отъездом в Двараку на свадьбу сестры заверил подругу, что Арджуна вот-вот появится в Индрапрастхе, там по распоряжению Кришни появился такой вот соломенный домик – на том самом месте, где и произошел второй акт драмы с Гандивой.
Домик этот понадобился Кришни вот для чего. Ни секунды не сомневаясь в словах друга о том, что муж уже практически на пороге дома, она задумалась, а как же всё-таки его лучше встретить после той драмы, что у них случилась в саду, и пришла к выводу, что ей не хочется никаких слезливых извинений, обоюдных признаний вины и прочих обещаний, что такого больше не повторится. Нет – это было слишком уныло и неинтересно для Кришни и совсем не соответствовало тому радостному настроению, в котором она всё время пребывала после того разговора с Кришной и которое особенно усиливалось при мысли, что из аскез Арджуна, скорее всего, вернется в том прекрасном «натуральном» виде, в котором она его впервые увидела вживую. Поэтому она решила, что когда он появится у ворот дворцовой территории, то она скажет, что за всё случившееся Арджуна таки заслужил наказание и получит от жены прощение и разрешение жить в их дворце, а от царицы разрешение жить в Индрапрастхе, только если продолжит свои аскезы и покаяние в домашних условиях – в этой самой соломенной хижине – в течение одного дня.
Сейчас Кришни зашла туда со своей служанкой,…
…чтобы посмотреть, всё ли в домике сделали, как она просила, и осталась очень довольна - стилизация под жилище отшельника ее полностью удовлетворила. Она много говорила служанке, как чудесно пройдет тот день, когда Арджуна будет проходить здесь свое «покаяние». Во-первых, Бхима уже пообещал организовать по случаю возвращения брата аскетическое спецменю. Во-вторых, она сможет наконец-то просто насмотреться после долгой разлуки на своего замечательного мужа
Короче, если бы всё пошло по самому оптимистичному сценарию Кришни, то Арджуна неизбежно и в прямом смысле сразу с порога вспомнил бы о том, что ему до его ухода из Индрапрастхи все-таки не так уж просто было затеряться между любящими свою жену братьями.
***
В Двараке снова раскочегарили уже затухший костер брачной церемонии, и наступил звездный час счастливой Субхадры.
Конечно, загламуренный для свадьбы Арджуна был гораздо более приятен глазу невесты.
Вообще там везде на церемонии лицо жениха было лучше тысячи слов...
…и очень контрастировало с той довольной физиономией, которая была у Арджуны на свадьбе с Кришни. Он, кстати, вспомнил ту свою первую свадьбу - как он и братья были тогда счастливы, как они все вместе надевали на голову своей невесты брачную корону,...
...в которую сам же Арджуна вставил пять камней Кришны, и с каким восхищением и благодарностью он смотрел тогда на друга за то, что благодаря его подарку братья женятся на девушке своей мечты. Но сейчас даже и на Кришну не хотелось поднимать глаза (редкий случай!).
А Кришна, конечно, внимательно наблюдал за тем, как сбывается мечта его сестры...
...и как они с Арджуной становятся родственниками не только по крови, но и по закону.
Лучше тысячи слов были и лица присутствующих оскорбленных Кауравов.
Дурьодхана туда вообще не пришел.
У Кунти так никогда и не получится побывать на такой свадьбе у сына, где бы ее всё устраивало,...
...потому что больше никто из ее детей не женится.
После церемонии Дхритараштра сквозь зубы дал минимум полагающихся благословений новобрачным и прозрачно намекнул Арджуне, что он, конечно, выполняет условия помолвки, а именно принимает Субхадру полноправным членом их династии, а дипотношения с Дваракой не разорвет и, тем более, войну ей не объявит, но ни Арджуне, ни Субхадре он в своем доме, то есть в царском дворце Хастинапура, будет не рад.
А Бхишма вообще принципиально не дал молодым никаких благословений, а еще раз грозно высказал свою точку зрения на произошедшее - Баларама их кинул и оскорбил весь род Куру, а вотэтовсё есть жуть-адхарма и куда катится мир. Кришна опять наехал на него за скрепность, но Бхишма от этого свое мнение не поменял и молодоженов таки не благословил.
И без того сильно расстроенный Арджуна расстроился еще сильнее, что и эти его брачные порывы так категорически не понравились дедушке,...
...но в этот раз они ему и самому категорически не нравились.
***
Однако в тот день Арджуну поджидал еще один неприятный сюрприз, откуда он не ждал - оказалось, что его прогнозы по поводу предстоящего муторного сожительства с влюбленной в него дурочкой Субхадрой в Двараке, о которых он мрачно размышлял в ее колеснице, были слишком оптимистичными.
Когда все в основном разошлись, Баларама поинтересовался планами Арджуны - когда он с Субхадрой собирается ехать в Индрапрастху? И это был, конечно, ожидаемый вопрос, и в предыдущих двух случаях Арджуна о гостевом браке договаривался, так сказать, на берегу, но тут в силу ситуации ему пришлось ставить Балараму уже перед фактом. Арджуна прекрасно понимал, что это может вызвать неодобрение и несогласие, но он очень надеялся в этом вопросе на поддержку Кришны.
Баларама таки не проникся идеей гостевого брака и возмущенно сказал, что Бхишма, получается, был не так уж не прав, когда рассказывал про то, куда катится мир: он к Арджуне в свете случившегося отнесся более чем лояльно и пошел навстречу несмотря на то, что в результате обидел своего любимого ученика, его родителей и прочих близких родственников, которые к тому же еще и далеко не последние люди в Бхарате, а Арджуна ему сейчас заявляет, что решил скоро свалить, оставив Субхадру в Двараке - зачем он вообще тогда женился, если не видит свою жизнь вместе с его сестрой, и почему не дал жениться Дурьодхане, который собирался стать Субхадре нормальным, а не каким-то призрачным мужем? Арджуна сказал, что, к сожалению, он никак не может привезти Субхадру в свой дом в Индрапрастхе, потому что не получил согласия своей семьи на то, чтобы в ней появился новый член - и за попытку привести теперь этого члена в их дом его ждет в этом доме вечный бан. Баларама ответил, что он не против, если Арджуна и Субхадра останутся жить с ними в Двараке - наоборот, только «за», и все здесь готовы признать за Арджуной право считать их дом своим; но если Арджуна куда-то свалит без Субхадры, то ни о каком признании независимости Индрапрастхи Дваракой не может быть и речи!
Кришна никакой поддержки не оказал, а просто отморозился от темы.
В принципе,
Что касается вечного бана, то, разумеется, он понимал, что неизбежно и в прямом смысле сразу с порога он опять наступит Кришни на хвост – и это тоже сильно огорчало его. Но с этой стороны у Арджуны ведь была крепкая надежда, что он не зря вместо того, чтобы помогать старшему брату обрести независимость их царства в сложной политической ситуации, ушел из Индрапрастхи и превратил свою жизнь в театр абсурда - за время его отсутствия братья уже давно заслонили в сердце Кришни его дурацкий портрет, а значит, она и не будет особо обижена тем, что у Арджуны теперь есть еще одна жена, которая должна жить с ними, зато будет рада, что он и его Гандива снова готовы служить их царству, поэтому в итоге она всё простит и не откажет ему и Субхадре от дома и от Индрапрастхи.
Конечно, если уж от дурочки Субхадры Арджуне теперь нельзя было отвязаться в принципе, то жить с Кришной в Двараке тоже был хороший вариант - правда, в последнее время Кришна редко жил в Двараке... Но в любом случае Арджуна хотел жить все-таки с братьями в Индрапрастхе - да и маме он в начале серии торжественно пообещал, что всегда будет вместе с ними, а конкретно сейчас будет помогать Юдхиштхире добиться признания независимости их царства не только на метафизическом уровне.
В общем, Арджуна поехал с Субхадрой в Индрапрастху.
@темы: Кришна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
пятница, 29 апреля 2022
«Похищение» Арджуны
Когда Арджуна окончательно смирился с тем, что ради независимого будущего Индрапрастхи он неизбежно должен сейчас пойти на новый брачный аскетический подвиг, он начал выяснять у Кришны детали – как это возможно технически: если прямо в этот момент где-то рядом уже раскочегаривается костер брачной церемонии, то справедливо предполагается, что между сторонами будущего супружеского союза уже всё сто раз договорено-передоговорено, поэтому если Арджуна сейчас увезет Субхадру из Двараки, то это в любом случае будет воспринято как похищение невесты, то есть, не может уже быть и речи ни о какой дружбе между Дваракой и Индрапрастхой, а значит, ни о каком признании независимости Индрапрастхи… а ведь именно ради этого признания и затевается весь сыр-бор. Арджуна попросил разъяснения со слабой надеждой, что, может быть, друг, обратив внимание на такую неэффективность этого варианта, придумает что-то другое - действенное и без дурочки Субхадры в качестве его жены.
Тут Кришна хитро переглянулся уже с Субхадрой.
По итогам переглядок Субхадра сказала, что это она «похитит» Арджуну...–
...то есть сама будет вести свою колесницу, в которой они вдвоем поедут из Двараки: таким образом, когда ее хватятся на свадебной церемонии, поймут, что произошло, и отправят за ней дваракский патруль, то увидят, что это она правит лошадьми, а Арджуна сидит тушкой в колеснице – соответственно, ни о каком ее принуждении к побегу не может быть и речи.
Арджуна представил Субхадру, управляющую колесницей,…
…и сказал Кришне, что делает это уже даже не для Индрапрастхи, а просто веря другу, что сейчас надо именно так – вроде как тогда в Видарбхе, когда Кришна попросил его переодеться в женскую одежду и выдавать себя за пастушку Бриханналу.
Кришна ответил, что всё это испытания для настоящих героев – а его друг такой и есть.
Когда, вроде, обо всем договорились, Арджуна и Субхадра пошли к ее колеснице, но Кришна их притормозил...
...и, указав на Гандиву в руках Арджуны,
***
Глядя на то, как Субхадра, и со спины светящаяся от счастья в предчувствии скорой свадьбы с любимым, ведет колесницу даже на такой черепашьей скорости, Арджуна, который по указанию Кришны просто сидел там тушкой, погрузился в мрачные раздумья по поводу своего очередного теперь уже точно неизбежного
Тут колесницу основательно встряхнуло – и это выкинуло Арджуну из мрачных раздумий. Дурочка Субхадра таки умудрилась на черепашьей скорости создать аварийную ситуацию на дороге!
Впрочем, справедливости ради, там и колеснице, которая ехала навстречу, было что предъявить насчет аварийной ситуации. Дело в том, что не только Арджуна провел эту ночь в беспокойстве по поводу независимого будущего Индрапрастхи – не меньше об этом беспокоился, только с противоположным знаком, и Шакуни. Рано утром он стал выяснять, не нарисовался ли Арджуна в Двараке для того, чтобы как-то помешать кульминации хитрого плана – свадьбе Дурьодханы и Субхадры, но того, вроде, нигде не было. Однако Шакуни продолжал беспокоиться и в конце концов решил, что ему есть смысл поехать в храм Сомнатх, чтобы точно удостовериться, что Арджуна там действительно погружен в аскезы, как ему вчера заливал Кришна – и он не выгрузится из них раньше, чем закончится свадебное торжество в Двараке. Конечно, это значило, что ему не удастся поприсутствовать на таком важном событии в жизни племянника, но хитрый план был в любом случае дороже, а уж на брачной церемонии Дурьодхана как-то точно сможет справиться без дяди. Поэтому Шакуни взял свою колесницу и погнал ее на максимальной скорости в храм Сомнатх. Так они с Арджуной и разминулись – тот шел в Двараку напрямик по народной тропе через пересеченную местность, а Шакуни ехал в объезд по цивильной главной дороге из Двараки.
В храме, само собой, Арджуны уже не было, а браманы, когда поняли, о ком спрашивает Шакуни, махнули ему в сторону народной тропы до Двараки. Шакуни погнал назад в город на той же максимальной скорости, и вот из-за этого с одной стороны и от не слишком уверенно держащей поводья в руках Субхадры с другой стороны обе колесницы с трудом разъехались на широкой главной дороге.
Шакуни увидел правящую лошадьми Субхадру с хлыстом в руке и сидящего тушкой в колеснице безоружного Арджуну – и до него сразу дошло, в чем идея. Арджуна, отвлекшийся от мрачных раздумий из-за аварийной ситуации, увидел Шакуни - и тут Субхадра сразу оказалась без поводьев и хлыста, а ее колесница тоже покатилась на максимуме возможного. Впрочем, Шакуни не думал за ними гнаться, а решил, не сбавляя скорости, таки добраться до Двараки и там потребовать от Баларамы объяснений.
Арджуна, когда понял, что Шакуни не собирается их преследовать, вернул Субхадре поводья и хлыст, но сказал, что, пожалуй, им все-таки стоит изменить план Кришны, потому что теперь, когда о них узнал Шакуни, он может организовать какой-то форс-мажор, который поставит под сомнение независимое будущее Индрапрастхи. Арджуна предлагал не ждать на черепашьей скорости, когда их догонит дваракский патруль, а побыстрее найти какого-то служителя культа, который немедленно их поженит, чтобы Субхадра уже точно не смогла стать женой Дурьодханы. Девушка, однако, наотрез отказалась заключать брак где попало – она хотела нормальную красивую царскую свадьбу у них в Двараке, и Кришна ей такую и обещал, так что она собиралась во всем довериться брату – то есть и дальше ждать на черепашьей скорости, когда их догонит дваракский патруль. Арджуна быстро понял, что спорить бесполезно, вернулся на сидение колесницы и вскоре опять погрузился в мрачные раздумья по поводу предстоящего муторного сожительства с влюбленной в него дурочкой Субхадрой.
***
В это время в Двараке уже вовсю раскочегарили костер брачной церемонии.
Дурьодхана был доволен, что всё получается, но недоумевал, куда делся дядя.
Через некоторое время служители культа стали интересоваться у родных невесты, почему девушки всё нет и нет. Баларама отправил прислугу узнать, что же задерживает сестру, и тут прибежал Шакуни со скандалом и претензиями, что только что по дороге в Двараку ему навстречу выехала колесница, которой правила Субхадра, с тушкой безоружного Арджуны внутри - и как Баларама это объяснит?! Что это за оскорбление Хастинапура и его царской династии?!
Дурьодхана сразу сильно запереживал.
Баларама долго не мог вкурить, о чем вообще ведет речь Шакуни.
Наконец на громкие возмущения Шакуни пришел Кришна и констатировал факт - Субхадра не захотела оставаться в Двараке, где ее собирались выдавать замуж, не спросив ее мнения, а решила уехать с тем, чьей женой она действительно хочет стать, то есть с Арджуной.
Все хастинапурцы от такой новости выпали в осадок,...
...но особенно, конечно, сам жених.
Он начал качать права в том смысле, что Арджуна похитил Субхадру - а значит, Баларама теперь должен его поймать и наказать, а свою сестру вернуть и выдать за него замуж.
Баларама сказал, что да-да, конечно, сейчас мы вышлем патруль за ними и арестуем Арджуну. Однако Кришна еще раз объяснил, что там Арджуну арестовывать не за что - он сидит тушкой в колеснице без оружия, а лошадьми правит Субхадра, но и ее тоже не за что арестовывать - она не нарушила никаких законов Двараки.
Итак, по всему выходило, что Арджуна еще раз станет мужем той, на ком планировал жениться Дурьодхана.
Тут на Балараму сильно наехал уже Бхишма: обо всём было уже сто раз договорено-передоговорено, и Баларама дал Кауравам обещание - то есть фактически Субхадра уже жена Дурьодханы, и замуж за Арджуну она выйти не может.
Баларама, наконец-то вкуривший ситуацию, тут же перевел стрелки на Кришну, который и вступил с Бхишмой в суровую дискуссию.
Он же Бхишму вообще по сериалу не любит за скрепность.
В общих чертах Кришна сказал, что до свадьбы с Дурьодханой, которой не было, Субхадра фактически не может считаться женой Дурьодханы, потому что именно на свадьбе жених и невеста заявляют свое согласие на супружеские отношения и не раньше; то, о чем говорит Бхишма, это была помолвка, то есть заявление семей о желании породниться друг с другом - в данном случае речь идет о желании царских династий Хастинапура и Двараки связать себя семейными узами; Арджуна принадлежит к царской династии Хастинапура - и раз Кауравы во время помолвки заявили о своем согласии на то, чтобы породниться с Ядавами, то как их может оскорбить этот брак?
