«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 224

Новый главнокомандующий «красных»

За то время, что Карна занимался перевозкой Бхишмы в лагерь «красных», Шакуни и Ашваттхама скооперировались вокруг идеи о том, что новым главнокомандующим надо назначить Дрону, а не Карну, и вдвоем пришли продолжить начатые в прошлой серии Шакуни убеждения Дурьодханы в этом направлении к нему в шатер – предполагая, что успокоительное уже успело подействовать.
Поскольку Шакуни с этой идеей недавно был послан, то убеждения продолжил не он, а Ашваттхама. Он спросил, почему Дурьодхана отдал предпочтение Карне – разве у его отца не больше заслуг для такой должности? - тем более что для отца позор подчиняться сыну колесничего, так почему Дурьодхана нанес своему гуру такое нестерпимое оскорбление?
Успокоительное и вправду подействовало, и в этой сцене Дурьодхана вел себя для своего темперамента очень даже спокойно – соответственно, он спокойно объяснил Ашваттхаме,...




...что у его отца заслуг, может, и больше, чем у Карны, но он хочет видеть главнокомандующим своей армии того, кому полностью доверяет, а Пандавы – любимые ученики гуру, и на поле боя Дрона будет так же желать им победы, как это было с дедушкой; и происхождение Карны – это только предлог для гуру, чтобы сейчас отказаться воевать, потому что раньше, когда армией командовал Бхишма, Дрона был уверен, что тот не отдаст ему приказ убить кого-то из любимых внуков, а Карна их врагов щадить не будет, поэтому гуру решил съехать, ссылаясь на то, что Карна из колесничих.
Ашваттхама спросил, почему Дурьодхана так верит Карне, который, например, недавно подвел их, на ровном месте отдав врагам свой непробиваемый бронежилет, а кроме того, Карна, конечно, ненавидит Пандавов – потому что они в его глазах мажоры, получившие свои привилегии ни за что, но он вообще весь мир ненавидит за то, что, по мнению Карны, в нем раздают привилегии ни за что, и Дурьодхана для Карны такой же мажор, получивший свои привилегии ни за что, как и Пандавы, с той лишь разницей, что Дурьодхана дал ему возможность получить права кшатрия, и теперь Карна чувствует себя в долгу перед ним - но это не тру-верность, а фейк; то ли дело Ашваттхама – мог бы тоже сейчас уехать с отцом, а вернее, вообще не приезжать на Курукшетру, но он как раз тру-друг Дурьодханы и готов сделать всё для него и его победы, поэтому хочет, чтобы отец вместе со всем своим мастерством и мега-авторитетом возглавил армию «красных» и привел ее к победе «по очкам», а Карне в это время ничего не мешает убить Пандавов (автором последней мысли наверняка был Шакуни, который поделился ей с Ашваттхамой где-то между сериями).
Шакуни поддакнул, что Ашваттхама вообще-то прав, но Дурьодхана тут же возразил, что нет – Дрона, как и Бхишма, потребует от Карны присяги, а потом не даст ему на поле боя убить своих любимых учеников.
Ашваттхама сказал, что если Дурьодхана готов сейчас пойти к своему учителю с признанием, что только Дрона в армии «красных» способен заменить Бхишму на поле боя, и предложить ему стать главнокомандующим, то вот эту мутку с Карной Ашваттхама берет на себя.
Дурьодхана сказал, что он условно согласен, но: 1) если Дрона не согласится на то, чтобы Карна выполнял на поле боя только приказы Дурьодханы, то он и не сделает гуру главнокомандующим; 2) он Карне уже пообещал место главнокомандующего, поэтому будет предлагать его учителю только в том случае, если Карна сейчас сам откажется занять это место в пользу Дроны.
В итоге все трое пошли в шатер Карны дожидаться там его возвращения.

***
Абхиманью уже рассказал Кришни все известные ему подробности о сегодняшней победе Арджуны над Бхишмой, и Кришна даже минимально их прокомментировал в своей загадочной манере, которая, как ни странно, Кришни в друге очень нравилась несмотря на ее туманность, а Пандавы всё не показывались в лагере, поэтому она решила вернуться в госпиталь. Но Пандавы всё-таки появились там до отъезда Кришни, сняли ее с колесницы – Бхима в прямом смысле снял после того, как она согласилась дождаться здесь окончания военного совета и поужинать с ними, - и все получили от нее приветственные теплые любящие взгляды и прочие лучи оптимизма.
Однако вопреки всем прогнозам Пандавы пока не погрузили Кришни в море слез – их слишком сильно возбудила недавняя встреча с Карной*, поэтому все они так или иначе высказались насчет того, что победа теперь точно будет за ними. Бхима сказал, что ни у кого больше не получится остановить его атаки на те войска «красных», где сражаются кузены, а значит, он может приступить к исполнению своей клятвы - и у Дурьодханы после завтрашнего сражения окажется уже не 99 братьев, а существенно меньше. Юдхиштхира взял повыше своего всегдашнего обещания вернуть Кришни Индрапрастху и фигурально побил себя в грудь о том, что скоро она станет царицей Хастинапура – как и предполагалось тогда, когда она выходила за него замуж.
Хотя Арджуну, ясное дело, там больше всех возбудила встреча с Карной, но как раз от него мы не услышали ничего нового, а только то, что должен же их враг когда-то появиться на поле боя, чтобы Арджуна смог убить его – правда, без непробиваемого бронежилета Карны это будет, к сожалению, фейковая победа, но хотя бы справедливое наказание и исполнение клятвы.

*Юдхиштхира и Бхима, похоже, впервые его увидели со времен игры в кости.

***
Карна вернулся в свой шатер…


…и увидел, что у него там гости.


Как только Карна понял, в чем вопрос, он сразу же напомнил Дурьодхане о том, что говорил в 208-й серии – что победа товарища в этой войне для него, разумеется, важнее, чем желание личной славы и всемдоказать, и их армия ни в коем случае не должна терять такого великого воина, как Дрона, поэтому сам Карна считает в данной ситуации более целесообразным назначить главнокомандующим именно его. Конечно, здесь отдельно интересно то, что Карна нисколько не наехал на Дрону за то, что тот считает для себя позором подчиняться Карне из-за его происхождения, и не полез на броневичок по поводу кастового неравенства, а, полагая, что Дрона тоже потребует от него клятвы для его выхода на поле боя, стал уговаривать товарища сделать главнокомандующим Дрону и так снять с себя обязанность выполнить приказ Дурьодханы убить Пандавов*.
В итоге все четверо пошли в шатер Дроны предлагать ему стать главнокомандующим «красных».

*Для сравнения можно вспомнить, как Карна наехал на Дрону и полез на броневичок в 46-й серии, когда тот оказался его учить из-за низкого происхождения.

***
Дальше мы попали на ужин Пандавов.


Там были не только Пандавы и Кришни, а прямо все-все-все - и их дети, и Друпада с Дхриштадьюмной, и Вирата, и, само собой, Кришна. Только Кунти, конечно, не было, и Кришни собиралась сесть на ее место, но Юдхиштхира, помня, наверное, о том, как он совсем недавно фигурально побил себя в грудь насчет того, что скоро Кришни станет царицей Хастинапура, посадил ее на своё - царское. Впрочем, сам Юдхиштхира на место Кунти не ушел, а сел рядом с Кришни – ну да у нее ведь божественная красота представлена не пышными формами, а хрупкостью и изящностью, и Юдхиштхира тоже не толстый, так что они нормально поместились.
Сперва с кислым выражением лица там сидел только Друпада - что, конечно, было странно для всех, кроме Кришны, а Пандавам, как оказалось, возбуждения от встречи с Карной хватило не только на военный совет, но и на начало ужина – и было даже кое-что из старого позитива: с другой стороны от Кришни сидел Бхима – и много внимания получила не только она, но и ее тарелка, из-за чего Накула напомнил Бхиме, что Кришни не ракшаси, а тот сказал брату, что он в смысле еды таки совершенно безнадежен, раз даже на войне не ест, как нормальный человек всё подряд, но хорошо хоть Арджуна пришел в себя после, так сказать, завершения танцевальной карьеры.
Потом, правда, Пандавы вспомнили свой первый ужин в Хастинапуре, когда Бхишма дал им задание есть, не сгибая руки в локтях, и Юдхиштхира догадался, как это сделать* - и вот тут пошли слезы и страдания по дедушке...










...в таком количестве, что Друпада отвлекся от своих печальных мыслей и сказал, что в этой войне Бхишма был их врагом,...


...а значит, победить его было необходимостью. Дхриштадьюмна тоже призвал Пандавов подумать о том, сколько боевых потерь принесло им мерянье полководческими способностями именно с Бхишмой,...


...но теперь победа кажется если не близкой, то хотя бы достижимой. Кришни на это сказала родным, что когда же еще Пандавам поплакать о дедушке – скоро им придется выкинуть из головы всё, что завтра и в следующие дни может помешать в сражении исполнять свой воинский долг в полную силу, а после войны этого от них потребуют всякие стройки века и прочее государственное дело, но построенный в результате лучший мир сделает все жертвы не напрасными.

*34-я и 35-я серии.

***
Дрона как раз паковал в дорогу свое оружие,...


...когда к нему в шатер зашла вся «делегация».


Так как для Дурьодханы было некоторой проблемой признать, что он погорячился с недавним назначением нового главнокомандующего, а сейчас передумал и хотел бы отдать эту должность Дроне, то все необходимые вежливые слова по этому поводу сказал Шакуни.




Дрона посмотрел на Ашваттхаму, но сдался не сразу - фыркнул, что он, вообще-то, не обязан принимать участие в боевых действиях и сейчас хотел бы их для себя уже закончить.


Тогда с вежливыми словами выступил Карна – мол, гуру для такой должности в разы компетентнее и авторитетнее, чем сам Карна, и только он может стать достойной заменой Бхишмы на поле боя.


Дрона снова посмотрел на Ашваттхаму и сдался, то есть сказал, что ок – он будет командовать «красными» вместо Бхишмы.


Но тут Дурьодхана сказал Дроне, что он назначит его на эту почетную должность только с одним условием – Карна с завтрашнего дня присутствует на поле боя в качестве его личного телохранителя и исполняет там только его приказы.




Дрона опять фыркнул – он ведь только что сказал, что эта должность ему вообще не интересна и он предпочел бы сейчас закончить для себя участие в боевых действиях, поэтому если Дурьодхана еще и собирается ставить ему условия, то не выйдет и до свидания.


Дурьодхана ответил, что тогда главнокомандующим все-таки станет Карна, а Дроне до свидания.




Вмешался Ашваттхама - сказал, что раз так, то тогда он, а не Карна, станет на поле боя личным телохранителем друга, и завтра же он бросит вызов всем его врагам, начиная с Арджуны.




Дрона сказал сыну, чтобы тот трезво оценивал свои возможности и в отсутствие отца на поле боя не вздумал и близко подходить к Арджуне.


Ашваттхама ответил, что для него не вопрос отдать жизнь за друга.




Тут Дрона сдался окончательно – согласился стать главнокомандующим «красных» на условиях Дурьодханы.


Дурьодхана сразу поздравил Карну с тем, что товарищ теперь сможет всемдоказать, то он самый лучший лучник, а его первая и главная задача на завтра – убить Арджуну.




***
После ужина Кришни засобиралась в госпиталь, и Юдхиштхира сказал, что отвезет ее. Остальные Пандавы получили от нее прощальные теплые любящие взгляды и пожелания удачи в завтрашнем сражении – и еще Кришни сказала, что после него она вместе с ответным ужином ждет их всех у себя. Арджуна, который сейчас за едой больше всех лил слезы и страдал от того, что убил старейшину своего рода, напоследок дополнительно получил из глаз Кришни всегдашние любовь и обожание.
В то время как Бхима, близнецы и Абхиманью махали ручками уехавшей в сторону госпиталя колеснице, Кришна подошел к Арджуне. Видимо, как это бывало и раньше, присутствие друга вблизи помогло Арджуне прийти в душевное равновесие - он повытирал остатки слез и улыбнулся Кришне.


Кришна поинтересовался у Арджуны, что друг имел в виду, когда сейчас на военном совете говорил о том, что первым делом убьет Карну, когда тот появится на поле боя – ведь у Карны есть безотказная стрела,...


...а от такого оружия у Арджуны нет никакой защиты?
Арджуна от упоминания Карны не возбудился по-новой, а остался при душевном равновесии и ответил, не моргнув глазом, что Кришна же его главная защита,…




…и друг ведь согласен с тем, что Карна должен быть наказан, а сам Арджуна в этой войне готов действовать так, как скажет Кришна – в частности, стать орудием справедливости, и даже если это будет означать, что ему придется пожертвовать своей жизнью за справедливость, то он всё равно готов.




***
В колеснице Юдхиштхира повытирал остатки слез и рассказал Кришни, как Бхишма сегодня говорил ему, что сам Всевышний указывает человеку путь его истинной дхармы, а она вот за ужином сказала, что утешение от всех нынешних трагедий будет в государственном деле и стройках века. Кришни спросила, что, мол, у Юдхиштхиры есть еще какие-то сомнения, что его истинная дхарма в управлении царством? Он ответил, что нет – таких сомнений у него нет, это он просто рад, что Кришни по-настоящему простила его и согласилась стать царицей Хастинапура. Тут Юдхиштхира получил от Кришни эксклюзивный теплый любящий взгляд с «химией» служебного романа, оптимистичную улыбку и слова, что сейчас это, наверное, звучит для него невероятно – но его следование истинной дхарме еще принесет не только пользу царству, но и счастье ему, если, конечно, он не сбежит от своего счастья в родной лес; и, кстати, она уже придумала, как после войны корректно отобрать у Абхиманью амулет. Юдхиштхира улыбнулся в ответ и сказал, что так, пожалуй, он и сейчас уже счастлив…

***
Дурьодхана, видимо, собирался уже отдыхать и хотел снять бронежилет, но тут в его шатер снова сунулся Шакуни с тем, что, оказывается, с Бхишмой к ним в лагерь приехала Кунти, и не помешает ли она им состричь с Карны тот клок шерсти, который он, вроде бы, способен дать – то есть убить Пандавов по приказу Дурьодханы; Карна же еще со времен Варнаваты чувствует вину перед ней, а она сама недавно спасла его жизнь – и как бы Кунти не вложила в голову этого дхармичного дурака то, что из-за этого он теперь обязан щадить ее сыновей.


Дурьодхана это послушал...


...и попросил дядю не заставлять его пить еще одну дозу успокоительного до завтра забыть дорогу в его шатер – во-первых, он сегодня уступил дяде везде, где тот хотел, и за одно это его мозг заслужил покоя; во-вторых, все свои угрызения совести по поводу Варнаваты Карна распространял только на Кунти, а на Пандавов – никогда; в-третьих, Кунти, может, и спасла ему жизнь, но сам Карна не раз говорил ему, что без признания его воином он не видит никакой ценности в своей жизни и лучше бы умер, чем остался колесничим до конца своих дней, а вот это признание ему обеспечил именно Дурьодхана, так что каким бы Карна ни был, по утверждению дяди, дхармичным дураком, но не существует такой дхармы, которая заставила бы Карну поставить интересы Кунти выше интересов товарища и предать того, кто сделал реальностью его мечту о военной службе!

@темы: Кришна, Карна, Кришни, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 223

У ложа из стрел

В своем шатре Дурьодхана даже не успел допить успокоительное, как там объявился Шакуни...


...и стал выносить племяннику мозг насчет того, какое неправильное решение тот сейчас принял, когда назначил новым главнокомандующим своего второсортного Карну, а не Дрону; для гуру со всеми его знаниями и заслугами будет оскорбительно выполнять приказы колесничего – и в хастинапурской армии, кстати, не только для него, но Дрона, будучи браманом, всегда может сослаться на то, что его касте не рекомендуется принимать участия в сражениях, и уехать с Курукшетры – что никак не нарушит его договора с Хастинапуром, а ведь у Дроны есть ядерное божественное оружие не хуже, чем у Арджуны, поэтому очень важно, чтобы он воевал за них вместе с этим оружием; кроме того, племянник постоянно просил у дяди какую-то схему, чтобы Карна все-таки вышел на поле боя и убил там Пандавов, но теперь в ней отпала необходимость, потому что Дрона это не Бхишма и с ним можно договориться о том, что Карна на Курукшетре будет выполнять только приказы Дурьодханы – например, об этом его может настоятельно попросить Ашваттхама, который имеет сильное влияние на отца.




Дурьодхана очень быстро послал дядю подальше из шатра,...


...покричав, что он хочет заниматься на поле боя тем, чем и полагается заниматься тру-кшатрию, то есть сражаться, а не постоянно следить за тем, чтобы его главнокомандующий не воевал за армию противника – Дрона тоже будет делать всё, чтобы его любимые ученики остались живы, а вот для Карны, которому Дурьодхана может себе позволить доверять на 100%, Пандавы такие же враги, как для него самого, и у него нет причин щадить их; и Дурьодхана еще раньше пообещал товарищу, что в этой войне у него наконец-то получится всемдоказать, что его мастерство ничем не уступает мастерству кшатриев, а если Дроне как-то унизительно выполнять приказы Карны, то пусть убирается отсюда куда угодно вместе со всем своим оружием, потому что у друга есть оружие, не менее ядерное божественное - и еще у него есть безотказная стрела, которой он завтра же сможет убить Арджуну и так оставить армию Пандавов без ядерного божественного оружия вообще!




Шакуни ретировался из шатра со словами, что он всегда знал, что общение с этим дураком-унтерменшем множит на ноль разум Дурьодханы,...


...но он явно не сдался и не оставил своих намерений довыносить мозг племяннику до того, что он передумает назначать главнокомандующим Карну, а просто решил вернуться к этой задаче позже – когда успокоительное наконец-то подействует.

***
К Ашваттхаме пришел Дрона, уже переодетый в гражданское,…


…и сказал, что для него будет позором дальше оставаться здесь и выполнять приказы колесничего – по договору с Хастинапуром он обязался использовать свои знания только на благо империи, но как браман он может отказаться от участия в этой битве; и вообще, он решил в ней участвовать только для того, чтобы защитить при необходимости сына, который решил в ней участвовать, но теперь, после назначения Карны главнокомандующим, отец надеется, что сын тоже больше не захочет сражаться за Хастинапур, и они сейчас же вернутся в Ахиччхатру – достаточно того, что Ашваттхама предоставил в распоряжение Дурьодханы войска своего царства.




Ашваттхама ответил, что для него не вариант бросать друга, который всегда помогал ему и его царству – он пообещал сражаться за него и собирается оставаться верным своему слову и Дурьодхане, но неужели отец из-за назначения Карны бросит здесь сына без своей защиты? Дрона сказал, что, разумеется, он не хочет бросать здесь Ашваттхаму без своей защиты, потому что в жизни родителя нет ничего важнее его ребенка,...


...но в данном случае Дроне придется это сделать – сын же не хочет, чтобы его отец умер от позора, выполняя приказы колесничего; если же самому Ашваттхаме такое окнорм и он не поедет с ним в Ахиччхатру, а продолжит сражаться на Курукшетре, то, в конце концов, сын уже давно взрослый и должен отвечать за все последствия своих решений самостоятельно.
На этом Дрона решительно ушел из шатра Ашваттхамы, оставив сына в задумчивости.


***
Само собой, Карна поехал за Бхишмой не один, а с нужным количеством людей для того, чтобы транспортировать раненного в лагерь со всеми почестями, полагающимися его статусу. Но неподалеку от того места, где Бхишма лежал на стрелах, Карна оставил всех этих людей, сошел со своей колесницы, и приблизился к нему один.


Сначала Карна пришел в некоторый шок от того, что собой представляла победа Арджуны над Бхишмой.






Бхишма лежал с закрытыми глазами и не сразу понял, что кто-то подошел, а только когда Карна с ним вежливо поздоровался,…




…и объяснил, зачем он здесь.
Бхишма, разумеется, догадался, что Дурьодхана решил сделать Карну ответственным за его транспортировку в лагерь вовсе не потому, что все остальные сегодня целый день сражались, однако он вовремя вспомнил о своем решении в оставшиеся до смерти дни отстраниться от всего мирского – а также о том, что мама только что сказала, что для него это и есть самый правильный настрой перед уходом на тот свет, и спокойно ответил Карне, что ок – можно начинать.
Но Карна ничего не начал на предмет транспортировки, а сказал, что Бхишма всегда не любил его и не хотел, чтобы он сражался в этой битве – и он принимал волю главнокомандующего со всем уважением, как и положено воину армии Хастинапура, но завтра Карна должен будет выйти на Курукшетру – так не благословит ли его Бхишма…
Бхишма мгновенно просек, куда клонит Карна, и у него все-таки включились кое-какие остатки грозного режима – он перебил Карну и сказал, чтобы тот не тратил зря слов: он всё знает, в том числе и то, что Карне хватило совести дать два противоречащих друг другу обещания,...




...и Кунти очень порадовал его запрет Карне выходить на поле боя, но больше никакого "дядя, помоги!", и Карна может не рассчитывать на то, что своей последней волей Бхишма запретит ему и в дальнейшем сражаться в этой битве, потому что он решил до своей скорой смерти никаким образом больше не участвовать ни в войне, ни в политике – и вообще полностью отстраниться от мирского, поэтому теперь он может дать Карне только ни к чему не обязывающий совет воевать на стороне Пандавов, и он надеется, что Карна, глядя сейчас на то, к чему приводят попытки стоять на пути у справедливости, ему последует.
Карна стал говорить – причем с претензией к Бхишме за прошлое – о том, как тот себе представляет, чтобы он теперь воевал за врагов Дурьодханы, если только благодаря ему Карна смог получить то признание в обществе, которое всегда и хотел – как воина!


Бхишма на это ответил, что в таком случае Карна сам должен решить, как ему поступать и сделать наоборот, а также выбрать из двух его противоречащих друг другу обещаний то, которое для него важнее.
Карна грустно вздохнул...


...и хотел уже возвратиться к приехавшим с ним людям, чтобы дать им команду забирать оттуда Бхишму, как там появились Пандавы и Кунти. Они совсем не ожидали увидеть рядом с Бхишмой Карну - и было видно, что эта встреча сильно возбудила Пандавов несмотря на все страдания по дедушке, а особенно, разумеется, Арджуну, но они, конечно, сразу бросились к Бхишме со слезами в глазах. Карна тоже предпочел бы не видеть сейчас никого из Пандавов, а тем более их всех впятером. А вот Кунти, которая, как и сыновья, уже была вся в слезах, получила, как всегда, его влюбленный взгляд и какое-то время тормозила, прежде чем подойти к Бхишме, стараясь разобрать в этом взгляде что-то насчет того, придется ли Карне завтра выйти на поле боя, но ничего там не разобрала, кроме обычного - что он любит ее и рад встрече с ней при любых обстоятельствах.
Карна понял очевидное - что Пандавы приехали к дедушке, - немного отошел от Бхишмы и стал просто ждать рядом, когда они скажут друг другу всё, что хотят, и он сможет увезти его в лагерь «красных».
У Пандавов начались страдания над Бхишмой по поводу того, зачем дедушка пожелал себе скорую, но при этом такую мучительную смерть и как им с этим жить дальше, однако в этот раз у него получалось вставлять в эти рыдания кое-какие утешительные слова. Он сказал, что гордится Арджуной, у которого сегодня на поле боя не дрогнула рука и он выполнил свой кшатрийский долг – сражался с тем, кто стоял на пути у справедливости, и победил его. Потом Бхишма призвал внуков во всём слушаться Кришну – и тогда победа обязательно будет за «белыми». Юдхиштхира отдельно поплакал о том, как же он после победы сможет править Хастинапуром без ценных дедушкиных советов, и тот ему сказал, что если править царством это его истинная дхарма, то сам Всевышний будет давать ему советы и указывать верный путь.
Наконец, Пандавы стали упрашивать Бхишму позволить им забрать сейчас его в свой лагерь, где они найдут какие-то медицинские средства, чтобы облегчить его боли от ран, но Бхишма категорически отказался от этого предложения – сказал, что как бы там ни было, а его место в лагере Хастинапура, но он будет очень ждать, когда внуки придут туда к нему с известием, что справедливость восторжествовала и они победили, а потом отвезут его в Хастинапур, который всегда был смыслом его жизни, где он эту жизнь и закончит. Пандавы, однако, на это сказали, что, конечно, жертва дедушки ни в коем случае не будет напрасной и теперь, без сомнения, они победят – и если до этого времени Бхишма хочет находиться в лагере «красных», то, само собой, так и должно быть, но они и до победы будут каждый вечер после сражения приходить к нему туда по очереди, чтобы ночью ухаживать за ним.
Тут вмешался Карна с тем, что это всё, конечно, очень трогательно, но как-то сомнительно, чтобы Дурьодхана позволил им каждый вечер шастать по их лагерю.
Вдруг подала голос Кунти, которая до этого молча плакала над Бхишмой, время от времени переглядываясь с Карной и пытаясь все-таки понять, придется ли ему завтра выйти на поле боя – она сказала, что идея ночного дежурства у Бхишмы, конечно, правильная, но долг сыновей в этой войне сражаться, и, кроме всего прочего, это значит, что после сражения они должны готовиться к новому дню битвы, а ночью отдыхать иначе позасыпают на следующий день на поле боя, но Кунти для такой идеи совершенно свободна, поэтому она поедет сейчас в лагерь Хастинапура вместе с Бхишмой и до их победы будет там жить и ухаживать за дядей.
Пандавы стали сильно возражать маме, говоря, что такого делать нельзя – как можно доверять врагам и жить в их стане?! Но Кунти настаивала на своем, утверждая, что она ведь тоже принадлежит к династии Куру, как и Бхишма, поэтому никто ей у «красных» ничего не сделает. Сыновья ей ответили, что это не аргумент - все они хорошо знают, что с псевдо-родней принадлежность к их династии вовсе не гарантия безопасности.
Опять вмешался Карна и сказал Пандавам, что он должник царицы Кунти, потому что она недавно спасла его жизнь, и если она хочет, то может без всяких опасений уехать сейчас в лагерь Хастинапура – он гарантирует ее безопасность там и обещает, что ничего плохого у «красных» с их мамой точно не случится.
Бхишму немного передернуло от слов Карны «я обещаю», но он опять вовремя вспомнил о своем решении в оставшиеся до смерти дни отстраниться от всего мирского – а также о том, что мама только что сказала, что для него это и есть самый правильный настрой перед уходом на тот свет, и пока воздержался от своих комментариев происходящего.
Арджуна на все эти заверения Карны о том, что с Кунти в лагере «красных» будет всё хорошо, ответил, что он до сих пор не видел Карну на поле боя даже чьим-то колесничим, и значит ли это, что без непробиваемого бронежилета тот боится воевать и собирается сидеть в лагере до конца войны? – потому что иначе в тот же день, как Карна появится на Курукшетре, Арджуна выполнит свою клятву и убьет его за то, что было на игре в кости, то есть все его гарантии безопасности для мамы умрут вместе с ним.
Карна, услышав это, тоже сильно возбудился и сказал, что Арджуна победит его разве что в том случае, если происхождение добавит ему лучного мастерства, но это вряд ли; кроме того, у него есть безотказная стрела, поэтому он вообще не рекомендует Арджуне близко подходить к нему на поле боя, если тот не хочет быть сразу же убитым - и только потому, что он до сих пор не выходил сражаться, «белые» еще не проиграли эту войну.
Пандавы выражениями своих лиц тут же продемонстрировали готовность ответить Карне на это какой-нибудь гадостью, но никто не успел, потому что у Бхишмы опять включились кое-какие остатки грозного режима и на этот раз он решил не воздерживаться от своих комментариев происходящего – он сказал, что завтра будет новый день битвы и вот там все смогут воспользоваться своим темпераментом по назначению, а сейчас действительно время для отдыха и мира, и если Кунти хочет уехать с ним в лагерь «красных», то пусть так и будет. Потом Бхишма еще раз повторил внукам, что в ближайшие дни он ждет их там с известием, что справедливость восторжествовала, и в очередной раз дал им свои благословения на победу. Пандавы поклонились ему на прощание, вопросительно посмотрели на маму, и Кунти подтвердила, что хочет остаться с Бхишмой, а еще попросила за нее не переживать и каждый день на поле боя самоотверженно исполнять свой долг, как и положено великим воинам.
Пандавы ушли, и Кунти немного посмотрела им вслед, а потом увидела, что ее ждет Карна, который хотел пойти к своей колеснице и позвать людей, ожидающих там его распоряжений насчет транспортировки Бхишмы. Они отправились туда вдвоем под ту же музыку, что была в 54-й серии, когда Пандавы и Карна разошлись после ссоры в разные стороны - только тогда Кунти ушла с ними, а теперь с Карной.