Дхритараштра сказал, что его очень даже может оскорбить пренебрежение его сыном - и после такого Хастинапур разрывает все дипотношения с Дваракой и скоро объявит ей войну. Ему Кришна объяснил уже не за брачные скрепы, а за политику: по традиции семейные узы священны, и брак Субхадры с Арджуной как раз приводит к появлению таких вот священных уз между царскими династиями Хастинапура и Двараки. Если Хастинапур разорвет дипотношения с Дваракой из-за такого брака, то и без объявления войны это означает, что Кауравы больше не признают Арджуну членом своей семьи, а это в свою очередь значит, что и Юдхиштхира, будучи братом Арджуны, может перестать признавать свои семейные связи с династией Куру, а признавать только свою вассальную зависимость от Хастинапура; но опять же по традиции и вследствие всё той же святости семейных уз сюзерен не может требовать от вассала служить ему против своей родни, и если такая ситуация возникает - например, сюзерен разрывает дипотношения с царством, с правящей династией которого вассал связан семейными узами - то сюзерен обязан по первому требованию вассала даровать ему независимость. Короче, выходило, что если из-за брака Субхадры с Арджуной Дхритараштра разорвет дипотношения с Дваракой, то он будет обязан признать независимость Кхандавапрастхи сразу же, как только об этом попросит Юдхиштхира.
Кауравам пришлось признать, скрипя зубами и бросая на Кришну гневные взгляды, кому позволяли глаза, что им таки придется проглотить такое оскорбление и после брака Субхадры и Арджуны не разрывать из-за этого брака дипотношения с Дваракой, а тем более объявлять ей войну - иначе Хастинапур мгновенно и навсегда теряет ныне сказочно богатую Кхандавапрастху.
Дурьодхана даже за нож схватился, но его остановил Шакуни, сказав, что так дела не делаются,...
...но Кришна теперь его личный враг.
В общем, Баларама отправил патруль за колесницей Субхадры, чтобы те проверили, всё ли там законно, и если нет - арестовали, кого надо, а если да - сказали Субхадре, что она может вернуться в Двараку со своим избранником, где и заключить с ним брак.
P.S. В этой серии на несостоявшейся свадебной церемонии Дурьодханы эпизодично засветилась жена Баларамы.жена Баларамы.
среда, 27 апреля 2022
Последняя аскеза
После возвращения из храма на берег океана Шакуни рассказал Дурьодхане, что видел там Арджуну. Тот сначала встревожился,…
…но потом сказал – а что, собственно, может сделать сейчас Арджуна, если по поводу женитьбы всё уже сто раз договорено-передоговорено с Баларамой и завтра свадьба? – разве что украсть Субхадру, но тогда для Двараки он станет преступником, и тогда ни о каких дружественных отношениях между ней и Кхандавапрастхой не будет и речи, а значит, никакого признания суверенитета, то есть произойдет именно то, ради чего и затевался весь хитрый план.
Но хоть это и звучало убедительно, Шакуни продолжал переживать, справедливо полагая, что Кришна со своими комбинациями может оказаться хитрее любого хитрого плана.
Шакуни сунулся к Кришне: мол, как-то странно, что именно сейчас тут нарисовался Арджуна, хотя на свадьбу его никто не звал - плетете интригу, да? Кришна несмотря на свое всевышнее положение, похоже, даже немного удивился, что тот таки смог засечь друга в храме.
Однако он, как ни в чем не бывало, сказал Шакуни, чтобы тот для своего же блага бросил уже подозревать везде какие-то интриги - Арджуна ушел из Индрапрастхи, чтобы духовно расти над собой
Но Шакуни всё равно по-настоящему не успокоился, а продолжил переживать, что в данном случае эта парочка друзей как-то дружит против его хитрого плана.
Из интересного: на пикнике засветился сын Кришны и Рукмини Прадьюмна.
На самом деле там около трех лет прошло с того момента, как Кришна увез Рукмини из Видарбхи, а мальчик по нашим понятиям возраста "скоро в школу". Заметим это.
***
Субхадра, которая не поехала на берег океана и осталась в Двараке, пожаловалась Кунти, тоже проигнорировавшей пикник, на то, что Баларама договорился о ее браке, не спросив ее мнения, а она не хочет выходить замуж за Дурьодхану – как же так, что ее собственные чувства задвинули?!
У Кунти очень сильно отозвалось про задвинутые чувства,…
…но она посоветовала Субхадре то, что сама считала правильным и, собственно, делала применительно к своей ситуации – задвигать их и дальше. Но в ситуации Субхадры это означало, как ей стала объяснять Кунти, что отказаться от брака уже нельзя - мало того, что это будет теперь расценено как оскорбление Дваракой царской династии Хастинапура и серьезно ухудшит отношения между двумя государствами, так еще и сама Субхадра после такой истории никогда не сможет выйти замуж, а значит, ее жизнь потеряет всякую ценность, и девушка до самой смерти будет обречена на общественное осуждение за свое бесполезное незамужнее существование, следовательно, Субхадре обязательно нужно завтра стать женой Дурьодханы.
Тут Субхадра рассказала Кунти, что любит Арджуну и с тех пор, как с ним познакомилась, всегда хотела быть его женой – так, может, Кунти попросит своего сына стать ее мужем вместо Дурьодханы, что не должно стать оскорблением царской династии Хастинапура, поскольку Арджуна к ней тоже принадлежит.
Кунти стало еще больше жаль девушку, когда она узнала, что под задвинутыми чувствами она имеет в виду любовь к Арджуне - Кунти же знала, что эта любовь безответна, и ее сын не влюблен в Субхадру и жениться на ней точно не захотел бы. В безответной любви Кунти кое-что понимала, так что тут даже заплакала от сопереживания девушке.
С другой стороны, опыт с Панду убедил ее, что невозможность связать себя браком «в одни ворота» это таки хорошо для девушки. Была еще и, так сказать, третья сторона – перед ней была не разумная Хидимби, а глупенькая Субхадра, которая несмотря на свое собственное нынешнее положение не понимала критичность доброй воли на совместную жизнь, а считала, что ее можно заменить таким принуждением, как настоятельная просьба матери. Поэтому Кунти в любом случае не хотела бы просить сына, не влюбленного в Субхадру и ничего ей в смысле супружеских отношений не обязанного, жениться на ней, даже если бы она знала, как сейчас выйти с ним на связь. Но Кунти не знала и при всем сочувствии девушке была рада, что в качестве причины отказа Субхадре насчет ее просьбы об Арджуне она может с чистой совестью сказать, что сын ведь ушел из Индрапрастхи, и у нее нет ни малейшего представления, где он теперь находится, так что она ничего не может у него попросить.
Кунти, как могла, пыталась утешить рыдающую Субхадру тем, что если Кришна не стал возражать против решения Баларамы о ее браке с Дурьодханой, то это значит, что всё обязательно будет хорошо. Но, конечно, для Субхадры это было не утешение.
***
Арджуна очень надеялся, что Кришна, объявившись в храме, как-то найдет возможность поговорить с ним наедине, потому что, разумеется, у него были вопросы насчет завтрашней свадьбы Субхадры и Дурьодханы, в том числе вопрос о том, почему Кришна такое допустил - он же всегда поддерживал их в стремлении к независимости?!
Так он прождал до вечера, очень переживая, само собой, за будущее Индрапрастхи, а Кришны всё не было. Тогда он решил, что завтра на рассвете сам пойдет к другу в Двараку.
***
В Двараке с утра, понятное дело, шла подготовка к свадебной церемонии. Арджуна постарался выбрать момент, когда Кришна был, вроде бы, один, но друг, завидев его, тут же позвал Субхадру - типа, посмотри, кто к нам пришел.
Субхадра подошла и в "натуральном" виде с трудом узнала Арджуну.
Разумеется, на ее вкус в статусном гламуре он выглядел куда приятнее.
В беседе с Кришной, ради которой Арджуна сейчас пришел в Двараку, Субхадра ему представлялась какой-то совершенно лишней деталью, и он даже не поздоровался с девушкой, а сразу обратился к другу со сверхактуальным - почему Кришна дал согласие на предстоящий брак, который помножит на ноль все усилия Индрапрастхи по обретению независимости?!
Кришна сказал, что Дурьодхана и Субхадра пока что не муж и жена и на ноль еще ничего не помножено - и не будет при условии, что Арджуне сейчас не слабО самому жениться на Субхадре ради независимого будущего Индрапрастхи.
Арджуна стал отпираться, как мог - он решительно не хотел снова
...особенно глядя на то, с каким энтузиазмом эту идею восприняла сама Субхадра.
Но Кришна быстро дал ему понять, что другого выхода нет - никуда Арджуне не деться
вторник, 26 апреля 2022
Арджуна приходит в храм Сомнатх
Дурьодхана в очередной раз пришел к дяде
Шакуни сказал, что коровы это ерунда по сравнению с той отличнейшей новостью, которую он только что узнал – Арджуна ушел из царства Пандавов; стада и прочее сказочное богатство это всего лишь следствие, а всё решают кадры, поэтому Юдхиштхира потерял в итоге гораздо больше, чем пока что приобрел. Да и тенденция приятная, хотя и ожидаемая – они сами обрекли свой братский союз на распад, когда включили в его контур Кришни; однако быстро же Пандавы начали распадаться – Шакуни предполагал, что они все-таки дольше продержатся, но вот тут как раз приятно ошибиться, и, выходит, что скорее рано, чем поздно произойдет то, что и должно произойти – Юдхиштхира останется без силы своих братьев, а значит, без главной причины своего успеха.
Однако полагаться исключительно на неизбежную естественную смерть братских чувств Пандавов и сидеть сложа руки, смотря на то, как они ускоренными темпами идут к независимости, по мнению Шакуни, тоже было неправильно, и по этому поводу у него уже созрел хитрый план, как им в этом помешать. Причем особенно приятно в этой схеме для Шакуни было то, что Пандавы получат отказ в признании своего суверенитета оттуда, откуда точно не ожидают – со стороны Ядавов, то есть династии, к которой принадлежит Кришна, в поддержке которого Юдхиштхира не сомневается ни секунды. Но, как известно, сам Кришна сейчас практически всё время зависает в гостях у Пандавов, а за тем, что творится в Двараке, совсем не следит, и хотя формально там правит его отец Васудева, но реально всем в царстве заправляет Баларама, старший брат Кришны. Шакуни предлагал Дурьодхане сначала завязать хорошие отношения с ним и даже уже нашел точку соприкосновения племянника с братом Кришны – булава, в искусстве владения которой Балараме нет равных во всей Бхарате. Племяннику надо поехать в Двараку и там набиться ему в ученики. Поскольку к булаве и сам Дурьодхана сильно неравнодушен, то Шакуни надеется, что ему не составит труда с ее помощью так соприкоснуться с Баларамой, что вскоре его с Дурьодханой станут связывать крепкие узы настоящей учительской любви, и он будет рад отдать замуж за ученика свою младшую сестру Субхадру*. Так как потеря ныне сказочно богатой Кхандавапрастхи не в интересах Хастинапура, то Баларама не захочет действовать против любимого ученика и любимой сестры, которые есть будущие царь и царица Хастинапура, и не согласится с признанием Дваракой суверенитета царства Пандавов, мотивируя это простым естественным вопросом – а что, собственно, Юдхиштхире не так быть сказочно богатым вассалом империи, управляемой сестрой Баларамы и Кришны?
Дурьодхану план вполне устроил, и он вместе со своей булавой засобирался в Двараку.
Хотя, разумеется, сама идея супружества в этом хитром плане была средством, а не целью, но не исключено, что первая попытка вступить в брак - сваямвара в Кампилье - таки оставила у Дурьодханы неизгладимые впечатления, при этом как будущему царю ему всё равно полагалось быть женатым, поэтому то, что дело может обойтись без всяких шоу, а простым договорняком, наверное, было для Дурьодханы приятным бонусом дядиного хитрого плана.
*Напомню, если вдруг кто потерял их из виду: Субхадра это та самая сестра Кришны и Баларамы, у которой в сериале амплуа древнебхаратской "блондинки" и которую мы первый раз видели в 55-й серии в Хастинапуре на выпускном вечере принцев, где она крепко запала на Арджуну, а последний раз - в 73-й серии у нее дома в Двараке, где тот ей объяснил, что его сердце занято; Балараму мы видели пока только в 71-й серии, когда он внезапно появился со своей большой булавой, чтобы помочь Кришне увезти Рукмини из Видарбхи.
***
Пока Дурьодхана после раздела царства страдал имперским духом, Шикханди уехал в те земли на границах, где ощущалась нехватка этого духа – ну то есть до визита его и его армии ощущалась. Как всегда, успешный успех от Шивы и здесь не подвел его, и вот уже на хастинапурских улицах его встречали всяческими прославлениями, ликованиями и прочим почетом, которые организовал к его приезду Бхишма в качестве благодарности за ряд громких побед. Когда колесница Шикханди уже подъезжала к воротам дворцовой территории, на нее с неба посыпались лотосы. В этот раз, конечно, это был не лотосный ливень вроде того, каким Карна разбудил его когда-то в Анге, а такой себе приятный дождик. Шикханди сразу оглянулся в направлении речки – так и есть, оттуда шел Карна с луком. Генерал спрыгнул с колесницы и быстро пошел ему навстречу.
Первым делом Шикханди, конечно, сказал ему спасибо за такое красивое приветствие, а вторым делом спросил, почему Карна одет в такую простую одежду. Тот ответил, что он отказался от короны Анги, вернулся в родительский дом и сейчас там занимается обслуживанием колесниц. Теперь Шикханди первым делом спросил, кто стал раджой Анги, но Карна был без понятия. В принципе, Шикхнади же знал, что Карна плохо понимает, зачем нужна власть, и несмотря на всё элитное образование
Карна поздравил Шикханди с рядом громких побед, которые, кроме всего прочего, показали, что генерал безоговорочно достоин своего нынешнего высокого положения в армии, несмотря на, прямо скажем, юный для этого положения возраст. Шикханди поблагодарил и сказал, что очень рад видеть Карну, но... выходит, друг теперь живет не на дворцовой территории и ему вечером будет не к кому напрашиваться в гости? Карна усмехнулся и сказал, что зато теперь никто не будет напрашиваться к генералу на консультации, как лучше разрулить что-то в Анге, а что касается гостей, то Шикханди может напроситься к нему прямо сейчас - он вот тут живет через дорогу, и если друг не занят и не брезгует быть гостем в доме колесничего... ну да Карна знает, что Шикханди нетакой. Шикханди ответил, что он, конечно, будет счастлив принять приглашение Карны - помнится, когда-то друг уже приглашал его к себе познакомиться с родителями... когда они из Анги вернулись... но тогда не срослось
Шикханди отпустил свою колесницу, и они с Карной пошли к его дому, который и правда был через дорогу, только Карна сказал, что с родителями не срастется и в этот раз - отец сейчас во дворце, а мать ушла куда-то, но зато Карна может познакомить его со своей женой!
То, что Карна женился, стало большой неожиданностью для Шикханди, поскольку до этого тот никогда не демонстрировал каких-то брачных порывов в принципе. Но генерал, ясное дело, пожелал другу счастья и успеха в семейной жизни - сказал, что, управляя Ангой, Карна ведь хорошо понял, что вотэтовсё (Шикханди махнул рукой в сторону виднеющегося с улицы царского дворца) ерунда, а главное - люди, и раз друг решил поучаствовать в создании будущего, то пусть его дети станут его достижением, а не бременем.
Однако когда они зашли в дом, оказалось, что и Вришали куда-то вышла, но Карна заверил друга, что это точно ненадолго и жена скоро вернется.
Шикханди еще раз сказал спасибо Карне за лотосное приветствие - это было так же неожиданно и так же приятно, как тогда в Анге. Карна, который до этого был настроен очень позитивно, и была видна его радость от возможности пообщаться с Шикханди – собственно, он и лотосный дождь запустил потому, что захотел сейчас обратить на себя внимание генерала и не знал, как по-другому это можно сделать, вдруг сник и сказал, что тогда, в Анге, он так расстраивался, что столько ждал у Парашурамы, когда же вернется в Хастинапур, а в итоге оказался в дикой Анге... правда, Анга оказалась вообще не дикой, а отстроенной благодаря Шикханди по последнему слову прогресса... так вот, тогда Карна со всех сторон расстраивался и скучал по своим родным местам, а теперь вот живет в Хастинапуре и думает, что, наверное, те месяцы - это было лучшее время в его жизни... Шикханди несколько удивился - в его представлениях это были довольно странные признания из уст недавно женившегося человека. Он сказал, что Анга никуда не делась, там по-прежнему всё прогрессивно, и там, как и везде, нужны колесничие - Карна может туда переехать, и Шикханди очень приятно чувствовать свою причастность к тому, что у друга остались от того пребывания такие хорошие воспоминания. Вдруг совершенно неожиданно для Шикханди у Карны из глаз начали течь слезы, и он, сначала пытаясь с ними как-то бороться, невнятно сказал, что дело же не в Анге, а в том, каким он был тогда в Анге, и такого себя он уже больше нигде не найдет... Потом Карна перестал уже сдерживаться и расплакался по-настоящему, да еще и внезапно со всеми этими слезами прислонился к плечу Шикханди - Карна же был как раз на голову ниже генерала.
Шикханди вообще не знал, что ему делать и как утешать не понятно почему расстроившегося друга, и стоит ли его обнять или, наоборот, стоит оторвать от себя...
Тут в дом вернулась Вришали. Разумеется, она видела Шикханди впервые в жизни, но его кокошник сразу дал ей понять, что к ним в дом зашел какой-то очень непростой человек, а то, как Карна к нему прислонился, давало понять еще и то, что этот непростой человек имел какое-то значение в той жизни мужа, в которой он служил режиму.
Шикханди стоял лицом к двери, а Карна, соответственно, спиной, и Шикханди сразу понял - кроме очевидного, что это вернулась та самая жена, - что друг и плакать тут же перестал, и очень хочет сейчас как-то вытереть слезы, чтобы жена их не заметила. Тут Шикханди уже с чистой совестью просимулировал крепкие дружеские объятия долгожданной встречи, за которые Карна был ему очень признателен, потому что благодаря им он смог основательно вытереть об генерала свое лицо - и когда Карна повернулся к Вришали и стал знакомить ее с Шикханди, та и правда не заметила, что муж плакал – ну разве что какой-то мокрый блеск в глазах в принципе склонного к слезам Карны из-за радости долгожданной встречи.
Шикханди никогда ничего не слышавший от Карны о Вришали и знающий о ней ровно ничего, задал вопрос, которым сразу попал пальцем в небо до такой степени, что только что рыдающий Карна даже засмеялся - Шикханди спросил, не расстроилась ли Вришали, что не стала женой раджи Анги.
Вришали никогда ничего не слышавшая от Карны о Шикханди и знавшая о нем ровно то, что знали о нем простые хастинапурцы, фыркнула, что, разумеется, нет - она никогда бы и не согласилась стать женой слуги режима. Шикханди ее слова сильно заинтересовали, но он решил пока не углубляться в этот вопрос и вдруг сказал, что, может, сейчас, когда Карна решил оставить царскую власть и вернуться к дхарме своей касты, он согласится стать колесничим Шикханди?
Карна как-то сильно оживился и, похоже, хотел, не раздумывая, сказать «да», но Вришали ответила, что служба у генерала - это постоянные военные походы, а она всегда мечтала выйти замуж за Карну, и раз уж ей так повезло осуществить свою мечту, то она хотела бы, чтобы Карна жил с ней в их доме, а не с Шикханди в его колеснице, вроде как отец Карны живет в колеснице Бхишмы. Шикханди явно не понравились эти аналогии, и он сказал, что Вришали права: в своей армии он может предложить Карне только свою колесницу и, к сожалению, ничего не может предложить там Вришали - только ждать Карну из походов, а это, конечно, несправедливо, потому что сам Карна никого не ждет из походов...
Карна, видя, что как-то гостеприимство не очень задается, да и расстроенный, кажется, что место колесничего Шикханди прошло мимо него, все-таки предложил другу присесть, и тот не отказался – его таки явно заинтересовала Вришали, и он не собирался уходить, пока не удовлетворит свое любопытство.
Карна, конечно, по тону Вришали понял, что она же, зная о Шикханди ровно то, что знают о нем простые хастинапурцы, воспринимает его не просто как слугу режима, а хуже - как его оплот, захотел как-то дать понять жене, что она зря так и Шикханди нетакой. Он стал говорить Вришали о том, как генерал смог за считанные годы превратить дикую Ангу с магадхским боевиком за каждым деревом в цветущий край, а ведь Шикханди вряд ли то и старше Вришали, и вот уже второй в хастинапурской армии после Бхишмы. Всячески напирая на то, как талантлив Шикханди, и на то, что он, будучи простым дашарнским нонеймом, уже так прославил свое имя, как Карне, который существенно старше, и не снилось, он добился только того, что Вришали сказала - Шикханди мог спокойно в детстве учиться воинскому искусству, не прячась и не боясь, что кто-то увидит в его руках оружие, так что удивительного теперь в том, что Шикханди в меньший срок добился большего успеха, чем Карна? Муж возразил, что Вришали несправедлива и просто сама не видела генерала, так сказать, в действии, но Шикханди перебил его и сказал, что Карне не стоит спорить с женой – разумеется, в том-то всё и дело, что ему в детстве ни от кого не надо было прятаться и нечего было бояться...
***
Шикханди вернулся к себе на дворцовую территорию, и там его прислуга тоже поприветствовала со всем почтением после долгого отсутствия и поздравила с рядом громких побед. Шикханди поблагодарил, но сказал, что ему что-то по дороге уже успели испортить настроение, и, пожалуй, пока еще не поздно, он поедет со своим конем за город - то есть, если кто будет спрашивать, то всех в сад до завтра. Ему тут же сказали, что Бхишма уже передал свой приказ генералу, чтобы тот, как появится, подошел к нему на балкончик.
***
После ухода Шикханди Карна сказал Вришали, как жаль, что генерал ей совсем не понравился - он там из всех во дворце самый нетакой... На это Вришали ему ответила, что он таки хуже, потому что не просто паразит-эксплуататор, типа Дхритараштры или Дурьодханы, и не слуга режима, а его оплот, вроде Бхишмы, и это даже по манерам видно - такой же наглый, аррогантный и привыкший, что все двери ему открываются с ноги. Карна сам особо не заметил, в каком месте Шикханди был у них в гостях аррогантным, и возразил Вришали, что она и правда ошибается насчет него – вот он даже не побрезговал зайти к ним в дом, да и вообще никогда не общался с Карной свысока. Вришали ответила, что это значит только то, что генералу всегда было что-то нужно от Карны, как и всем там во дворце – и сейчас он тоже ведь не просто так зашел, а чтобы взять его себе в колесничие. Карна расстроенно вздохнул, а Вришали спросила - если муж хорошо знает генерала, то правду ли говорят, что он сын Бхишмы? Карна ответил, что у него и в мыслях такого не было, когда они общались, он только от народного гласа это услышал, и его даже удивляет, почему решили, что сын – Шикханди же Бхишме реально в правнуки годится. Вришали объяснила, что тогда бы где-то обязательно засветились соответствующие сын/дочь и внук/внучка, а Бхишма, вроде, раньше никогда в таком фаворитизме не был замечен. Карна сказал, что фаворитизм фаворитизмом, но Бхишма пока нигде с Шикханди не ошибся и назначил его сейчас вторым после себя тоже, скорее всего, не от балды - судя по настрою, с которым генерал подходит к проблемам в армии, он с такими полномочиями лет за десять-пятнадцать реформирует их вооруженные силы так, что любая война с любым противником будет выиграна Хастинапуром в кратчайшие сроки просто "по очкам", и как раз вот это Бхишме от него и надо, так что странно было бы задвигать такого способного человека просто потому, чтобы не сказали, что это твой незаконный сын. Вришали сказала, что, тем не менее, Карну Бхишма хотел задвинуть аж в Магадху. Но Карна на это ответил - что бы там Вришали не говорила насчет более благоприятных условий для изучения воинского искусства в детстве Шикханди, но дело точно не только в этом: Карна, когда попал в Ангу, далеко не сразу начал понимать, с какой вообще стороны надо подходить к царству, а ведь Шикхнади не в цветущий край с границей на замке приехал, а в дикую Ангу с магадхским боевиком за каждым деревом, а всё-таки как-то знал, с какой стороны подходить ко всему этому безобразию даже без элитного образования
***
На балкончике после всех благодарностей и обещаний награды и прочих причитающихся за победы ништяков Шикханди получил от Бхишмы новость, которая, впрочем, уже не была для него новостью – Карна отказался от Анги и ушел в родительский дом, а значит, опять есть большой риск, что он начнет подрывать устои; и вот у Бхишмы возникла мысль – генерал когда-то говорил, что хотел бы взять Карну в колесничие, так почему бы сейчас Шикханди не предложить ему службу у себя – завоевания мира Бхишма не требует, но уверен, что, учитывая стиль жизни и темперамент генерала, в его колеснице Карне точно будет не до подрыва устоев. Шикханди ответил, что еще тогда сказал – увы, Карна никогда не согласится быть его колесничим. Тут он рассказал Бхишме, что познакомился с женой Карны – и должен сказать, что, оказывается, то самое вредное влияние на Карну, которого они так опасались, родилось по соседству от дома, где он вырос. Но Бхишма может не переживать: Вришали банально не хватает широты кругозора – а попросту говоря, нормального образования, - чтобы понять, что далекая Анга с ее аборигенами и враждебной Магадхой на границе является сама по себе наилучшим местом в Бхарате для организации какого-либо кастового бунта, и ей, наоборот, кажется, что отказ Карны от короны Анги это хорошо, да она и не верит в себя - женская дхарма сильно покалечила ее… можно даже сказать, убила… Бхишма сказал, что генерал как-то странно выражается – как может женская дхарма нанести вред женщине, и Шикханди точно пора уже завязывать с целибатом, а то он таки станет женоненавистником. Шикханди сказал, что ненависть – чувство равных, но какое равенство может быть с ним у Вришали, если ее убили, а он выжил…
***
Прошло некоторое время, и мы снова оказались в
Этим друг, конечно, сам напросился, чтобы Кришни вылила на него свои любовные страдания – как она скучает по Арджуне, как беспокоится, что он таки никогда не вернется в Индрапрастху, и как она была не права, что тогда выгнала его, а не отпустила, раз уж он так захотел уйти, с миром и благословениями. Кришна отметил, что хорошо бы ей извлечь из произошедшего урок на будущее - научиться контролировать свой гнев в любых ситуациях, а не только в политических, и больше не терять берега, вроде как ее отец. Кришни отметила, что это же было просто выражение отчаяния – но есть ли у нее теперь надежда снова увидеть Арджуну, которого так не хватает не только ей, но и Индрапрастхе? Если Арджуна здесь появится, то она обязательно попросит у него прощения за то, что отказала ему от дома и от страны, потому что как бы там ни было, а они муж и жена... но вдруг он там в аскезах влюбится в кого-то и не захочет возвращаться домой - и что ей тогда делать? Получается, что она потеряет и своего мужа, и все свои надежды, связанные с ним, навсегда… Кришна сказал, чтобы подруга прекратила расстраиваться из-за того, чего нет - на самом деле в ближайшее время Кришни точно увидит здесь Арджуну. Раньше Кришна, когда утешал подругу в ее тоске по ушедшему мужу, всегда говорил, что Арджуна обязательно вернется к ним, но никогда не говорил, что скоро, а тут сказал именно так - и Кришни сразу существенно повеселела и стала просить подробностей. Но Кришна в своей всегдашней манере подробностей ей не выдал, а только повторил, что ее встреча с Арджуной совсем близко – и хватит ей уже унывать, а лучше найти своего Дхармараджа и позаниматься с ним каким-то государственным делом. Кришни повеселела окончательно - причем отдельно ее порадовала мысль, что из аскез Арджуна, скорее всего, вернется в том прекрасном «натуральном» виде, в котором она его впервые увидела вживую, и хотя, конечно, он сразу сменит его на статусный гламур, но все-таки посмотреть точно удастся
Кришне в тот момент понадобилось вернуться в свое царство не просто так, конечно. Ему пришло письмо от Баларамы, где брат поставил его перед фактом – а точнее, перед датой – свадьбы Субхадры с Дурьодханой, которая, по желанию Хастинапура, без шума и пыли состоится у них в Двараке. Да, Дурьодхана послушно следовал хитрому плану дяди – за это время соприкоснулся со старшим братом Кришны булавами до такой степени, что их стали связывать крепкие узы учительско-ученической любви, и Баларама согласился отдать ему в жены свою сестру, не особо интересуясь мнением самой Субхадры по этому поводу. Кришну он в это дело, скорее всего, не вмешивал принципиально, а наоборот, был очень рад, что брат завис в Индрапрастхе и сам тоже не вмешивается – Баларама знал, конечно, что брат такой брак не поддержит из-за тёрок Дурьодханы с кузенами - друзьями Кришны.Разумеется, Кришна понял, что за хитрый план Хастинапура стоит за этой договорной свадьбой – склонить Двараку к непризнанию суверенитета Индрапрастхи. Поскольку Кришна знал, что Арджуна где-то уже на подходе к храму Сомнатху, то ему сразу стало очевидно, что задуманная им комбинация насчет последней аскезы друга обеспечит благо Индрапрастхе не только на метафизическом уровне, но и на вполне себе физическом - расстроит хитрый план и так поможет друзьям в обретении независимости своего царства.
***
Накануне отъезда всех Кауравов из Хастинапура в Двараку на свадьбу Дурьодханы и Субхадры в дворцовом храме Шивы Шикханди сидел возле лингама, погруженный с закрытыми глазами в свой обычный молитвенный транс, а, возможно, погруженный даже сверх обычного – потому что когда туда зашла Гандхари, то он глаза не открыл и вообще никак не среагировал, хотя она зашла не тихо, и Шикханди понял, что уже не один в храме, но, видимо, этот «разговор» с Шивой был ему важнее, чем риск проявить неуважение к зашедшему. В этот раз закадровый голос не озвучил нам, чего сейчас не хватало Шикханди для счастья и о чем он разговаривал с Шивой.
Гандхари зашла совсем одна – ну да именно в дворцовом храме Шивы она прекрасно ориентировалась. Там уже всё было готово к какому-то серьезному ритуалу, и Гандхари сразу развернула его перед лингамом – что тоже всё было не тихо, но и это никак не вывело Шикханди из транса. Наконец, она закончила и сказала, что теперь сын может быть уверен, что его предполагаемый брачный союз обязательно состоится, принесет ему счастье, а потомки от этого союза принесут славу трону Хастинапура. И вот после того как Шикханди услышал это, он сразу открыл глаза и сказал, что вообще-то здесь, кроме них с царицей, больше никого нет.
Они стали выяснять друг у друга подробности. Оказалось, что Гандхари там проводила очень много всякой предварительной подготовки для того, чтобы Шива благословил союз ее сына с Субхадрой и эта попытка Дурьодханы жениться стала успешной во всех смыслах, и ритуал как раз должен был стать кульминацией, а Дурьодхана сидеть там, где сидел Шикханди – они договорились об этом с Гандахри, и когда та зашла, то поняла, конечно, что в храме кто-то есть, и подумала, что это сын.
Шикханди, как человек сильно в теме, глядя на то, что там развернула Гандхари у лингама, понимал, что ей есть чего расстраиваться – фарш назад не выкрутить, и силу ее благословений, которые требовали немалых духовных стараний, уже никак не перенести с Шикханди на Дурьодхану. Он, конечно, очень извинялся, что не открыл глаза, а также сказал, что уже довольно давно в храме – и никто не заходил. Но и какое-то личное беспокойство в его огненных глазах хорошо просматривалось.
Тогда Гандхари вспомнила, что во время сваямвары в Кампилье просила у Шивы знак насчет возможного союза Дурьодханы и Кришни – и тогда в храм пришел Шикханди. А теперь оказалось, что когда Гандхари решила гарантировать успешность союза Дурьодханы и Субхадры молитвами к Шиве, Махадева опять «подсунул» ей Шикханди. В прошлый раз Шикханди назвал себе символом неудачи на брачном фронте – значит ли это, что и в этот раз Дурьодхана не женится? И вообще, получается, что сейчас Гандхари благословила потомков Шикханди на успешное правление Хастинапуром, что ли? Когда Гандхари стала развивать тему его потомков в том смысле, что не показывает ли Шива таким образом, что именно они и являются достойными трона, причем вместо обычного оборота «трон Хастинапура» она явно вполне сознательно сказала ему «трон царя Шантану», Шикханди категорично возразил, что ни к царю Шантану, ни к трону Хастинапура он не имеет никакого отношения; кроме того, он никогда не женится и потомков у него не будет.
Тут на его счастье в храме возник Дурьодхана, и Шикханди, воспользовавшись тем, что мать и сын сразу стали выяснять, почему у них не получилось нормально договориться о встрече, сослался на важные армейские дела, откланялся и вышел.
Он со своим опытом общения с Шивой был уверен, что и в этот раз Дурьодхана останется без жены, что радовало его, поскольку он понимал, что фактически там женятся против царства его сестры. Но он также понимал, что Гандхари этот случай не забудет, и после возвращения Кауравов из Двараки ни с чем она основательно вынесет ему мозг насчет того, почему он так отрицательно влияет на брачные возможности ее сына и что можно с этим сделать – и он не знал, что отвечать ей на такие вопросы.