***
Лошади Пандавов опять сами поворачивали в лучи оптимизма госпиталь, тем более братья предполагали, что до Кришни уже дошла какая-то невнятная инфа о том, что Арджуне удалось победить Бхишму, и она очень ждет их с подробностями, но волевым решением они повернули все-таки в основной лагерь – у них же там должен был быть плановый военный совет. Однако Арджуна сказал, что как только они приедут, он отправит в госпиталь Абхиманью, чтобы, пока они будут обсуждать завтрашнюю тактику с Дхриштадьюмной и Кришной, сын привез ее в лагерь - и они поужинают вместе с ней после военного совета.

@темы: Карна, Кунти-Карна-АУ, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 222

Жертвы для будущей победы

Сначала показали Друпаду и Шикханди, но совсем немного. В основном было повторение конца прошлой серии - как Друпаду поразило лошадное мимими Шикханди. Тот, конечно, прекрасно понял, что отец только что увидел то, что 30+ лет назад было обычным фоном его жизни – ведь в те времена Друпада действительно откладывал даже самый важный государственный вопрос, когда Шикханди было от него что-то надо. Но, разумеется, генерал сделал лицо кирпичом и на удивление Друпады ответил встречным удивлением – разве лошади это какое-то редкое неожиданное хобби? Друпада довольно сбивчиво ему объяснил, что когда-то у него был сын, который погиб в юном возрасте – и он очень любил лошадей, а они любили его, и этого сына тоже звали Шикханди.
Шикханди с таким же кирпичом на лице ответил, что, мол, бывают в жизни совпадения, а потом сказал, что он здесь по приглашению Кришны, но уже собирается уезжать - явно давая понять Друпаде, чтобы он все-таки отошел и дал ему сесть на своего коня.

***
Когда Дурьодхана прибежал к своему шатру в лагере «красных», то там его встретили Карна, Дрона, Ашваттхама, Шакуни и кое-какие его братья. До них уже дошла невнятная инфа о том, что Арджуне удалось победить Бхишму, и все они ждали от Дурьодханы подтверждения и подробностей.
Дурьодхана подтвердил – и рявкнул, что это вовсе не заслуга «белых»: дед, похоже, сам сдался Арджуне, а это значит не только то, что непобедимая «красная» армия всё так же непобедима, но и то, что теперь Дурьодхане уже никто и ничто не помешает назначить ее главнокомандующим того, кто точно будет воевать за него, а не за его врагов – то есть Карну!


Потом Дурьодхана попросил товарища подумать, какую тактику лучше применить в завтрашнем бою, чтобы как можно быстрее убить Пандавов и этим закончить войну – а когда Карна будет готов, то все соберутся на военный совет и ее обсудят.
Тут Дрона сказал, что военный совет и тактика на завтра – это, безусловно, актуально, но что, собственно, сейчас происходит с Бхишмой? - если он ранен и в плену у «белых», то надо договориться с Пандавами о том, чтобы забрать его сюда…
Дурьодхана, конечно, сообразил, что вот так бросать на поле боя старейшину царского рода Хастинапура и главнокомандующего его армии, пусть и побежденного, некомильфо. Поэтому он ответил Дроне, что Бхишма остался раненым на поле боя – и вообще, он воспользовался отцовским благословением на смерть по желанию и умрет в день ближайшего солнцестояния, но гуру, само собой, прав, и дедушку нужно немедленно привезти сюда со всеми полагающимися ему почестями, вниманием и уважением – и пусть этим сейчас же займется… Карна!


Карна, ясное дело, по предыдущим словам и истеричному настроению товарища понял, что с поражением Бхишмы вышло всё очень неоднозначно и возмутительно для Дурьодханы – и идея отправить за дедом именно Карну, которого Бхишма, как известно, всегда терпеть не мог, возникла у товарища неспроста и вовсе не потому, что все остальные, кроме Карны, сегодня целый день сражались. То, что Карна, вообще-то, тоже не слишком любил Бхишму для такого задания, Дурьодхану, конечно, не остановило – но в данном случае Карна был даже рад такому эгоистичному отношению к себе со стороны друга и этому его приказу, потому что у него возникли определенные надежды, связанные со всегдашней неприязнью Бхишмы к нему.


***
Дальше нас отправили в шатер Кунти, где Арджуна уже не только нашел братьев, которые делились с мамой невнятной инфой о том, что ему удалось победить Бхишму, но и рассказал в подробностях, что произошло на самом деле. Короче, Арджуна уже успел всё сообщить маме и братьям о том, как он убил старейшину их рода – и был, ожидаемо, опять весь в слезах. Остальные, в принципе, тоже – но всё-таки самый шок был у Кунти.


Закончил Арджуна тем, что раз Дурьодхана стал наезжать на дедушку даже в свете его состояния и скорой смерти (тут были дополнительные всхлипывания), то им надо забрать Бхишму сюда и обеспечить ему полагающийся уход, пока они не победят и не отвезут его в Хастинапур. Все, в принципе, согласились, но с поправкой, что сам Бхишма, скорее всего, захочет, чтобы его уже сейчас отвезли в Хастинапур. В общем, все – в том числе и Кунти - решили поехать туда, где Бхишма остался лежать на стрелах, и там узнать у дедушки, где он хочет находиться до своей смерти.

***

Теперь нас вернули к тому месту, где в лагере «белых» Шикханди оставил свою конячку, на которую Друпада так и не дал ему сесть, а сказал, что на самом деле на этом совпадения не закончились – Кришна только что рассказал ему, что Бхишма был побежден благодаря Шикханди, а ведь Бхишма кровный враг царской династии Панчала, и пока его погибший сын был жив, то Друпада рассчитывал, что это он, когда вырастет, отомстит Бхишме за их род, и всегда просил этого у Шивы в своих молитвах.
Шикханди усмехнулся и сказал, что вот это точно не случайное совпадение, потому что обращения к Махадеве никогда не бывают напрасными – и значит, это Друпада своими молитвами помог ему сейчас победить Бхишму, а раз так, то эта победа принадлежит Панчалу; и он рад, что сделал то, что должен был сделать какой-то человек с его именем, которому только смерть помешала осуществить свои намерения.
Друпада сказал, что его покойный сын никогда не хотел царской власти, а хотел командовать войсками Панчала – и Друпада был бы счастлив, если бы сейчас главнокомандующим его армии стал человек с таким же именем, а поскольку у генерала нет никаких нерушимых связей с династией Куру и Хастинапуром, то почему бы ему не принять такое предложение.
Тут Шикханди разбавил свое «кирпичное» выражение лица изрядной порцией высокомерия и сказал, что каким бы особенным ни было для Друпады его имя, но у него есть и кое-какие другие ценные компетенции – и еще надо поискать такого царя в Бхарате, который отказался бы сделать его главнокомандующим армии своего царства; а что касается Хастинапура, то сейчас его там всё устраивает.
После этих слов генерал сделал еще одну попытку обойти Друпаду, чтобы сесть на своего коня, и даже почти в этом преуспел. Но отец вдруг схватил его за плечи и начал лить слезы – что довольно сильно удивило Шикханди. И Друпада конкретно нагрузил его личным, по ходу продолжая лить слезы – и начал прямо с того, что у него очень долго не было детей, и он всегда молил Шиву о сыне, который смог бы отомстить Бхишме за их род - и иногда, во время особо горячих просьб, Махадева как будто показывал ему его сына уже взрослым, но из-за несчастливого стечения обстоятельств тот взрослым так и не стал; однако когда Друпада увидел Шикханди в тронном зале после своего поражения, то был потрясен тем, как генерал похож на ту самую «картинку», которую показывал ему Шива! – и смерть сына стала в его жизни трагедией, которую он переживает до сих пор, так что если бы генерал согласился служить Панчалу, то это стало бы существенным утешением для Друпады и сделало бы его тогдашние обращения к Махадеве не напрасными…
Шикханди перебил отца и очень прохладно сказал, что тот зря пытается увидеть в нем своего сына, которого у него уже давно нет – и если он просил у Шивы поражения Бхишме, то Махадева ему и показывал того, кто победит Бхишму, а у Друпады сейчас есть и сын, и дочь - так что никакой невосполнимой потери в его жизни не произошло: павлин прекрасен перьями, которые в его хвосте, а не теми, которые выпали.
Друпада запротестовал, что перьями павлина украшают даже царские короны, а Шикханди со своим полководческим гением стал бы украшением Панчала; и генерал не прав, утверждая, что тогда в его жизни не произошло никакой невосполнимой потери - она произошла!!! Дальше Шикханди выслушал обстоятельства своей «смерти» и ее последствия – правда, Друпада так и не признался в том, что его покойный сын был на самом деле дочерью, и из-за этого в некоторых местах своего рассказа был крайне невнятен, но это, ясное дело, никак не помешало Шикханди понять, что произошло после того, как она ускакала из Кампильи куда глаза глядят. Какое-то время Друпада думал, что она или просто нарезает на своей лошади круги вокруг города, или молится в храме Шивы - как всегда, когда происходило что-то, что ей не нравилось. Однако время шло, а Шикханди всё не появлялась – и ее стали везде искать. Наконец, в речке нашли те ее украшения, которые она бросила с вершины водопада Стхуны, а также кое-что из недоеденного крокодилами тела. Друпада написал жене в тот ашрам, куда он должен был отвезти Шикханди, чтобы она возвращалась в Кампилью – ну и вообще написал ей обо всем произошедшем в своей обычной манере с ней общаться, то есть без всяких фильтров. Но жена не вернулась в Кампилью – она поехала к тому водопаду и покончила с собой, прыгнув с его вершины.
К этому моменту рассказа Друпады у Шикханди уже не было никакого лица кирпичом, а только много характерного моргания.
Друпада продолжил, сказав, что вот тогда он потерял самое дорогое, что было в его жизни – свою жену; но если бы она умерла просто от несчастного случая, то, возможно, ему было бы легче пережить такую потерю, но он хорошо ее знал – еще со времен их знакомства в ранней юности Друпада вообще больше не представлял своей жизни без нее, – и если бы дело было только в смерти их сына, то она никогда не оставила бы его одного с таким горем, а, наоборот, переживала бы это горе вместе с ним; своим самоубийством она обвинила его в этой смерти и таким образом дала ему понять, что после случившегося ей лучше умереть, чем дальше жить с ним. И хотя Друпаде тогда очень нужен был наследник трона, но он решил, что больше никогда не женится – для его жены это был важный момент, и несмотря на долгое отсутствие у них детей она не разрешала ему взять еще жен, хотя он просил много раз, - потому что теперь при жизни он уже никак не получит ее прощения, и это единственное, что он может сделать в надежде, что на том свете она всё-таки оценит это и простит его.
В памяти Шикханди, конечно, слова Шивы о том, что месть это разрушительное чувство, но если он так захотел лишить своего отца самого дорогого в его жизни, то он непременно окажется этому причиной, прозвучали совсем по-другому. Так же часто моргая, он сказал отцу, что прошлое не изменить и упавший с дерева плод не повесить обратно - его сын стал водопадом, и ничто теперь не вернет его; но вражда между людьми должна заканчиваться после смерти, поэтому когда Друпада попадет на тот свет, он увидит, что и его жена, и сын там простили его - и сколько бы ни довелось прожить его сыну на этом свете, с ним всегда была удача родиться у любящих друг друга родителей.
После этого Шикханди наконец-то смог запрыгнуть в седло и ускакать оттуда своим быстрым галопом, а к Друпаде практически сразу пришел Кришна. Друпада, вытирая слезы, сказал ему, что, к сожалению, ничего не получилось – генерал не захотел остаться у них и уехал. Кришна посмотрел туда, куда при этих словах махнул рукой Друпада, и сказал, что если Шикханди поскакал в том направлении, то это точно не в лагерь «красных» – а значит, всё получилось.

***
Расстроенный Друпада ушел в сторону своего спального шатра, а Кришна никуда не ушел, а стал задумчиво смотреть туда, куда махнул рукой Друпада. К нему подошел Абхиманью, и Кришна, не дожидаясь его вопросов, сам сказал, что племянник молодец, всё получилось и теперь победа точно будет за «белыми». Абхиманью спросил, почему дядя как-то грустно об этом говорит – и получил ответ, что теперь победа точно будет за «белыми», но она еще потребует больших жертв.


Тут к ним подбежала Кришни, очевидно, очень воодушевленная уже дошедшей до нее невнятной инфой о том, что Арджуне удалось победить Бхишму,– а значит, теперь победа точно будет за «белыми»! Она сказала им, что в госпитале ждала-ждала визита хоть кого-нибудь из лагеря с подробностями, но так и не дождалась, и решила, что ей стоит приехать самой – но, как оказалось, Пандавы недавно уехали к дедушке, поэтому теперь она надеется, что подробности о том, как Арджуне удалось победить непобедимого Бхишму, ей сейчас выдаст друг. Кришна в своей всегдашней манере подробностей совсем не выдал (зато было видно, что все известные ему подробности Кришни с радостью готов был выдать Абхиманью), а просто сказал, что всё отлично – он же еще раньше говорил подруге, что только абсолютная праведность может дать непобедимость, а пороки делают уязвимыми даже бессмертных и непобедимых, и Бхишма не только больше не выйдет на поле боя, но еще и умрет в самом скором времени и она еще поплавает сегодня в море слез, если не сбежит сейчас в госпиталь. Кришни спросила, что в таком случае не так – по другу не скажешь, что он сильно рад тому, что наконец-то удалось демонтировать этот оплот старого режима и победа теперь точно за лучшим миром… Кришна и ей сказал, что победа еще потребует больших жертв – и при этом стал смотреть куда-то вдаль. Кришни немного встревожилась, а Абхиманью, заметив это, сказал, что здесь же все и собрались для того, чтобы пожертвовать собой ради лучшего мира, но за него в этом смысле можно не переживать - его надежно защищает подаренный ею амулет, и за десять дней у него не было никаких серьезных ран, а сегодня так вообще ни царапины!
Кришни провела пальцами по камням своего подарка, который, разумеется, и сейчас был на плече Абхиманью. У нее на лице явно отразилась мысль, как бы после войны корректно отобрать у парня этот амулет, от которого он в таком восторге. Тут она поняла, что теперь Кришна смотрит на них – и наверняка друг, как всегда, уже понял, о чем она думает, трогая те камни, которые он ей подарил на ее сваямваре, и ход ее мыслей должен ему понравиться; и, может, сейчас она даже увидит в его хитром взгляде какой-то намек на то, как после войны корректно отобрать у Абхиманью этот амулет.
Но ничего подобного Кришни в глазах друга не увидела – Кришна смотрел именно на то, как она гладит пальцами камни амулета, а не на нее, и вовсе не хитро, а совсем уж грустно-задумчиво,...


...но вскоре опять стал смотреть куда-то вдаль.

@темы: Кришна, Карна, Шикханди-АУ, Кришни, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 221

Бхишма прощается с мамой

В начале серии какое-то время нон-стоп шли всякие причитания рыдающего Арджуны о том, что он вообще натворил - как это у него поднялась рука выстрелить в дедушку и как ему дальше жить с фактом, что он убил старейшину своего рода. Бхишма пытался вставить туда какое-то, видимо, утешительное слово – но безуспешно.




Кришна спокойно стоял рядом.


Вдруг там объявился Дурьодхана – должно быть, его смутило то, что сигнал окончания боя на сегодня, который и прекратил его махач булавами с Друпадой, был дан с задержкой. Так как махач происходил совсем недалеко от Бхишмы, то Дурьодхана решил проверить, насколько его нехорошие подозрения на этот счет соответствуют действительности.
Однако какими бы нехорошими ни были его подозрения, но он точно не ожидал, что Бхишма побежден таким жестким способом. Уже подбежав совсем близко к дедушке, Дурьодхана всё никак не мог сформулировать словами эмоции от того зрелища, которое представлял собой Бхишма, весь истыканный стрелами – и, тем не менее, живой.
Наконец, он, попеременно глядя на всех, спросил – больше, наверное, всё-таки у Бхишмы, - как такое могло случиться?!



"Сейчас будет истерика..."

Поскольку Бхишма в своем состоянии уже не мог громко разговаривать, то Арджуна поднялся, чтобы отойти в сторону и так дать возможность Дурьодхане оказаться еще ближе к дедушке и лучше слышать его. Само собой, из-за этого он выпустил голову Бхишмы из своих рук, и она тут же снова откинулась назад. Дурьодхана подхватил ее...


...и сказал, что тут нужна подушка и у него в колеснице есть подходящая – и уже даже собирался рвануть туда, но Бхишма остановил его. Он сказал, что смерть с головой на подушке это не то, что нужно тру-кшатрию, а потом обратился к Арджуне с тем, что раз уж благодаря внуку он оказался достоин подобающего тру-кшатрию смертного ложа, то пусть он и подушку ему сделает под стать этому ложу.
Арджуна понял, что Бхишма имеет в виду – и это возобновило его рыдания, чуть было поутихшие после появления Дурьодханы.


Он выпустил из Гандивы три стрелы в землю под головой Бхишмы, и они, скрестившись, смогли стать подпоркой для нее. Дурьодхана переложил туда голову дедушки,...




...и тот поблагодарил Арджуну, сказав, что это как раз то, что надо.
Тут у Дурьодханы прибавилось нехороших подозрений, и он спросил у Бхишмы, почему тот говорит о смерти – разве благословение его отца не вылечит его даже от таких ран? Бхишма ответил, что нет – в день ближайшего солнцестояния он от этих ран умрет, и в дальнейшие подробности не входил. Тогда Дурьодхана спросил, как у Арджуны вообще получилось поразить дедушку таким количеством стрел. Бхишма сказал, что он же не один раз говорил внуку – и насчет этой войны, и в целом за жизнь, - что нет такого мастерства и таких благословений, которые могут вечно стоять преградой на пути у справедливости, поэтому произошло то, что и должно было произойти - у Арджуны получилось победить его. Так как это звучало очень мутно, то Дурьодхана сначала вылил на Арджуну претензии, что тот явно победил дедушку каким-то нечестным способом,...


...и поворачивается ли у него язык теперь - после того, как он убил старейшину их рода, выпустив в него такое количество стрел, - утверждать, что «белые» воюют за дхарму?! Затем Дурьодхана снова заговорил с Бхишмой – сказал, что Хастинапур никогда не сможет оправиться от такой утраты, и слезно извинился перед ним за всё нехорошее, что было между ними,...


...а еще попросил у дедушки, в свете его скорой смерти, благословений на победу в этой войне. Бхишма это всё послушал и сказал, что он ни на кого не держит зла – и на внука тоже, и вообще в оставшиеся дни своей жизни собирается отстраниться от всего мирского, но он не может дать Дурьодхане благословений на победу в этой войне, потому что он уже дал их Юдхиштхире,...


...и если внук не одумается и по-прежнему будет стоять на пути у справедливости, то Бхишма может ему пожелать только одно - чтобы его душа приняла смерть его тела с таким же умиротворением, с каким сейчас ее принимает душа Бхишмы.
Дурьодхана поднялся и вылил претензии уже на деда – что это за отстранение от мирского такое, если Бхишма даже не отказался от своей предвзятости в отношении к внукам,...



"Началось..."

...и где справедливость в том, что дедушка всегда любил Пандавов больше, чем его и его братьев?! – и Бхишма на самом деле все эти десять дней воевал за Пандавов, а теперь вообще сдался Арджуне, а значит, нарушил свою клятву Хастинапуру, за что его абсолютно справедливо ждут на том свете адские муки!!!
Арджуна потребовал от Дурьодханы сейчас же прекратить истерику и не разбрасываться в адрес дедушки всякими ложными обвинениями, а тем более проклятиями. Дурьодхана еще покричал, что не Арджуне после того, что он сделал, рассказывать ему о том, как правильно вести себя с дедушкой, а потом убежал в свою колесницу и на ней уехал оттуда.
Арджуна опять присел у лица Бхишмы – и опять поплакал о том, что он-то как раз заслужил адские муки за то, что убил дедушку. И опять у Бхишмы не получилось вставить в эти рыдания никаких слов утешения,...




...потому что вскоре с той же стороны, с которой появился Дурьодхана, туда приехали Друпада и его внуки. Должно быть, Друпаде тоже показалось подозрительным (в хорошем смысле слова) то, что сигнал к окончанию сражения на сегодня прозвучал с задержкой, но он, прежде чем проверить, насколько его позитивные подозрения соответствуют действительности, понаходил своих внуков, которые сражались там же.
Бхишме, похоже, из сыновей Пандавов за эти десять дней на поле боя попадался только Абхиманью, а вот на остальных он смотрел сейчас впервые. Однако в ответ он видел приблизительно те же взгляды, что и у Абхиманью – хотя и не по идеологическим причинам, а потому, что Бхишма оскорбил их родину и род их матери, а теперь стоит на пути восстановления справедливости по отношению к их родителям. А уж то, как смотрел на Бхишму Друпада… кхм… малоотличимо от того, что мы видели в прошлой серии.
Короче, Кришна решил прекратить эту очевидную радость от вида поверженного врага в самом ее зародыше и сказал, что хорошо бы им всем вернуться в лагерь, кроме Арджуны – тот пусть остается здесь, сколько захочет, а кроме того Кришна по приезде сообщит Пандавам, где именно Бхишма лежит на стрелах, и они наверняка тоже захотят увидеть дедушку. Бхишма сказал, что он, конечно, будет рад встрече с внуками, однако пусть Арджуна тоже уедет вместе со всеми и, если захочет, то может вернуться позже с братьями, но именно сейчас Бхишма хотел бы побыть совсем один. Правда, у него была к Арджуне последняя просьба – чтобы внук волшебной стрелой сделал рядом с ним фонтанчик с водой. Арджуна опять прицелился в землю недалеко от головы дедушки – и из того места, куда попала его стрела, рядом с лицом Бхишмы забил ключ*.


После того, как Бхишма был обеспечен свежей водой, все уехали оттуда, оставив его одного, как он и просил.

*Что-то подобное Арджуна делал еще детском возрасте – в 46-й серии в ашраме Дроны, когда таким фонтаном из земли он погасил огонь.

***
Однако Бхишма попросил сделать Арджуну этот фонтанчик вовсе не потому, что хотел пить – это же были подземные воды, и с помощью них ему удалось позвать Гангу.




Дальше была трогательная сцена прощания Бхишмы с мамой. Началось с того, что Бхишма извинился, что не приветствует маму так, как это положено, но наконец-то он смог с чистой совестью воспользоваться благословением отца, и в следующий раз они с мамой увидятся уже на том свете – если, конечно, он не окажется таким ужасным грешником, что будет наказан невозможностью общаться с ней. Потом Бхишма пролил много слез по поводу того, что ни исполнение долга, ни неукоснительное следование дхарме не принесли ему за долгие годы его жизни даже обычного удовлетворения от нее – что уж говорить о каком-то душевном счастье*,...


...и он с радостью скоро покинет этот мир.
Конечно, Бхишма, не осознавая свое истинное божественное положение васу, относился к Ганге именно как к матери, хотя и очень гордился тем, что мама у него это не какая-то обычная женщина, а целая богиня. А вот Ганге ничего не мешало видеть за сыном того друга, которого она не смогла избавить от проклятия и который теперь вынужден долго отбывать его в тюрьме человеческого тела. И здесь она сказала Бхишме, что он так и не смог испытать за всю свою долгую жизнь никакой радости от человеческого существования, потому что в отношениях с людьми он всегда чувствовал свое превосходство над ними, смотрел на них свысока и считал себя вправе их судить, но такое право есть только у Всевышнего; однако сейчас сын принял совершенно правильное решение до смерти отстраниться от всего мирского - это избавит от страданий по крайней мере его душу и облегчит ему уход из жизни, после которого они встретятся не просто на том свете, а в раю, где сыну станет всё окончательно понятно.




*В 66-й серии Бхишма жаловался маме практически на то же самое.

***

В комнате у Дхритараштры, где, кроме него и Санджаи, были еще Видура и Гандхари, вечер тоже проходил сложно. Во-первых, все были в шоке от известия, что Бхишма побежден и скоро умрет.

И Дхритараштра, и Видура, несмотря на свой уже преклонный возраст, всё равно ощущали как большую потерю то, что скоро им не к кому будет бежать с «дядя, помоги!» дяди не станет.

Во-вторых, обсудили Шикханди - и по его поводу мнения разделились. Санджая устал повторять, что он не понял, на чьей стороне теперь Шикханди - он не уверен даже в том, что генерал будет воевать… возможно, он ускакал туда же, откуда прискакал, и больше его на поле боя никто не увидит, как не видели до сих пор.
Видура сказал, что, ясное дело, Шикханди будет воевать за Пандавов – поэтому и помог сейчас Арджуне победить Бхишму, потому что любой нормальный человек, имея выбор, будет воевать не за преступную власть, а против нее, и если даже у Шикханди были какие-то сомнения на этот счет, из-за которых он решил вообще не участвовать в битве, то сейчас они прошли, и он вернулся, чтобы сражаться на стороне Пандавов - а значит, война закончится в самом скором времени их победой.
Гандхари возразила, что нет-нет-нет – всё произошедшее сегодня прекрасно объясняет, почему Шива так и не откликнулся на ее круглосуточные молитвы в дворцовом храме о том, как ей защитить Дурьодхану от смерти: Шикханди же говорил ей, что пока он на поле боя, ей незачем тратить силу своих аскез, потому что и Дурьодхана, и все его братья уже защищены Шивой. По версии Гандхари, у генерала возникли какие-то терки с Бхишмой, связанные с командованием армией в этой битве, и он самоустранился, чтобы эти терки не ухудшили шансы «красных» на победу – потому что для Шикханди интересы и победы царства всегда были приоритетнее, чем личная слава, репутация и желание всемдоказать. Однако далеко он не устранился, был в курсе дела и, видимо, посчитал, что сейчас для победы «красных» лучше будет убрать Бхишму и командовать армией самому – и правильно! – если завтра он выйдет на поле боя (за «красных», разумеется), то Гандхари будет чувствовать себя даже спокойнее за жизнь своих сыновей, чем при Бхишме.
Дхритараштра, конечно, очень бы хотел согласиться с Гандхари, но ему, так же, как и Видуре, просто невозможно было представить, что у Шикханди и Бхишмы могли быть какие-то настолько серьезные терки друг с другом. Поэтому он выразил надежду, что у генерала всё-таки хватило совести сейчас ускакать туда, откуда он прискакал, потому что иначе завтра он будет сражаться за «белых» - и тогда для его сыновей точно всё потеряно. По версии Дхритараштры эта так называемая победа Арджуны была каким-то «договорняком» между Бхишмой, Шикханди и Пандавами, с помощью которого они убрали дядю с поля боя с согласия самого дяди, потому что Бхишма всегда – всегда! – отдавал предпочтение не его сыновьям, а сыновьям Панду!!!


После этих слов Дхритараштры Видура сильно наехал на брата, призвал на его голову всякие проклятия и сказал, что даже если дяде и пришлось пожертвовать собой, то только по вине брата, который и есть главный виновник его скорой смерти - потому что не остановил сына от развязывания этой войны,...


...а вообще-то Дхритараштре надо было убить при рождении не только Дурьодхану, но и всех остальных своих неадекватных сыновей*.
Дхритараштра от этого разозлился, как в былые времена, схватил меч и замахнулся им на Видуру. Точнее, мимо Видуры - и тут же бросил этот меч со словами, что хоть сила в его руках та, что прежде, но от того, что сегодня случилось на поле боя, он потерял всякую ориентацию в пространстве. Видура ответил, что царь может приговорить его к казни, чтобы не самому мечом махать, а с помощью палача – но он не боится смерти и молчать не будет; и, кстати, он больше не считает Дхритараштру своим братом, отказывается от него и от поста главного министра - вернее, он сразу после того, как началась эта битва, решил, что больше не будет служить преступной власти**, но не может же бросить государственное дело в сложный период войны, однако как только она закончится, то ноги Видуры не будет рядом с Дхритараштрой!


В общем, Бхишме вряд ли бы понравилось, если бы он узнал о том, как племянники восприняли то, что он воспользовался благословением своего отца и умрет в ближайшее время.

*Это отсылка к тому, что было в 27-й серии, когда Крипа рекомендовал убить Дурьодхану, поскольку тот «вылупился» из искусственной матки во время сильной бури и всяких прочих дурных знаков от природы.
**Не исключено, что на решение Видуры о своем уходе сильно подействовало еще и то, что он так и не смог при жизни царицы Сатьявати выполнить ее последний приказ и сделать царем Хастинапура Юдхиштхиру.

***
Там, где в лагере «белых» все приехавшие от Бхишмы оставили своих лошадей и колесницы, Кришна удовлетворенно отметил наличие коня Шикханди. Оттуда Арджуна пошел сообщать братьям нерадостные подробности его победы над дедушкой, а Кришна, предварительно попросив Друпаду не уходить далеко от этого места, двинулся вместе с сыновьями Кришни в сторону их спального шатра. Этот шатер, кстати, очень выделялся своими крупными размерами на фоне остальных - сразу понятно, что в нем, в отличие от всех других вокруг, ночует много человек.
Пока Абхиманью в том большом шатре искал солдатиков для более наглядного общения с генералом о теории военного дела, Шикханди осмотрелся. Там была кое-какая панчальская символика, а еще возле одного из семи спальных мест шатра лежали царские побрякушки и корона – и так музыкальная тема Шикханди из своей самой лирической версии перешла в самую страстную, когда генерал вспомнил, как она кричала Друпаде, что он хочет избавиться от него потому, что боится потерять трон Панчала, и как он просил у Шивы возможности лишить отца самого дорого для него - вот этой самой короны.
Сыновья Кришни, заметив свет в своем шатре, подумали, что это Дхриштадьюмна уже вернулся с поля боя, и влетели туда с радостными криками «Дядя! Бхишма побежден! Мы видели его лежащим на стрелах!» и т.п. Они, конечно, сразу поняли свою ошибку, когда увидели внутри Абхиманью и какого-то неизвестного и несколько помято выглядевшего мужчину с длинной лотосной гирляндой на шее.
Шикханди проявил заметный интерес к молодым людям – внимательно их рассмотрел приветливым и даже добрым взглядом, что вообще редкость для его огненных глаз (хотя как сказать - в отношении лошадей как раз не редкость). Особенно его глаза задержались на нарисованных полумесяцах на лбах парней – таких же, как у его детей. Еще было заметно, что Шикханди немного смутился из-за своего помятого нестатусного внешнего вида.
Тут в шатер зашел Кришна – и Шикханди кивнул ему головой, сложив ладони в приветствии. Кришна ответил тем же. Абхиманью, у которого, видимо, за это время получился действительно интересный разговор с генералом, захотел сам представить братьям их знаменитого гостя – сказал, что это к ним в лагерь приехал генерал Шикханди, который, кстати, сегодня помог его отцу победить Бхишму!
Кришна, очевидно, не врал, когда говорил генералу в 196-й серии, что его полководческий талант сделал его кумиром для юных кшатриев – по крайней мере, для сыновей Кришни это было верно. Они восхищено переглянулись, а потом так же восхищенно вернули свои взгляды на Шикханди - что, конечно, было тоже очень приятно генералу – и решили подойти к нему поближе, чтобы попросить его благословений, раз уж им повезло принимать такого известного человека у себя в шатре. Шикханди в это время спросил, не может ли сейчас сюда прийти их мама. Сын Бхимы на это ответил, что мама в госпитале и здесь ее нет – что ей тут делать, она же женщина, а не воин.
У Шикханди вмиг исчезла вся приветливость и нехарактерная в адрес людей доброта из глаз. У Кришны тоже лицо стало очень выразительным,...


...хотя он ничего не сказал, а остался в своей прежней роли безмолвного наблюдателя.
Сыновья Пандавов уже подошли к Шикханди и поклонились ему со всем почтением, коснувшись его стоп. К ним присоединился и Абхиманью. Генерал немного посмотрел на них, потом поднял обе руки над их головами, сказал «долгой жизни» и сразу же, не говоря больше ни слова, быстро вышел из шатра.

***
Поскольку Шикханди хотел поскорее уехать из лагеря "белых", то его обычное мимими со своей конячкой предполагалось совсем коротким, однако лошадь по соседству (вроде бы та, на которой Абхиманью догонял генерала) тоже потянула к нему морду. Генерал ласково потрепал и ее. Когда Шикханди снова повернулся к своему коню, чтобы уже запрыгнуть в седло, то не смог этого сделать - прямо перед ним стоял Друпада, пораженный только что увиденным. Собственно, он тут же и выразил это словами – с удивлением сказал, что, мол, значит, генерал любит лошадей, а они любят его…

@темы: Кришна, Шикханди-АУ, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 220

День 10. Победа над Бхишмой

В начале серии повторили конец предыдущей – как Шикханди внезапно запрыгнул на колесницу Арджуны, закрыв его собой от лука Бхишмы, и тот сразу опустил свое оружие, глядя не столько в огненные глаза Шикханди, полные всё той же ненависти, которая в 207-й серии стала совершенной неожиданностью для Бхишмы, сколько на гирлянду из лотосов на его шее.
За время своего недолгого отсутствия Шикханди всё-таки слегка изменился – в сторону, так сказать, «натуральности», однако он не косил под брамана, а просто его голова была свободна от привычного генеральского кокошника, который остался там же, где и наградные бусы, волосы на голове и немного отросшая борода уже не выглядели так аккуратно, как обычно, а сам он был грязноват от дорожной пыли.

***
Весь повтор был, разумеется, с соответствующей музыкой. Потом она прекратилась, и пошел флешбек с объяснением, что произошло с Шикханди за это время. Мы увидели его там, где в 7-й серии Шива остановил поединок Бхишмы и Парашурамы и поотбирал у обезьян гранаты и куда в 46-й серии Шикханди перед своим фатальным походом в Ангу приехал поклониться своему божественному покровителю в том месте, где он, со слов царя Каши, когда-то проявлялся, а заодно попросить у него возможности отомстить Друпаде и этим успокоить свой ум.
Само собой, в этот раз Шикханди приехал туда не просто поклониться и просил возможности отомстить не Друпаде. Как всегда, он в медитативной позе обстоятельно рассказал Шиве, что его и вправду никогда не покидало желание отомстить Бхишме за родину и за свой род, пусть даже его род в лице отца сам отказался от Шикханди, но, повинуясь воле Махадевы, он задвинул это желание и верно служил Бхишме много лет; да, от вида умирающего Карны он готов был изменить своему воинскому долгу и присяге, то есть оказался недостойным тех побед и успеха, которыми Махадева всегда так щедро его одаривал, и заслужил опалу своего божественного покровителя, но он тру-кшатрий и ничего не боится - ни поражения, ни смерти, ни даже ада после смерти, - и если так угодно Шиве, то он безропотно примет всё это как наказание, однако то, как поступил с ним Бхишма, было несправедливо – и Махадева всегда останавливал его от самоубийства, когда Шикханди в отчаянии просил у него такую следующую жизнь, в которой он сможет достичь своей цели, но сейчас он не просит новую жизнь, потому что он не хочет умирать до тех пор, пока не увидит поражение и гибель Бхишмы!
Шикханди явно почувствовал какое-то божественное присутствие, и это заставило его открыть глаза и оглядеться. Наверное, он подумал, что Махадева опять проявился перед ним, но нет – горы были как горы,...


...и никакого образа Шивы в них не просматривалось. Однако потом Шикханди понял, что кое-что изменилось – на шее у него появилась большая гирлянда из крупных лотосов. Он взял ее в руки, и она напомнила ему ту гирлянду, которую Карна сделал ему в 72-й серии – местами на цветах были даже капельки воды, - и которую Шикханди потом оставил в храме Шивы под Чампой.
Шикханди быстро поднялся, поклонился невидимому Махадеве и бросился к своей конячке.

***
Гирлянда была волшебной, и за время пути Шикханди на Курукшетру нисколько не привяла – лотосы оставались такими же свежими, дорожная пыль на них не оседала, и даже капельки воды не высыхали. Конечно, Бхишма, глядя на эту гирлянду, снова вспомнил то, что ему как-то случайно вдруг вспомнилось вчера - что Шива может призвать его к ответу за несправедливость, и что, вообще говоря, до этого никогда не вспоминалось - ведь его совесть всегда была спокойна насчет случившегося тогда. Всё это опять было под «Я сложу перед вами свое оружие».
Наконец, Бхишма немного пришел в себя и сказал Шикханди – зачем, мол, он сюда вернулся и сейчас мешает его поединку с Арджуной, если его тут быть не должно, а сражаться Бхишма с ним не будет. Последнее Бхишма, конечно, сказал, имея в виду лук в руках Шикханди.
Арджуна, не опуская Гандивы, выглянул из-за широкой спины Шикханди, чтобы узнать, что по поводу происходящего думает Кришна. Тот обернулся, кивнул в сторону запада, где солнце уже скрылось и видны были лишь его последние отблески,...


...и сказал, что еще немного – и Бхишма должен будет протрубить в раковину об окончании боя на сегодня, так почему Арджуна тормозит, если стрела уже в Гандиве и мантра прочитана?
Шикханди ответил Бхишме: раз Пандавы до сих пор не проиграли, то не удивительно, что, по мнению Бхишмы, его тут быть не должно, но он, тем не менее, тут есть и никуда больше отсюда не денется, однако сражаться с Бхишмой он не хочет, а хочет остаться верным своей клятве ему, и Великий, вроде бы, даже должен его в этом понять – раз Пандавы до сих пор не победили, то, видимо, ему все-таки слишком дорога его репутация непоколебимого клятводержателя; но Шикханди вооружен, так что Бхишма вполне может его сейчас убить – и так признаться ему в том, что тогда выгнал его для победы Пандавов, и ради такого признания Бхишмы в своем лицемерии Шикханди готов умереть; впрочем, если Бхишме скрепная дхарма и впрямь дороже победы любимых внуков, то Арджуна убьет Бхишму из-за его спины – и Шикханди с удовольствием сейчас посмотрит на его гибель, а дальше он уже рассказывал Великому, что будет.
Бхишма, слушая Шикханди, всё не сводил глаз с лотосной гирлянды, а когда тот закончил, то бросил свой лук на землю у колесницы.
Арджуна в это время за широкой спиной Шикханди продолжал тормозить, не опуская Гандивы, но тут снова выглянул оттуда для того, чтобы сказать Кришне, что это же жуть-адхарма стрелять в безоружного. Кришна строго ответил ему, что Бхишма всегда защищал ложное понимание дхармы, но вот к нему пришла настоящая справедливость - и теперь ради ее победы и лучшего мира Арджуна просто должен стать ее орудием, ни о чем не думая.
Бхишма сказал Шикханди, что он не будет стрелять в него - однако такое решение он сейчас принял не из-за дхармы; за что бы он ни выгнал тогда Шикханди, но теперь он знает, что поступил с ним несправедливо, и...
Бхишма не смог закончить свою фразу, потому что стрела, выпущенная из Гандивы, уже размножилась,...


...и все ее многочисленные клоны прилетели к Бхишме, насквозь пронзили его тело, и от этого оно полетело наверх…










…сделало высоко в небе несколько пируэтов совершенно невероятной траектории и приземлилось на торчащие из спины стрелы недалеко от колесницы Арджуны.




***
Арджуна и Шикханди сразу спрыгнули с колесницы и бросились в ту сторону, куда упало тело Бхишмы - и оказалось, что он живой. Всё его тело было на стрелах, но голова провисала,...


...и Арджуна, уже весь в слезах,...


...приподнял ее. Бхишма тут же отыскал глазами Шикханди...


...и сказал ему – тот ошибся, если думал, что ядерная стрела Арджуны сможет уничтожить благословение его отца и убить его; но Бхишма поступил с ним несправедливо, и если Шикханди хочет его смерти, то пусть она и будет для него приговором за это – в первый же день благоприятного периода года он умрет от тех ран, которые ему сейчас нанес Арджуна, и так он всё-таки еще доживет до того, как справедливость победит в этой войне*; оставшееся дни жизни Бхишма проведет в медитации и отречении от всего в надежде, что за это время болью своих ранений он искупит грехи своей жизни – однако лучше любого наказания и боли освобождение от грехов дает прощение, и хотя теперь Бхишма даже не может сложить руки перед Шикханди в жесте просьбы, но он всё равно просит его о прощении, если не сейчас, то хотя бы после того, как Бхишма умрет, ведь вражда между людьми должна заканчиваться после смерти.
Однако это только у Арджуны, поддерживающего голову Бхишмы, слезы уже перешли в рыдания от случившегося, а Шикханди, судя по выражению его лица, был очень доволен и видом раненого Бхишмы на стрелах, и тем, что тот пожелал себе весьма мучительный уход из жизни в ближайшее время. Шикханди ответил ему, чтобы тот не надеялся, что когда-то получит его прощение, и он, как и обещал, обязательно обеспечит справедливости такую победу, которая точно не понравится Бхишме. После этого он быстро вернулся к своему коню и ускакал оттуда – правда, не своим обычным стремительным галопом, а помедленнее, потому что, видимо, его лошадка уже сильно устала по дороге сюда.
К этому моменту с линии горизонта исчезли последние отблески солнца, и Бхишма вскоре потерял Шикханди из виду, однако всё не отводил глаз от той стороны, где он исчез,...


...и мы услышали «Я сложу перед вами свое оружие» последний раз (но музыкальная тема самого Шикханди в ее разных вариациях еще будет).
Музыку прервал сигнал окончания боя на сегодня - это Кришна, не спеша и не торопясь, дошел до колесницы Бхишмы и протрубил в его раковину.

*О желании прихода смерти именно в благоприятный период года (то есть между зимним и летним солнцестояниями) Бхишма уже говорил в 66-й серии. Соответственно, теперь он решил умереть в его первый день – день зимнего солнцестояния. В сериале есть указание на начало войны – 14-й день девятого лунного месяца. Я не уверена, но по григорианскому календарю это где-то декабрь (возможно, самый конец ноября). Сейчас прошло десять дней войны, и в этой сцене Бхишма совершенно уверенно говорит, что 20-23 декабря война будет уже закончена.
И раз уж речь зашла о календаре, то отмечу еще такой момент: вдруг кого-то удивляет, что и в темное время суток, после битвы, герои разводят бурную деятельность – это же как раз период самых коротких световых дней в году, и не исключено, что время начала войны, предположительно долгой и серьезной, как раз и подбиралось с той мыслью, что соблюдение традиции вести боевые действия от рассвета до заката, тем не менее, оставит достаточно сил и времени для подготовки после захода солнца к следующему дню сражения.

***
К Кришне подбежал Абхиманью со своим удивлением и вопросами, что вообще произошло и кем был тот человек, перед которым Бхишма сложил свое оружие и так позволил отцу пронзить его таким невероятным количеством стрел. Кришна ответил, что это же генерал Шикханди решил вернуться на Курукшетру. Абхиманью всё так же удивленно уточнил, значит ли это, что генерал, вернувшись на Курукшетру, решил воевать на их стороне – и сейчас вот помог им победить Бхишму? Кришна сказал, что нет – генерал собирается воевать на своей стороне и поскакал в лагерь «красных», но если завтра на восходе солнца он выйдет на поле боя, то это будет последний день войны, и «белым» уже невозможно будет избежать поражения. Парень отчаянно спросил – неужели никак нельзя спасти ситуацию? Кришна спокойно ответил, что можно – до рассвета время еще есть, и вот за это время и нужно победить Шикханди. Абхиманью спросил, как такое возможно - солнце ведь уже село, и воевать теперь можно будет только тогда, когда оно снова появится на небе. Тут Кришна позволил себе немного философии – что, мол, войны ведутся не только на полях сражений: иногда война входит в сердце – и это как раз случай генерала, у которого в сердце вечная война, и пора ему уже сдаваться, чтобы его немирный дух наконец-то обрел покой. Потом Кришна всё-таки объяснил Абхиманью, что конкретно надо сделать – сказал племяннику, чтобы тот брал коня и изо всех его лошадиных сил скакал за генералом и догнал его; потом от Абхиманью требовалось вежливо представиться племянником Кришны и передать Шикханди от дяди следующее – если генерал решительно настроен завтра воевать за «красных», то Кришна приглашает его в лагерь «белых» прямо сейчас, чтобы он перед тем, как выходить на поле боя, все-таки выполнил то, что пообещал Кришне в Хастинапуре. По утверждению Кришны, Шикханди не откажется от этого приглашения и никаких дополнительных уговоров не потребуется – то есть Абхиманью должен приехать с генералом в их лагерь, а там сразу же вести его в спальный шатер панчальской однополой семьи своих братьев и ждать, пока туда придет Кришна, попутно развлекая генерала светской беседой. Кришна особо отметил, чтобы при общении с Шикханди Абхиманью выключил ястреба и всю дорогу – а потом и в шатре – вел себя с ним не как с врагом, а как с почетным гостем – и вообще, это полководец, который не проиграл ни одного сражения, так что если Абхиманью отрешится от нынешнего положения вещей, то у него будет интересный разговор с генералом о теории военного дела.
Для Абхиманью всё это не сильно прояснило общую картину, но он понял, что хочет от него дядя – и изо всех лошадиных сил коня поскакал за Шикханди, быстро скрывшись в темноте. Тогда Кришна сошел с колесницы Бхишмы и направился туда, где друг страдал над дедушкой, раненым его размножившейся в эпическом количестве стрелой с «горы К.» и пожелавшем себе мучительную смерть от этих ран.

@темы: Кришна, Шикханди-АУ, жесткая серия, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 219

День 10. Арджуна прорывается к Бхишме

Десятый день битвы начался в целом так же, как и все предыдущие дни.
















***
Практически до самого конца серии на экране шло мощное и страшненькое рубилово, демонстрирующее то, с каким трудом Арджуне удалось повторить свой вчерашний успех по прорыву к дедушке, и как дорого обошлась эта затея обеим армиям, поскольку Бхишма, как и пообещал вчера Дурьодхане на военном совете, оперативно реагировал на продвижение Арджуны в его сторону и высылал всё новые силы для того, чтобы остановить внука.
Поначалу в направлении Бхишмы из знакомых лиц сражались только Арджуна и Абхиманью, но во второй половине дня в той части Курукшетры оказалось большинство подразделений «красных» и «белых». Между знакомыми лицами время от времени возникали эпичные поединки.






Когда Дхриштадьюмна получил донесение о том, что Бхишма отправил туда подкрепление под командованием Духшасаны, то ему пришлось сделать то, что он очень не хотел - отправить туда войска Юдхиштхиры, но другого выхода не было, потому что больше уже было просто некого.
Юдхиштхира явно не забыл того, что было в 212-й серии – после встречи с Духшасаной он первым делом избавил кузена от его булавы,...


...а потом бросил ему копье...


...и вызвал на поединок. Начался махач копьями.


Вскоре Дурьодхана получил донесение о том, что несмотря на все усилия «красных» Арджуна уже почти достиг своей цели и скоро прорвется к Бхишме. Он, как и планировал в таком случае, приказал находящемуся при нем Дроне поехать туда и остановить Арджуну.

***
Арджуна действительно был уже очень близок к своей цели,...


...поэтому сильно расстроился, когда увидел скачущего к нему Дрону, который сметал всё на своем пути.








Он и Кришна синхронно посмотрели на солнце.




Арджуна в отчаянии сказал, что, видимо, сегодня ему удастся сразиться с дедушкой разве что в том случае, если солнце не станет заходить за горизонт. Кришна решил, что пока Дрона до них еще не доскакал, самое время провести пятиминутку идеологии. Он сказал, что они же тут воюют за истинное понимание в обществе принципов дхармы, а проще говоря - против его несправедливых законов, а не против законов природы, которые он придумал и с которыми всё хорошо, и пусть солнце ведет себя так, как ему положено, а Арджуна сейчас делает то, что ему положено - исполняет свой кшатрийский долг и сражается за справедливость в полную силу; для любой победы нужно только терпение и мужество, так что Арджуне надо думать не про солнце, а про то, чтобы ему теперь не изменило первое, а потом второе.


Арджуна не ошибся в намерениях Дроны – и между ними, как обычно, начался обмен волшебными стрелами.


***
Дхриштадьюмне доложили о том, что Арджуна плотно увяз в поединке с Дроной и вряд ли они смогут разойтись до заката без чьей-то помощи. Так как у него не осталось никаких свободных сил из тех, что могли бы оказать реальное сопротивление Дроне, то есть посылать на помощь Арджуне было уже совсем некого, то он поехал туда сам. Так Арджуне удалось всё-таки отвязаться от атак гуру, и они с Кришной смогли возобновить свое движение в сторону Бхишмы,..




…а с Дроной стал обмениваться волшебными стрелами Дхриштадьюмна.






***
О том, что Арджуне и Кришне удалось возобновить свое движение в сторону Бхишмы, узнали Дурьодхана и Шакуни, и дядя сказал, чтобы племянник сейчас сам поехал к деду – в надежде, что если между Бхишмой и Арджуной таки дойдет дело до поединка, то при Дурьодхане Бхишме не хватит наглости как-то так хитро поддаться, чтобы всем казалось, что там была честная победа Арджуны.
Дурьодхана послушался дядю – и даже практически смог доехать до Бхишмы, но его заметил Друпада с булавой,…


…который там рядом сражался вместе с внуками…


…именно с задачей, чтобы никто с той стороны не смог помешать поединку Бхишмы и Арджуны.
Друпада остановил Дурьодхану, и здесь тоже начался махач.


***
За это время, как оказалось, очень больших успехов достиг Абхиманью – он таки прорвался к Бхишме и вызвал его на поединок.


Бхишма, как и в 212-й серии, попросил его отказаться от этой затеи и так сохранить свою жизнь - только в этот раз как-то более грозно.


Естественно, Абхиманью от этой затеи не отказался, а заявил Бхишме, что если бы он боялся смерти, то его бы здесь не было. В отличие от 212-й серии тот не стал повторять просьбу, а поднял свой лук с волшебной стрелой,…


…но Абхиманью даже не успел создать у себя в луке какое-то ответное волшебство,…


…как возле него оказалась колесница отца, и Арджуна сделал вокруг сына защитное поле,...


...которое поглотило выпущенную Бхишмой стрелу.


Потом Арджуна сам вызвал Бхишму на поединок, а Абхиманью спросил у Кришны, знает ли дядя, где сейчас нужна помощь больше всего, чтобы он туда поехал. Кришна указал ему на солнце,…


…и сказал, что уже не имеет смысла куда-то ехать, а здесь он может еще понадобиться, так что пусть племянник просто побудет рядом.

***
Бхишма, разумеется, принял вызов внука, а еще напомнил ему, что его обязанность – сражаться в полную силу, как и положено тру-кшатрию, и чтобы он не расстраивал сейчас дедушку никаким недостойным и адхармичным поведением. Сразу после этих слов Бхишма направил лук на Арджуну, зарядив его волшебством.


Арджуна, конечно, тоже стал быстро заряжать Гандиву стрелой с «горы К.»…


…и читать над ней размножательную мантру - потому что он не хуже Кришны видел, что с таким положением солнца на небе он не может себе позволить долгих колебаний. Однако теперь кроме мысли о том, что он должен стрелять в дедушку, которую Арджуне с трудом удавалось выкидывать из головы, там появилась еще одна, такая же проблемная - действительно ли благословение в этой стреле поможет ему одержать победу или, используя ее, он только навлечет на себя гнев и Шивы, и Индры, который на «горе К.» поручился за его психическую адекватность, то есть, в частности, за то, что Арджуна никогда не будет стрелять такими стрелами прямо в людей. Короче, эти две мысли не способствовали проявлению лучного мастерства Арджуны во всей его гениальности, и взгляд Бхишмы на внука начал приобретать особую грозность...

Внезапно к колеснице Арджуны стремительно подскочил всадник с луком в руке и прямо на ходу зрелищно спрыгнул со своего коня в колесницу Арджуны – всё точно так, как полагается в индийском кино, то есть с нарушениями законов физики. Он оказался перед хозяином колесницы, закрыв его от Бхишмы своим крупным телом.
Всадник был совсем неожиданный, однако все, кроме Абхиманью,...


...сразу его узнали - и в Хастинапуре тоже.


Теперь Бхишма своей стрелой целился не в Арджуну, а в его мощную грудь, но на этот раз она была закрыта не наградными бусами, которые в 207-й серии все остались под ногами у Бхишмы, и не бронежилетом, а висящей на шее длинной гирляндой из крупных свежих лотосов - точно такой же, как та, что появилась на шее у Амбы в 7-й серии, когда Шива благословил ее на успех в своих стремлениях.
Бхишма тут же опустил лук,…


…и серия закончилась музыкой «Я сложу перед вами свое оружие».

@темы: Кришна, Шикханди-АУ, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 218

Рассказ Бхишмы

У «красных» в этот вечер, конечно, тоже был военный совет. На нем Дурьодхана выразил обеспокоенность тем, что сегодня Арджуне удалось прорвать оборону в том месте, где был Бхишма, и вызвать дедушку на поединок. Тот ответил, что сразу же предупреждал, что победа «по очкам» будет стоить «красной» армии больших потерь – и вот теперь наличные у обеих сторон силы пришли в такое соотношение, что при любом варианте построения хастинапурских войск там будут слабые места, которые умеющие воевать Пандавы вполне могут просечь и направлять свои атаки именно туда. Дурьодхана сказал, что это всё понятно, но он не хотел бы, чтобы завтра и в последующие дни в построениях дедушки слабые места были там, где командует он лично. Особенно настоятельно Дурьодхана требовал, чтобы Бхишма больше не встречался с Арджуной на поле боя – и так избавил себя от необходимости принимать его вызов. Бхишма фыркнул, что он тру-кшатрий и для него будет позором избегать честного поединка с противником.
Тут подключился Шакуни – сказал, что в этой войне так получилось – не случайно, разумеется, - что в поединке с Арджуной к нему прилагается Кришна, а у того взгляды на честность шире общепринятых, что прекрасно продемонстрировало его сегодняшнее размахивание колесом на поле боя; и даже если в итоге он сегодня раздумал нападать на Бхишму, то где гарантия, что завтра он не раздумает не нападать на Бхишму.
В общем, Дурьодхана потребовал от Бхишмы завтра построить войска так, чтобы попытки Арджуны с Кришной добраться до дедушки стоили «белым» огромных потерь. Бхишма сказал, что ок, но еще раз отметил, что Пандавы умеют воевать, поэтому может так случиться, что такая задача и «красным» будет стоить огромных потерь.