***
Теперь небольшое отступление о том, как за прошедшее время сложились аскезы и покаяние Арджуны во благо Индрапрастхе.
В Манипуре он действительно смог завязать хорошие неформальные отношения с его царем. Интересным было то, что у царя не было сыновей, а была единственная дочь по имени Читрангада, и он намеревался оставить трон ей и ее потомкам, поэтому искал зятя исключительно «в прыймы», но всё не находил вариантов, чтобы и его, и дочь, и потенциального зятя это устроило. В этом смысле Арджуна, хоть он и очень понравился царю, ничем от остальных не отличался и идти к нему «в прыймы» категорически не собирался. Однако тут оказалось, что Читрангада влюбилась в Арджуну и уже никого, кроме него, в мужья себе не хотела – в итоге, они предложили Арджуне гостевой брак, обещая всячески поддержать его братьев, когда те появятся у них на горизонте на предмет признания их царства независимым. Тот вспомнил, что аскезы это же не какие-то формальные предписания, а то, что трудно и требует немалых усилий именно для конкретного человека – а Арджуне была в тягость как раз семейная жизнь. Поэтому он решил, что в данном случае и на физическом уровне – признание Манипуром суверенитета их царства, и на метафизическом – брачный аскетический подвиг, это пойдет во благо Индрапрастхе – и на предложение царя Манипура согласился.
Когда Арджуна понял, что такой аскетический подвиг он может и не пережить, по крайней мере в смысле психического здоровья, он тепло попрощался с новым тестем и Читрангадой и нырнул, как и хотел, в те водные пространства Манипура, где жили рептилоиды. Там история более-менее повторилась, поскольку в Арджуну влюбилась дочка их царя Кауравьи по имени Улупи. Арджуна и ей не стал отказывать в гостевом браке и даже заручился поддержкой ее отца на тот предмет, что ни он сам, ни его рептилоиды не будут поддерживать Такшаку ни в каких кознях против Пандавов. Когда и здесь брачный аскетический подвиг стал угрожать его психическому здоровью, он опять же тепло попрощался с новым тестем и Улупи, вынырнул из водных пространств Манипура и потопал пешочком, как и обещал Кришне, до храма Сомнатха под Дваракой. Тут он уже шел строго по лесу и ни в какую цивилизацию не вступал, опасаясь, что еще одного подобного аскетического подвига его психическое здоровье уже точно не вынесет.
***
За день до свадьбы Дурьодханы и Субхадры Кришна предложил уже, разумеется, приехавшим в Двараку Кауравам выехать за город на берег океана и устроить там пикник - а желающие смогут также посетить их знаменитый храм Сомнатх, который располагается как раз неподалеку от выбранного места пикника.
Конечно, это был именно тот день, когда в этот храм пришел Арджуна. Он очень надеялся, что Кришна уже ждет его здесь, они снова увидятся после долгой разлуки и сразу же вместе поедут в Индрапрастху. Он походил по территории храма, однако Кришны, увы, нигде не было, и он решил помедитировать во дворе.
За время похода по лесу он совсем потерял цивилизованный вид - Кришни бы точно понравился!
Но недолго у него получилось медитировать, потому что с пикника на берегу океана пришли желающие посетить знаменитый храм.
Сначала Арджуна увидел Дурьодхану и Балараму.
Разумеется, Арджуна был очень удивлен - причем неприятно, - что, выйдя в цивилизацию, он сразу наткнулся на кузена. Впрочем, Арджуна затерялся среди других браманов, и ни Дурьодхана, ни Баларама не обратили на него внимания.
Потом подтянулись Шакуни и...
…Кришна!!!
Как бы ни хотел Арджуна обозначить себя перед Кришной, но меньше всего ему хотелось открываться сейчас псевдо-родне и
Однако Кришна, разумеется, узнал его и специально остановился с Шакуни в пределах слышимости Арджуны, заведя разговор о свадьбе. Так Арджуна понял, что завтра Дурьодхана женится на Субхадре,...
...и тут же верно просчитал все политические последствия такого союза – Дварака не признает суверенитет Индрапрастхи. Само собой, это сильно обеспокоило Арджуну, и он стал соображать, может ли он сделать хоть что-то, чтобы расстроить этот брак.
Потом Кришна немного отошел от Шакуни поближе к Арджуне и дал понять другу, что знает о его присутствии.
Арджуна адресовал ему немой вопрос о том, как же так и что делать.
Начались переглядки - со стороны Кришны хитрые,...
...а со стороны Арджуны тревожно-вопросительные.
И тут Шакуни обратил внимание, что Кришна как-то сильно пристально смотрит на одного из браманов. Приглядевшись, он признал Арджуну.
Собственно, в подобном «натуральном» виде Шакуни видел его на сваямваре Кришни.
Шакуни сразу стало стрёмно, что внезапное появление Арджуны в Двараке - это какая-то комбинация Кришны, чтобы расстроить завтрашнюю свадьбу, а значит, и его хитрый план.
@темы: Кришна, Карна, Шикханди-АУ, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
суббота, 23 апреля 2022
Забытая Гандива
Эта серия полностью посвящена семейной драме - тому, как Арджуна все-таки умудрился наступить Кришни на хвост, что привело к серьезным последствиям. Но началось всё с политических интриг, причем в Хастинапуре.
В 126-й серии было помянуто, что как раз подходило время, когда Хастинапур был обязан передать Пандавам большое количество голов крупного рогатого скота, а также то, что Дурьодхана близко к сердцу принимал тот факт, что его царство должно что-то отдавать и без того сказочно богатым кузенам. И вот незадолго до отправки тех самых коров в Кхандавапрастху Дурьодхана в очередной раз пришел к дяде со своими
Шакуни категорически не поддержал идею войны с Кхандавапрастхой, потому что, как он объяснил, для ее объявления у Хастинапура нет никакого повода – Пандавы тоже не дураки и никаких договоренностей не нарушают, а объявлять войну без повода это серьезный урон для престижа империи, и делать так не надо. А вот что касается скорой передачи крупного рогатого скота, то тут Шакуни был полностью солидарен с племянником, что такими щедрыми подарками от Хастинапура делать и без того сказочно богатое царство Юдхиштхиры еще богаче – это абсолютно лишнее. Поэтому Шакуни вышел на контакт с тем самым вожаком рептилоидов Такшакой, которого Пандавы выгнали не только из Кхандавапрастхи, но и из приграничных лесов и который был полон желания отомстить им.
Шакуни сдал Такшаке
***
Вскоре одним поздним вечером Арджуна и Сахадева на балконе своего дворца...
...любовались звездным небом и ночной Индрапрастхой.
Несмотря на темноту тут опять можно заценить животворящую силу
К ним прискакал гонец с форс-мажором – Такшака угнал стада коров, а всех погонщиков и охрану перекусал. Сахадева спросил у Арджуны, который в их царстве как раз и отвечал за безопасность, стоит ли поднять город по тревоге, на что тот сказал, что не стоит – он даже со своим старым луком победил Такшаку, а уж с Гандивой это вообще не задача для его мастерства, поэтому пусть город спит спокойно, а он сейчас сбегает за Гандивой и поедет разбираться с Такшакой и возвращать коров; от Сахадевы требуется только по-быстрому найти какое-то количество рептилоидов и отправить их за ним для оживления покусанного сопровождения скота.
Только Арджуна очень скоро вернулся к брату в состоянии совершенного отчаяния, потому что оказалось, что Гандивы нет в положенном ей месте – то есть, по предположению Арджуны, нападение Такшаки подстроено псевдо-родней, которая сдала ему маршрут и график следования коров, а во дворце измена, и кругом одни враги, но самое ужасное то, что из-за этого он потерял бесценный дар Агни, за который можно было бы не то что всех этих хастинапурских коров отдать, а еще и своих доложить, но только как же теперь ему его вернуть?!
Сахадева довольно быстро прекратил эту панику, сказав, что у брата, скорее всего, нет причин расстраиваться, потому что сегодня он видел Гандиву в комнате у Кришни, и если Арджуна ее оттуда еще не забирал, то наверняка она там так и
Арджуна чуть призадумался и сказал, что таки да – Сахадева прав, и Гандива должна быть в комнате у Кришни: фух, отлегло – пусть даже псевдо-родня в своих интригах уже не брезгует кооперироваться против них с Такшакой и сдала ему маршрут и график следования коров, но бесценный дар Агни никто не спёр, и он дома в минутной досягаемости, ура-ура!
Братья подошли к тому месту, дальше которого у мужей было заведено заходить только с разрешения Кришни – как они и пообещали на свадьбе, ей во дворце было организовано ее личное пространство. Арджуна попросил служанку быстро передать царице, что он забыл у нее свой лук, который сейчас ему очень срочно понадобился для дела государственной важности, и он просит разрешения зайти, чтобы забрать его. Но служанка ему сказала, что не может выполнить его приказ, потому что у Кришни Юдхиштхира и заходить к ней нельзя. Арджуна, не особо раздумывая, собрался идти туда сам, но Сахадева, видя такое, встал у него на пути и сказал, что Арджуна же на свадьбе пообещал не заходить без разрешения, а в данном случае у него не просто нет разрешения, а есть запрет. Арджуна, явно не ожидавший, что в такой ситуации его кто-то надумает останавливать, довольно эмоционально напомнил Сахадеве, что Такшака угнал коров и покусал людей, поэтому каждая минута может иметь значение, а брат ему тут предлагает до утра ждать, что ли?! Но Сахадеву это не убедило, и он опять сказал, что Кришни не любит, когда не держат слова, а это же было не какое-то там рядовое повседневное обещание, а целая клятва на свадьбе, так что сомнительно, чтобы ей такое понравилось – так можно ей и на хвост наступить… Арджуна задал риторический вопрос, понравится ли Кришни то, что они упустили коров? Сахадева сказал, что, может, и правда – ну их, этих коров… ему интуиция так и подсказывает, что ну их… Арджуна только что говорил, что ради Гандивы можно и своих коров доложить – так вот, пусть брат считает, что Гандива вернулась, и даже ничего докладывать не пришлось… и свадебную клятву не нарушит - а это тоже дорогого стоит... Хотя после этих аргументов Арджуна всё так же эмоционально снова напомнил Сахадеве, что Такшака угнал коров и покусал людей - и это нельзя оставлять безнаказанным, а брату хорошо бы дать ему наконец пройти, тем не менее, какие-то колебания в голосе Сахадева у него уловил и решил дальше склонять Арджуну к тому, что ну их, этих коров. Он в свою очередь напомнил брату, какая у них теперь сложная политическая ситуация, а будет еще сложнее, если псевдо-родня уже не брезгует кооперироваться против них с Такшакой, однако Индрапрастха во что бы то ни стало должна добиться суверенитета в самое ближайшее время, поэтому Арджуна ни в коем случае не должен сейчас уходить из царства - но если он наступит Кришни на хвост, то она точно не просто выгонит его из дома неизвестно на сколько, а скажет, что вообще не хочет в это время ходить с ним по одной Индрапрастхе, и таки ее царскому приказу надо будет подчиниться и покинуть страну.
Тут перед Арджуной прошел флешбек того момента на свадьбе, где Кришни сказала, что она хочет в качестве наказания для нарушителя ее личного пространства – она выгонит его из дома на срок по ее усмотрению. После этого воспоминания Арджуна уже без всяких колебаний в голосе сказал, чтобы Сахадева всё-таки прекратил его склонять к нарушению его долга перед Индрапрастхой, который сейчас заключается в том, чтобы немедленно отбить коров у Такшаки, а не размышлять, что, может быть, захочет Кришни. Но Сахадева не прекратил, а сказал, что если уж брат так решительно настроен получить свою Гандиву прямо сейчас, то пусть он не сам пойдет за ней в комнату Кришни, а разрешит это сделать самому Сахадеве – потому что в нынешней сложной политической ситуации Арджуна всяко нужнее Индрапрастхе, чем он. Арджуна твердо сказал брату, что Гандиву забыл он, а не Сахадева - а значит, он, а не Сахадева, должен идти за ней, а потом уходить из дома и из Индрапрастхи, что
Сахадева, поняв, что Арджуну не убедить, отошел. Правда, уже переступив порог запрещенной территории, Арджуна вдруг вернулся к брату и сказал, что… кхм… если Сахадева видел Гандиву в комнате у Кришни, то не подскажет ли брат, где именно он ее там видел, потому что насчет лука сам он помнит только то, что зашел к Кришни с ним, а вышел без него, но куда конкретно он его там
...пока тот еще что-нибудь не придумал и не задержал его, а через считанные минуты с Гандивой наперевес уже и ускакал из дворца разбираться с Такшакой и возвращать угнанных коров,…
…а Сахадева остался на крылечке рассказывать прибежавшим туда Кришни и Юдхиштхире, что случилось.
***
Такшака угонял коров, используя вот такой волшебный телепорт.
Арджуна никак не переоценил свои силы в сочетании с Гандивой и взял Такшаку в огненный плен.
Такшака сдался, признал свое поражение и вернул коров из телепорта, после чего Арджуна отпустил его подобру-поздорову.
Рептилоиды, которых подогнали из города, оживили всех пострадавших от Такшаки людей, и под утро стада зашли в Индрапрастху.
Кришни, которая, видимо, так и не смогла заснуть, ожидая Арджуну и коров,
Кришни к своему всегдашнему взгляду на него, полному любви и обожания, добавила еще и восхищение тем, как он крут и какой молодец. Арджуна улыбнулся ей, заметив и ее, и ее взгляд, но тут же почувствовал приступ чувства вины - в этот раз даже острее обычного, и глаза быстро отвел, а улыбаться перестал.
***
Дальше мы увидели Пандавов и Кришни в их дворцовом саду.
Вернее, сначала там были только
Они разложили принесенную еду и стали ждать оставшихся братьев, которые практически сразу и появились вдвоем. Только вот все удивились, что Арджуна был уже без статусного гламура и одетый в одежду брамана-отшельника. Даже Сахадева удивился, потому что Кришни была не из тех, кто обижается молча, и на покушения на хвост она всегда реагировала словами через рот, причем без всяких задержек, а ночью, когда они отправляли рептилоидов Индрапрастхи для спасения жертв Такшаки и ждали Арджуну с коровами, ничего такого с ее стороны не было - и Сахадева справедливо решил, что драма с Гандивой ее никак, к счастью, не зацепила, а значит, Арджуна не уйдет ни из дома, ни из Индрапрастхи.
А вот Накула и Бхима удивились по полной, потому что они-то всю драму проспали и сейчас знали только то, что ночью Такшака угнал коров, но Арджуна быстро с ним разобрался и коров вернул - и нынешний неуместный костюм брата с этими событиями у них никак не связывался. Не меньше них удивилась и Кришни с одной только поправкой - как же хорошо в ее глазах было Арджуне в такой одежде.
До «натурального» вида там было еще далековато, конечно,...
...но тоже неплохо.
Короче, у Кришни сразу включились характерные любовь и обожание, и она спросила у Арджуны,
Бхима и Накула поняли, что вчера они что-то пропустили.
Кришни засмеялась и сказала, что поскольку у Арджуны не было никакого злого умысла, то наказание от жены ему не полагается, а царица Индрапрастхи гордится своим подданным, который ночью показал себя как герой и молодец, и благодарит его за проявленную доблесть
Однако Арджуна возразил, что клятвы для того и даются, чтобы их не нарушать ни при каких обстоятельствах, поэтому он не может так вот просто остаться безнаказанным.
Кришни, ожидавшая, что ее предыдущая реплика полностью закроет вопрос, удивилась и спросила, что Арджуну здесь до такой степени не устраивает, что он захотел уйти из дома сейчас - в нынешней сложной политической ситуации?
Арджуна лаконично ей ответил, что это вопрос не его желания, а долга.
Сахадева, который как раз закончил рассказывать непосвященным братьям про вчерашнюю драму с Гандивой, сказал Кришни, что почему бы ей, в самом деле, не наказать Арджуну - а именно выгнать его из дома на один день. Кришни ему ответила, что она не занимается формализмом, и повторила, что поскольку у Арджуны не было злого умысла и действовал он исключительно исходя из интересов Индрапрастхи, то никакое наказание ему не полагается - даже сроком на один день.