***
Дальше в серии было много слёз.

После военного совета Бхишма вернулся в свой шатер и какое-то время был там один и в печали что Кришна сегодня раздумал его убить. Потом к нему пришел какой-то военный и доложил, что к их лагерю подъехали пятеро Пандавов без оружия и просили пропустить их к деду, но их, конечно, не пропустили, а ждут от Бхишмы указаний на этот счет. Тот сказал, что Пандавов пропускать не надо – он сам сейчас приедет туда и встретится с ними.
Встреча состоялась – внуки действительно приехали на нее без оружия и даже без бронежилетов.




Было пролито много слез по поводу того, что Пандавам приходится сражаться против дедушки, а Бхишме – против внуков, но тот как раз поначалу лил слезы умеренно и, как всегда, старался воодушевить внуков тем, что справедливость восторжествует и победить его хоть и тяжело, но такому великому воину, как Арджуна, реально, поэтому внук не должен избегать поединка с ним, а наоборот – сейчас сделать это своей самой приоритетной задачей. Впрочем, на основной вопрос внуков – при каких условиях дедушка откажется воевать с ними, - Бхишма сурово ответил, что таких условий нет: сражаться за Хастинапур – его дхарма, и он будет честно этой своей дхарме следовать. Однако он еще добавил, что в данном случае дхарма Пандавов – сражаться за справедливость, и они тоже должны ей честно следовать, в частности, сражаться в полную силу, не жалея своих врагов, в том числе его, и не впадать в отчаяние независимо от происходящего на поле боя; и если и он, и внуки будет честно следовать каждый своей дхарме, то справедливость, которая и есть дхарма, обязательно найдет себе дорогу - и победа будет за «белыми».
Как всегда, все эти вдохновляющие речи от Бхишмы нисколько не воодушевили Пандавов, и они продолжили лить слезы, что они дошли до такой жизни, что им приходится сражаться против дедушки. Бхишма тоже порасстаивался, что ни при каких условиях он не может отказаться от своей дхармы и не воевать против Пандавов за Хастинапур. Потом он, правда, немного задумался и сказал, что была в его жизни одна ситуация – возможно, внуки о ней даже что-то слышали: когда-то очень давно, когда их отец еще только появился на свет, ему пришлось сражаться со своим учителем из-за конфликта с принцессой Каши Амбой, в котором он был совершенно не виноват, и в этот поединок вмешался Шива и остановил его; тогда Бхишма сказал, что по требованию Шивы он готов сложить перед Амбой свое оружие и отдать свою жизнь в ее распоряжение – то есть, в теории, если бы Шива вдруг потребовал от него ответа за те свои слова, то он бы сложил оружие и даже, наверное, ему пришлось бы воспользоваться отцовским благословением на смерть по желанию, поскольку тогда принцесса очень явно выразила свое стремление увидеть его гибель; но только ни тогда, ни за все последующие годы Шива никак не проявлялся перед Бхишмой с какими-то требованиями по этому поводу, что не удивительно – тогдашние претензии принцессы Амбы к нему были несправедливы, и никаких новых, более справедливых, у нее не могло возникнуть к нему просто потому, что она практически сразу после того случая умерла. Короче, всё вернулось к тому, что, по мнению Бхишмы, была только одна надежда на победу внуков – когда все во всём следуют своей дхарме.
Беседа закончилась тем, что и Бхишма вдруг начал активнее лить слезы и сказал, что он, конечно, на игре в кости был связан дхармой и ничего не мог там сделать, чтобы помочь им или Кришни, но до игры он так же, как и Видура, ушами чувствовал, что это какая-то интрига от Шакуни – и вот тогда ему надо было сделать всё возможное, чтобы не допустить ее, а он хотя и предпринял кое-какие попытки уже на самой игре, но это было точно не всё возможное; сейчас Бхишма раскаивается в этом и просит у внуков прощения – пусть они и Кришни передадут его извинения за то, что тогда случилось, потому что в этом, несомненно, есть и его вина.


Пандавы сказали, что за игру в кости вины на дедушке никакой нет – вина есть только на тех, кто ее придумал и организовал, после чего попрощались с ним и поехали к себе. Но эта беседа заставила их сильно задуматься, и лошади как-то сами повернули не в основной лагерь «белых», а в лучи оптимизма госпиталь.

***
Небольшая передышка от слёз.

Шакуни пришел в шатер к Дурьодхане, у которого как раз был Карна, и рассказал новость: он узнал, что только что Бхишма встретился с Пандавами на выезде из лагеря – и как-то ему это подозрительно насчет того, не торчат ли из этой встречи уши Кришны.




Племянник ответил, что Бхишма же пообещал только что на военном совете строить войска так, чтобы прорыв к нему был нереален для Арджуны, но он принял к сведению эту инфу и теперь до победы всегда будет держать при себе Дрону - вдруг все-таки возникнет риск встречи Бхишмы с Арджуной и Кришной, то на этот случай Дурьодхана отправит туда гуру для того, чтобы тот взял поединок с Арджуной на себя; кстати, когда дядя уже придумает какую-то схему, чтобы Карна мог выйти на поле боя и убить Пандавов? – сейчас это становится особенно актуальным, потому что вероятность поединков Бхишмы с ними увеличивается, а значит, дедушка может таки позабирать их в плен и так спасти от смерти его врагов!




***
И опять!

Пандавы нашли Кришни в главном докторском шатре, и там Юдхиштхира первым делом передал ей извинения от Бхишмы за случившееся на игре в кости. Кришни их тактично проигнорировала, что немного удивило его и Бхиму, но совсем не удивило остальных Пандавов. Дальше пошли страдания от того, что им приходится воевать против дедушки, но кроме обычных соплей на эту тему братья еще поделились с ней соображениями, которые появились у них по дороге сюда: если они воюют за справедливость и лучший мир, то боги поддерживают их, а раз Шива может заставить дедушку сложить оружие и даже отдать свою жизнь, то не значит ли это, что Арджуне надо атаковать Бхишму не обычными стрелами, а стрелой с «горы К.» - и от нее дедушка никак не сможет защититься своим мастерством. В общем, Арджуна решил завтра, как только у него появится шанс снова сразиться с Бхишмой, зарядить стрелу с «горы К.» какой-то обычной мантрой. Он склонялся к той, с которой сегодня сам дедушка стрелял в Кришну - которая размножит стрелу в количестве, и, может быть, хотя бы одна обойдет или пробьет защиту дедушки, что даст Арджуне возможность одержать победу в поединке.
Побочным эффектом рассказа об этом плане было то, что Арджуна залил Кришни слезами о том, как же тяжело ему было сегодня сражаться с дедушкой – морально это вообще задача на грани невозможного, а ведь завтра он должен во что бы то ни стало продолжить в том же духе ради их победы, и думал ли он во время многочисленных стрёмных испытаний на «горе К.», что стрела оттуда полетит в дедушку, да еще и в размноженном виде. Потом Арджуна рассказал Кришни трогательную историю из своего детства: когда Пандавы переехали из лесу в Хастинапур и познакомились с Бхишмой, то Арджуна стал упорно называть его не дедушкой, а дядей, хотя Бхишма его постоянно поправлял – потому что Арджуне казалось, что «дедушка» это про старость и немощь и для великого воина звучит оскорбительно, и у него не поворачивался язык называть так Бхишму. Арджуна сказал, что это только в детстве можно было себе такое надумать - он ведь сейчас тоже уже дедушка и, разумеется, будет рад слышать, когда внук станет его так называть.
Кришни повытирала ему слезы и сказала, что как бы ни было тяжело победить Бхишму, а у Арджуны это обязательно получится, потому что на поле боя с ним всегда Кришна, а там, где Кришна, там победа; и когда они уже совсем победят в этой войне, то сразу же заберут к себе Уттару, чтобы будущий царь Хастинапура родился в Хастинапуре – и вообще их семья благословлена тем, что скоро в ней появится новый человек, который поможет им забыть о нынешнем времени, когда вокруг они видят только смерть. Арджуна сказал, что Кришни права – ему очень повезло, что Кришна не посчитал ниже своего достоинства стать его колесничим и теперь на поле боя всегда с ним, а уж со своими внуками он все-таки осуществит то, что всегда мечтал осуществить с сыновьями, но не сложилось – станет для них настоящим учителем воинского искусства и передаст им свое лучное мастерство.

@темы: Карна, Кришни, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 217

День 9. Гнев Кришны

На рассвете третьего дня битвы противники построили свои войска, и Бхишма подал сигнал о начале сражения, то есть было приблизительно то же самое, что в предыдущие два дня - ну разве что в Хастинапуре в комнате Дхритараштры на всякий случай прямо с утра появилось успокоительное.


На поле боя пошло, вроде бы, обычное рубилово,...


...но вдруг над войсками «белых» появилось кое-что.


Довольно неожиданно для Пандавов это был не лайт-вариант. Нейтрализовать это было невозможно, но оно «созревало» дольше лайт-варианта - и за это время Арджуна успел отправить туда стрелу с «горы К.», которая своим, так сказать, добавочным волшебством заставила эту штуку вылететь далеко за пределы Курукшетры, где оба волшебства через какое-то время совместно взорвались.

От Кунтибходжи ничего не осталось.

***
Еще через какое-то время «белые» поняли, что по крайней мере сегодня о планах прорваться к Дурьодхане и взять его в плен придется забыть – у «красных» больше не было повышенного интереса к тем войскам противника, где сражался Юдхиштхира, а попытки армии Пандавов все-таки осуществить свой план Бхишма с помощью всяких контратак использовал для того, чтобы наносить «белым» серьезные потери.

***
В этот вечер на военном совете Дхриштадьюмна сказал, что их войска сражались отлично, но и хастинпурцы сражались отлично – в итоге обе стороны понесли приблизительно равные потери. Все разошлись с надеждой, что завтра командование «красных» допустит какую-то ошибку – и так армия Пандавов или выполнит свой единственно возможный при ее численности план победы, или хотя бы получит какое-то преимущество в дальнейшем.

***
Надежда эта не оправдалась ни завтра, ни в последующие дни – и Пандавы уже начали серьезно сомневаться, что дедушка, при всем его желании, чтобы их сторона победила, позволит им как-то осуществить план по захвату Дурьодханы в плен. Военные советы становились всё более пессимистичными,...


...потому что было очевидно – если так будет продолжаться, то Бхишма вскоре разобьет все их войска, а значит, Хастинапур выиграет войну «по очкам», и Пандавам придется сдаться в плен; и даже если «белые» продержатся до момента, когда умеющий воевать Бхишма все-таки совершит какую-то ошибку в своем командовании (что само по себе под вопросом), то хватит ли у них вообще к тому времени сил для того, чтобы этой ошибкой воспользоваться? Кришна подтверждал, что без победы над Бхишмой со смертельным исходом, разумеется их армии нечего рассчитывать на победу над Хастинапуром,...


..и так изначальный план прорыва к Дурьодхане у «белых» естественным образом сменил план прорыва к Бхишме. Кришна настаивал, чтобы этот необходимый бой с Бхишмой принял на себя именно Арджуна,...


...а остальные показывали свое умение воевать в других местах Курукшетры. Воинственно настроенный Арджуна не возражал, а всячески соглашался с другом и выражал готовность сражаться с дедушкой.


Но шли дни, а осуществить такого прорыва ему не удавалось, и отчаяние в стане «белых» нарастало.

***
Несмотря на отчаяние, «белые» продолжали отлично сражаться с применением ЯО, а значит, редела не только их армия, но и армия Хастинапура – и на девятый день битвы, ближе к его концу, Арджуне удалось прорваться к Бхишме и вызвать его на поединок. Тот принял вызов, и между ними пошел обмен лучным волшебством.






Кришна какое-то время наблюдал за этим и становился всё более и более недовольным происходящим.


Потом он вдруг поднялся со своего места колесничего, повернулся к другу и стал на него орать, что Арджуна даже сейчас, когда каждый день может стать для них днем их поражения, не сражается в полную силу со своим врагом, который стоит на пути к справедливости, а жалеет его – и в таком случае Бхишму немедленно убьет сам Кришна,...


...потому что нет такого благословения или проклятия, которое он не мог бы разрушить.
Бхишма, который, не опуская своего лука, ждал, когда Арджуна продолжит поединок, тут всё-таки опустил свой лук и сказал Кришне, что он готов сразиться и с ним – и если тот возьмет верх, то принять смерть от руки такого великого человека будет честью для Бхишмы, а кроме того, так «белые» действительно смогут победить в этой войне за справедливость.
Кришна обернулся, и теперь гневные взгляды достались уже не только Арджуне, но и Бхишме.


Кришна ответил ему, что для этого, вообще-то, есть более естественная опция – сам Бхишма может перейти на сторону справедливости и так перестать препятствовать ее победе. Бхишма ему, конечно, сказал, что он бы с удовольствием, но он же связан своей клятвой верного служения Хастинапуру и не может совершить такую жуть-адхарму, как ее нарушение. Кришна ответил, что дхарма это не тюрьма, а свобода, и если дхарма "связывает" Бхишму, то с такой дхармой явно что-то не так; и хотя сейчас достаточно посмотреть по сторонам, чтобы понять, какое зло все эти его клятвы, Бхишма не просто отказывается принимать правильное решение, а еще и выдает свое поведение за праведность и добродетель.
Бхишме не очень понравилось эти слова, и он грозно сказал, что нарушение слова есть жуть-адхарма и при всем уважении к Кришне он хотел бы, чтобы тот не ставил под сомнение дхармичность его следования клятвам.


Кришна ответил, что упорством в своих заблуждениях Бхишма выводит его из терпения*, а своим скрепным ложным пониманием дхармы он бросает вызов самому мирозданию,...


...и Кришна сейчас сам ему покажет, как нужно нарушать свое обещание, когда оно становится преградой для справедливости и вообще для здравого смысла.
С этими словами Кришна спрыгнул с колесницы и пошел на Бхишму.


Арджуна стал кричать ему вслед, чтобы тот не нападал на дедушку – ведь друг решил в этой битве не брать в руки оружия.


Кришна опять гневно посверкал глазами на друга и сказал, что для того, чтобы убить Бхишму, ему и не надо никакого оружия…
Тут Кришна посмотрел вокруг, увидел рядом какую-то разбитую колесницу и закончил фразу тем, что он может убить Бхишму даже ее колесом.


Действительно, Кришна снял с нее колесо и поднял его над головой,…


…а вокруг начались всякие природные спецэффекты.


Бхишма, видя такое, поднял свой лук, прицелился,...


...и выпустил стрелу, которая на пути к Кришне размножилась в количестве.




Однако прямо перед Кришной все эти стрелы остановились,...


...попадали,...


...а потом, на земле, и вовсе исчезли.




Колесо над головой Кришны стало принимать вид Сударшана-чакры - только намного большего диаметра, чем мы видели в 71-й и 141-й сериях.




Бхишма снова прицелился – уже, вроде бы, прямо в эту гигантскую Сударшану, - чем-то волшебным,...


...но за это время Арджуна тоже выпрыгнул из колесницы и бухнулся в ноги Кришне. Он стал умолять друга сейчас не убивать Бхишму, а разрешить ему все-таки продолжить поединок с дедушкой - и он обещает, что точно-точно будет сражаться с ним в полную силу и его рука больше нигде не дрогнет,...


...потому что если это из-за его слабости Кришна окажется нарушителем своего слова и про друга потом будут говорить плохое, то Арджуна не сможет дальше с этим жить**. Кришна фыркнул, что он тут для справедливости, а не для того, чтобы про него говорили хорошее, и он в курсе, какие проклятия на него посыплются после этой войны. Но Арджуна не сдался, а продолжил слезно просить друга не отказать ему в его просьбе,...




...и в итоге гигантская Сударшана снова превратилась в колесо, которое Кришна бросил на землю. Друзья вернулись в колесницу Арджуны, и вскоре между ним и Бхишмой возобновился обмен лучным волшебством.


*Скорее всего, Кришну изначально возмутило не только отсутствие у Арджуны воли к победе над противником, но и наличие этой воли у Бхишмы при его постоянных декларациях о справедливости требований Пандавов и желании им победы на словах.
**Тут Арджуна очень явно выразил желание покончить с собой, если Кришна сейчас откажет ему в его просьбе. В дальнейшем он еще будет так или иначе демонстрировать самоубийственные намерения, чего за ним раньше как-то вообще не замечалось. Возможно, так на него действовало участие в войне.

***
В этот вечер на военном совете «белых» Арджуна сказал, что он сражался с дедушкой до самого заката, но, во-первых, сегодня это никак не сняло с их армии угрозы скорого поражения, а во-вторых, Бхишма таки великий воин, и хотя Арджуна не уступает ему в мастерстве, сражался в полную силу и со всей волей к победе, но таких слабых мест у дедушки, которые дали бы ему надежду превзойти его, он во время их поединка не обнаружил - и даже если завтра ему удастся снова прорваться к Бхишме и сразиться с ним, то совсем не факт, что это сможет как-то изменить плачевную для их армии ситуацию.


Юдхиштхира, послушав это, сказал, что Бхишма ведь всё равно желает им победы – так не съездить ли им сейчас к нему и не спросить, что конкретно им нужно сделать, чтобы дедушка отказался воевать против них, а если такое невозможно, то тогда как же им его победить?!


За неимением лучших идей Пандавы все впятером поехали в лагерь «красных». Юдхиштхира приглашал с ними и Кришну, но тот отказался, отметив, что сегодня уже сказал Бхишме всё, что хотел.

@темы: Кришна, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 216

«Красные» меняют стратегию

Пандавы вернулись в свой лагерь. Накула и Сахадева остатками волшебной медицины подлечили раненную ногу Арджуны и разбитую голову Бхимы. Параллельно с этим все четверо рассказали всё еще немного злому Юдхиштхире, что им лучше уйти в лес, чем потерять его. Также Бхима отметил, что хотя победа над Дурьодханой и не далась ему совсем уж просто, но сейчас он точно знает, что не зря 12 лет терпел ПТСР тролльский характер тренера и его вредную обезьянку – он стал намного сильнее Дурьодханы, и в следующий раз, когда дело у них дойдет до поединка, победа, без сомнения, снова будет за ним.
Потом все пошли в шатер к Дхриштадьюмне на военный совет.

***
У «красных» тоже предполагался военный совет после того, как все немного отойдут от сегодняшних боевых действий. Разумеется, особенно это касалось Дурьодханы, поэтому именно он и должен был подать сигнал, когда командирам следует прийти к нему. Пока же к Бхишме пришел Дрона, который уже узнал в подробностях, что происходило в ставке командования, в то время как он с Арджуной обменивался зрелищным лучным волшебством.
У себя в шатре Бхишма был один и в печали,...


...и гуру предложил ему приблизительно то же самое, что вчера предлагал Дурьодхана – сменить стратегию, то есть перестать гоняться за Юдхиштхирой, а разбить войско Пандавов, и тогда они должны будут признать поражение и сами сдадутся в плен; сегодняшний день хорошо показал, что «белые» умеют воевать – и может так случится, что погоня за Юдхиштхирой будет стоить армии Хастинапура даже бОльших потерь, чем небыстрая победа «по очкам».
Бхишма и Дроне ответил, что ему не нравится эта идея – но с ним он мог себе позволить быть пооткровеннее, чем вчера с Дурьодханой. Бхишма сказал, что он твердо верит в то, что какую бы стратегию они сейчас не выбрали, а победит всё равно справедливость, то есть Пандавы; своей же задачей он видит не допустить в этой войне гибели своих потомков – ни «белых», ни «красных», и если вдруг он ошибается насчет справедливости, то ему ни в коем случае нельзя позволить, чтобы жизнь Пандавов оказалась во власти Дурьодханы.

***
Дхриштадьюмна окончательно поднял боевой дух Пандавов, сказав, что сегодняшний день не идет ни в какое сравнение со вчерашним и их главная цель достигнута – теперь их воины верят в то, что они вполне способны противостоять «красным». В общем, на завтра был всё тот же план – единственный, который они могли себе позволить в отсутствие волшебной медицины, - прорваться к Дурьодхане и взять его в плен, но с той поправкой, что, пожалуй, Юдхиштхирой рисковать больше не стоит и такого поединка с Бхишмой, как у них был сегодня, не допускать. Кришна, который, конечно, тоже там присутствовал, спросил у Юдхиштхиры – а он вообще, когда сражался с Бхишмой, хотел его победить?


Тот ответил – разумеется, честно, - что нет, он хотел просто тянуть время до заката, и на самом деле он вообще не представляет, как можно захотеть победить дедушку.


Братья Юдхиштхиры, предчувствуя упреки в его сторону от Кришны, сразу стали говорить о том, что такого великого воина, как Бхишма, никто из них, наверное, и не сможет победить в поединке, но дедушка ведь сегодня не убил Юдхиштхиру, хотя мог, и вообще он считает их требования к Хастинапуру справедливыми и желает им победы, так что, может, он позволит им как-то взять в плен Дурьодхану и без победы над ним. Кришна всё это послушал...


...и ответил, что Бхишма, конечно, желает им победы, но репутация непоколебимого клятводержателя ему дороже и внуков, и справедливости, поэтому ни ради первого, ни ради второго он не сделает на поле боя ничего такого, что может быть истолковано как нарушение его клятв, то есть своим оружием будет поддерживать преступную хастинапурскую власть, а значит, это их враг – и жалеть его нечего. Короче, как всегда - «Повинен смерти!»(с),...


...и сражаться с ним должен только Арджуна, а всем остальным Кришна не советовал в принципе меряться с Бхишмой оружием, если они не хотят плюс-минус повтора того, что было сегодня с Юдхиштхирой. Арджуна, который всё еще был под сильным впечатлением от вчерашней промывки мозгов «мгновенной» беседы с Кришной, со всем воинственным настроем сказал, что он готов сражаться с дедушкой – но ведь у него есть благословение самому выбирать время и обстоятельства смерти, а еще он когда-то сам же сказал Арджуне, что его можно победить только с помощью Всевышнего*. Тут Кришна, конечно, сказал ему, что пока Арджуна исполняет свой долг в этой войне за справедливость, то есть честно сражается с ее врагами, не стремясь к славе победителя и не страшась участи побежденного, то Всевышний на его стороне; Арджуна не может принять за Бхишму решение, за кого и за что ему воевать в этой битве, и не может принять за него решение, когда и как ему умереть – так пусть делает то, что может и должен,...




...то есть в полную силу сражается против этого оплота старого режима врага, а остальное предоставит Всевышнему.

*Дело было в 57-й серии.

***
Наконец, Дурьодхана подал сигнал для сбора на военный совет,...


...и Бхишма с Дроной пошли к нему в шатер. За ними сразу зашел Карна – и так Бхишма понял, что Дурьодхана его туда позвал, что не предвещало ничего хорошего.
Действительно, Дурьодхана сразу агрессивно наехал на Бхишму, что, мол, дедушка что-то там говорил ему про то, что обеспечение охраны наследного принца входит в его обязанности – и где сегодня было исполнение этих обязанностей? Бхишма спокойно ответил, что он-то не считал целесообразным оставлять Дурьодхану и догонять Юдхиштхиру, а поехал за ним исключительно по приказу внука. Тот сразу вспомнил, что приказ был догнать и убить Юдхиштхиру – а кузен что-то живым-здоровым покинул поле боя. Бхишма сурово спросил - внук и вправду считает ошибкой то, что Бхишме было что предложить Пандавам за его жизнь? Дурьодхана стал кричать, что он тру-кшатрий, поэтому смерти не боится, а гибель его врагов ему важнее собственной жизни. Бхишма на это чуть помягче ответил, что он, конечно, всё понимает, но в таком истеричном состоянии никакие военные советы не проводят, и если Дурьодхана еще не совсем успокоился после пережитого, то ок – когда успокоится, пусть позовет его.
С этими словами Бхишма вышел из шатра, но Дурьодхана побежал за ним. Наружу вышли и все остальные.
Дурьодхана догнал Бхишму и сказал, что тому уже и не нужно будет присутствовать ни на каких военных советах – если бы на поле боя его охранял Карна, то его жизни сегодня ничего бы не угрожало, так что он, пожалуй, назначит его главнокомандующим их армии, как и хотел раньше.


Бхишма ответил, что они это уже обсуждали и не вопрос – внук здесь представляет царскую власть и может назначить кого угодно командовать хастинапурской армией; и если Дурьодхана считает, что он сегодня совершил на поле боя какое-то военное преступление, то пусть вынесет ему смертный приговор – и Бхишма тут же исполнит его, воспользовавшись благословением отца на смерть по своему выбору. Дурьодхана риторически спросил, как еще назвать то, что Бхишма на своем посту главнокомандующего воюет за Пандавов – сегодня не убил Юдхиштхиру и не разрешил Дроне жахнуть по «белым» ядерным божественным оружием? – а вот в преданности Карны он не сомневается – друг не станет нарушать его приказы и щадить его врагов,…


…а кроме того, у него тоже имеется соответствующее оружие, и он не будет игнорировать желание Дурьодханы жахнуть им по Пандавам; однако у Бхишмы не получится сбежать от ответственности на тот свет - и завтра он должен выйти на поле боя и выполнять там все приказы главнокомандующего, то есть Карны!
Тут Карна, Дрона и Шакуни наперебой принялись убеждать Дурьодхану, что такого делать не надо: при всём сочувствии к пережитому Дурьодханой с военной точки зрения сегодня не произошло ничего непредсказуемого – Пандавы сгруппировались после вчерашнего разгрома и смогли дать понять противнику, что они умеют воевать, но непобедимая «красная» армия всё так же непобедима, и такое вот унизительное понижение в должности авторитетного Бхишмы, который сегодня спас жизнь наследному принцу, не поймут. Дрона пообещал завтра по первому же требованию жахнуть по «белым» своим оружием. Карна горячо протестовал против своего назначения главнокомандующим в том ключе, что на поле боя это точно не добавит согласия в ставке командующих, а в таком случае никакая непобедимая армия не сможет спасти Хастинапур от поражения. Но, наверное, больше всего Дурьодхану поразило и заставило дать заднюю то, что после этих горячих протестов Карны Шакуни сказал: «Карна говорит мудро - послушайся его, мой мальчик!».
Дурьодхана сказал, что он сейчас всех услышал, но это он как представитель здесь царской власти определяет цели и задачи этой войны – так вот, ему нужна не просто победа, а победа «по очкам», чтобы у союзников Пандавов не осталось войск, а сами они сдались ему в плен; если Бхишма все-таки вспомнит о своей клятве и готов на поле боя служить Хастинапуру, а не воевать там за Пандавов, то пусть командует их непобедимой армией исходя из поставленной задачи и не гоняется больше за Юдхиштхирой, а если нет – то командовать «красными» будет Карна, а Бхишма пусть сейчас же присягает ему на верность.
Бхишма посверкал глазами...