Тут Юдхиштхира, который до этого не вмешивался, таки вмешался - сказал, что желание Арджуны понести наказание за нарушение клятвы совершенно нормальное и останавливать его от искупления своей вины неправильно. Фактически после этого Арджуна вообще слился из дискуссии, должен ли он быть наказан за вчерашнюю драму с Гандивой, а просто стоял там
Однако Юдхиштхире там было реально сложно наступить на хвост Кришни еще и потому, что она ни секунды не верила, будто он действительно хочет, чтобы Арджуна в нынешней сложной политической ситуации ушел в какое-то покаяние, но они не случайно пришли в дворцовый сад вместе - Арджуна, по мнению Кришни, перед этим основательно попросил Юдхиштхиру отпустить его, получил его согласие и обещание не задерживать и пришел в сад даже уже переодетым, чтобы просто поставить остальных перед фактом, что он сейчас покинет Индрапрастху. Кришни постоянно пыталась все-таки вернуться к диалогу с Арджуной, чтобы услышать именно от него, что его до такой степени не устраивает дома, что он решил свалить в нынешней сложной политической ситуации. Однако, как я писала выше, тот разумно отмораживался, а Юдхиштхира вовсе не собирался сдавать позиций насчет того, что желание Арджуны сейчас пройти искупление за нарушение клятвы похвально и должно только приветствоваться его семьей, а что касается нынешней сложной политической ситуации, то как раз в покаянии Арджуна может совершать всякие аскезы во благо Индрапрастхе и так принести ей реальную пользу, даже будучи физически далеко от нее, а неискупленный грех Арджуны точно будет вредить любой его деятельности, даже в интересах Индрапрастхи – просто потому, что так устроен мир.
Иногда пытались высказаться другие братья – и они были на стороне жены: Арджуне нельзя сейчас уходить ни в какое покаяние из-за нынешней сложной политической ситуации, и хорошо бы Арджуне всё-таки уступить жене, остаться дома и пойти уже переодеться в статусное, а Юдхиштхире самому включить праведного мужа и не выносить мозг Кришни. Они неплохо так фиксировали, что старший брат, конечно, и дальше может выносить ей мозг без всяких рисков для себя, но вот Арджуна, который этим пользуется и отмораживается от спора, таки уже начал бесить Кришни. Особенно Бхима хорошо это чувствовал, потому что его самого подбешивало поведение Арджуны.
Юдхиштхира все-таки чуть сдал позиции и уже не стал выступать так категорично насчет того, что без покаяния Арджуна, находясь в Индрапрастхе, будет ей вредить, и хотя бы поэтому должен сейчас уйти – он сказал, что он, разумеется, Арджуну из дома не выгонит и насильно ни в какое искупление не отправит, так что окончательное решение, каким образом Арджуне понести наказание за нарушение клятвы – за Арджуной, и Юдхиштхира хоть и полностью поддерживает брата в идее именно сейчас снять с себя такой грех и считает это абсолютно правильным, но если Арджуна решит все-таки остаться – пусть остается.
Кришни сказала, что прекрасно-договорились: она приказывает Арджуне не уходить ни в какое покаяние - он нарушил клятву без злого умысла и во благо Индрапрастхе, поэтому она считает свой царский приказ справедливым, и Арджуна должен его исполнить, даже если с ним не согласен, потому что всё равно вся гипотетическая адхарма от ситуации теперь переходит на Кришни.
Бхима сказал Арджуне, что Кришни права - брат обязан подчиниться приказу царицы Индрапрастхи, даже если в нем есть какая-то адхарма, которая становится грехом царицы, а не исполнителя ее приказа.
Юдхиштхира подтвердил, что Арджуна действительно обязан подчиниться приказу царицы Индрапрастхи - но хорошо бы ему тогда организовать себе какое-то покаяние в домашних условиях.
Вдруг Арджуна
И вот тут он наступил ей на хвост – она наорала на него, что он просто ни за что не хочет упускать удачно подвернувшийся повод свалить из дома, где ему не нравится жить из-за нее, так надо было просто сказать правду и уйти еще раньше, не дожидаясь повода, но если для него это так сложно, то она сделает это за него – пусть он прямо сейчас убирается из Индрапрастхи навсегда.
После этого она расплакалась и убежала из сада.
Бхима и близнецы уже не просто были на стороне Кришни, а прямо выкатили претензию Арджуне - зачем, мол, брат так наступил ей на хвост, и теперь ему точно нужно остаться дома и просить у жены прощения. Арджуна, который и сам не ожидал, что всё окажется так сложно, сразу дал заднюю в том смысле, что сказал - он сделает так, как прикажет старший брат. Сахадева призвал Арджуну к совести – почему брат так настойчиво навешивает на Юдхиштхиру всю эту драму?! Однако сам Юдхиштхира тут сделал замечание Сахадеве, что они же одна семья, а он старший, поэтому обращение Арджуны к нему за решением это окнорм. Потом он сказал Арджуне, что он уже пообещал ему никак не препятствовать его желанию уйти в покаяние и совершать там всякие аскезы во благо Индрапрастхе, кроме того, Кришни только что выгнала его из страны, если он вдруг недослышал - поэтому и правда ему лучше уйти, а вернуться тогда, когда он и хотел – когда почувствует, что искупил свой грех, и тогда уже просить у Кришни разрешения снова жить с ними; но, может, и просить ничего не надо будет, потому что он сейчас найдет Кришни и попытается уговорить ее отпустить Арджуну из дома всё-таки с миром и благословениями. Бхима ему сказал, что если Арджуна таки хочет сейчас уйти, а не сделать то, что на самом деле надо – остаться и попросить у жены прощения, то ничего у старшего брата не получится, а только хуже станет… и вообще лучше он пойдет к ней – не для того, конечно, чтобы еще дополнительно злить ее какими-то бессмысленными уговорами, а чтобы, наоборот, поддержать и успокоить. Но Юдхишхира с этим не согласился и всё равно отправился на поиски жены сам, и когда он ушел, то Сахадева сказал расстроенному Бхиме, что поддержка и успокоение Кришни его всё равно ждут в самое ближайшее время, но хуже точно не станет – просто потому, что старшему брату невозможно сказать или сделать что-то такое, что дополнительно разозлило бы Кришни. Тут у Бхимы возражений не было.
***
Но Бхима оказался прав в том плане, что до городских ворот Арджуну провожали только братья и Кришна,...
...которого, разумеется, после принятия окончательного решения об уходе Арджуны в покаяние посвятили в случившуюся семейную драму.
Кришна встретил новость о том, что Арджуна сейчас покидает Индрапрастху, и факт отсутствия Кришни у городских ворот строгим и неодобрительным взглядом на друга.
Впрочем, какой-то особой неожиданностью для Кришны это не стало – еще когда в 91-й серии он окончательно решился на свою комбинацию, он понимал, что так или иначе к чему-то подобному дело придет.
Сам Арджуна испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он таки сильно надеялся, что уж в его отсутствие братья точно смогут заслонить в сердце Кришни его дурацкий портрет, и в этом смысле то, что она не захотела его отпустить с миром и благословениями, даже шло на пользу этой идее – хотя Арджуна время от времени испытывал острые приступы чувства вины за то, что наступил ей на хвост.
С другой стороны, он ведь на самом деле не хотел расставаться с братьями – а тем более оставлять их без своей помощи в нынешней сложной политической ситуации. Поэтому он был решительно настроен не просто жить в лесу без благ цивилизации, как и положено желающему искупить свои грехи, а таки принять там разного рода суровые аскезы во благо Индрапрастхе, чтобы поддерживать свою страну и исполнять свой долг перед ней по крайней мере на метафизическом уровне.
Бхима, провожая брата, сказал, что аскезы аскезами – но обед чтобы у него был по расписанию, а Кришна спросил, куда, собственно, Арджуна
Арджуна развернул перед другом свои
Кришна, который, конечно, не мог долго сердиться на лучшего друга - даже за то, что тот наступил на хвост лучшей подруге, - уже куда приветливее сказал Арджуне, что для покаяния этого вполне достаточно, потому что зависать в аскезах ему тоже нельзя – Индрапрастха должна получить независимость в самое ближайшее время, и вообще они должны скоро снова встретиться,...
...поэтому пусть друг посмотрит Манипур, потом поживет у рептилоидов, а потом в качестве еще одной аскезы пройдет пешочком оттуда до Сомнатха - знаменитого храма Шивы в окрестностях Двараки и поживет в этом культовом месте простой браманской жизнью, пока он, Кришна, его там не перехватит.
Кришна заверил Арджуну, что тот храм как раз и есть самое правильное место, где другу стоит закончить свое покаяние и совершить там свою последнюю аскезу во благо Индрапрастхе.
Арджуна согласился во всем довериться Кришне и в своем покаянии пройти именно по такому маршруту, нигде не зависая в аскезах - и тогда до скорой встречи в Сомнатхе!
Но прощаться с другом было всё равно грустно несмотря на обещанную скорую встречу, которую Арджуна стал уже с нетерпением ждать.
***
P.S. Создатели какое-то время колебались между красотой/целесообразностью для сюжета, как они их понимают, и уместностью показа того, что происходило в комнате Кришни, когда туда вбежал Арджуна за Гандивой. Сам Арджуна, скорее всего, там смог что-то понять кроме самого факта присутствия Кришни и Юдхиштхиры разве что очень сильно боковым зрением – что тоже вряд ли, потому что лучное мастерство приучило его при желании видеть только цель, и в данном случае у него как раз и было сильное желание смотреть строго туда, где, по словам Сахадевы, он бросил свой лук, а это было на противоположной стороне от того диванчика, где жена и брат в это время играли в кости. Показ подробностей происходящего на диванчике только сильно крупными планами тоже больше диктовался эстетикой и зрелищностью, а не рейтингом сериала (PG). Единственный рейтинговый момент – голая Кришни - полностью нивелировался той позой, в которой она сидела на диванчике – подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, так что крупные планы только и показали, что нижняя часть ног у нее вполне соответствует божественной красоте ее лица. Сцена была выкинута исключительно потому, что создатели постремались показывать на взрослых людях такую подростковую фигню, как игра на раздевание – хотя, вроде, и сомнений особых не было, что конкретно для тех двоих это как раз окнорм: зрители получили вполне ясное представление, как проходили подростковые годы Юдхиштхиры, а у Кришни такого возраста вообще не было, и от общей позитивности характера она была готова не только увидеть забавное в том времяпрепровождении, которое нравилось мужу, но и внести в это забавное свой вклад. В общем, крупным планом было показано то место на диванчике, куда они аккуратненько складывали «ставки», снятые с проигравшего раунд – и там, конечно, среди разнообразных бус и каких-то малопонятных тряпок сильно выделялись корона Юдхиштхиры и красное сари Кришни. «Ставки» шли строго сверху вниз – и на Кришни уже ничего не было, кроме древнебхаратских тапочек, которые в сериале обычно носят все женщины, а у Юдхиштхиры последней потерей стал его пояс. И вот он сделал свой бросок костей, который позволил ему закончить очередной раунд победителем – все эти кости-фишки и взгляды игроков друг на друга до и после броска тоже, конечно, крупными планами. Юдхиштхира снял с Кришни тапочки, отправил их к остальным «ставкам», наклонился и поцеловал ее стопы. Потом он поднял глаза на лицо Кришни – вот тут камера, которая смотрела на нее как бы его глазами, и дала возможность заценить, что нижняя часть ног у нее вполне соответствует божественной красоте ее лица, - и спросил, хочет ли она реванша. Кришни ответила, что нет – играя с ним, проигрывать так же приятно, как и выигрывать. До этого она руками обхватывала свои колени и никак не мешала Юдхиштхире самому снимать с себя «ставку», но тут, выйдя из игры, она разжала руки и запустила их мужу в волосы. Юдхиштхира стал целовать ее ноги чуть повыше – и тут в комнату забежал Арджуна.
Кришни сидела спиной к входу, загораживая его и Юдхиштхире, но оба они, конечно, сразу услышали, а потом и увидели, что больше не одни. Однако Арджуне там понадобились секунды схватить бесценный дар Агни, и Кришни только и успела спросить у него, что случилось, как тут же они с Юдхиштхирой увидели, что он уже с Гандивой в руке побежал назад. Последним моментом стал еще один крупный план «ставок» на диванчике - Юдхиштхира быстро забрал оттуда свой пояс, а Кришни сари.
@темы: рептилоиды, Кришна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
четверг, 21 апреля 2022
Предложение Вришали
Карна и Вришали договорились встретиться на следующее утро в том же месте у реки, где они увиделись накануне – там, где обычно тусовались браманы и где Карна обычно раздавал им милостыню, когда совесть начинала мучить его слишком сильно. Оттуда планировалось вместе отправиться в Индрапрастху.
Карна, разумеется, сложил все свои полномочия раджи, но ту часть казны Анги, которая у него была зарезервирована на благотворительность, решил оставить себе – вернее, таки раздать браманам перед выездом, раз уж он всё равно пойдет туда на стрелку с Вришали. Когда Карна пришел туда, подруга уже была там.
Однако когда Карна предложил браманам принять его милостыню, они не подошли, а когда он сам подошел к ним и спросил, в чем дело, те ему ответили, что они не могут принять эти деньги, потому что он из касты колесничих, соответственно, его жертва нечистая, и браманы совершат грех, приняв ее. Карна, конечно, возмутился, что вчера им ничего не мешало принимать деньги у сына колесничего, на что те ответили, что вчера он был царем, а этодругое - да и вообще разговаривали с ним довольно аррогантно по сравнению с их вчерашними благословениями и благодарностями в его адрес. После этого Карна возмутился до такой степени, что вытащил свой нож и сказал браманам, что отсутствие сегодня прав кшатрия не лишило его умения владеть оружием – а значит, он может их заставить сделать что угодно, независимо от своего происхождения. Те пошушукались и сказали, что ок – они примут пожертвования Карны и пусть он идет с миром. Тут Карна бросил поднос с деньгами на землю…
…и заявил, что благословения, данные из страха, не имеют силы, а люди, дающие такие благословения, не имеют святости. После этого он повернулся, чтобы уходить, но тут к ним подошла Вришали, которая до этого стояла в сторонке, молча наблюдала за происходящим и не вмешивалась.
Она сказала браманам, что основной человеческий долг, который не зависит от кастовой принадлежности – это не приумножать в мире страданий, а они, так оскорбив сейчас Карну, не выполнили его, и его обида обязательно вернется к ним в их следующих жизнях.
Видимо, это были очень знакомые мотивы для Карны -...
…именно так она и вела себя в те времена, когда считала его своим старшим товарищем, безоговорочно соглашалась, что с ним поступают несправедливо, запрещая ему учиться стрелять из лука, и ни от кого этого не скрывала, а всегда была готова без страха и стеснения рассказать, как и в чем неправильно устроено их порочное общество.
***
В царском дворце Индрапрастхи Кришна, Юдхиштхира и Кришни обсуждали, что Дхритараштра таки закрутил им гайки насчет законодательства и теперь им уже нельзя принимать никаких собственных законов вообще – соответственно, им уже не так просто будет выполнять свои обещания, благодаря которым народ так активно ломанулся в Индрапрастху. Правда, Кришни сказала, что поскольку все же понимают, что это давление со стороны Хастинапура, то произошедшее только усилит народную поддержку в их борьбе за независимость, сведя на нет желания всё-таки оставаться частью великой империи в качестве исконной хастинапурской земли.
Тут к ним влетели остальные Пандавы – злые по поводу новостей про железный занавес. Вернее, их возмутил не столько железный занавес – это как раз было ожидаемо, - сколько то, что даже Кунти не разрешили выехать на их праздник по случаю основания Индрапрастхи, то есть фактически псевдо-родня держит их маму в Хастинапуре, как в тюрьме, и вообще они не смогут увидеть ее и показать, какое процветающее царство они тут организовали чуть ли не в один миг!!!
Юдхиштхира, узнав эту новость, тоже расстроился.
Кришна посоветовал всем Пандавам, кроме Юдхиштхиры, который в любом случае каждую минуту раджа-вассал Хастинапура, поехать к псевдо-родне не в качестве официальных лиц Индрапрастхи, а в качестве сыновей своей матери и племянников своего дяди, и там уже с таких позиций мирно договариваться о возможности выезда для Кунти.
Юдхиштхира по этому поводу сказал, что он ни с какой стороны не может запретить братьям что-либо делать в интересах их матери. Однако он также не может отказать братьям в их праве носить оружие, и если они в Хастинапуре начнут за это оружие хвататься – не важно, сами по себе или их спровоцируют, то ему как радже-вассалу придется уйти в отставку из-за того, что его подданные угрожали сюзерену. Поэтому он идею в общем поддерживает, но с оговоркой, что братья там точно ни при каких обстоятельствах не перейдут границ мирных переговоров – иначе прощай Индрапрастха.
После этих слов братья задумались, стоит ли вообще ехать и будет ли им куда вернуться с мамой, чтобы ей что-то показать.
Кришни, видя, что мужья всё равно решат, что стоит, и всё равно начнут в Хастинапуре хвататься за оружие – а значит, прощай Индрапрастха, сказала, что она поедет с ними и, собственно, просить Дхритараштру о том, чтобы позволить Кунти поехать к ним на праздник, будет она – Кунти признает ее женой своих сыновей, то есть своей дочерью, и получается, что Кришни будет выступать в интересах своей матери, а мужья только поддакивать как ее сыновья. Судя по настроениям, с которыми ее провожала псевдо-родня, когда они уезжали из Хастинапура, попыток трактовать ее переговоры как нечто официальное со стороны Индрапрастхи не должно быть в принципе – иначе это будет мгновенное признание ее законной женой Юдхиштхиры, царицей Индрапрастхи и полноправным членом династии Куру. Но самая главная цель ее поездки вместе с мужьям это, конечно, следить, чтобы они не хватались за оружие, а Бхима еще и не порывался набить Дурьодхане морду.
На том и порешили.
***
По пути в Индрапрастху Вришали, уверенная, что это ее речи у городских ворот сподвигли Карну бросить службу Хастинапуру, и видя, что Карна как-то совсем не выглядит счастливым и радостным, сказала ему, что, может быть, он сейчас уже жалеет, что так скоропостижно распрощался с короной раджи – но он точно всё правильно сделал, служить преступной власти недопустимо, и как Карна в принципе дошел до такой жизни. Тот ответил, что, конечно, Вришали права, и он не для того с такими трудами выучился воинскому искусству вопреки системе, чтобы теперь эту несправедливую систему поддерживать – Вришали там у ворот всё ему верно сказала, и вообще, она, как всегда, зрит в корень - еще в своем детско-подростковом возрасте она поражала Карну умением видеть реальные причины и следствия общественного беспредела, от которых все страдают, но упорно продолжают считать нормой жизни и менять ничего не хотят.
У Карны и в статусе раджи иногда продолжала всплывать проблема низкого происхождения, но приобретенные с помощью Анги права кшатрия делали ее скорее проблемой в голове Карны - борьба за возможность учиться воинскому искусству все-таки оставила в его характере кое-какие комплексы. Cейчас эта проблема снова стала по-настоящему актуальной для Карны, и Вришали выслушала всё то же, что слышала от домагадхского Карны – как несправедливо устроено их общество, и эта была та тема, к которой Вришали сама была неравнодушна, и не только потому, что была неравнодушна к Карне, поэтому готова была не просто слушать, а вставлять много своего.
Однако было и новое для нее – в дороге Карна вылил на нее весь свой кризис среднего возраста, обострившийся, естественно, от такого серьезного и скоропостижно принятого решения: фактически его лучшие годы прошли не просто зря, а с минусом – он остался с угрызениями совести и с полной неизвестностью, что ему делать дальше, и нет ни одного человека, к которому Карна мог бы обратиться за советом по этому поводу и который мог бы ему подсказать правильный путь.
В этой сцене мы увидели Карну и Вришали уже практически у городских ворот Индрапрастхи – и это дало нам возможность заценить, что делают животворящие
***
Юдхиштхира проводил Кришни и братьев только до крылечка, потому что дальше его не пускали государственные дела. Собственно, прощание и не предполагалось долгим – он просто еще раз напомнил братьям, что переговоры с Дхритараштрой ни в коем случае не должны выйти за рамки мирных неофициальных просьб племянников к дяде – иначе прощай Индрапрастха. Правда, он немного залип на Кришни – оказалось, что до этого куда-то надолго из своего города они выезжали всегда вместе, и это впервые так получилось, что она сейчас сядет в колесницу, а он не сядет за ней, а должен будет вернуться во дворец. Кришни по этому поводу ему сказала, что Хастинапур рядом, а причин затягивать визит никаких нет, поэтому это точно не называется «надолго», и он и глазом не успеет моргнуть за государственным делом, как снова увидит их всех на крылечке. После этого она таки села в свою колесницу, где уже был Кришна, которого не держали никакие дела, и он решил проводить друзей до городских ворот, а потом погулять на природе в окрестностях Индрапрастхи – ну, мы в прошлой сцене заценили
Все поехали, а Юдхиштхира остался на крылечке – но таки не пошел во дворец заниматься государственным делом до тех пор, пока расстояние позволяло ему переглядки с Кришни и прочую любовную «химию» их служебного романа.
***
Перед самыми воротами Пандавы встретили Карну, который вместе с Вришали как раз заходил в город, и, узнав его, остановились.
Хотя Карна теперь уже был без царской короны и статусных украшений,…
…но Кришни тоже сразу признала, что это же один из парочки хастинапурских феерических идиотов, знакомый ей еще с ее сваямвары - они могут и по одному ходить, оказывается.
Несмотря на не слишком приветливые взгляды на него со стороны Пандавов, первой, на кого обратил внимание сам Карна, стала Кришни – возможно, именно потому, что сейчас проблема низкого происхождения снова стала для него по-настоящему актуальной: он очень ярко вспомнил, как она на сваямваре сказала, что сын колесничего не достоин быть ее мужем, и ей стоит пройти мимо Карны в этом смысле просто для того, чтобы он не стал отцом ее детей. Потом Карна перевел взгляд на тех, кого она посчитала достойными быть ее мужьями...
…и кого он терпеть не мог и считал мажорами, получившими свои привилегии ни за что. Отдельно плохо в глазах Карны Кришни характеризовало то, что она не остановилась на ком-то одном из них, а взяла себе сразу всех - это было прямо бррр и оскорбление для мировосприятия Карны, и сейчас, как и в Хастинапуре, когда он во дворце видел ее между Пандавами, факт ее многомужества ему невозможно было развидеть.
Но особенно он не мог терпеть «результат» той самой унизительной для него сваямвары.
Тут Карна вспомнил, как Арджуна посмотрел на него тогда, когда оказался на том месте, где должен был быть сам Карна – когда смог попасть виртуальной рыбе в глаз...
...и когда все прославляли его непревзойденное лучное мастерство.
Ну хоть не пришлось
Тут, кстати, можно сделать небольшое отступление и отметить, что, скорее всего, нежелание Кунти уезжать с сыновьями в Кхандавапрастху Карна себе объяснял именно тем, что как бы она ни любила сыновей, ей хотелось жить подальше от их отношений с Кришни – ему самому это казалось самой естественной причиной. При этом то, как Кунти пытается выгораживать сыновей историей про свой приказ, вызывало у Карны еще больше уважения и сочувствия к Кунти, а также, разумеется, дополнительную неприязнь к Пандавам, и одновременно убеждало Карну, что в реальной по его мнению причине отказа Кунти жить в доме у сыновей она никому никогда не признается. Собственно, даже ошибаясь в самой реальной причине, Карна не ошибался в том, что в ней Кунти никому никогда не признается.
В общем, Карна уже пришел в воинственное настроение, еще ничего не услышав от Пандавов и сам не сказав им ни слова,...
...просто от их вида, но особенно от вида Кришни.
В принципе, несмотря на не слишком приветливые взгляды, Пандавы вежливо поздоровались с Карной, как того требовал долг гостеприимства, и пригласили посетить их город. Карна фыркнул, что его не интересует Индрапрастха, а он просто сопровождал Вришали - и стал рассказывать о ней, но Кришни практически сразу узнала ее и сказала, что ок - конечно, Вришали может воссоединиться со своей семьей в их городе, и рабочим местом ее Кришни тоже обеспечит.
Пандавы стали задирать Карну в том смысле, что как же ему удалось выехать из столицы, которую Дхритараштра превратил в тюрьму для своих жителей - лучшему другу Дурьодханы закон не писан? Карна заступился за престиж Хастинапура, и так у них начались препирательства, по итогам которых Арджуна заявил, что нет смысла спорить с говорящей головой Дурьодханы.
Карна схватился за лук.
Арджуна тут же среагировал.
Бхима и Накула тоже похватались за свое оружие.
Только Сахадева воздержался.
Кришни поняла, что это ее возможность порепетировать, как себя вести, если (когда?) ее мужья начнут порываться к своему оружию в Хастинапуре. Она вежливо спросила у Карны, какие соглашения с Хастинапуром нарушила Кхандавапрастха, что их сюзерен без всякого предупреждения послал к ним своего вассала с такими воинственными намерениями. Карна ответил, что он больше не раджа Анги и Хастинапуру, соответственно, не служит, а хочет сразиться с Арджуной лично от себя - чтобы доказать, что тот совершенно незаслуженно считается лучшим лучником Бхараты.
Конечно, Пандавов очень удивила новость, что Карна больше не раджа Анги, а Кришни ему опять вежливо сказала, что если это личный вопрос, то Арджуна как официальное лицо Кхандавапрастхи не может сражаться с гостем своего царства, поэтому меряться луками им нужно на какой-то нейтральной территории и по предварительной договоренности, а сейчас она рада пригласить Карну в их город. После этих слов Пандавы поопускали оружие, да и Карна тоже, но он еще раз фыркнул, что ему не интересна их Индрапрастха - он просто привез сюда Вришали, а еще царица Кунти просила передать своим сыновьям следующее: она хочет, чтобы они объявили независимость Кхандавапрастхи от Хастинапура как можно быстрее, и только тогда она приедет в гости к сыновьям. Бхима спросил, стукнул ли уже Карна Дурьодхане о том, что Пандавы собираются провозглашать суверенитет, на что Карна ответил, что когда он вернется, то обязательно расскажет своему другу, что подозрения Хастинапура насчет стремления Пандавов к независимости оправдались - а если Пандавы намерены воевать с Хастинапуром, то Карна первым будет сражаться против них на стороне Дурьодханы.
Кришни снова вежливо ему сказала, что Кхандавапрастха во всём следует установленным договоренностям с Хастинапуром, в том числе и касательно своих прав на объявление суверенитета, и доводить дело до войны они не собираются - и если Карну так принципиально не интересует Индрапрастха, то она сама поможет Вришали найти дом своих родных. Карна ответил, что ок - до свидания, и повернулся к Вришали, чтобы и с ней попрощаться.
У той, конечно, глаза были уже на мокром месте от того, что вот и закончилась эта так неожиданно свалившаяся на нее возможность снова общаться с любимым, который хоть и внезапно оказался слугой режима, но в результате всё же не разочаровал ее, а остался всё тем же, каким Вришали знала его в детстве - только чуть берега потерял, однако вернулся в них сразу же, как она ему на это указала.
Карна ободряюще ей улыбнулся,...
...поблагодарил за то, что она так кстати оказалась у городских ворот Хастинапура, из-за чего он перестал служить режиму, и пожелал всего хорошего.
Он вспомнил, что приблизительно с такой же грустью она прощалась с ним, когда он уходил в Магадху – и тут понял, что она, скорее всего, еще с детства влюблена в него и в его отсутствие это у нее не прошло и из-за этого она, наверное, так до сих пор и не захотела выйти замуж. Разумеется, Карна точно не сомневался, что такое возможно – и вряд ли у кого-то Вришали могла найти большее понимание всех страданий безнадежной любви и сопереживание по этому поводу. Но его сердце было занято тоже еще с детства, и он всё равно не собирался отвечать на ее чувства, поэтому момент расставания не затягивал, а наоборот быстро ушел оттуда.
Вришали осталась в совершенно расстроенном состоянии.
И тут, глядя на ее переживания, к ней подошел Кришна и сказал свое веское слово.
Он посоветовал Вришали: если она хочет стать женой Карны - а ведь она уже давно выбрала его себе в мужья и никогда и ни за что не изменит свой выбор, - то пусть сейчас же догонит его и сделает ему предложение, потому что это пришел ее один-единственный шанс в жизни получить его согласие на брак с ней и другого у нее точно не будет.
Услышав такое, Вришали побежала догонять Карну, а Кришна вернулся в колесницу.
В свете сообщения от Кунти поездка в Хастинапур больше не имела смысла и можно было повернуть назад во дворец. Однако Кришни всем сказала, что всё равно она планировала провести этот день в дороге, и, соответственно, никаких срочных дел в городе у нее нет, так зачем ей сейчас туда возвращаться - если Кришна не против, она хотела бы с ним поехать в ту природу, где друг собрался сегодня гулять после того, как проводит их, а если мужья тоже хотят присоединиться, то она будет очень рада их компании. Все были единогласно «за», и Кришни даже отметила, как же замечательно, что Канка успеет хоть чуть-чуть по ним соскучиться.
Пока они ехали и было возможно - а это было возможно довольно долго, - Кришна наблюдал за тем, как Вришали догнала Карну, остановила его, и между ними, очевидно, началась беседа. Собственно, это мог видеть не только Кришна, но никому больше не было дела до Карны и Вришали. Кришни подумала, что, конечно, со стороны Кунти было глупо в своем послании отмечать, что им надо ускориться с суверенитетом - можно подумать, они бы сами, без пинков от Кунти, не ускорились, если бы это было возможно; но как же Кришни была благодарна свекрови, что она делает всё, чтобы хотя бы из-за нее у них не возникало конфликтов с Хастинапуром и псевдо-родней. Кришни искренне пожелала Кунти, чтобы у той было всё хорошо в Хастинапуре - и чтобы то, что ее там радует и ради чего она не захотела ехать с сыновьями в Кхандавапрастху, никуда не девалось, а продолжало радовать ее на полную мощность. И вдруг Кришни поняла, что именно сейчас у нее есть возможность узнать, что же это такое.
Она спросила у Кришны, по чему скучала Кунти, когда жила инкогнито в лесу с сыновьями, и что заставляло ее жалеть о принятом решении не возвращаться в Хастинапур. Кришна, не отрывая взгляд от Карны и Вришали, ответил, что это не актуально уже - что было, того уже нет, прошлое прошло, и не стоит о нем вспоминать, а надо жить дальше. Кришни стало жаль, что Кунти, выходит, потеряла что-то ценное для себя, но с другой стороны - вдруг у нее уже какой-то новый смысл жизни там появился. Однако поскольку Кришна сказал это, не обернувшись на нее, а смотря куда-то вдаль, она спросила друга, что он там рассматривает. Кришна показал в сторону Карны и Вришали и сказал, что эти люди полагаются друг другу по судьбе, и только будучи мужем Вришали у Карны есть шанс исполнить свое предназначение, ради которого мироздание одарило его таким талантом - и так стать счастливым. Тут он все-таки посмотрел на Кришни и хитро сказал ей: она же прекрасно знает, что каким бы ни был сложным путь истинной дхармы человека - это единственный путь, на котором он может испытать настоящее счастье, однако и соблазнов отречься от этого пути
***
Вришали действительно сделала предложение Карне, и тот, немного еще погрузив ее своим кризисом среднего возраста, согласился - если Вришали не пугает, что Карне нечего предложить ей, что его лучшие годы прошли бессмысленно и что он не знает, что делать дальше, то пусть будет так, как хочет Вришали, то есть он станет ее мужем; впрочем, она никогда не давала ему поводов для сомнений в своем умении видеть реальные причины и следствия, поэтому если вдруг она знает, что ему делать дальше, то он будет делать то, что она скажет.
Карна решил, что раз уж его собственная мечта о любви, которая живет в его сердце с самого детства, неосуществима, то по крайней мере он может осуществить мечту Вришали.
@темы: Кришна, Карна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
вторник, 19 апреля 2022
Карна отказывается от Анги
Когда Карна пришел к Дурьодхане, тот как раз играл в кости с Шакуни.
Карна с порога сказал Дурьодхане, что это совершенно неправильно запрещать матери увидеть своих детей, даже если у друга с ними плохие отношения. Тот ответил, что ничего не поделаешь – это политика и так надо. Карна снова сказал, что не нужно впутывать Кунти в их вражду с Пандавами – они с товарищем и так вступили в жуткую адхарму, подстроив тот пожар в Варнавате, где могла сгореть и она. И тут Карна произнес слова: «К счастью, царица Кунти осталась жива…» Это «к счастью» жутко возмутило Дурьодхану, который о чувствах Карны к Кунти, разумеется, был ни сном ни духом, а тот краткий период, когда он думал, что Пандавы сгорели при пожаре, был пока что лучшим временем в его жизни – лучшим как раз потому, что он был уверен, что избавился от кузенов навсегда. Он стал негодовать, что Карна забыл уже, как Дурьодхана не прошел мимо его унижений и сделал царем Анги, обеспечив ему таким образом общественное уважение; и вообще, Карна, должно быть, подумывает, как бы сейчас, в этот критический для Дурьодханы момент, предать друга и свалить на службу к успешным Пандавам. Карна не ожидал такого и сказал, что товарищ ошибается – Карна, безусловно, помнит, как тот помог ему, и в любом бою всегда будет на его стороне всем своим лучным мастерством и прочим воинским искусством. Отдельно Карна оскорбился тем, что Дурьодхане в принципе пришло в голову, будто тот хочет служить Пандавам – несмотря на всю свою любовь к Кунти и полное принятие ее материнских чувств, ее сыновей он так же терпеть не мог, как и раньше, особенно Арджуну. В итоге Карна сказал, что его желание не дать Дурьодхане совершить такой подлый поступок, как использование Кунти для мести Пандавам – это как раз его дружеский долг, а никакое не предательство. Тут влез Шакуни и сказал, что Карна как раджа должен уже хорошо знать, что корона требует определенных жертв и белое пальто надо снимать сразу на входе - поэтому сейчас никак не получится разрешить Кунти поехать в Индрапрастху. Услышав о том, что власть предполагает гибкость совести, Карна сказал, что на таких условиях ему не нужно царство – и, сняв корону, попросил Дурьодхану освободить его от обязанностей раджи Анги и, соответственно, от долга участвовать в неправедных делах товарища, потому что для совести Карны это невыносимое бремя.