...то на Дурьодхану,...


...то на Карну...


...и решительно заявил, что он прекрасно помнит свою клятву Хастинапуру и неукоснительно ее соблюдает - он выполнит приказ Дурьодханы и уничтожит всю армию противника, но если Карна выйдет на поле боя без присяги ему, то он с ним поступит точно так же, как с армией противника.

***
После военного совета Пандавы не пустились ни в какие громкие празднования сегодняшнего успеха, вроде как это было вчера у «красных», а впятером плюс Кришна плюс увязавшийся со взрослыми Абхиманью поехали в лучи оптимизма госпиталь – но для них это как раз и была наилучшая опция окончания удачного дня.

@темы: Кришна, Карна, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 215

День 2. Обмен пленными и обещание Бхимы

После того, как у «белых» стало известно, что Бхишма покинул поле боя, Арджуна приступил к следующему шагу плана Кришны – сделать так, чтобы Дрона приехал сюда сражаться с ним и не смог таким образом жахнуть своим ядерным божественным оружием по тем войскам их армии, которые в это время будут прорываться к Дурьодхане. Конкретнее это значило то, что нужно было отрезать войско Ашваттхамы, а вместе с ним и его самого от остальных «красных» - с чем Арджуна успешно справился.
Когда Дроне доложили, что у его сына проблемы,...


...он передал Шакуни задачу не допустить прорыва «белых» к Дурьодхане, а сам поскакал выручать Ашваттхаму.


***
Бхишма догнал Юдхиштхиру...


...и сурово спросил у него, как же так – внук же никогда никого не обманывает, а сейчас поехал с войском брать Хастинапур,...


...и теперь Бхишма должен его убить за нарушение оговоренных правил сражения. Юдхиштхира ему ответил, что он действительно никогда никого не обманывает и на Хастинапур нападать не собирается; это всё придумал Кришна, чтобы дедушка уехал с поля боя, но сам Юдхиштхира про намерения захватить Хастинапур никому не говорил, потому что у него их нет, а он всегда говорит только правду.


Бхишма посмеялся,...


...а Юдхиштхира продолжил в том смысле, что они могут теперь со своими войсками просто вернуться на поле боя. Всё это происходило уже в такое время дня, что даже при большой спешке им едва ли удалось бы туда доехать до захода солнца – а Юдхиштхира, конечно, рассчитывал, что желающий ему победы Бхишма спешить не будет. Однако тот вдруг включил мега-грозный режим и сказал, что их войска, разумеется, не будут нарушать правила и сражаться вне поля боя, а вот Юдхиштхиру он вызывает на поединок здесь и сейчас.


После этих слов Бхишма взял копье, сошел с колесницы и стал наступать на внука – тоже очень грозно. Юдхиштхира не ожидал такого и немного полепетал о том, что не может поднять оружие на дедушку, но на это получил мега-грозный ответ, что если не может, то пусть немедленно сдается в плен и вместе со своими братьями топает в лес – на ближайшие 13 лет, а еще лучше совсем навсегда.
Короче, пришлось Юдхиштхире принять вызов Бхишмы,...


...и у них начался серьезный махач копьями.


***
Когда Арджуна добрался до Ашваттхамы, у того как раз был поединок с Друпадой, у которого, кстати, дела шли не очень хорошо,…


…но мне показалось, что всё-таки не безнадежно, то есть не так, как вчера, когда Арджуна его реально спас от Дроны.
У Арджуны с Ашваттхамой тоже начался серьезный махач, но на мечах.


У Ашваттхамы даже получилось ранить Арджуну в ногу,...


...но никакого особого преимущества он от этого не получил и сам практически сразу был ранен в руку.


Папа приехал очень вовремя.










Дрона взял Арджуну на себя, а сыну сказал ехать к Дурьодхане и там поучаствовать в его защите на случай, если «белые» станут прорываться к нему.

***
Эпичный махач на копьях между Бхишмой и Юдхиштхирой закончился тем, что дед победил,...


...взял внука в плен и изо всех лошадиных сил коней своей колесницы поскакал вместе с ним назад на Курукшетру.

***
Войскам Бхимы, Накулы и Сахадевы таки удалось прорваться в ставку командования "красных", пока Дрону отвлекал Арджуна. Само собой, он отвлекал учителя не презренным махачем чем-нибудь, а зрелищным обменом волшебными стрелами.







С раненной ногой, пусть и некритично, Арджуне, наверное, всяко полегче было стоять в колеснице и читать мантры над Гандивой, чем снова пускаться в акробатическое фехтование. Да и к Кришне ближе.

***
Как только Бхима оказался достаточно близко от Дурьодханы, чтобы тот его услышал, он вызвал его на поединок.


Дурьодхана, впрочем, едва завидев Бхиму, и сам схватился за свою булаву,...


...но его остановил Шакуни с требованием не вестись на слабо и не делать глупостей,...


...потому что до заката осталось всего ничего.


Однако Бхима еще покричал, что кузен не кшатрий, а евнух и позор их рода, и зачем тогда начинал войну, если боится сражаться,...


...и Дурьодхана со своей булавой и с яростными воплями в прямом смысле слова вылетел к нему из колесницы.




Так состоялся еще один серьезный махач в этой серии - булавами.


В какой-то момент туда хотел влезть Духшасана со своим мечом, чтобы помочь брату,...


...но ему помешал Накула.


Шакуни взял на себя Сахадева,...


...а Ашваттхаму Абхиманью.


Сами они не вмешивались в поединок с попытками помочь Бхиме - им в любом случае нужна была там честная победа без нарушений кшатрийской этики.

***
Самый эпик начался тогда, когда Бхима и Дурьодхана уже разоружили друг друга и пошли врукопашную.


В итоге Бхима, вроде бы, окончательно уронил Дурьодхану,...


...но тот как-то изловчился песком засыпать ему глаза и, воспользовавшись этой заминкой, сильно ударил его по голове. Бхима потерял сознание,...


...а всем свидетелям показалось, что Дурьодхана убил его – и какое-то время там были всякие ликования вокруг бесчувственного тела Бхимы с одной стороны,...








...и шок с другой стороны.






Но Бхима пришел в себя – и уже окончательно уронил Дурьодхану, после чего надежно его зафиксировал. Он тут же сообщил поверженному противнику, что тот теперь его пленник, а значит, жизнь кузена принадлежит ему – и помнит ли Дурьодхана, что на игре в кости Бхима пообещал ему долгую мучительную смерть? – и начнет Бхима с того, что сейчас вырвет язык, которым тот приказал притащить Кришни за волосы в тронный зал Хастинапура…
Раздался звук раковины, сообщающий, что на сегодня боевые действия закончились – его подал Дрона как заместитель отсутствующего на данный момент Бхишмы. Бхима немного отвлекся на это, но потом вернулся к зафиксированному Дурьодхане и сказал, что, пожалуй, язык будет потом, а сначала гвоздь программы – он переломает Дурьодхане бедра.
Бхима поднял с земли булаву и взмахнул ею с намерением опустить на бедра Дурьодхане,...




...однако грозный голос сзади приказал ему остановиться.


Это Бхишма приехал туда с пленным Юдхиштхирой...


...и сказал Бхиме, что если он сейчас убьет Дурьодхану, то Бхишма немедленно убьет Юдхиштхиру, но он надеется, что Бхима этого делать не будет, и они просто обменяют своих пленников.
Юдхиштхира стал кричать, что никакого обмена – Бхима должен сейчас убить Дурьодхану и так убрать это единственное препятствие к прекращению войны, нормальным переговорам и заключению мира, а сам Юдхиштхира готов ради всего этого отдать свою жизнь.


Бхима, не опуская булавы, колебался,...


...и Юдхиштхира еще покричал ему, что сейчас же убить Дурьодхану – это приказ.




Бхима посмотрел на Дурьодхану, еще поколебался,...


...а потом сделал страшное лицо...


...и жахнул булавой.










Санджая предпочел пока сфокусироваться на линии горизонта,…


…но он недолго мог себе это позволить, поскольку Дхритараштра настойчиво требовал информации,…


...и Санджая сообщил ему, что Бхима жахнул не по бедрам Дурьодханы, а по земле рядышком.

***
В общем, нехилый стресс там пережил Дурьодхана. Бхима, расстроенный тем, что жахнуть пришлось по земле рядышком, а не по бедрам Дурьодханы, отошел от него, а Бхишма отпустил Юдхиштхиру, и тот, тоже расстроенный и даже немного злой, направился к братьям.
Дурьодхана встал и начал громко и нервно смеяться над Бхимой,...


...что и здесь, на войне, он такой же слабак, каким был на игре в кости, раз так избирательно выполняет приказы старшего брата - и такие слабаки не выигрывают нигде.
Бхима, услышав это, вернулся к Дурьодхане и сказал, что он, конечно, обязательно переломает кузену бедра и обеспечит ему долгую мучительную смерть,...


...но теперь он сделает это только после того, как убьет всех его братьев у него на глазах – и им он тоже не подарит легкую смерть, так что Дурьодхана еще 99 раз пожалеет, что Бхима его сейчас не убил.

@темы: Кришна, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 214

День 2. Бхишма уезжает с поля боя

На рассвете следующего дня «красные» и «белые» встроили свои войска. Сегодняшнее построение армии Пандавов тоже свидетельствовало об их наступательных намерениях.


Но видимо, выбор именно такого построения для прорыва к Дурьодхане был не так очевиден, как вчера, потому что Бхишма, когда увидел его лично и узнал подробности из донесений, сразу отдал приказ «красным» перестраиваться, а потом протрубил в раковину о начале боевых действий.


***
В этот ранний час в Хастинапуре Санджая уже был в комнате Дхритараштры с настроенным телевизором в голове и рассказывал царю подробности, в каких частях поля боя расположены чьи войска.




В частности Санджая отметил, что сегодня наступлением командуют Накула и Сахадева, а вот их братья пока что не вывели свои войска из тыла и сами сейчас находятся в ставке командования рядом с Дхриштадьюмной.

***
Довольно долго на поле боя было малоинтересное и малорезультативное для обеих сторон рубилово войск Накулы и Сахадевы с войсками, которые Бхишма послал для отражения их атаки и которыми командовал Шалья.


Через какое-то время до него добрался сражающийся там же Абхиманью и вызвал его на поединок в качестве сатисфакции за вчерашнюю гибель Уттара. Шалья принял вызов, и они стали меряться своими волшебными луками.








***
В это время в ставке Дхриштадьюмны Кришна обратился к Арджуне, что пора начинать. Тот вытащил из своего колчана одну из стрел с «горы К.», прочитал для нее лайт-мантру, прицелился,…


…выстрелил - и в небе над сражающимися войсками Кауравов появилось кое-что.


Когда Шалья завидел такое,...


...то тут же прекратил всякие атаки на Абхиманью и скомандовал своим войскам срочное отступление. Абхиманью, впрочем, тоже сразу уехал подальше оттуда вместе с остальными соратниками просто на всякий случай.

***
Вскоре из стрёмной воронки в небе жахнуло по тем «красным», которые не успели выйти из радиуса действия.


Даже Шалье досталось,...


...но не смертельно.
Практически всё поле боя накрыло туманом,...


...и какое-то время продолжать сражение было невозможно.

***
В ставке Дхриштадьюмны Кришна поинтересовался у Юдхиштхиры, чего, мол, он тормозит – ему же надо успеть за то время, пока здесь туман, а у «красных» паника, уйти с поля боя со своими войсками незамеченным на такое расстояние, чтобы Бхишма не сразу смог нагнать их.


Юдхиштхира ответил Кришне, что переспав ночью с его планом, он понял, что не может пойти на такую адхарму как сражение вне поля боя.








Кришна сказал ему, что от него никто не требует сражаться вне поля боя и чтобы он сейчас же брал свое войско и ехал в сторону Хастинапура – желательно, побыстрее, - а когда Бхишма догонит его, то пусть там делает всё что угодно по дхарме.


В общем, Кришна выпнул оттуда Юдхиштхиру – тот уехал, вывел свои войска из тыла и отправился с ними в сторону Хастинапура.


***
У Санджаи в голове тоже был сплошной туман,...




...и он потерял ориентиры для фокусировки. Наконец, он смог заново настроить трансляцию - из ставки Дхриштадьюмны, где видимость оказалась несколько лучше. Санджая сообщил Дхритараштре, что там уже нет ни Юдхиштхиры, ни Бхимы, ни Арджуны.

***
Туман более-менее рассеялся и сражение возобновилось. Войска Накулы и Сахадевы были усилены армиями Матсьи и Панчала и за счет этого стали более активно прорываться в сторону Дурьодханы. Вместо пострадавших войск Шальи для сдерживания «белых» Бхишма выслал войска под командованием Духшасаны и Ашваттхамы.
Потом наступление «белых» усилилось еще больше – туда приехали со своими войсками Бхима и Арджуна. Как и вчера, Бхима приехал очень вовремя – тогда он спас от Ашваттхамы сына Юдхиштхиры, а сегодня от Духшасаны Вирату.




Бхима напомнил Духшасане, что пообещал оторвать ему руки – и готов это сделать немедленно.


Но на самом деле сейчас Духшасана нужен был Бхиме не для возмездия и исполнения его клятв – он сказал спасенному Вирате, что Юдхиштхира со своими войсками уже поехал брать незащищенный Хастинапур, и царю нужно вместе со своей армией догнать их и присоединиться к этому походу на столицу Кауравов.


Вирата ушел выводить оттуда свои войска, а Духшасана очень быстро слилися из поединка с Бхимой и поспешил в ставку командования «красных».

***
Там в остатках тумана Дурьодхана ругался с Бхишмой на тему того, что за такое нужно немедленно отдать приказ Дроне, чтобы он жахнул в ответ по Пандавам своим ядерным божественным оружием.


Бхишма категорически возражал – их непобедимая «красная» армия может выиграть войну и без этого; к тому же нынешний выстрел Арджуны, хоть и привел к определенным нерасчетным потерям в их войсках, однако был всё же лайт-вариантом с основной целью посеять панику и выиграть время для перегруппировки войск и усиления атаки – но отправленные Ашваттхама и Духшасана всё поправят и без ядерного божественного оружия.


Присутствующий там же Дрона был категорически согласен с аргументами Бхишмы, а Дурьодхана возмущался тем, что все тут у него воюют за Пандавов, и продолжал настаивать на том, что надо сейчас же жахнуть по ним – причем не лайт-вариантом.
Вдруг перед ними объявился Духшасана...


...с известием, что Юдхиштхира вышел со своими войсками в сторону столицы для того, чтобы атаковать ее, пользуясь отсутствием там сейчас защиты – и именно для этого Пандавам понадобилось посеять в ряды их армии панику и выиграть время, но Бхима в силу своей характерной тупости разболтал при нем весь их хитрый план.
Бхишма засомневался в достоверности привезенной информации - Юдхиштхира не стал бы нарушать свое слово и оговоренные правила этого сражения, да еще и так откровенно, ведь они пообещали друг другу, что все боевые действия их войска будут вести строго на Курукшетре. Дурьодхана, однако, вспомнил вчерашний поединок Юдхиштхиры с дядей и братом,…


…а еще слова Кришны перед отъездом хастинапурцев из Двараки о том, что второй раз Пандавы не будут следовать никаким правилам в ущерб себе и выиграют войну любыми средствами,…


…и сказал, что цена вопроса слишком велика, чтобы позволять себе сейчас какие-то дискуссии – он тут представляет царскую власть Хастинапура и это его приказ Бхишме немедленно взять достаточное количество войска для того, чтобы, догнав Юдхиштхиру, нейтрализовать его силы, а самого Юдхиштхиру там же и убить – потому что по оговоренным правилам этого сражения за их нарушение предполагается смертная казнь.
Бхишма сказал, что не вопрос – передал командование Дроне с особым указанием не допустить прорыва "белых" к Дурьодхане и уехал с войсками догонять Юдхиштхиру.

@темы: Кришна, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 213

Кремация Уттара

Юдхиштхира и Абхиманью привезли в лагерь «белых» тело Уттара. Естественно, самым большим ударом его смерть стала для Вираты.


Арджуна вспомнил, как сегодня утром Уттар сказал ему, что покажет себя в сражении его достойным учеником.








Остальные тоже расстроились, но, конечно, никакая печаль не могла вернуть Уттара к жизни. Его тело стали готовить к обряду кремации, а еще послали в госпиталь за Кришни, чтобы она приехала сюда и вместе с остальными проводила покойного в последний путь к месту его погребального костра.

***
Если Дурьодхана и расстроился, что сегодня не удалось убить Юдхиштхиру, то виду нисколько не подал, а наоборот, вернулся в лагерь с победным видом и настроением – в любом случае для «красной» армии этот день был очень успешным, потому что никаких своих задач противнику выполнить не удалось, а потери он понес куда более серьезные, чем хастинапурцы, что еще больше увеличило их изначальное численное преимущество.


В лагере Дурьодхану встретил Карна.

В бронежилете(!)

Он уже знал про сегодняшние достижения «красных» на поле боя, и поздравил товарища и всех остальных с тем, что первый день войны закончился для них так удачно.




***
Нам показали некоторые подробности древнебхаратского погребального обряда – и до конца сериала мы еще будем его неоднократно наблюдать с другими погибшими в сражении.
Тело Уттара помыли-переодели и уложили на носилки. Проводил церемонию Вирата как ближайший родственник покойного, и он укрыл его знаменем Матсьи.

На земле лежит уже приготовленный горшок с водой, который имеет значение для обряда.

Все переоделись в траурное – сменили бронежилеты не на украшения и прочий статусный гламур, а на такие вот белые накидки.

Это странно, но Кришна остался при кшатрийском военном дресс-коде, то есть в бронежилете, и даже кокошник не снял. Не знаю, чем это объяснить разве что его личным желанием из-за присутствия Кришни.

Уттар был принцем, поэтому его проводы в последний путь предполагали определенные почести.




Потом тело Уттара отвезли в то место, которое в стороне от обоих лагерей выделили под погребальные костры для погибших – его уже показывали в 207-й серии. Это была принципиально общая площадка и для «белых», и для «красных» как символ идеи, что вражда, присутствующая в земной жизни человека, должна прекратиться с его смертью.
Тело переложили на «шалаш»-заготовку для погребального костра и сверху его стали закладывать дровами.




Дальше Вирата взял тот самый горшок с водой себе на плечо и обошел с ним вокруг будущего костра, начиная от головы покойного. В нижней части горшка была пробита дырочка, и когда Вирата шел, то вода проливалась на землю.


Сделав круг, Вирата сбросил этот горшок через плечо,…


…и он, упав на землю, естественно, разбился.
После этого «шалаш» с телом Уттара подожгли.


***
Параллельно со всеми этими грустными обрядами показывали, как хастинапурцы весело праздновали свои военные успехи первого дня.


В какой-то момент эту «малину», когда она уже перешла в шатер к Дурьодхане, попытался прекратить Бхишма, указав, что успехи-успехами, но война еще не выиграна, поэтому такие буйные празднования малость преждевременны, тем более что и убитые, и раненые у них всё равно есть.


Дурьодхана ответил Бхишме, что эти празднования совсем не преждевременны - сегодня непобедимая «красная» армия проявила доблесть и героизм: нанесла войску Пандавов большие потери и увеличила свое и без того существенное численное преимущество, что подняло боевой дух их воинов и, безусловно, деморализовало их противника, то есть завтра дело пойдет еще лучше. Потом, видимо, с учетом всех опасений и переживаний конца дня Дурьодхана добавил, что хорошо бы дальше продолжать войну в том же духе и больше не гоняться за Юдхиштхирой: эту битву Хастинапур может выиграть «по очкам», то есть оставить Пандавов без войска, и тогда они сами должны будут сдаться в плен царю Хастинапура – в данном случае Дурьодхане, который тут представляет царскую власть.
Бхишма сказал: это, конечно, прекрасно, что нынешняя победа подняла боевой дух их армии, но он особо не рекомендует внуку рассчитывать на отчаяние противника, а наоборот, морально подготовиться к тому, что «белые» учтут свои ошибки и будут решительно настроены взять хотя бы тактический реванш за свой сегодняшний разгром; а что касается полной победы в войне «по очкам», то это сомнительная идея, потому что разбить всё войско «белых» это не одного дня дело, а каждый день войны это потери и для Хастинапура тоже, и чем критичнее будет ситуация на поле боя для Пандавов, тем больше вероятность, что они при своих атаках станут применять ядерное божественное оружие. Короче, Бхишма в очередной раз попросил не учить его воевать.


Дурьодхана не стал спорить и настаивать на своем, однако и он, и Шакуни, конечно, услышали в словах Бхишмы желание в этом сражении не допустить смерти любимых внуков.




***
Пока горел погребальный костер Уттара,...


...говорили о том, что он погиб как герой и, отдав сегодня свою жизнь, не допустил их поражения в войне. У Юдхиштхиры вместе со всеми траурными чувствами было еще, конечно, ощущение «на его месте должен был быть я».


В конце концов он фигурально побил себя в грудь по поводу того, что жертва Уттара не станет напрасной, завтра они построят свои войска так, что уже никто и ничто не сможет остановить их натиск, и до заката сделают то, что не удалось сделать сегодня – возьмут Дурьодхану в плен и так закончат войну с победой.


***
Однако когда все обитатели «белого» лагеря вернулись туда с кремации и собрались на военный совет в шатре Дхриштадьюмны, тот сказал Юдхиштхире, что его решительный настрой на победу это, конечно, прекрасно, но как быть с отсутствием такого настроя у всей остальной армии - вообще-то не удавшийся сегодня план захвата Дурьодханы в плен, сопутствующий этому разгром и серьезные потери сильно деморализовали их войска, и завтра снова ломиться к ставку командования за Дурьодханой так себе идея. У Кришны Дхриштадьюмна спросил, как быть с тем, что такая неудача в первый же день в представлениях обычных солдат идет как-то вразрез с декларациями, что всё у них получится, потому что они воюют за справедливость. Кришна ответил, что в том-то и дело, что это война за справедливость – и за один день такую войну не выиграть, но для того, чтобы ее выиграть, надо сражаться дальше, а не предаваться пораженческим настроениям. Дхриштадьюмна сказал, что он-то в принципе согласен, но как ему после сегодняшнего объяснить армии, что наступление на войско, которым командует Бхишма, имеет шансы на успех. На это Кришна ответил, что если сейчас именно наличие Бхишмы на поле боя оказывает такой деморализующий эффект на их армию, то завтра надо убрать его оттуда. У Арджуны тут включился воинственный настрой, и он заявил, что завтра прорвется к дедушке и вызовет его на поединок.




Решительность насчет сражения с Бхишмой была, конечно, не характерна для Арджуны, но это сказывалась утренняя промывка мозгов «мгновенная» беседа с Кришной перед началом битвы. Тот это оценил, однако сказал другу, что они сегодня уже прорывались к Бхишме, а закончилось это тем, что они увязли в войсках Дроны на восточном фланге - нет, это пока рано, но завтра Бхишму всё равно надо убрать с поля боя, причем не одного, а вместе с его войсками, которые как раз и охраняют Дурьодхану, и так ослабить защиту самого Дурьодханы, которого они хотят взять в плен. У присутствующих возникли вопросы, как заставить Бхишму покинуть поле боя, да еще и с войсками. Кришна ответил, что с помощью обмана.


Разумеется, Юдхиштхира запротестовал, что это будет адхармой и он на такое не согласен.


Кришна ему сказал, что для поднятия боевого духа их армии им завтра нужна тактическая победа любой ценой – хотя бы и обманом, но Юдхиштхира зря принимает эту идею так близко к сердцу и упирается: сегодня на него адхармично напали Шакуни и Духшасана и Уттара адхармично убили копьем, а у них война за восстановление в обществе истинного значения дхармы как справедливости для всех его членов, и бить адхармичного противника, препятствующего такому восстановлению, его же оружием, то есть обманом, это не адхарма.


В общем, Юдхиштхиру кое-как удалось убедить, и Кришна начал объяснять свой план в подробностях,...


...но в чем он заключался, сейчас не рассказали, а покажут в следующих сериях, где «белые» попытаются осуществить этот план уже на поле боя.

@темы: Кришна, Карна, Кришни, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 212

День 1. Бхишма и Абхиманью

На остальных флангах армии Пандавов ситуация была приблизительно такая же, как на восточном – увидев в небе красный флаг тревоги от Уттара, «белые» отчаянно пытались прийти на помощь Юдхиштхире. Но Бхишма же не зря поотправлял туда подкрепления параллельно с окружением наступательных сил противника - так что ни с какой стороны ничего у «белых» не вышло, и войска Юдхиштхиры продолжали сражаться в одиночку.

***
Наконец, Бхишма решил, что оставшееся время до конца дня...


...и степень усталости Юдхиштхиры...


...находятся в оптимальном соотношении, чтобы вызвать внука на поединок, и двинулся к нему. Однако вскоре на этом пути появилось препятствие – с неба обрушился ливень стрел, которые, попав в землю, образовали такое вот заграждение перед колесницей Бхишмы.


Это Абхиманью, поняв намерения Бхишмы, решил задержать его. Но вообще-то это было очень похоже на то, как сам Бхишма еще в первой серии перегородил подобным ливнем стрел течение реки, и сразу указывало на то, что сделал это какой-то очень выдающийся лучник.
Своей стрелой Бхишма порушил это заграждение…




…и за ним увидел его автора.


Дурьодхана и Шакуни, которые далеко от Бхишмы не отрывались, сразу узнали Абхиманью и вспомнили, как во время их визита в Двараку он гнул перед ними всякие армейские понты и вообще крайне негостеприимно на них среагировал.




Бхишма же видел его впервые и ему в глаза прежде всего бросился юный возраст выдающегося лучника. Видя, что парень решительно настроен на поединок с ним, он попросил Абхиманью представиться и сказать, кто научил его так хорошо владеть луком. Тот сказал, что он его правнук – сын Арджуны и Субхадры, а обучался он у своего дяди Кришны, но сейчас бросает ему вызов несмотря ни на какие семейные связи между ними, раз прадед сражается на стороне их врагов.




Бхишма, конечно, знал про то, что сыновья Пандавов благодаря дваракской ВРТ уже достаточно выросли и будут участвовать в сражении, а этот юноша взрослее, чем прошло лет с тех пор, как он категорически отказался благословлять брак его родителей, и при нормальном ходе вещей Абхиманью был бы еще более юным. Бхишма сказал, что он, с одной стороны, рад, что у него такой способный правнук, но с другой стороны, это жуть, что из-за вражды внутри их семьи его правнук даже не смог провести естественным путем свои детские годы и Бхишма не поучаствовал в его воспитании, а впервые увидел уже взрослым на поле боя в рядах противника. Поговорив еще немного о своей несчастливой судьбе, Бхишма в итоге заявил, что не может сражаться в таких обстоятельствах, и попросил Абхиманью отказаться от поединка со своим прадедом и уйти с дороги.
Но это Пандавы вечно заливались слезами, когда речь заходила о необходимости сражаться с дедушкой, а Абхиманью, воспитанный Кришной, таким не страдал – на него нисколько не подействовали все эти сантименты прадеда, и просьбу Бхишмы он выполнить отказался: если тот не хочет принимать его вызов, то тогда пусть признает поражение и сдается в плен.
Бхишма ответил, что он, будучи непобедимым на войне, на самом деле потерпел поражение в жизни: он дожил до того, что вынужден воевать против своих потомков вместо того, чтобы надеть на голову Абхиманью – своего первого правнука - корону Хастинапура и, воспользовавшись отцовским благословением, уйти в лучший мир с чувством выполненного долга – да он из-за всего этого и сейчас предпочел бы воспользовался отцовским благословением и пожелать себе немедленной смерти, если бы не был связан клятвой! В общем, Бхишма еще раз попросил Абхиманью отказаться от сражения.
Абхиманью сказал, что он никуда не уйдет.
Бхишма уже посуровее сказал, что он старший в их роду и это его приказ.