Дурьодхана сразу фыркнул, что, конечно, чего еще можно было ожидать от сына колесничего.
Таким образом получилось, что Карна, отказавшись от своих прав царя – а в его случае это означало потерю прав кшатрия, - моментально получил в свой адрес, что в силу происхождения ему не доступно понимание высоких отношений между благородными людьми.
В этот раз, правда, Карна на броневичок не полез – ну да там и аудитории не было для этого, а сказал, что товарищ хочет его обидеть потому, что злится на него, но на самом деле Карна отказался только от короны Анги, но не от дружбы с Дурьодханой – и, конечно, он никогда не забудет то, как друг не прошел мимо его унижений, а помог ему.
Дурьодхана готов был возмущаться дальше, но опять вмешался Шакуни, сказав, что все же они знают, что быть у власти это не хухры-мухры, и если Карна чувствует, что это не его – так чего мучить человека, особенно если это ставит под угрозу его с Дурьодханой дружеские отношения; понятно, что дружба дороже, и надо только по-товарищески порадоваться за Карну, что он принял такое правильное для себя решение, и, само собой, не препятствовать ему.
Дурьодхана уже передумал возмущаться и стал всячески показывать, что он в обиде на Карну за такие выходки, а тот в поддержке Шакуни увидел возможность помочь выехать в Индрапрастху хотя бы Вришали, если уж сделать что-то для Кунти он оказался бессилен. Карна попросил его как-то посодействовать ее выезду, сославшись, что он друг ее детства, и все ее родные уже в Индрапрастхе – и ему очень хотелось бы помочь ей воссоединиться с семьей, потому что действительно нехорошо ей жить тут в Хастинапуре совсем одной. Шакуни ответил, что это не вопрос – Карна может отвезти ее в Индрапрастху, а на все сопутствующие вопросы отвечать, что они едут по государственной необходимости, а за подробностями отправлять к Шакуни или даже сразу к Дхритараштре. На этом Карна ушел - и Дурьодхана при этом демонстративно с ним не попрощался.
Но как только Карна скрылся из вида, Дурьодхана продолжил свои возмущения, что как же так, что это вообще за друг и чего ему не хватало, ведь он к нему всегда относился лучше, чем к родным братьям, да и жалко же голос в царском совете... Шакуни быстро прекратил эту истерику, указав, что
***
Вришали, поговорив с Карной у речки, вернулась к Кунти. Та ей сообщила, что чувствует себя связанной тем, что так обнадежила ее у городских ворот насчет встречи с родными, да и просто хочет ей помочь, поэтому у нее появилась идея, как Вришали может все-таки воссоединиться с семьей в Индрапрастхе: Кунти попросит Гандхари поспособствовать выезду Вришали под каким-то предлогом государственной важности, мотивируя свою просьбу к царице тем, что так Кунти сможет передать с Вришали сыновьям личное письмо, потому что их обычной почте она не доверяет и уверена, что ее письмо прочитают. Кунти не сомневалась, что с такой причиной Гандхари ей точно не откажет и найдет возможность для Вришали выехать в Индрапрастху; письмо Кунти, кстати, уже написала, пока та куда-то ходила.
Тут Кунти доложили, что пришел Карна и просит его принять. Кунти заволновалась, но и обрадовалась – пошла их музыкальная тема, под которую она дала разрешение пропустить его.
Ясное дело, что Карна пришел под предлогом узнать, где Вришали, чтобы сообщить ей замечательное известие о том, что про ее отъезд в Индрапрастху договорено; но на самом деле он хотел увидеть, как там Кунти и насколько ее расстроила невозможность скорой встречи с сыновьями, а также насколько он сам расстроил ее сегодня у городских ворот – а главное, таки сказать ей, что между совестью и властью он выбрал совесть.
Карна вошел в ее комнату уже без короны - ее он оставил у Дурьодханы.
Карна, увидев Вришали, понял, что потерял предлог, под которым он пришел поговорить с Кунти, и неформального общения - в той степени неформального, которое он мог себе позволить с царицей-матерью - у них не получится. Ему пришлось сразу сказать подруге, что он сможет вывезти ее в Индрапрастху, и он предложил отправиться в дорогу завтра с утра. Вришали поблагодарила и уточнила - он ее только за ворота города выведет или и через границу переведет? Карна ответил, что он вообще-то планировал ее довезти прямо до дома ее родных в Индрапрастхе.
Кунти в это время просто любовалась Карной.
Потом, правда, глаза все-таки опустила.
Несбыточная мечта такая несбыточная...
Вришали сказала Карне, что не нужно таких беспокойств - главное, чтобы она в Кхандавапрастхе оказалась, а там она уже сама сможет добраться до семьи. Карна спросил, почему Вришали отказывается от его компании, на что та ответила, что царское внимание обычно дорого стоит подданным, поэтому она предпочла бы по минимуму злоупотреблять временем Карны. Тут он сообщил, что он больше не раджа.
И, переведя взгляд на Кунти, с гордостью объявил, что отрекся от короны.
Кунти же не знала про роль Карны в поджоге дворца Пурочаны, поэтому и предположить не могла, что возмущение его поведением у городских ворот даст такой эффект - Карна откажется от власти и перестанет жить на дворцовой территории...
Глаза заблестели...
Карна сказал Вришали, что теперь, без его короны и царства, они снова равны, как это было раньше - и в таком случае она не откажется от его компании на пути к своей семье? Конечно, еще с детства влюбленная в Карну Вришали после этой новости была только за.
Вришали не сомневалась, что это именно благодаря ее речам у городских ворот Карна так быстро решил больше не служить режиму.
Вришали стала прощаться с Кунти и благодарить ее за готовность помочь. Кунти, конечно, пожелала ей счастливого пути, но больше всего ей хотелось сейчас снова не расплакаться перед Карной, как это уже было сегодня у городских ворот.
Кунти спросила, не откажется ли Карна передать письмо ее сыновьям.
Бедная Кунти! Ее там так жалко - она же фактически уже потеряла то, ради чего не захотела жить с сыновьями и осталась у псевдо-родни, а теперь даже к ним поехать не может.
Конечно, Карна не отказался, а подошел к Кунти, чтобы забрать свиток.
Всегдашний влюбленный взгляд Карны на Кунти.
Спецом Карна отметил, что Кунти может не сомневаться в том, что он не читает чужие письма - что бы она там ни думала по поводу его совести.
Бедная Кунти-2...
Всегдашний влюбленный взгляд Карны на Кунти - 2.
Здесь нам снова пустили их музыкальную тему, предлагая посочувствовать влюбленной Кунти под нее.
Кунти сказала, что она уверена в честности Карны, и расскажет ему, что она написала своим сыновьям. Но тут Карна сказал, что вот этого лучше не надо - письмо он читать, конечно, не будет, однако даже без короны Анги он всё равно верный друг Дурьодханы и ценит его покровительство, поэтому если в ее сообщении сыновьям есть что-то политическое, и Кунти сейчас ему об этом скажет, то он не будет ничего скрывать от товарища.
Кунти порвала письмо.
Карна подумал, что там нет ничего политического, и его порадовало, что Кунти вполне готова доверить ему личное.
Кунти сказала, что она просто сообщит Карне, что в этом письме как есть, а тот уже волен поступать так, как считает правильным - и Кунти не сомневается, что он будет поступать как честный человек, у которого всё в порядке с совестью,...
Тут Карна напрягся.
...и пусть он передаст Пандавам ее слова: Хастинапур с такими запретами на выезд перестает быть нормальным царством и быть его вассалом преступно, поэтому они должны объявить свою независимость как можно быстрее, и только тогда Кунти захочет приехать к ним - в их суверенную Индрапрастху.
Кунти одобрила его решение не быть вассалом Хастинапура!
@темы: Карна, Кунти-Карна-АУ, сезон 1: Основание Индрапрастхи
воскресенье, 17 апреля 2022
Запрет на выезд
После атаки рептилоидов в 123-й серии Пандавам удалось оживить всех людей, так что все потери свелись только к покоцаному в панике имуществу. Но все-таки одна семья не досчиталась близкого человека – семья Вришали, той самой несостоявшейся служанки Кришни, которая так откровенно ставила перед ней вопросы трудовой эксплуатации и которая упала с обрыва в реку, когда пыталась оторваться от преследования рептилоида.
Но и она не погибла, хотя и сильно пострадала от падения. Река вынесла ее бесчувственное тело у какой-то деревни столичного региона, где ей сначала оказали первую помощь, а потом помогли более-менее подлечиться. Конечно, когда она пришла в себя, то сразу вспомнила нападение рептилоидов и то, что ее отец был укушен, однако со временем туда дошли новости о том, что пострадавших людей в Кхандавапрастхе на самом деле не оказалось – и никто не был счастлив от этого известия больше, чем Вришали.
Когда она уже окрепла до такой степени, что могла покинуть ту деревню, где ей удалось поправить здоровье, то решила все-таки вернуться в Хастинапур, а не в Кхандавапрастху к семье – она сама же говорила в 122-й серии, что не поддерживала идею отца о переезде и любила родной город.
А в Хастинапур, как мы знаем из прошлой серии, тогда как раз начали приходить новости, какими богатыми оказались недра Кхандавапрастхи и как Пандавы там всё прекрасно устроили. Народ стал активно выезжать туда, в том числе и друзья-знакомые Вришали, да и со своей семьей она наладила связь, и они тоже подтверждали, что в свежепостроенной столице, где они поселились, им замечательно, и, само собой, уговаривали ее жить там с ними. Короче, она решила все-таки переехать в Индрапрастху к семье.
Когда Вришали оказалась у городских ворот среди других многочисленных желающих уехать в Кхандавапрастху, там объявили, что по приказу Дхритараштры больше никто не имеет права покинуть город и всем нужно сейчас же разойтись по своим домам, а не подчинившиеся будут арестованы. Народ стал возмущаться такому ущемлению своих свобод и пытаться все-таки прорваться за ворота.
О том, что на выезде из города начались беспорядки, сразу доложили Дхритараштре, и он послал туда для их устранения первых попавшихся ему под руку – ими оказались Карна и Духшасана.
Так у городских ворот Вришали увидела Карну - впервые с тех времен, как он ушел в Магадху в поисках лучших возможностей для развития своего лучного мастерства, то есть около 15 лет назад. Да, как оказалось, ее семья не только дружила с семьей Карны, но они еще и жили по соседству. Карна знал ее с самого ее рождения – и, скорее всего, это он со своим активным нежеланием подчиняться кастовым ограничениям и стал отправным пунктом для ее идей насчет того, как несправедливо устроено их общество, которые она переосмыслила уже в меру своего собственного ума и опыта. После того, как Карна вернулся в Хастинапур, ей не представилось возможности увидеть его. Не знаю уж, что ей помешало прийти зрителем на соревнование принцев, но ее там не показывали - возможно, ей было неинтересно такое зрелище, ведь она не знала, что там появится Карна. Однако как минимум от его родителей она была в курсе, что он не только стал суперлучником, но и получил права кшатрия через титул раджи Анги; сомнительно, чтобы в таких рассказах о сыне родители Карны делали акцент на темной стороне его успеха, то есть в представлениях Вришали Карна таки оказался молодцом, который не сломался и не сдался системе, а наоборот - всегодобился.
И вот она увидела его и сразу узнала, несмотря на прошедшие годы – что тоже неудивительно, поскольку он уходил из Хастинапура уже совсем взрослым человеком.
Как раз возмущенной толпе удалось прорвать охрану городских ворот, но Карне на пару с Духшасаной в свою очередь удалось оттеснить народ и закрыть ворота. После этого Крана призвал людей к порядку и сообщил им то, что они, в общем, уже знали – по приказу царя никто не имеет права покидать город под страхом ареста, а порывающихся нарушить этот приказ он арестует прямо сейчас.
Вришали пораженно наблюдала, как тот самый противник режима превратился в его слугу.
Наконец она не выдержала и подошла к Карне. Тот тоже ее сразу узнал – видимо, когда он уходил в Магадху, она была уже подростком или совсем юной девушкой.
Тут, кстати, можно сразу и предположить, что Вришали еще тогда влюбилась в Карну, и это у нее с тех пор не прошло - что хорошо объясняет, почему она за это время не вышла замуж, да и, похоже, не планировала, а наоборот, была настроена на самостоятельную жизнь. Собственно, у них с Карной в этом есть сходство – верность своей первой любви, которая пришла к ним обоим еще в детстве, но верность не принципиальная, а просто от нежелания/невозможности, чтобы кто-то другой заслонил это сильное чувство.
Карна спросил у Вришали, мол, она тоже хочет уехать из Хастинапура? Та ответила, что ее родные уже в Индрапрастхе – как и у многих людей здесь, и они, как и она, хотят воссоединиться со своими семьями, и что это вообще за запреты на свободу передвижения, не говоря уже о том, как Карна может такое поддерживать?!
Карна, который сам был совершенно не рад необходимости выполнять подобные поручения, сказал, что ничего поделать нельзя, и Вришали придется смириться и вернуться домой. Та ответила, что сам Карна, когда ограничивали его свободу, что-то не смирился и из дома ушел, так почему сейчас он ограничивает свободу других людей, которые хотят уехать из Хастинапура в надежде на лучшую жизнь – теперь, с короной на голове, он, что ли, сам возомнил себя юберменшем, который имеет право указывать черни на ее место?
Конечно, такие слова привели Карну в замешательство.
Вришали продолжила, что у Карны нет никаких справедливых оснований задерживать ее, поэтому она сейчас выйдет за городские ворота – и действительно она стала подходить к ним. Карна предупредил, что отдаст приказ арестовать ее, и поскольку это не остановило Вришали, то Карна таки отдал такой приказ.
Но Вришали не успели арестовать, потому что оказалось, что туда как раз приехала возмущенная Кунти и вмешалась – …
…она узнала, что у ворот народные волнения и Карну послали туда их усмирять, и, видимо, решила – в какой-то степени даже справедливо, что без нее он не справится.
Понятно, что просто от вида Кунти - а тем более такого недовольного, Карна потерял и ту минимальную решимость обеспечить выполнение приказа Дхритараштры, которая у него была.
Кунти начала очень сурово отчитывать Карну по поводу того, как он дошел до того, что стал поддерживать такую очевидно диктаторскую политику царя, и вообще Карна всегда производил на ее впечатление честного человека, который не будет угрожать оружием мирным гражданам, а эта женщина всё правильно ему сказала о том, что никакая корона не дает ему прав так ограничивать свободу других - хотя, разумеется, дело не в короне, а в отсутствии у Карны совести, что тоже сейчас стало для Кунти крайне неприятным сюрпризом, потому что до этого она ни секунды не сомневалась, что совесть у него имеется.
Как только Кунти помянула о том, что у нее всегда была полная вера в совесть Карны, тот окончательно выпал в осадок.
Какими бы серьезными и справедливыми ни были упреки Вришали и Кунти сейчас, но что это всё перед тем, о чем Кунти даже не подозревает - что никакая совесть не помешала ему отправить ее на страшную смерть в огне.
В конце своей обличительной речи Кунти потребовала от Карны, чтобы тот пропустил Вришали. Карна сказал, что хорошо – пусть она уходит, и отошел, чтобы дать ей дорогу. Вмешался Духшасана и сказал Кунти, что это вообще-то приказ царя – никого не пропускать за ворота и почему для этой женщины надо делать исключение? Но теперь Карна уже твердо ответил, что раз это воля царицы-матери, то они должны ее исполнить и выпустить Вришали из города.
Тут и Кунти выпала в осадок.
В принципе, Карна нередко оправдывал свое повышенное внимание к ней почтением к ее статусу матери всех подданных Хастинапура, а значит, и его тоже, но Кунти никогда не была рада это слышать.