Абхиманью, который, опять же, благодаря Кришне не испытывал к Бхишме никаких родственных чувств, а знал только, что этот оплот старого режима должен быть любой ценой демонтирован ради лучшего мира, ответил, что он не будет исполнять приказы своего противника, а требует поединка – и выпустил в Бхишму стрелу.


***
Шакуни, наблюдая за происходящим, сказал Дурьодхане, что Бхишма, похоже, отвлекся до самого заката, и этим шансом надо обязательно воспользоваться – сейчас отправить Юдхиштхиру на тот свет, причем каким-то адхармичным способом, чтобы Пандавы не признали его смерть победой Хастинапура; закат, кстати, совсем близко, поэтому тормозить некогда. Дурьодхана выразил готовность не тормозить, и они поехали оттуда к Юдхиштхире, прихватив Духшасану.

***
Бхишма рукой (!) поймал стрелу Абхиманью.


Молодой человек, разумеется, знал о крутизне Бхишмы, но, видимо, всё-таки не ожидал такого, и оказался несколько обескуражен, однако это было еще не всё – Бхишма так метнул стрелу назад в правнука, что она выбила лук из его руки.


Потом Бхишма уже в четвертый раз сказал Абхиманью уйти с дороги. В этот раз он даже сложил руки в жесте просьбы.


Абхиманью, поняв, что с луком ему особо нечего противопоставить Бхишме, сошел с колесницы и потребовал сражения на мечах.


***
Когда Шакуни и племянники доехали до Юдхиштхиры, Духшасана спросил – будет ли Дурьодхана сражаться с Юдихштхирой на копьях, учитывая, что тот сейчас с копьем, или кузену надо будет дать в руки булаву. Шакуни на это сказал, чтобы племянник не тупил – во-первых, разумеется, Юдхиштхире надо дать булаву, чтобы не он, а Дурьодхана сражался своим самым выигрышным оружием; во-вторых, с булавами они пойдут на Юдхиштхиру втроем – и так обеспечат себе адхармичную победу, которую точно не признают Пандавы. Дурьодхана сказал, что это фу – нападать втроем на одного; он в таком не участвует – и сейчас вызовет Юдхиштхиру на поединок на булавах, честно победит его и убьет. Шакуни фыркнул, что с каких это пор племянник стал так чувствителен к нарушению дхармы. Дурьодхана ответил, что дело не в дхарме, а в его кшатрийском достоинстве – убить Юдхиштхиру он всегда готов, в том числе и адхармичным образом, но сражаться втроем с одним – это фу и ставит под сомнение его собственное мастерство великого воина. Шакуни выразительно посмотрел солнце, уже касающееся линии горизонта,...


...и сказал, что у них осталось не так много времени, а Юдхиштхира тоже великий воин, и даже на булавах Дурьодхана в одиночку просто не успеет его победить до заката, так что пусть племянник немедленно выкинет из головы всякую чушь про свое достоинство, и они с Духшасаной возьмут свои булавы и нападут на Юдхиштхиру.
После этого Шакуни выстрелом из лука выбил копье из рук Юдхиштхиры,...




...и так обратил внимание того на их троицу.


Шакуни взял булаву и пошел к Юдхиштхире. Духшасана с двумя булавами – для себя и для Юдхиштхиры – послушно последовал за дядей, а вот Дурьодхана со своей булавой только сошел с колесницы, но дальше не двинулся.

***
Бхишма достал свой меч, сошел с колесницы и приблизился к Абхиманью. В поединке он только отбивал атаки правнука, но сам не нападал. Всё это продолжалось довольно долго, пока у Абхиманью все-таки не получилось ранить Бхишму в руку (несерьезно).


После этого Бхишма таки атаковал правнука и очень быстро оставил его без меча, а потом в пятый раз попросил Абхиманью уйти с дороги и повернулся, чтобы пойти к своей колеснице, от которой в процессе этого поединка он оказался уже довольно далеко

***
Духшасана вызвал Юдхиштхиру на поединок и бросил ему булаву.




Но как только они начали сражаться, тут же рядом нарисовался Шакуни и тоже стал нападать на Юдхиштхиру, а тому, соответственно, приходилось отбивать и его атаки.


Дурьодхана не присоединился, а продолжал наблюдать в сторонке.


Заодно он наблюдал и за тем, как развиваются события там, где Бхишма сражался с Абхиманью.

***
А там Абхиманью даже после поражения и на мечах не дал Бхишме уйти - подобрал с земли булаву какого-то погибшего воина и потребовал продолжения поединка.


Бхишма бросил свой меч, но не стал ни искать где-то поблизости другую булаву, ни идти в свою колесницу за собственной. Когда Абхиманью рванул на него, то он голыми руками отобрал у него булаву и толкнул правнука так, что тот отлетел и упал на землю.


Затем Бхишма метнул булаву...


...в стоящую рядом пустую колесницу, и она упала на Абхиманью так, что сразу выбраться из-под нее тому было невозможно.


Бхишма подошел к нему,...




...похвалил его смелость и мастерство и добавил, что он верит в торжество справедливости и обязательно увидит с того света, как Абхиманью станет царем Хастинапура.

Фактически, Бхишма благословил правнука на победу*, да и на царство тоже.

После этого Бхишма взглянул на солнце...


...и пошел к своей колеснице.

*Само собой, Бхишма пожелал ему победы, как раньше желал ее Пандавам. Но тут очень заметно, что сам Абхиманью не просил Бхишму ни о каких благословениях-разрешениях.

***
Уттар увидел, что на Юдхиштхиру напали двое,...


...и поспешил на помощь.
Тот, впрочем, достойно отбивал атаки с обеих сторон, и Дурьодхана, часто посматривая на солнце, уже начал волноваться, что дядя и брат не смогут победить кузена. Увидев, что Бхишма таки освободился от Абхиманью и пошел к своей колеснице, он запереживал, что Юдхиштхира, если и будет побежден после вмешательства Бхишмы, то всё равно останется живым. Дурьодхана, вроде, хотел уже тоже броситься к Юдхиштхире со своей булавой, в очередной раз взглянув при этом на солнце. Вдруг он понял, что дед идет к колеснице не затем, чтобы приехать сюда к Юдхиштхире, а затем, чтобы трубить в раковину сегодняшнее окончание боевых действий. Дурьодхана уже совсем в панике оглянулся по сторонам и заметил рядом царя Шалью,...


...который был командиром тех отрядов армии Кауравов, что сражались с войском Юдхиштхиры. Сейчас царь Мадры с копьем в руке неодобрительно наблюдал за адхармичным сражением Юдхиштхиры с Шакуни и Духшасаной.
Дурьодхана подскочил к нему и приказал, чтобы Шалья немедленно убил Юдхиштхиру, метнув в него свое копье. Тот ответил, что это беспередел и он такого делать не будет. Дурьодхана напомнил, что царь дал ему клятву в этой войне сражаться в интересах Хастинапура, а Дурьодхана здесь представляет царскую власть, и в интересах Хастинапура сейчас убить Юдхиштхиру любым способом. Шалья, немного поколебавшись под истеричные требования Дурьодханы выполнять его приказы и посверкав на него презрительно-ненавидящими взглядами,...


...примерился и метнул копье в Юдхиштхиру.


Однако рядом с ним уже был Уттар – и он принял на себя тот удар копья, который предназначался Юдхиштхире.


В этот момент Бхишма просигналил своей раковиной,...


...что на сегодня боевые действия окончены. Все бои сразу прекратились.
Тут Юдхиштхира увидел, что рядом с ним лежит Уттар с копьем в груди.


Получив смертельную рану, он был уже мертвым.


Так закончился первый день войны, и все участники стали возвращаться в свои лагеря. Юдхиштхира и Абхиманью возвращались туда с телом Уттара.

@темы: сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 211

День 1. Восточный фланг

Поняв, что сделал Бхишма, Дхриштадьюмна приказал отступать, чтобы выйти из окружения, пока еще не все шансы потеряны, и скомандовал, каким войскам на какой фланг ехать в качестве подкрепления. В частности, войска Бхимы и Арджуны он отправил на восточный фланг - там сражалась армия Панчала и туда Бхишма послал войска Дроны и Ашваттхамы.
Большей части армии Пандавов таки удалось избежать окружения, однако это едва ли можно было назвать успехом - когда кольцо замкнулось, то внутри оказался только Юдхиштхира со своим войском, а оставить его с минимальной военной поддержкой это как раз и было то, чего главным образом добивался Бхишма. Из знакомых зрителю лиц с Юдхиштхирой сражались Абхиманью и Уттар.


***
Дальше было много всякого рубилова в тех частях поля боя, куда поехали вышедшие из окружения войска «белых» баталистов очень не хватало. Опишу тут только восточный фланг армии Пандавов, где было что-то хоть как-то интересное, а не просто страшненькое рубилово.

На восточном фланге из знакомых лиц, само собой, сражался Друпада, а также все сыновья Кришни.


Когда Друпада узнал, что в центре поля боя противник окружает их наступательные силы,…




…то хотел прийти на помощь, но подъехавшие Дрона…


…и Ашваттхама…


…со своими войсками выполнили поставленную Бхишмой задачу – остановили этот маневр.






Ашваттхама стал сражаться с Пративиндхьей, сыном Юдхиштхиры, а Дрону сразу же вызвал на поединок Друпада. Дрона отдал ему право первого выстрела, но прежде чем его сделать, Друпада высказался о том, что он, пусть и не сразу, однако все-таки честно забыл всё плохое, что было между ними, и поверил в то, что Дрона его друг – но, как оказалось, напрасно, потому что тот не защитил его дочь от беспредела на игре в кости,...




...и теперь его рука, стреляя в Дрону, не дрогнет. Закончив все эти упреки, Друпада выстрелил.


Дрона никак не защищался от стрелы Друпады, и она попала ему в грудь,…


…однако рана оказалась несерьезной и на боеспособность Дроны никак не повлияла. Он сказал Друпаде, что он действительно тогда поступил плохо и неправильно – поэтому сейчас позволил Друпаде стрелять первым и не пытался защититься, а эту стрелу в своей груди принимает как свое наказание, но после этого наказания он чувствует, что может исполнять свои обязательства перед Хастинапуром со всей решимостью, и теперь его рука тоже не дрогнет. Потом Дрона просто вытащил стрелу из груди,...


...и на этом тема его ранения закрылась, но открылась тема уже настоящего поединка между ним и Друпадой. Своей огненной стрелой Дрона выбил из рук противника лук и сжег его.






После этого Дрона выпустил в Друпаду сразу несколько стрел одновременно,…


…но от них Друпада смог укрыться за своим щитом,…


…а потом взял запасной лук, который был у него в колеснице*. Однако Дрона успел выпустить в Друпаду нечто – не сильно зрелищное, но, видимо, очень мощное.




Но в мощное попала сторонняя стрела…




…и нейтрализовала его.




Сторонняя стрела принадлежала Арджуне, который уже доехал до этого фланга со своим войском.


*Это обычное дело, что колесничные воины возят с собой в колеснице разные виды оружия и не в одном экземпляре.

***
Пока Дрона и Друпада сражались, Ашваттхама победил Пративиндхью и собирался его убить,…




…но на помощь как раз подоспел Бхима со своей булавой (и прекрасной музыкальной темой),…


…и теперь Ашваттхама стал сражаться уже с ним.


***
Арджуна попросил у Дроны разрешения сразиться с ним. Тот фыркнул, что у них тут не показательные выступления, а битва – а в битве бросают вызов, ни у кого не спрашивая разрешений*. Арджуна сказал, что он неправильно выразился – он хотел бы получить благословение своего гуру, - и выпустил стрелу со спецэффектом,…


…которая приземлилась перед колесницей Дроны.



Во всех сражениях Арджуны отдельно интересно наблюдать за лицом Кришны.

Дроне это понравилось – ну да он всегда любил Арджуну,...


...и в ответ учитель послал Арджуне стрелу с «благословением».








*Тут Дрона более-менее сформулировал, что ему было не так с поведением Юдхиштхиры в прошлой серии.

***
Когда Бхишма посчитал, что войска Юдхиштхиры, попавшие в окружение, уже основательно прорежены, он сказал Дурьодхане, что теперь они сами могут выехать к нему, чтобы взять его в плен.
С Бхишмой и Дурьодханой поехали Духшасана и, разумеется, Шакуни. По дороге дядя сказал Дурьодхане, что если Бхишма сейчас возьмет Юдхиштхиру в плен, то это будет означать конец войны и новое изгнание для Пандавов на следующие 13 лет, а им нужна та же морока через 13 лет? – нет, не нужна однозначно, поэтому Дурьодхана обязательно должен найти возможность убить пленного Юдхиштхиру, несмотря на Бхишму, и тогда остальные Пандавы не признают такую победу законной, а позицию Хастинапура справедливой, война будет продолжена, и их можно будет тоже как-нибудь убить. Дурьодхана, естественно, всё это и так знал и заверил дядю, что понимает расклады.
Бхишма, подъехав к Юдхиштхире достаточно близко, стрелой разбил его колесницу. Юдхиштхира продолжил сражаться на земле своим копьем.


Абхиманью заметил, что произошло, и сказал Уттару, чтобы тот послал сигнал его отцу о том, что здесь всё плохо и им нужна помощь, что тот и сделал.




***
В это время Бхима продолжал сражаться с Ашваттхамой, а у Дроны с Арджуной дело всё-таки перешло из стадии кшатрийских реверансов в стадию зрелищного обмена волшебными стрелами.








Когда Арджуна и Бхима увидели в небе красный флаг тревоги от Уттара, то оба хотели вернуться со своими войсками туда, откуда уехали в начале серии, однако Дрона и Ашваттхама не позволили им этого сделать – и так до конца дня, который к тому времени был уже довольно близко, войска Бхимы и Арджуны сражались вместе с армией Панчала на восточном фланге.

@темы: Кришна, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 210

День 1. Юдхиштхира и Бхишма

Небольшое отступление.
В начале серии нас переносят из комнаты Дхритараштры на Курукшетру, и действие идет дальше. То есть серия начинается с того момента, который в прошлой серии Санджая последним увидел на поле боя – как «красные» и «белые» трубили в свои раковины, в том числе Кришна и Арджуна, который был там с уже вернувшимся к нему воинственным настроем. То, что произошло с Арджуной по Божественной воле Кришны в тот миг между его отчаянным отказом сейчас сражаться и готовностью решительно действовать в этой войне по слову друга и чему Санджая в конце прошлой серии стал невольным свидетелем благодаря волшебному телевидению от Вьясы, не входит в основную версию сериала. Этот миг есть только в виде допматериалов, и по времени он занимает чуть больше часа, то есть три обычных серии сериала. Тут я не буду это обозревать, а только обозначу картинками-заставками, что есть у сериала такая вот «сайд-стори»...


...в трех частях,...






...которая хронологически должна быть или где-то здесь, или в конце прошлой серии до объяснений Санджаи Дхритараштре, что произошло в колеснице Арджуны.
В основной версии сериала со слов Санджаи понятно только то, что для того, чтобы успешно вернуть Арджуне боевой дух и решимость сражаться, Кришне пришлось признаться ему, что он Всевышний, в очередной раз воплотившийся в созданном Им мире для решения проблем этого мира, а еще показаться перед Арджуной в своем настоящем Божественном виде. В дополнительных сериях за всеми религиозно-философскими разговорами Кришны о том, какие идеи Он заложил в мир при его создании и как, исходя из них, человеку в этом мире жить хорошо и счастливо, можно проследить основную цель передачи этой информации - чтобы Арджуна преодолел свои сомнения насчет участия в войне. В целом я бы сказала, что эти серии справедливо не попали в основную версию – это больше для тех, кого интересуют отношения Кришны и Арджуны и сам Кришна как воплощение Всевышнего. Он там, кстати, высоко оценил чувства Арджуны к нему.

***
Итак, когда все сигналы к началу боя были поданы, Дурьодхана как представитель царской власти на поле битвы должен был дать разрешение Бхишме сейчас командовать армией Хастинапура – что тот и сделал, однако, оценив то, как Пандавы выстроили свои войска,…


…Дурьодхана еще добавил, что они явно хотят провести агрессивное наступление и хорошо бы дедушке тоже перестроить свою армию с учетом этого. Но Бхишма сказал, что пока он в своей тактике ничего менять не будет, а будет только отбивать атаки противника.


Шакуни, который одной из своих основных задач в этом сражении считал следить за тем, чтобы Бхишма не воевал здесь за Пандавов, подозрительно покосился на него.


***
Пандавы действительно, учитывая численное превосходство армии Кауравов, решили, что правильнее всего будет в первый же день бросить все основные силы на то, чтобы прорваться к Дурьодхане, взять его в плен - и таким образом война будет закончена, а справедливость требований насчет возврата им Индрапрастхи доказана. Однако Юдхиштхира что-то не спешил давать Дхриштадьюмне разрешение командовать их войсками, вроде того, что Дурьодхана только что дал Бхишме, и Кришна его «подтолкнул» - сказал ему с колесницы Арджуны, что, мол, пора приказывать армии идти в наступление.




Но Юдхиштхира приказал своему колесничему отвезти его к Бхишме – и колесница поехала.


"Белые" заволновались, что бы это могло значить.












Кришна взглядом намекнул Арджуне, ничего ли ему это не напоминает.




Когда колесница Юдхиштхиры подъехала совсем близко к командованию "красных", то там тоже удивились.












Юдхиштхира доехал до дедушки, сошел с колесницы и воткнул свое копье в землю перед конями Бхишмы.

Раньше мы видели что-то подобное, когда Арджуна выпускал стрелы к ногам тех, кого он хотел поприветствовать с особым почтением.

Потом Юдхиштхира опустился на колени перед этим копьем – ну то есть перед конями Бхишмы, и вымазал себе лоб землей.






Духшасана стал смеяться в том смысле, что раз Пандавы испугались сражаться с их непобедимой армией и хотят сдаться без боя, то пусть просят прощения и уходят в изгнание. Но Дурьодхана такое не поддержал, а сказал, что время для прощения прошло – теперь, если Юдхиштхира еще хочет спасти воинов своей армии, то ему надо вместе со своими братьями согласиться на смертную казнь, и, по мнению Дурьодханы, таким образом кузен обеспечит своей праведности, которая ему так дорога, бессмертную славу.
Юдхиштхира сказал, что сейчас он делает то, что требует от него его долг - перед битвой выражает почтение дедушке и гуру от себя и от своих братьев, а также просит у Бхишмы как у старшего в их семье разрешения начать эту войну. Потом Юдхиштхира еще поговорил о том, что он и братья всем обязаны Бхишме, и пусть даже уже дошло до того, что им приходится поднимать оружие против дедушки, но всё равно они не могут это сделать без его позволения. Дурьодхана послушал весь этот пафос и поинтересовался у Юдхиштхиры, значит ли это, что если дедушка не разрешит ему начать войну, то вся армия Пандавов сложит свое оружие? Тот ответил, что да, конечно – именно так и будет.
Братья Юдхиштхиры, которые со своих позиций хоть и не слышали, что там творится, а только видели, всё равно к тому времени уже заволновались, не значит ли происходящее, что пора собираться в родной лес.








Дрона, кстати, происходящее тоже не одобрял.


Бхишма происходящее теоретически одобрял, но практически он уже один раз дал Пандавам благословение не только на эту войну, но и на победу в ней (174-я серия), и просить его обо этом еще раз перед всей его армией – так себе идея.


Дурьодхана обратился к Бхишме с тем, что он тут представляет царя и сейчас приказывает ему заставить армию противника сдаться. Шакуни тут же напомнил Бхишме, что тот служит Хастинапуру и обязан действовать строго в его интересах. Бхишма проигнорировал Шакуни, а на Дурьодхану рявкнул, что Юдхиштхира пришел к нему не как к командующему армии Хастинапура, а как к деду – и как дед Бхишма благословляет его победить в этой битве всех своих врагов и восстановить справедливость.


Как и в 174-й серии, Бхишма постарался, чтобы всё это прозвучало очень вдохновляюще для Юдхиштхиры, раз уж внук сам попросил дать ему фигурального пинка еще раз, но на того опять не подействовало.


Наконец Юдхиштхира встал с колен, забрал свое копье, сел в колесницу, вернулся к своей армии – и разрешил Дхриштадьюмне начинать запланированное агрессивное наступление. Его братья выдохнули, поняв, что лес отменяется.

***
Начались собственно боевые действия – которые так и будут продолжаться практически до конца сериала с перерывами на темное время суток, а вместе с ними началась и самая некрасивая часть сериала. На съемки битвы всебхаратского масштаба забыли позвать баталистов . Хотя, может, оно и правильно – нечего романтизировать красивой картинкой такую гадость, как война.
Короче, если раньше глаз, бывало, спотыкался об что-то особо кривое на экране, то тут для глаз сплошная пересеченная местность. Правда, вот именно в этой серии даже можно найти кое-какие приличные кадры,…












…но дальше и того не будет. Особенно когда массово пойдут поединки между нашими героями, то лучше не обращать внимания на то, что там творится на заднем плане.

***
Сначала у Пандавов с их агрессивным наступлением было всё настолько хорошо, что Дурьодхана опять напомнил Бхишме, что он тут должен воевать за Хастинапур, причем в полную силу – и хорошо бы дедушке все-таки перестроить войска для более адекватного ответа на атаку «белых». Бхишма ответил, чтобы внук не беспокоился - армия Хастинапура непобедима; а еще он попросил – вроде того, как он просил у стен Упаплавьи, - не учить его воевать: если так будет продолжаться, то он сможет вскоре взять Юдхиштхиру в плен и таким образом закончить войну победой Хастинапура.
Однако время шло, а картина на поле боя особо не менялась – Пандавы активно приближались к намеченной цели, то есть к ставке Дурьодханы. Тот опять запереживал в том же стиле, но на это Бхишма уже даже и отвечать не стал. Тут к ним подъехал Шакуни с такими же претензиями к Бхишме, как у племянника - ему Бхишма ответил, но ничего нового не сказал: попросил и Шакуни тоже не учить его воевать.
В конце серии Бхишма увидел, что те войска, которыми командовали Пандавы, уже очень сильно вклинились в «красных», и приказал взять их в кольцо, а в остальные части поля боя отправил подкрепления для атаки, чтобы не дать возможности оставшимся «белым» прийти на помощь своим окруженным соратникам.

@темы: Кришна, сезон 3: Война

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 209

Волшебное телевидение

Вечером накануне начала войны и в Хастинапуре происходило кое-что интересное.
Гандхари после отъезда сыновей на Курукшетру проводила время в основном в дворцовом храме Шивы, прося у него защитить их от смерти – или хотя бы дать ей понять, как сохранить жизнь одному из них с помощью ее аскез, которые она всегда посвящала как раз Махадеве.
И вот вечером туда пришел Дхритараштра. Вообще он же очень уверенно перемещался в своем дворце - однако теперь тревога за сыновей (да и в целом за Хастинапур, наверное) лишила его той отличной ориентации в пространстве, которая у него всегда была, и сейчас он зашел в храм не один, а вместе с Санджаей. Его бессменный секретарь-колесничий-помощник следил, чтобы Дхритараштра ни во что не врезался и нигде не зацепился, и время от времени направлял куда нужно, когда царя тянуло в какую-то другую сторону.
Практически сразу после появления Дхритараштры туда пришел Видура, причем не один, а с гостем. К ним приехал Вьяса,...


…которого мы последний раз видели очень давно – на провозглашении независимости Индрапрастхи в 141-й серии. Напомню, если кто подзабыл, что он был сыном Сатьявати и биологическим отцом Дхритараштры, Панду и Видуры; а еще это он с помощью своих ВРТ-шных умений помог появиться на свет детям Гандхари. Однако для всех присутствующих здесь, в том числе и для своих кровных сыновей, он был великим браманом, известным в Бхарате своими глубокими знаниями всего на свете.
Причина для визита у Вьясы была печальная – умерла Сатьявати, которая после того как оставила свои царские обязанности, жила в ашраме сына. Поскольку она принадлежала к династии Куру, то Вьяса должен был передать прах матери ее царствующему потомку – что он и сделал.

Редкий кадр: Вьяса вместе с биологическими сыновьями - подобное мы видели только раз в 26-й серии тогда, когда он работал со своей командой над искусственными матками для детей Гандхари и Дхритараштры.

Видура, услышав эту новость, особенно расстроился, потому что ему так и не удалось выполнить последний царский приказ Сатьявати – посадить на трон Хастинапура Юдхиштхиру, и при ее жизни уже точно не удастся.




Выражая свои соболезнования, Вьяса отметил, что Сатьявати прожила очень долгую жизнь*, но смерть всё равно рано или поздно приходит ко всем, и это даже хорошо, что она пришла к ней сейчас и царица не узнает о трагических последствиях всебхаратской ядерной войны между ее потомками.

*Действительно, Сатьявати плюс-минус ровесница Бхишмы и дожила до одного с ним возраста без всяких благословений на практическое бессмертие.

Потом Вьяса предложил Дхритараштре обучить его волшебной технологии, с помощью которой тот, несмотря на свои слепые глаза, сможет видеть всё, что происходит на Курукшетре в пределах поля боя в режиме реального времени. Дхритараштра категорически отказался, сославшись на то, что Кришна уже один раз дал ему зрение, но это оказалось настолько мучительно для него, что он не хотел бы больше ставить на себе таких экспериментов.
Тогда Вьяса предложил Гандхари научиться ментальному созданию онлайн-трансляций с поля боя, но она не захотела, сославшись на свой обет ничего не видеть до конца своих дней – хотя тут она в очередной раз признала, что ничего хорошего в итоге из этого не получилось, однако и нарушать этот обет отказалась.
Видура тоже отказался от этого волшебного телевидения, сославшись на то, что если бы он хотел как можно скорее узнавать, как рушится то, чему он посвятил всю свою жизнь, то он был бы сейчас не здесь, а на Курукшетре.
В общем, возникла ситуация, когда вроде бы ценный подарок великого мудреца оказался никому не интересен. Чтобы как-то разрешить эту неловкость, Дхритараштра попросил Вьясу обучить такому его Санджаю, чтобы тот, наблюдая за полем битвы, рассказывал ему о происходящем там. Вьяса немного пофыркал на тему того, что Дхритараштра поощрял вражду между сыновьями и племянниками, а теперь не хочет смотреть на то, что из этого вышло, но согласился дать Санджае соответствующее благословение. Хотя тот, в отличие от остальных, не мог от него отказаться, а должен был выполнить приказ царя и принять его, однако он, вроде, позитивно воспринял возможность приобщиться к волшебному прогрессу.


Короче, Санджая прошел обучение.


***
В лагере «белых» за ужином, который у них тоже был по расписанию, Арджуна понял, что сегодня аппетит во время еды к нему не придет, и решил, что пора уже выкидывать из головы всё, что не касается конкретно завтрашнего сражения. Для этого он ушел из их шатра-«столовой»...


...к своей Гандиве.


Однако дело не шло, и он там в основном страдал над своим луком по поводу того, что завтра ему нужно будет поднять его против дедушки и учителя.


В дополнение к этим переживаниям туда зашел Кришна и сказал, что с самой первой минуты сражения друг должен сделать то, что он отлично умеет - выкинуть из головы всё, кроме своей главной задачи, которая по силам только ему: победить Бхишму, и не просто победить – хотя это само по себе очень не просто, - а придумать, как победить его так, чтобы после поражения Бхишма сразу захотел покинуть этот мир, воспользовавшись благословением своего отца на смерть по желанию, несмотря на его клятву не умирать, пока на троне Хастинапура не будет праведного царя. Кришна напомнил другу, что сверхзадача восстановления в обществе истинного значения дхармы как справедливости для всех его членов требует от Арджуны пожертвовать своей любовью и привязанностью к дедушке и любыми средствами – даже адхармичными - добиться того, чтобы в результате этого сражения Бхишма отправился на тот свет.


Арджуна сказал, что дедушка всегда был защитником дхармы и никогда не нарушал ее - так разве за это он не заслужил честного боя и дхармичной смерти, а не такой, которая станет нарушением его клятвы. Кришна на это ответил, что Бхишма всегда защищал ту дхарму, которая есть средство системного оправдания насилия, обмана и эксплуатации – и не важно, какой смертью он погибнет, но он должен погибнуть, потому что без уничтожения этого бастиона старого режима лучший мир не наступит никогда.

***
И вот наступило утро. Хотя было договорено, что военные действия начинаются сразу после восхода солнца по сигналу Бхишмы, но первого дня это касалось лишь в части сигнала Бхишмы, потому что в это утро по традиции в обоих лагерях предполагались всякие религиозные ритуалы, связанные с началом войны. После них обе армии должны были построиться на поле боя – и Бхишма протрубит в раковину о начале сражения.

Сначала нам показали ритуал у «красных» - точнее основной алтарь, где молилось командование.




В сторонке стоял Карна, которому не надо было идти на поле боя, однако он пришел в качестве поддержки – по окончании ритуалов пожелать Дурьодхане удачи и победы.

Тем не менее, бронежилет он надел.

Когда все молитвы закончились и командование стало расходиться по своим колесницам, Дурьодхана подошел к Карне и сказал, что понимает его горькие чувства – все сейчас идут навстречу славе и исполнению кшатрийского долга, а товарищу придется сидеть в лагере, - но ничего, это временные трудности, и Дурьодхана обещает, что в этой битве Карна еще получит возможность победить Арджуну и всемдоказать, что он самый лучший лучник.


Карна-то, разумеется, по поводу своей невозможности выхода на поле боя сейчас и возможности в будущем испытывал противоречивые эмоции, и он просто сказал, что всё к лучшему – и пожелал Дурьодхане победы.


Они обнялись,...




...и Дурьодхана ушел.


Потом мимо прошел Бхишма, в отношении которого у Карны тоже сейчас были противоречивые эмоции,...


...в отличие от Бхишмы, который остро хотел убрать его со своих глаз куда-то подальше вместе со всей его жуть-адхармой - например, в Ангу.


***
У «белых» в ритуал начала войны…




…для командования были еще интегрированы благословения их близких женщин, поскольку они присутствовали в лагере. Кунти очень воодушевляюще сказала сыновьям, что они идут воевать за справедливость и против преступной власти – и поэтому их победа предрешена.




Кришни тоже всем пожелала победы – и брату, и Пандавам, и сыновьям, и, конечно, Абхиманью.



Он уже покоцал «особенный» камень, что, впрочем, неудивительно – он же всё время носил на руке этот амулет.

Увидев амулет, Кришни вспомнила, как его не сразу удалось крепко завязать на плече Абхиманью,...


...и, как и тогда, сказала сыновьям, чтобы они во всём помогали своему старшему брату.
Уттар в это время пообещал Арджуне, что сегодня в сражении он покажет себя его достойным учеником.


В сторонке стоял Кришна, чье присутствие на поле боя не предполагалось из-за его обещания не брать в руки оружие, однако он пришел в качестве поддержки.

Тем не менее, бронежилет он надел, что немного удивило Арджуну, поскольку никаким пафосом перед войной, обычным среди кшатриев, друг не страдал и соприкасался с армейским только в случае реальной необходимости.

Когда все молитвы закончились и командование стало расходиться по своим колесницам, Арджуна, конечно, хотел попрощаться с Кришной и от этого дополнительно подзарядиться вдохновением - в котором он теперь особо нуждался, потому что вчера вечером ему так и не удалось выкинуть из головы то, что не касалось конкретно предстоящего сражения, и там до сих пор было много лишнего. Однако Арджуна с огорчением понял, что Кришна уже ушел.


***
Но на подходе к своей колеснице Арджуну ожидал сюрприз!






Кришна объявил, что в этом сражении он будет управлять колесницей друга.


Арджуна ответил, что это невозможно – как он сможет уверенно воевать, если будет постоянно испытывать смущение от того, что такой великий человек, как его друг, сидит ниже, чем он?!


Кришна сказал, что если он друг, то какая разница, где он сидит – но чтобы у Арджуны точно не оставалось никаких волнений по этому поводу и это не влияло на ход сражения, то пусть друг считает, что Кришна сидит впереди него.


Еще Кришна сказал, что пока вожжи этой колесницы у него в руках,...


...он не даст другу потеряться в сомнениях, что честно, а что нечестно, что правильно, а что нет, будет следить за тем, чтобы Арджуна не отвлекался от цели, и в случае необходимости а она будет вернет друга на верный путь – в принципе, по жизни он уже давно этим занимается, но пришло время позаниматься еще и на войне.




***
Утром Дхритараштра вызвал Санджаю в свою комнату и попросил его воспользоваться даром Вьясы и рассказать ему, что там происходит на Курукшетре. Санджая в голове настроил свое ментальное телевидение на то место поле боя,…


…куда уже подъехали первые лица этой войны.









Пандавы воевали под знаменами Индрапрастхи, а вот у Бхимы знамя отличалось. Бывший тренер спецназа попросил у него в той предполагаемой войне за справедливость, ради которой Бхима совершенствовал у него свои навыки использования физической силы, сражаться под его личным знаменем в качестве символической платы за обучение.










Крыша колесницы Дурьодханы сделана в виде головы слона.











Санджая сообщил царю, что командующие выстроили войска друг напротив друга,…


…Бхишма протрубил в свою раковину, обозначая этим, что можно начинать сражение,…


…и вслед за ним в раковины стали трубить остальные командиры.
Дхритараштра спросил у Санджаи, отсутствует ли на поле боя Кришна – в рамках своего обещания не сражаться в этой войне. Тот немного пофокусировался на разных частях командования армии Пандавов и ответил, что Кришна есть, но без оружия – он колесничий Арджуны, и сейчас они оба тоже трубят в свои раковины.

Мне нравятся маленькие аккуратненькие раковины, как у Арджуны, а вот этот гигантизм, как у Кришны и Бхишмы как-то нет. У Бхишмы, кстати, под стенами Упаплавьи была другая - маленькая-аккуратненькая, но там и войска было намного меньше.

Но тут Санджая увидел странное и стал рассказывать о нем Дхритараштре – Арджуна вдруг перестал дуть в раковину, и Кришна, поняв это, тоже перестал дуть в свою,…


…поднялся со своего места колесничего, обернулся к другу с немым вопросом…


…и увидел его в беспокойном состоянии.


Арджуна попросил у Кришны сейчас вывезти их колесницу поближе к армии Кауравов, чтобы он лучше рассмотрел тех, с кем ему придется сражаться с этой битве.


Кришна неодобрительно посмотрел на него - кого он там не видел?,…


…однако ничего не ответил, а снова сел на свое место колесничего и сделал то, что просил друг,…


…и когда их колесница приблизилась к войску «красных»,…


…то тогда сказал, что, мол, ты хотел смотреть – смотри.


К этому моменту Арджуна оказался не просто в беспокойном состоянии, а в слезах и соплях.


Он сказал много слов о том, что он не может сражаться в этой братоубийственной войне: просто физически не может – Гандива не держится в руке, а мысли невозможно направить на цель, и в них лезет всё подряд, а особенно то, что пусть даже их кузены преступники и заслуживают наказания, но лучше самому умереть, чем убивать родственников, и ничего ему не нужно такой ценой – ни славы, ни радости победы, ни царства, ни исполнения клятв, ни даже справедливости. После всего этого Арджуна действительно выронил Гандиву из рук, опустился на дно своей колесницы и продолжил лить слезы.


Кришна строго спросил у него, что вообще происходит – где его всегдашних воинственный настрой и боевой дух тру-кшатрия?! – и потребовал, чтобы Арджуна немедленно встал, вытер слезы-сопли и исполнил свой долг - начал сражаться.


Но на Арджуну не подействовало, и он сказал, что нет-нет-нет, он не будет сражаться – как он будет посылать свои стрелы в дедушку и в гуру, и как он сможет потом нормально жить, если они погибнут в этой войне из-за него; зачем ему такая победа?! – лучше уйти в родной лес…


Потом, однако, под суровым взглядом Кришны…


…Арджуна сложил руки в жест мольбы…


…и попросил друга помочь ему как-то привести себя в такое физическое и ментальное состояние, чтобы он смог исполнить свой долг – и вообще объяснить, как может братоубийственная война принести что-то хорошее и как может быть долгом участвовать в ней, а не наоборот – решительно отстраниться.




Дхритараштра, слушая всё это, выразился в том смысле, что это будет их большая удача и победа, если Арджуна откажется воевать, и попросил Санджаю рассказывать дальше, как там развиваются события в колеснице племянника. Тот, однако, пораженно сказал, что нет, такой халявы точно не будет Арджуна уже поднялся сам и поднял свою Гандиву, поклонился другу и твердо заявил, что теперь у него нет никаких сомнений и заблуждений насчет своего долга в этой войне – он готов во всём довериться Кришне и действовать так, как он скажет.


Тот сразу же повел колесницу назад к войску Пандавов,...


...где, как и у Кауравов, еще продолжали трубить в раковины. Кришна и Арджуна снова присоединились к общему хору.


Санджая объяснил Дхритараштре,...


...что благодаря волшебному телевидению от Вьясы он сейчас смог увидеть и узнать то, что произошло там в колеснице и что не увидел и не узнал больше никто – Кришна это сам Всевышний, и за один миг Он передал Арджуне знания о том, как устроен этот созданный Им мир; эти знания вернули Арджуне решимость сражаться в предстоящей битве, а еще Кришна показался перед ним в своем истинном Божественном образе, который - внезапно! - не имеет абсолютно ничего общего с их привычной бхаратской иконографией и совершенно невыносим для восприятия человеческими органами чувств – так что на самом деле этот один миг Санджая пережил с большим трудом.

@темы: Кришна, Карна, Кришни, сезон 2: Накануне войны

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 208

Требование Бхишмы

В начале серии показали Дурьодхану в шатре у Шакуни. Кроме дяди там с ним были еще Духшасана и Ашваттхама. Дурьодхана был относительно спокоен – возможно, это было уже постистеричное состояние. Он огорченно сказал, что война завтра – а он уже чувствует себя побежденным. Шакуни не был так пессимистически настроен и ответил, что всего этого следовало ожидать – дядя давно его предупреждал, что ни на Шикханди, ни на Карну нельзя рассчитывать, и это еще повезло, что они «отвалились» до сражения, а не во время; и он надеется, что Дурьодхана наконец понял, что Бхишма склонен трактовать свою клятву верности Хастинапуру очень вольно, поэтому каким бы он ни был непобедимым, а за ним надо внимательно следить на поле боя, чтобы он воевал не так, как это было под стенами Упаплавьи – кстати, это же касается и Дроны, у которого нет тру-преданности ни Дурьодхане, ни даже Хастинапуру, а только договор пожизненного служения, и у которого Арджуна всегда был и остается любимым учеником. Ашваттхама немного позаступался за отца, говоря, что тот не допустит их поражения, потому что это же будет и поражение его сына. Дурьодхана сказал на это то, что уже говорил раньше: не ради власти, не ради богатства и не ради престижа ему нужна эта война, а для избавления от своих врагов; даже если из-за предвзятости дедушки или гуру непобедимая армия Хастинапура будет побеждена, но Пандавы погибнут, то для него такое поражение станет победой, а победа при выживших Пандавах – поражением; однако если с четырьмя кузенами он, допустим, и сам справится, то Арджуну может победить только Карна, и он всё никак не может поверить, что друг предал его. Шакуни, конечно, тут же начал выносить племяннику мозг, что еще со времен их схемы с дворцом в Варнавате стало понятно, что в делах сомнительной дхармичности на Карну нельзя рассчитывать, как бы он там не бил себя в грудь насчет своей верности товарищу – поэтому как только Дурьодхана потребовал от него не вестись на требования Бхишмы о присяге - по сути, справедливые, он сразу свалил. Потом, впрочем, Шакуни стал наоборот подбадривать Дурьодхану – сказал, что это всё не так безнадежно, как сейчас кажется племяннику, и дхарма еще поможет им победить в этой войне. Тот спросил, что дядя имеет в виду, и Шакуни ответил – Юдхиштхира, в отличие от Карны, со своим трепетным отношением к дхарме никуда не делся и на обсуждении правил сражения пообещал, что на поле боя всё со стороны Пандавов будет так, как договорились – а значит, можно будет придумать какой-то хитрый план, из которого Арджуна не выйдет живым.
Вдруг в шатер зашел Карна.

Впервые в жизни он надел обычный бронежилет.

Конечно, сразу же начались расспросы. Карна рассказал, что произошло – стараясь не вдаваться в подробности по поводу того, что срезать бронежилет по просьбе Кришны ему было не так уж обязательно. Его версия о своем спасении не настолько сильно отличалась от реальности, как версия, которую Кунти в прошлой серии рассказала своим сыновьям – он вообще думал, что более-менее о случившемся уже знают от Шикханди, и не говорил чего-то такого, что могло противоречить словам генерала. Но Карна удивился, когда понял, что всё это его собеседники слышат впервые. Действительно, когда он закончил, то Ашваттхама первым делом спросил – значит, и генерал вернулся в лагерь вместе с Карной? Тот ответил, что генерал уже должен быть здесь. Но Дурьодхана сказал, что ему сразу бы доложили, если бы Шикханди появился… Тут Карна вспомнил о странном поведении Шикханди во время их утренней беседы и сказал, что, наверное, генерал решил не участвовать в этой войне – хотя он и сказал Карне, что вернется в их лагерь, однако очень внезапно и без какой-то убедительной причины отдал ему свое ценное оружие и ехать вместе с ним на Курукшетру отказался. Шакуни немного пошипел на тему того, что на самом деле Шикханди сейчас у Пандавов, однако ему со всех сторон указали, что если бы генерал решил перейти на сторону их врагов, то тогда бы он точно не отдал Карне оружие, которым можно убить даже бессмертного Бхишму. Шакуни, однако, этим доводом не впечатлился, а сказал, что всё это интрига Бхишмы и Шикханди – и, само собой, генерал не хочет, чтобы Бхишма погиб в этой войне, поэтому и не понес во вражеский лагерь такое оружие.
Затем беседа вернулась к Карне – и Дурьодхана таки спросил, как мог товарищ в такой критический для них момент повестись на слова Кришны и отдать ему свой непробиваемый бронежилет?! Карна начал довольно невнятно оправдываться, однако до истерики друга всё-таки не довел: во-первых, Дурьодхана, кажется, был просто счастлив, что Карна не предал его и не собирался - и сейчас вернулся сюда, пусть даже с потерей неуязвимости, а когда узнал, что друг мог и погибнуть от срезания своего врожденного бронежилета, но выжил – был счастлив вдвойне; во-вторых, делу помог Шакуни, сам того не желая. Сначала он пошипел, что как это они сразу не сообразили, что из всего произошедшего безобразия торчат уши не только Бхишмы, но и Кришны, который в смысле Карны, выходит, разоружил их, не только не беря в руки никакого оружия, но даже и не дожидаясь начала войны. Потом Шакуни добавил то, на чем он остановился, когда в шатер зашел Карна - к счастью, завтра их самый серьезный противник уже не будет представлять опасности, потому что на стороне Пандавов тоже имеется дхармичный дурак, который не даст Кришне продолжать действовать в том же духе, но Карну надо в любом случае убрать с поля боя просто на всякий случай, чтобы он опять их где-нибудь не подвел, тем более что без своего непробиваемого бронежилета он не представляет никакой особенной ценности.




У Дурьодханы от таких наездов дяди на товарища, видимо, включился дух противоречия – и он стал уже не упрекать Карну за потерю непробиваемого бронежилета, а заступаться за него.


Он сказал, что Карна великий воин и непревзойденный лучный мастер – и он непобедим поэтому, а не из-за неуязвимости, и теперь с безотказной стрелой он гарантированно сможет убить Арджуну; и разумеется, он выйдет на поле боя, чтобы сделать то, ради чего Дурьодхана ввязался в эту всебхаратскую ядерную войну и что не сделают ни Бхишма, ни Дрона – отправит на тот свет его врагов!
Минимальный градус истерики товарища вкупе с признанием его лучшим лучником, конечно, порадовали Карну, однако главный вопрос никак не отменили – как ему теперь выполнить обещание Кунти не убивать ее сыновей.

***
Бхишма еще долго страдал на месте будущих погребальных костров. Раньше, когда он бывал в таком настроении, то он сразу стремился так или иначе обеспечить себя обществом Шикханди – хотя бы написать ему письмо, если генерал был далеко в походе, но сейчас даже эта минимальная опция была недоступна. Опять же, всякие радостные намеки его души о том, что и его погребальный костер теперь не за горами, сейчас воспринимались Бхишмой как то, что он допустил в своей армии и в своей жизни жуть-адхарму – и даже то, что произошедшее намного увеличило шансы Пандавов на победу, не уравновешивало его страданий.

Но рано или поздно Бхишме пришлось вернуться в лагерь «красных» - в данном случае было уже довольно поздно. Когда он увидел Кунти перед своим шатром, то страдания отступили на второй план, потому что он запереживал, не случилось ли чего у «белых».




Но Кунти его сразу успокоила, что там всё в норме, однако сама тут же расплакалась, когда стала объяснять, почему она приехала к дяде - она приехала потому, что только он может ей помочь, а именно придумать, как сделать так, чтобы Карна, который теперь остался без непробиваемого бронежилета, не погиб в этом сражении, несмотря на его обещание Дурьодхане воевать на его стороне и на клятву Арджуны убить Карну.


Бхишма-то, вопреки ожиданиям Кунти, на самом деле ничему не удивился в рассказе о ее отношениях с Карной: еще в те времена, когда Дрона не разрешил тому пойти с внуками в поход за Друпадой и из-за этого новоиспеченный раджа Анги остался в Хастинапуре ждать Дурьодхану из Панчала, Бхишма, заметив влюбленные взгляды Карны на Кунти, заподозрил, что и здесь сын его колесничего не будет сильно оглядываться на дхарму – и с течением времени Бхишма только больше убеждался в этом.
Бхишма сказал Кунти, что ее решение нагрузить его своим проблемами, конечно, правильное – потому что со всеми трудностями действительно по дхарме полагается идти к старшему в семье, то есть к нему, - однако пусть даже он выглядит еще хоть куда, но на самом деле он уже старый человек и вот это вот «дядя, помоги!» больше не вывозит - и что Кунти вообще от него хочет конкретно?


Кунти рассказала, что Карна дал ей слово не убивать никого из ее сыновей, а вот Арджуна настроен решительно выполнить клятву, данную на игре в кости, - и Кунти не хочет, чтобы ее ребенок остался без отца. Бхишма сказал, что вообще-то это война, то есть куча детей останутся без отцов, однако Кунти на это сразу возразила, что они-то останутся без отцов, но со всеми своими законными правами сыновей, в отличие от ее сына, который, будучи ее сыном, дяде ведь тоже не чужой. Бхишма возмутился, что он своими внуками признает только сыновей Панду, а Карна к их династии не имеет никакого отношения, его дети ему никто, и Бхишма скорее сам откажется от своей семьи, чем допустит, чтобы туда как-то пролез Карна, который даже не тру-кшатрий!!!


Кунти опять залилась слезами, что Карна обещал ей не убивать ее сыновей – и это будет несправедливо, если при таких раскладах они будут стремиться во что бы то ни стало убить его, но если она расскажет сейчас сыновьям, почему он ей это пообещал, и потребует, чтобы Арджуна отказался от своей клятвы – то эффект будет совсем обратным.


Бхишма спросил, с чего Кунти взяла, что Карна нарушит то обещание, которое дал Дурьодхане, а не то, которое дал ей?


Кунти не нашлась, что на это ответить,...


...и Бхишма немного повыносил ей мозг тем, что дать два противоречащих друг другу обещания – это очень в стиле Карны, у которого всё, до чего он может дотянуться, превращается в жуть-адхарму, а Кунти вообще-то уже исчерпала лимит мужей в своей жизни. Кунти даже пожалела, что перед своим отъездом сюда не спросила у Кришни, как ей удалось уговорить Бхишму не выгонять Пандавов из дома, после того как они объявились в Хастинапуре с пятимужием.
Но на самом деле Бхишма ведь недавно оставил весь свой мега-грозный режим у будущих погребальных костров, и на новую волну у него уже не было никаких душевных сил, поэтому эти его возмущения не были долгими. В ответ на них Кунти стала уверять Бхишму, что она ни в коем случае не требует, чтобы Карна был признан членом их династии и ее мужем, то есть на заслуженный райский отдых Панду от его непростой жизни она не посягает даже в мыслях - она просит только о том, чтобы Бхишма с помощью своей власти не допустил гибели Карны в этой войне.


Закончила Кунти тем, что Бхишму не зря называют Великим, и никакая жуть-адхарма не может коснуться его души, поэтому если он считает, что она не заслужила прощения и снисхождения, то она, конечно... Бхишма перебил ее и сказал, чтобы она прекратила и возвращалась к сыновьям, а что касается Карны, то он уже протащил жуть-адхарму в его страну и в его семью – и за это заслуживает самого сурового наказания, но Бхишма не допустит, чтобы из-за него еще и на поле боя начался какой-то беспредел!

***
В шатер Шакуни, где была вся та же компания, что и в начале серии, пришел Бхишма – снова в грозном режиме,…


…и сказал Дурьодхане, что завтра война – и если Карна ему сейчас не даст клятву выполнять на поле боя все его приказы, то пусть немедленно убирается в Ангу.




Дурьодхана агрессивно ответил, что это уже обсуждали – Карна на поле боя будет выполнять только его приказы, что товарищ ему уже клятвенно пообещал.


Бхишма сказал, что его не интересует, кому и что пообещал Карна,...


...но на поле боя будет так, как положено по правилам, а именно воины, которые не присягнули главнокомандующему, считаются врагами – и если Карна выйдет на поле боя без присяги ему, то он вправе поступить с ним так, как поступают с воином армии противника.






Шакуни предложил Карне действительно сейчас дать эту присягу, если для Бхишмы это такой принципиальный момент. Тот, вроде, даже и не возражал, но тут Дурьодхана перешел в истеричное состояние высокого градуса и заявил Бхишме, что это дедушка скорее не выйдет на поле боя, чем Карна.


Бхишма вряд ли ожидал такого, однако даже улыбнулся.


Он ответил, что не вопрос – Дурьодхана тут представляет царскую власть и может назначить главнокомандующим армии Хастинапура кого угодно. Дурьодхана сказал, что вот и прекрасно – дедушка не выходит на поле боя, а командовать армией будет Карна.


После этого Дурьодхана вылетел из дядиного шатра.








***
Дурьодхана прибежал в свой шатер, где у него на случай истеричного настроения были приготовлены ножи…


…и мишени для их метания.


Практически сразу за ним в шатер зашел Карна.


Когда Дурьодхана поразил все мишени,...


...Карна начал его убеждать, что другу не нужно ссориться с дедом, а тем более смещать его с поста главнокомандующего в этом сражении – и Карна ему присягнет на верность, если нужно.


Последнее предложение Дурьодхана решительно отверг с аргументом, что весь этот конфликт Бхишма спровоцировал для того, чтобы защитить Пандавов от Карны, но тогда и войну не стоит начинать, если в ней некому будет убить его врагов!


Потом он значительно спокойнее сказал Карне, что, мол, неужели друга смущает такая большая ответственность? – но он великий воин и, конечно, справится, тем более что он же мечтал всемдоказать, что талант это не привилегия царской династии или знатного рода и проявляется где угодно – так можно ли представить лучшую возможность для этого, чем победа в войне всебхаратского масштаба, и Дурьодхана дает ему эту возможность без всякого риска для себя, потому что уверен в его способностях; и это он еще вынес за скобки то, что Карна всегда хотел победить Арджуну.


Карна грустно вздохнул и сказал, что армия Хастинапура, конечно, непобедима, но это не он сделал ее такой, и сейчас она сверху донизу предана Бхишме, так что воины не захотят сражаться с нужной для победы самоотдачей, если при живом-здоровом командире кто-то другой будет командовать ими в этой битве; а что касается его стремлений взять верх над Арджуной и всемдоказать, то, видимо, такая у него судьба, которая никогда не давала ему шанса осуществить это - и нынешняя ситуация тоже не исключение, однако ради победы товарища он, разумеется, готов пожертвовать всеми своими мечтами и амбициями – и еще поговорил о том, что Дурьодхане надо помириться с дедом, оставить его командовать армией, а с ним поступить так, как скажет Бхишма.
Дурьодхана задумался, а потом ответил, что если Карна считает, что так будет лучше, то ок – однако ни о какой его присяге на верность Бхишме не может быть и речи, а тем более о том, чтобы Карна сейчас уехал в Ангу; пока пусть Карна действительно не выходит на поле боя, как требует дедушка, а там дядя придумает какую-то схему, чтобы Карна все-таки смог убить Арджуну.