Она сразу дала заднюю и сказала, что Духшасана, пожалуй, прав - даже будучи царицей-матерью, она не может отдавать приказы, которые противоречат приказам царя, но она возьмет Вришали в свою свиту и отвезет ее в Индрапрастху, когда поедет туда на праздник, который устраивают ее сыновья по случаю основания столицы. И тут ее подвела ее плаксивость - у нее начали течь слезы.
Она-то, возмущаясь поведением Карны, воспринимала его как равного, забыв, что на самом деле в его глазах она мать всех подданных Хастинапура, а значит, и Карны тоже - и ее требования это что-то вроде приказов родной матери, которые надо просто выполнить, да и всё.
Она быстренько дала заднюю уже в прямом смысле...
...и ушла в свою колесницу, прихватив с собой Вришали...
...и оставив Карну в полном смятении - он не просто в очередной раз расстроил Кунти, как это бывало, например, из-за вражды с ее сыновьями (что, как Карна уже понял, Кунти как раз может понять и простить ему), а по-настоящему разочаровал ее, предав все высокие идеалы, которым, как она думала, он соответствует. Она даже расплакалась из-за этого...
И это она еще не знает про Варнавату...
***
После этого инцидента Духшасана стукнул отцу на Кунти – мол, какое безобразие она устроила у городских ворот, открыто заявив, что приказ Дхритараштры о железном занавесе антинародный по своей сути, а потом еще дала понять всей толпе, что ее воля выше царской и под ее покровительством можно обходить любые законы. Духшасана требовал, чтобы Дхритараштра как-то наказал Кунти за такую явную дискредитацию царского авторитета. Дхритараштра ответил, что наказывать Кунти он, конечно, не будет, но раз народ так возмущен железным занавесом на границе с Кхандавапрастхой, то и царской семье, пожалуй, сейчас не стоит особо демонстрировать, что им закон не писан, как это сделала Кунти у ворот – то есть, они все тоже не поедут в Индрапрастху на тот праздник, что Пандавы устраивают по случаю основания своей столицы. Гандхари, которая там присутствовала, стала возражать, что, мол, Кунти так хотела поехать в гости к сыновьям – посмотреть, какое процветающее царство им удалось организовать на месте бесплодной пустыни, о чем сейчас все только и говорят, и какими архитектурными шедеврами они застроили свою столицу, да и просто проведать своих детей и пообщаться с ними, поэтому хотя бы для нее надо сделать исключение. Дхритараштра сказал, что в нынешней ситуации как раз нельзя делать никаких исключений, поэтому хорошо бы Гандхари теперь пойти к Кунти и как-то дипломатично сообщить ей такую неприятную для нее новость.
***
В 75-й серии Адхиратха настойчиво рекомендовал Карне гасить адский огонь раскаяния благотворительностью - и, как оказалось, Карна послушался совета отца. Причем это действительно помогало ему на время избавляться от мук совести – и благо, казна процветающей Анги позволяла ему жертвовать с царским размахом.
Вот и сейчас, когда из-за инцидента у ворот он был весь со всех сторон в душевных терзаниях, он решил сделать то, что делал в таких случаях – взял деньги и отправился в то место на речке, где обычно тусовались браманы, с предложением принять от него милостыню.
Ясное дело, деньги брать они не отказывались - наоборот, принимали их с благодарностью и благословениями, и так Карне удавалось восстановить хрупкое душевное равновесие.
И вот, когда он уже всё раздал и собирался назад во дворец, к нему неожиданно подошла Вришали. Карне, разумеется, сегодня было жутко неудобно оказаться в ее глазах предателем тех идей общественной справедливости, которые она так охотно разделяла с ним, когда была маленькой девочкой – и тогда была фактически единственным человеком, который безоговорочно соглашался, что с Карной поступают преступно, запрещая ему учиться стрелять из лука. Но эта неловкость перед дочерью друзей его семьи, разумеется, не шла ни в какое сравнение с тем, каково ему было слушать у городских ворот упреки Кунти по поводу отсутствия у него совести.
В общем, Карна был несколько удивлен, что после случившегося Вришали пришла к нему, а не отправила в вечный бан как предателя, оказавшегося слугой режима, а не борцом с ним. Но он по-дружески поздоровался с ней, как ни в чем не бывало, и спросил, что ей нужно. Она сначала извинилась за сегодняшние наезды у ворот, а потом рассказала, что Кунти, как и вся царская семья, по решению Дхритараштры не поедет в Индрапрастху – соответственно, теперь она не сможет вывезти из города Вришали. Просьба к Карне заключалась в том, чтобы тот, используя свою власть и влияние при царском дворе, как-то помог ей все-таки воссоединиться с семьей – как-никак, а их семьи дружат, да и она в детстве всегда считала Карну своим старшим товарищем, и не мог бы Карна в память об этом попросить, например, наследного принца Дурьодхану, который, как всем известно, покровительствует ему, отпустить Вришали в Индрапрастху, так сказать, в виде исключения.
Карна, общаясь с Кунти, разумеется, знал, как она уже ждет этой возможности поехать и посмотреть успешное царство своих сыновей, архитектурные шедевры их столицы, а самое главное – пообщаться со своими детьми. Поэтому, узнав такую новость, он сразу забеспокоился, подумав о том, как же Кунти сейчас должна быть расстроена.
Конечно, он сразу решил, что ему и правда нужно воспользоваться дружбой с Дурьодханой и попросить за Кунти – чтобы она все-таки смогла увидеться с сыновьями, и так наконец-то сделать для любимой что-то реально ценное, нужное и полезное
Он сказал Вришали, чтобы она не переживала - он поговорит с наследным принцем, и подруга обязательно попадет в Индрапрастху.
@темы: Карна, Кунти-Карна-АУ, сезон 1: Основание Индрапрастхи
суббота, 16 апреля 2022
Индрапрастха
Кришна приехал в Кхандавапрастху для того, чтобы помочь друзьям с основанием своего царства. Забегая вперед, напишу, что с этого момента он будет практически безвылазно сидеть там гостем – на радость Арджуне и Кришни. Да и остальные Пандавы его тоже очень уважали и ценили его советы по организации управления, поэтому были только за то, что их кузен и друг жены и брата по факту поселился у них.
Недра Кхандавапрастхи оправдали самые смелые надежды – оказалось, что куда ни копни, отовсюду выходят
Кроме того, к провинции естественным образом присоединились огромные территории с выжженным лесом, где развернули сельское хозяйство и откуда тянули в пустыню воду. Желающим рептилоидам Пандавы разрешили жить в своем царстве на равных с людьми правах, и большинство из них воспользовалось этим разрешением - ну а куда им было деваться в своей основной массе, если фактически они и жили там до прихода Пандавов?
Превратив чуть ли не в один миг бесплодную Кхандавапрастху в сказочно богатую страну, Пандавы, конечно, сразу стали выстраивать отношения с другими бхаратскими царствами на предмет признания их суверенитета.
Главный город провинции назвали Индрапрастха в благодарность Индре за знак, что настоящие сокровища этих мест находятся не на земле, а под землей – правда, не прошло и века, как это удалось понять, но то такое… бывает. Предполагалось, что после обретения независимости вся Кхандавапрастха будет переименована в Индрапрастху*, а между собой Пандавы и Кришни уже и сейчас стали так называть свое царство.
В общем, у молодых супругов всё было хорошо - проект взлетел, и царство успешно развивалось.
*«Прастха» значит равнина или плоскогорье. Кхандава это топоним - так назывались те самые лесные территории, которые Арджуна
***
Внутри своего союза у молодых супругов тоже всё было хорошо, и жили они дружно, хотя Кришни вскоре полностью уверилась в том, что Арджуна в нее не влюблен и решился стрелять в соблазнительную мишень только потому, что ни секунды не сомневался – принцесса Панчала никогда не согласится стать женой брамана-отшельника; однако сейчас, конечно, он ни о чем не жалеет, потому что благодаря этому его братья познакомились с девушкой своей мечты и счастливы, а Индрапрастха получила замечательную царицу. Конечно, невзаимность ее чувства к Арджуне стала для Кришни грустным открытием, а то, что муж в этом ни в какую не признавался, а врал, что любит, ее даже иногда бесило. Впрочем, на хвост он ей все-таки нигде
У Арджуны в свою очередь чувство вины по отношению к Кришни всё прибавляло в весе за счет его абсолютной уверенности, что он никогда не сможет ответить на любовь жены - то есть не будет любить ее так, как она этого хотела бы, а как-то затеряться между любящими Кришни братьями внезапно оказалось не так просто, как он представлял себе это на заре их отношений, и его даже иногда тревожило, что братьям всё не удается заслонить тот дурацкий портрет, который Кришна попросил нарисовать с него, когда Арджуна гостил в Двараке, но он оптимистично надеялся, что со временем у них это обязательно получится...
***
Разумеется, при таком развитии событий никакие переселенческие льготы со стороны Хастинапура были уже не нужны – народ сам по себе увидел в Кхандавапрастхе возможности лучшей жизни и стал массово туда переезжать. В особо больших количествах за лучшей жизнью ломанулись как раз жители столицы и окрестностей, поскольку царство Пандавов было прямо по соседству.
И вот мы видим, как Дурьодхана предъявил претензии Шакуни, что как-то всё пошло не так прекрасно, как ему рассказывал дядя в 121-й серии, когда Пандавы отчаливали из Хастинапура: они не только никак не пострадали от рептилоидов, но и в одночасье сделали Кхандавапрастху самым преуспевающим регионом Бхараты, к тому же нехило так увеличили ее территории за счет приграничных лесов – и такими темпами в Хастинапуре Дурьодхане скоро некем будет править, потому что все поедут строить Юдхиштхире его царство. Шакуни признал, что ошибся в том плане, что хоть он и оставлял небольшие шансы на то, что Пандавам таки будет сопутствовать удача на голой земле Кхандавапрастхи, однако совсем не ожидал, что процветание придет к ним так быстро, а с этой массовой утечкой трудовых ресурсов, конечно, надо немедленно что-то делать, и он сейчас же пойдет говорить об этом с Дхритараштрой.
***
Дхритараштра в это время был с Видурой и Бхишмой – и они тоже как раз обсуждали царство Пандавов в своем узком кругу. Поводом стало то, что из Кхандавапрастхи пришло письмо – Пандавы решили устроить большой праздник по поводу основания своей столицы и приглашали на него всю хастинапурскую родню.
Видура отметил, что хотя обещанная Хастинапуром переселенческая программа потеряла всякую актуальность, но вот договоренностей насчет денег-товаров никто не отменял, и время первого транша – а именно половины поголовья крупного рогатого скота - уже совсем близко. Он намекнул, что Дурьодхана как-то очень близко к сердцу принимает ту идею, что и без того сказочно богатым Пандавам Хастинапур должен еще что-то отдавать. Дхритараштре не понравился этот наезд на его сына, и он раздраженно ответил, что обещание есть обещание, поэтому все транши должны пойти по графику и без задержек – пусть Видура работает над этим.
Тут как раз и пришел Шакуни и начал продвигать идею, что деньги и товары, может, Дурьодхане и жалко, но все же хорошо понимают, что это на самом деле ерунда – любые товары можно заново произвести и получить за них деньги, если есть кому их производить, но сейчас из-за сказочно богатой Кхандавапрастхи, где рабочие руки очень востребованы, Хастинапур внезапно оказался в глубоком демографическом кризисе. Бхишма сказал, что хорошо бы и вправду поближе посмотреть на организацию труда у Юдхиштхиры и перенять методы для того, чтобы и в Хастинапуре рабочие места выглядели не менее привлекательными – и так проблема утечки кадров исчезнет естественным образом. Шакуни ответил, что это всё хорошо в перспективе, но какие-то меры надо принимать прямо сейчас, и, учитывая критичность ситуации, эти меры должны быть не абы какими, а жесткими. Дхритараштра сказал, что действительно надо взять миграционные потоки в Хастинапуре под суровый контроль – ввести прописку на всей территории империи, а на границах опустить железный занавес, и особенно строго контролировать как раз границу с Кхандавапрастхой, столичный регион и саму столицу. Хотя и Бхишма, и Видура пытались убедить его, что так ограничивать свободу граждан точно не стоит - народ не поймет подобных диктаторских замашек и только еще больше захочет понаехать в царство Пандавов, но никаких альтернативных идей не подали, и Дхритараштра приказал брату подготовить соответствующий указ.
@темы: Кришна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
четверг, 14 апреля 2022
Лук Гандива
Арджуна стал настраиваться на то, чтобы на лес хлынули потоки воды для ликвидации пожара, однако внезапно его отвлек выбежавший к нему демон Майя. Он сказал, что Такшака уже покинул лес, а он хочет сдаться Пандавам и служить им своим волшебством.
Арджуна, по правде говоря, его совсем не ожидал и не знал, что с ним делать,...
...поэтому просто отпустил на все четыре стороны. Перед тем как телепортироваться в неизвестном направлении, Майя
Потом Арджуна снова стал настраиваться на ликвидацию пожара, но тут рядом с ним проявился сам бог Огня Агни.
Он сказал, что
Арджуна был на седьмом небе от счастья по поводу такого подарка...
...и принял его...
...со всей причитающейся благодарностью,...
...после чего Агни, сделав то, ради чего проявился, исчез.
Тут начала подавать признаки жизни Кришни, и парень сразу подошел и наклонился над ней. Конечно, то, что первым, кого она увидела, стал ее любимый Арджуна, сделало ее приход в сознание особенно приятным.
***
Когда Арджуна и Кришни доскакали до того места, где остались покусанные люди, те уже в своей основной массе пришли в себя. Отравление если и повлияло на самочувствие Кришни, то, очевидно, время, которое она провела в компании Арджуны, оказало целительное воздействие – по крайней мере она выглядела совершенно счастливой, в том числе и от возможности, сидя рядом с мужем на его лошади, прислониться к нему. Тот тоже, разумеется, был счастлив, что всё закончилось благополучно и, по заверениям Агни, мироздание не держит на него зла за такое масштабное преступление против экологии, но особенно доволен он был полученным от божества подарком.
И вот когда они, такие довольные и счастливые, показались в поле зрения Пандавов, которые вовсю их выглядывали,...
...те, конечно, несказанно обрадовались,...
...что с их женой уже точно всё в порядке, и каждому из них она улыбается своей всегдашней оптимистичной улыбкой и на каждого смотрит своим всегдашним теплым любящим взглядом.
Правда, Кришни не особо спешила отрываться от Арджуны, но оказавшийся первым рядом с ними Бхима сам снял ее с лошади и сжал в своих объятиях – и не удивительно, тем более для индийского кина, что от всех переживаний за нее у него из глаз потекли слезы. Кришни чуть повозилась в его руках – именно что чуть, потому что большее не позволяли его крепкие объятия, и когда Бхима немного разжал хватку и дал ей некоторую свободу движения, она стала вытирать слезы с его щек. Бхима, вроде, хотел ей что-то сказать, но не мог найти слов, а потом уже и искать перестал – потому что между ними и без всяких слов всегда всё понятно, и в итоге от избытка чувств снова сжал ее в своих крепких объятиях.
Тут интуиция Сахадевы, которую он до этого игнорировал на радостях от вида живой-здоровой-веселой жены, стала уже очень настойчиво подсказывать хозяину, что сейчас хорошо бы вынуть Кришни из рук брата, и он сказал Бхиме, что от рептилоидов они ее спасли, а что им делать, если брат ее задушит. Накула тут же добавил, что его жена ведь не ракшаси, и после этих слов Бхима сразу же отпустил Кришни и характерно ухватил Накулу за шею, а Юдхиштхира таки вышел из размышлений, за что ему такая судьба, и улыбнулся, вспомнив, как брат запал на ракшаси. Кришни засмеялась, глядя на возню Бхимы и Накулы, но потом обернулась, чтобы узнать, куда делся Арджуна и почему она его совсем не слышит, и увидела, что он стоит в сторонке и всё не может налюбоваться на свой новый лук.
Кришни подошла к Арджуне с намерением вернуть его, так сказать, в семью, чтобы он уже всем, а не только ей, рассказал, какой бесценный дар он получил от Агни. Но стоило ей взять его за руку и потянуть в сторону своих мужей, как вдруг на горизонте показался неожиданный приятный сюрприз для них обоих.
Кришна же говорил Арджуне в 112-й серии, что они очень скоро встретятся снова.
@темы: рептилоиды, Кришна, Кришни, сезон 1: Основание Индрапрастхи
Моя Махабхарата
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
101 Кришни
-
100 Кришна
-
96 Карна
-
52 Шикханди-АУ
-
36 хедфанон
-
36 Без Кришны
-
30 Сад Кришны
-
27 Панду
-
17 песня
- Список заголовков
Главное меню