@темы: Карна, Кунти-Карна-АУ, Шикханди-АУ, сезон 2: Накануне войны

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 207

Выброшенные награды

Храм Шивы, в котором Шикханди собирался консультироваться со своим божественным покровителем по поводу дальнейших действий, на самом деле был не близко от города, поэтому когда Кунти и Карна доскакали до того места, солнце уже хорошо так поднялось над горизонтом. Кунти была довольна, что они так рано двинулись в сторону Курукшетры – как она и хотела, но сейчас она еще надеялась, что генерал уже уехал из храма, причем в какую-то другую сторону. Она, разумеется, была ему очень признательна за участие в спасении Карны, однако с радостью пожертвовала бы возможностью лично поблагодарить генерала ради того, чтобы он избавил ее сыновей от необходимости меряться с ним полководческими способностями, а в качестве бонуса – избавил ее и Карну от своего общества третьего лишнего в их дальнейшем пути. Карна хотел ровно обратного по обоим пунктам – чтобы Шикханди уже сегодня был там, где ему и положено, то есть в лагере «красных», и чтобы он не отказался от его компании в их дальнейшем пути, что стало бы знаком восстановления былой дружбы.
Еще издалека Карна заметил возле храма лошадь Шикханди. Когда он об этом радостно объявил Кунти, она скорректировала свои надежды - стала рассчитывать на то, что генерал сейчас уедет отсюда куда-то в другую сторону, и таким образом она сама скоро привезет сыновьям замечательную новость о том, что в этой войне им не придется меряться с ним полководческими способностями.
Шикханди как раз вышел из храма и стал осматриваться вокруг – явно в поисках знака от Шивы. Долго он не осматривался, потому что практически сразу его внимательный взгляд выцепил из окружающей действительности Карну, что, кажется, генерал воспринял очень позитивно. Пока Шикханди дошел до своего коня, туда подъехали Кунти и Карна. Генерал прежде всего поздоровался с Кунти со всеми полагающимися «ку», улыбнулся ей и сказал, - глядя уже больше на «новенького» Карну, - что когда на пути сюда с него и с его лошади вдруг исчезла вся кровь, он понял, что всё получилось – и сейчас очень рад, что не ошибся. Кунти ему тоже улыбнулась, поблагодарила за помощь и участие, а потом сказала, что она, пожалуй, ненадолго зайдет в храм.
Карна развернул перед Шикханди свою горячую благодарность за спасение его жизни, но Шикханди сказал, что его участие было, так сказать, техническим. Карна возразил – он же помнит, что идея о милости Сурьи принадлежала как раз Шикханди, и он теперь в вечном долгу перед генералом. Шикханди ответил, что как бы там ни было, а милость Сурьи заслужил не он, а царица Кунти… кстати, вернул ли ему его божественный покровитель непробиваемый бронежилет?
Шикханди задал этот вопрос вполне нейтральным тоном, без какого-то подтекста, однако Карна в очередной раз очень эмоционально и пафосно рассказал, что с его лучным мастерством ему не нужен никакой бронежилет и прочие божественные благословения – достаточно того, что он благословлен способностями, которые делают его непобедимым!
Генерал послушал все эти пояснения, которых он не просил, насчет того, почему Карне ок, что у него теперь нет непробиваемого бронежилета, и благодарно посмотрел в сторону храма Шивы.
Карна, закончив свою речь, спросил у Шикханди – мол, он же сейчас возвращается на Курукшетру? Тот ответил, что да, конечно – и опять бросил благодарный взгляд в сторону храма Шивы. Однако Шикханди не вскочил в седло, а стал – как он часто это делает, если не спешит – мимимишно трепать свою лошадку. Карна это воспринял как то, что Шикханди без всяких дополнительных слов и предложений собирается дождаться Кунти из храма, чтобы ехать на Курукшетру втроем – и его, конечно, порадовало, что генерал, вроде бы, настроен по отношению к нему «как раньше».
Генерал, поглаживая лошадку, на самом деле больше смотрел в сторону храма. И вдруг он вспомнил вчерашний разговор с Кришной в госпитале – как тот сказал, что Шикханди не способен на тру-преданность своему божественному покровителю, несмотря ни на какую его благосклонность: хоть и поклоняется, а "в лес" посматривает.
Шикханди взглянул на улыбающегося ему Карну уже совсем другими глазами и вдруг заговорил с ним не «как раньше», а перешел на совершенно холодный деловой тон. Он сказал, что, мол, если Карна действительно чувствует себя должным ему за спасение, то хорошо бы им рассчитаться прямо сейчас. Карна немного удивился, но подтвердил, что готов выполнить любую просьбу генерала. Тут Шикханди очень вкратце рассказал ему, что еще тогда, когда он понял, что хочет чего-то большего для себя в армии, чем просто где-то сложить голову дашарнским нонеймом – а это случилось с ним так рано, что он толком и не помнит себя без армейских амбиций, - он захотел, в частности, достать себе какое-то ценное оружие, и когда он еще служил в Каши, у него появилась безотказная стрела; но потом Шикханди убедился, что у него слишком беспокойный ум для того, чтобы применить такое оружие с реальной пользой, поэтому она у него просто лежала без дела, а поскольку срок годности там не ограничен, то со временем он решил, что она станет подарком Лакшмане на его первый царский успех; однако сейчас он хотел бы попросить Карну забрать эту стрелу себе – Карна действительно великий лучный мастер, и это будет правильно, чтобы такое оружие было именно у него – тем более что оно может в этой войне сильно пригодиться, - а Лакшмана сам себе нааскезит то, что ему нужно. Карна сказал, что это, конечно, невероятно дорогой подарок, но если Шикханди считает, что в этой войне безотказная стрела должна быть в его колчане, то он с радостью примет ее. Особенно приятно было Карне то, что Шикханди признал его великим мастером – так что даже внезапно ставший холодным тон генерала перестал его сильно смущать.
В общем, Шикханди передал Карне мантру, с помощью которой тот один раз сможет любую свою стрелу сделать такой вот «безотказной». Они немного поговорили, как именно она работает, но больше для зрителя, конечно – Карна знал, о чем речь: стрелять ею надо, находясь прямо напротив врага – и от смерти его может спасти разве что благословение, полученное прямо от кого-то из богов. Шикханди сказал, что тот непробиваемый бронежилет, которым Карну благословил Сурья, такая стрела, конечно, не пробила бы, и Карна всё равно остался бы невредимым, а вот, например, благословение на смерть по желанию, которое Бхишма получил от своего отца, она бы уничтожила вместе с Бхишмой.
Карна опять пустился во всякие благодарности генералу, отметив при этом, что дружеское расположение генерала всё равно намного ценнее даже самого ценного оружия, вроде этой безотказной стрелы… и вообще как же Карне не хватало в последние годы дружбы генерала, а в Анге всё напоминает ему о Шикханди. Деловой тон генерала из холодного стал вообще ледяным, и он ответил Карне, что ничего личного – Шива помог ему получить безотказную стрелу, однако не благословил его на ее успешное применение, и Шикханди сейчас просто сделал то, что должен был сделать с этим подарком Махадевы еще очень давно – отдал его тому, кто может его использовать; а что касается дружбы, то это, возможно, Карне не хватало его дружбы, а вот сам Шикханди в последние годы прекрасно обходился без Карны.
С этими словами Шикханди запрыгнул на лошадь и ускакал своим обычным быстрым галопом. Карна остался в полном недоумении, что вообще случилось и почему генерал вдруг так резко сменил свой изначально приветливый настрой по отношению к нему, но при этом подарил ему такое ценное оружие.
Из этого ступора Карну вывела снова появившаяся там Кунти. Видя стремительно исчезающего Шикханди, она радостно спросила – генерал решил не возвращаться на Курукшетру? Карна расстроено сказал, что нет – генерал вернется, но он просто не захотел ехать с ним. Кунти тоже расстроилась, что не сможет привезти своим сыновьям прекрасную новость о том, что им не придется в этой войне меряться с генералом полководческими способностями, и в качестве утешения у нее осталось лишь то, что в дороге Шикханди все-таки не станет им с Карной третьим лишним.

***
В стороне от обоих лагерей и «красные», и «белые» совместно выделили место для кремации, где предполагалось после каждого дня битвы сжигать погибших.

Дрова уже сложили «шалашами» для будущих погребальных костров.

Сейчас тут в одиночестве страдал Бхишма.


Душа, конечно, вовсю сигнализировала ему на подсознательном уровне, что всё хорошо и освобождение близко, потому что теперь Шикханди совсем скоро обязательно вызволит ее из тюрьмы человеческого тела! Однако после разговора с Кришной эти непонятные сознанию сигналы Бхишму совсем не радовали и не обнадеживали, а возвращали к тому моменту, когда он впервые увидел Шикханди в Анге и остро почувствовал, что с этим молодым человеком что-то не так – до такой степени, что даже не сразу получилось благословить его на победу в войне.
Шикханди как раз с этой стороны подъезжал к лагерю «красных», увидел Бхишму и решил, что будет правильно прямо здесь обнаружить свое присутствие и рассказать Великому, почему он так долго отсутствовал без предупреждения. Разумеется, генерал ожидал, что факт спасения Карны не вызовет там абсолютно никакого восторга, однако никаких обоснованных претензий за это Бхишма предъявить ему не мог.
Бхишма тоже издалека увидел Шикханди,…


...и было много лирической музыки «я сложу перед вами свое оружие».
Но как только генерал оказался прямо перед своим командиром, вся лирика прошла, и Бхишма включил мега-грозный режим. Он сказал, что всё знает о темном прошлом Шикханди – что он не тру-мужчина, поэтому он не то что не должен близко подходить к армии, а ему вообще нельзя отсвечивать в общественной жизни. Генерал сначала попытался всё отрицать – особенно насчет того, что ему нельзя близко подходить к армии. Он сказал, что Бхишма это всё придумал для того, чтобы убрать его с поля боя и так обеспечить победу любимым внукам – но ничего не получится, потому что Шикханди никогда не нарушал закон и устав, а если у Бхишмы другое мнение, то пусть его судит армейский суд. Бхишма всё также грозно ответил, что никакого армейского суда Шикханди не заслужил, потому что вся его воинская служба это обман и жуть-адхарма - и хорошо бы ему искупить свои грехи самостоятельно и пройти очищение огнем, а не дожидаться, пока такой приговор ему вынесет гражданский суд, но в любом случае здесь на Курукшетре Шикханди лучше не испытывать дальше его терпение, а убраться если не в погребальный костер, то в какое-нибудь суровое отшельничество и больше никогда и нигде не отсвечивать в общественной жизни. Шикханди сказал, что Бхишма не дождется, чтобы он из-за него вошел в погребальный костер, но как быть с тем, что Бхишма пятнадцать лет рассказывал ему на своем балкончике, как Шикханди прекрасен на поле боя и за его присутствие там засыпал ништяками в таком количестве, что теперь все в Хастинапуре думают, что он сын Бхишмы. Тот сказал, что всё это было из-за того, что Шикханди нарушил свою дхарму и всё время обманывал его – и за это он должен быть наказан, но если Шикханди сейчас добровольно уберется в суровое отшельничество и не будет больше отсвечивать в общественной жизни, то Бхишма, так и быть, простит ему этот жуть-адхармичный обман. Генерал ответил, что если бы он мог себе позволить обманывать Бхишму, то это он бы уже давно сгорел в погребальном костре, а от Хастинапура не осталось бы камня на камне – но Бхишма спас себя и свой Хастинапур, заставив Шикханди служить ему и его дегенеративной династии, что генерал все эти годы честно делал, и он не будет шляться по лесам из-за того, что Бхишма вдруг решил, что Шикханди слишком верно служит не тем его внукам, каким он хотел бы. Бхишма сказал, что тут Шикханди ошибается – дело не в том, каким его внукам он служит, а в том, что он совершил чудовищный грех и не имеет права подходить ни к войску Пандавов, ни к войску Кауравов, ни вообще к обществу. Шикханди опять сказал, что позавчера Бхишма очень даже хотел, чтобы он подошел к войску Пандавов, и то, что сейчас Бхишма требует от него убраться с поля боя - это какое-то инфернальное лицемерие, но что еще ждать от хастинапурских выродков.
К этому моменту Шикханди уже не сильно стеснялся в выражениях, и Бхишма даже представить раньше не мог, что генерал способен смотреть на него с такой ненавистью. Не то, чтобы это как-то снизило решимость Бхишмы убрать Шикханди с Курукшетры и из общественной жизни, но определенно он такого совсем не ожидал.
В итоге генерал крикнул Бхишме, что он сейчас уедет – но он обязательно вернется, и Бхишма, горя в аду, увидит оттуда, какое сокрушительное поражение Шикханди обеспечит его любимым внукам, Дурьодхана займет трон Хастинапура вместе со всей своей неправедностью, Юдхиштхире не достанется ни клочка исконной хастинапурской земли несмотря на то, что царица Сатьявати выбрала его своим преемником, а Шикханди как успешно отсвечивал в общественной жизни, так и будет отсвечивать – займет место главнокомандующего армии Хастинапура, и на этой должности ему будет отдельно приятно знать, что это против скрепной дхармы, а значит, добавляет Бхишме адских мук.
Шикханди уже запрыгнул назад на свою лошадь, но прежде чем ускакать оттуда своим быстрым галопом, он еще добавил, что раз Бхишма, как оказалось, двадцать лет награждал его за то, что он мужчина, то такие награды ему стыдно носить на себе – и с этими словами сорвал с шеи свои многочисленные бусы и бросил их под ноги Бхишме.


Потом туда же полетел генеральский кокошник. Короче, теперь пришла очередь Шикханди вслед за Кунти ощутить дежавю.

***
В шатре Юдхиштхиры Кунти очень невнятно рассказала о спасении Карны – основную роль в этом, по ее словам, сыграл Шикханди, а ее участие свелось к тому, что генералу нужно было место, где когда-нибудь проявлялся Сурья, а у нее на родине такое есть, и она показала ему, где это. Кроме Пандавов, это слушали Кришна, Друпада и Дхриштадьюмна, и последний спросил – значит, и Карна, и Шикханди уже вернулись в лагерь «красных»? Кунти ответила, что да, оба уже должны быть там. Друпада сразу спросил у Кришны, не стоит ли ему в таком случае съездить сейчас к Кауравам, как они раньше обсуждали, чтобы предложить… Тут он немного замялся, но потом быстро закончил фразу – чтобы предложить генералу перейти на их сторону, однако причина заминки была очевидна – ему явно было тяжело назвать генерала по имени. Кришна сказал, что Кунти ошибается - только Карна вернулся в лагерь «красных», а Шикханди там в ближайшее время точно не будет; и хотя всё пошло несколько не так, как планировалось в комбинации, но всё равно неплохо - Кауравы потеряли возможность одержать быструю победу в этой войне.
У Друпады от этого известия возникли какие-то противоречивые чувства, а вот все остальные обрадовались – в свете произошедшего вчера даже Арджуна уже не особо напрягся от того факта, что друг не верит в его полководческие способности. Однако он поинтересовался у Кунти, вернул ли Сурья Карне непробиваемый бронежилет, и когда узнал, что нет, то вот тут-таки расстроился – в очередной раз очень эмоционально и пафосно рассказал, что теперь Карна перестал быть его достойным соперником, и победа над ним не принесет Арджуне ни славы, ни даже удовлетворения, а только даст ему возможность выполнить свою клятву и убить Карну за то, что было на игре в кости.
Кунти это послушала, вышла из шатра и поехала в лагерь Кауравов – но в этот раз не на своем коне, а на колеснице.

@темы: Кришна, Карна, Кунти-Карна-АУ, Шикханди-АУ, сезон 2: Накануне войны

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 206

Закат

Практически всю серию Кунти лила слезы на фоне красивого заката. Карна воздерживался (невероятно, но факт!), хотя в некоторых моментах глаза были очень на мокром месте.

Сначала, впрочем, заплакал успешно телепортированный мальчик, но как и прочие дети, полученные мантрой Дурвасы, кроме Бхимы, он не был голодным. Кунти стала его укачивать и запела ему ту же унылую колыбельную песню, что пела в 16-й серии, когда Сурья впарил ей Карну. У нее, конечно, не меньше, чем у Сурьи, было ощущение дежавю, но Кунти же любила детей – как и в прошлый раз, ей сразу захотелось и дальше заботиться об этом ребенке. Однако сейчас она была намного старше, а главное – она же в прошлой серии клятвенно пообещала Сурье, что вырастит этого мальчика как своего сына, так что теперь вопрос о дальнейшей судьбе ребенка не был таким трагичным, и пока что Кунти не пролила ни одной слезинки.
Карна еще в самом начале, когда ребенок заплакал, понял, что он в этот момент на коленях у Кунти явно лишний и аккуратненько оттуда выбрался. Уже в прошлой серии было хорошо видно, что он как новенький – нигде ни царапины, ни кровавого пятнышка, но тут мы смогли убедиться, что на спине всё так же хорошо зажило, как и на груди, да и чувствовал он себя, вроде, прекрасно. Карна был под сильным впечатлением от недавнего созерцания своего божественного покровителя, а еще, осмотревшись, он понял, что никогда не был в этом месте – он же не помнил, что именно здесь он появился на свет. Потом, однако, он засмотрелся на Кунти и заслушался ее колыбельной. Романтика на фоне начавшегося красивого заката.
Кунти тоже поглядывала на Карну – и так убедилась, что теперь на нем нигде ни царапины. Ребенок благополучно заснул, и никакие дальнейшие эмоции взрослых его не разбудили.
В речке лотосы, закрывшиеся к вечеру, снова раскрылись от появления Сурьи, и когда Кунти закончила петь и уже готова была уделить всё свое внимание Карне, то он сел рядом с ней и положил у ее ног лотос, выловленный из воды. Он сказал, что у него много вопросов, но одно ему точно понятно – он выжил благодаря ей. Романтика на фоне начавшегося красивого заката – 2.
Кунти улыбнулась ему и погладила его по щеке. Карна пооглядывался вокруг, и Кунти поняла, почему. Она сказала, что здесь никого нет и не предвидится. Продолжая трепать Карну по щеке, Кунти поговорила о том, как она счастлива снова видеть его целым и невредимым, а он еще раз поблагодарил ее за то, что она спасла ему жизнь. И тут он вспомнил кое-что,…


…а вслед за этим и то, что он тогда не спас жизнь Кунти.
Пока Карна справлялся с нахлынувшими муками совести, Кунти выдала ему сильно сокращенную историю о ВРТ-шной мантре: как Карна прекрасно знает, в юности она хорошо училась у Дурвасы – так вот, мудрец дал ей в качестве награды за отличную учебу мантру,…


…от которой вызываемый бог проявляется со своим благословением в виде ребенка, и сейчас эта мантра пригодилась, потому что именно лучи милости Сурьи исцелили раны Карны.
Тот всё это послушал и сказал, что круто – но хорошо бы организовать дальнейшую судьбу этого мальчика так, как это обычно делают при появлении незапланированных детей, то есть найти ему какую-то приемную семью; возможно, повезет настолько, что эта семья сможет его вырастить как своего собственного ребенка – и он вообще никогда не узнает об обстоятельствах своего рождения и будет считать своих приемных родителей родными.
Тут у Кунти уже навернулись слезы на глаза, и она решительно заявила Карне, что это исключено – это ее ребенок, она его никому не отдаст, а вырастит как своего сына, тем более что она всё это уже клятвенно пообещала Сурье за его милость. Тогда Карна сказал, что можно и так – он же свидетель, что ребенок появился волшебным образом и благодаря этому чуду ему удалось выжить, а растить ребенка, сделанного самим Сурьей, это великая честь для любого человека, так что Кунти еще завидовать будут, что бог Солнца оказал ей такую милость.
Кунти заплакала и сказала, что это тоже исключено – никто не должен знать, что у нее есть такая мантра, потому что этим сразу воспользуются те, кому выгодно представить ее сыновей не имеющими никакого кровного отношения к династии Куру, а это было бы ужасно неприятно покойному Панду*, и как минимум в память о нем Кунти не допустит, чтобы о ее сыновьях говорили не как о его родных детях; он был замечательным отцом и точно не заслужил такого. Короче, Кунти сказала, что будет всем говорить, что это ее обычный ребенок. Также Кунти посвятила Карну в свои дальнейшие планы: сейчас она поедет с сыном в город, и хотя большинство ее родственниц уже уехали с детьми подальше от ядерной войны, однако кое-кто остался, а главное – осталась женщина, которая была ее служанкой, и Кунти попросит ее увезти сына к родственникам в Двараку, а завтра утром уедет назад на Курукшетру; своим сыновьям Кунти выдаст новость о том, что у них есть брат, уже после войны, чтобы сейчас не волновать их такой шокирующей информацией – хотя слухи распространяются быстро, но с учетом нынешней военной ситуации вряд ли в их лагерь что-то дойдет раньше, чем закончится сражение.
Карна стал вовсю уговаривать Кунти не делать такого – если огласка того, что Кунти владеет мантрой, будет как-то оскорбительна для покойного царя Панду, то тогда надо возвращаться к первому варианту и найти ребенку приемную семью; Кунти спасла ему жизнь – но он не сможет спокойно жить дальше, зная, что ради этого она пожертвовала своей репутацией потому что он-то ничем не захотел пожертвовать ради ее жизни…

*Панду ведь действительно всегда хотел, чтобы ВРТ-шных детей Кунти все считали его родными детьми, появившимися на свет естественным путем.

У Кунти от его уговоров с упоминанием ее репутации гораздо сильнее прорезались воспоминания о том, что по этой самой речке из-за страха за честь своей семьи она сплавила прекрасного ребенка, и она заявила Карне, что, разумеется, его жизнь дороже, чем ее репутация. Карне от этого стало нисколько не легче, и он сказал, что, конечно, нет - если бы он знал, какой ценой она собирается спасать ему жизнь, то он бы отказался. Кунти начала откровенно рыдать и повторила, что она никому не отдаст этого ребенка. Дальше она сказала, что на самом деле ее безупречная в глазах общества репутация ничего не стоит - просто Карна, как ни странно, всё еще слишком высокого мнения о ее облико морале. Тут Кунти рассказала ему уже полную версию трагедии всей ее жизни.














Так Карна услышал историю своего появления на свет – о чем он, конечно, не подозревал. Но он понял, почему Кунти хочет оставить ребенка себе, несмотря ни на что.
Кунти закончила свой рассказ тем, что если после услышанного Карна не хочет иметь с ней ничего общего, то она его поймет – она сама бы не хотела иметь с этим ничего общего, но что поделать – это именно она здесь выбросила ребенка в речку.
Карна сначала поговорил о том, как неправильно устроено их общество, и Кришна верно говорит, что дхармой теперь стали называть не справедливость, а что попало, о чем, Карна, конечно, и сам догадывался из своего личного опыта: желание исполнить родительский долг это добродетель, и если общество заставило Кунти отказаться от такого похвального желания и вместо воспитания ребенка сплавить его по речке – то Господь, жги! это вина общества, а не Кунти; и Карна сейчас был неправ, когда отговаривал Кунти от ее похвального желания стать этому ребенку настоящей матерью, и вел себя не лучше, чем их гнилое общество. Потом Карна сказал, что если уж Кунти так решительно настроена всем говорить, что она сама родила этого ребенка, то пусть она тогда говорит, что это его сын – во-первых, она же на виду у общества, а значит всё равно будут всякие домыслы, кто его отец, и вот от них Карна хотел бы избавить не только Кунти, но и себя; во-вторых, так им больше не нужно будет скрывать свои отношения – то есть произойдет то, что Карна хотел еще с самого начала и считает в их случае правильным; в-третьих, если креатив Сурьи будет считать его своим отцом, то для него это великая честь; в-четвертых, в любом случае мало приятного быть незаконным сыном, но всё-таки наличие отца, который признает ребенка своим, это лучше, чем его полное отсутствие. Тут же Карна добавил, что поскольку ребенок сделан Сурьей, то это, конечно, значит, что на свет появился человек со счастливой судьбой, и никакая незаконнорождённость не сможет этому помешать; кстати, поэтому же Кунти не стоит переживать за то, как сложилась жизнь ее первого ребенка – под покровительством Сурьи она точно сложилась прекрасно, независимо от того, куда речка вынесла ту корзинку.
Хотя последнее сильно противоречило тому, что Кунти недавно услышала от самого Сурьи о проклятии ненужности, но в целом то, что говорил Карна, было даже лучше тех ее самых оптимистичных ожиданий, которые у нее были во времена, когда она еще хотела рассказать Панду о сплавленном сыне. Она вытерла слезы и со всем согласилась, но только с поправкой: сейчас, когда они приедут во дворец, она представит Карну своим родственницам как отца своего ребенка, однако ее сыновей не надо волновать этой шокирующей информацией до окончания войны, поэтому Карна должен ей пообещать у «красных» никому ничего пока не рассказывать. Карна не возражал, но предложил, чтобы та служанка, на помощь которой рассчитывает Кунти, увезла их сына (тут Карна впервые так назвал ребенка, и было видно, что Кунти оценила) не в Двараку, а в Ангу – неизвестно, как такую шокирующую информацию воспримут там родственники Кунти, а вот своему министру Карна напишет, чтобы служанке оказали прием, который положен гостям раджи; кроме того, после войны они всё равно будут жить в Анге, и дворец в Чампе это и есть дом их сына…
Вот эти мысли о послевоенных временах заставили Кунти задать Карне вопрос, который она как-то упустила раньше – восстановил ли ему Сурья непробиваемый бронежилет? Карна сначала потянулся к ушам – но они были даже не проколоты. Тогда Карна взял камешек с берега и порезал им руку – порез был обычный, и из него пошла кровь, чего при золотом экзоскелете никогда не бывало. Кунти, увидев это, сразу вспомнила, как Арджуна сегодня утром бил себя в грудь, что он непременно должен убить Карну, а Кришна в Хастинапуре сказал ей, что на войне ее сыновья исполнят все свои клятвы - и опять расплакалась на тему того, что она не вынесет, если на этой войне потеряет своего любимого, и почему же Сурья не вернул Карне непробиваемый бронежилет?! Карна обиженно сказал Кунти, что она опять сомневается в его способностях, хотя он лучший лучник – лучше, чем Арджуна, и никто у «белых» не сможет его победить; а что касается возврата бронежилета, то он же добровольно просил у Сурьи возможность отдать его – так что было бы странно, если бы Сурья ему сейчас этот бронежилет вернул. Кунти спросила, зачем Карна его вообще отдал. На этот вопрос Карна прямо не ответил, но сказал: он смутно помнит, что в госпитале кричал Накула – и он был прав, а Кришна не случайно просил у него в качестве компенсации за то, что было на игре в кости, именно бронежилет; и если он искупил этим свою вину и мироздание больше не держит на него зла за тот случай – то оно того стоило. Кунти заговорила о том, что Карна действительно искупил этим свою вину, а Кришни, хоть и отказалась идти к нему в реанимацию, тоже не держит на него зла за игру в кости, и она попросит ее, чтобы они вдвоем уговорили Пандавов – особенно Арджуну – пересмотреть свое отношение к Карне, если он согласится воевать на их стороне… Тут Кунти снова стала лить слезы, что она не выдержит смерть любимого – и если для Карны совсем уж не вариант воевать против Дурьодханы, то пусть он хотя бы откажется от участия в этом сражении. Карна опять обиженно сказал, что срезать бронежилет стоило еще и потому, что никто теперь не усомнится в его лучном мастерстве и не скажет, что его победы получены только из-за его неуязвимости. Но потом Карна сел сзади Кунти так, чтобы прислонить ее голову к своей груди, повытирал ей слезы, убрал обиженный тон из голоса и сказал, что ему стоило срезать бронежилет потому, что благодаря этому у них теперь есть сын и после войны им больше не надо будет скрывать, что они любят друг друга. Романтика на фоне красивого заката – 3.

***

Теперь нас перенесли уже в царский дворец Кунтибходжи. Ночью Карне там не спалось,…


…потому что он всё время думал о том, как ему на войне, которая начнется уже завтра, не убить никого из Пандавов и одновременно выполнить приказ Дурьодханы убить их всех. Дополнительно он еще переживал о том, как товарищ воспримет его потерю непробиваемого бронежилета – там градус истерики по этому поводу мог быть куда выше, чем у Кунти...
Тут к нему подошла Кунти. Карна, не дожидаясь, пока она спросит, почему он не спит (а он не хотел отвечать на этот вопрос), спросил у Кунти, почему не спит она. Кунти ответила, что она встала посмотреть на ребенка, но вообще-то ей не спится потому, что она всё время думает, как ее сыновья сходят с ума и не спят от переживаний за нее – и рассвет уже скоро, так не выехать ли им из города прямо сейчас. Карна засомневался, стоит ли так спешить – всё равно Шикханди будет на Курукшетре раньше и сообщит «белым», что с Кунти всё ок, а Карна хотел бы сегодня поклониться Сурье именно там, где благодаря ей тот вчера проявился и вылечил его раны, и задать своему божественному покровителю кое-какие экзистенциальные вопросы в надежде, что Сурья укажет ему верный путь. Кунти в двух словах пересказала Карне ее вчерашний разговор с генералом у речки. Карна, узнав, что у генерала были сомнения насчет возвращения на Курукшетру, вспомнил, что изначально Шикханди хотел спасти ему жизнь с помощью Бхишмы – и даже собирался сделать ради этого всё, что тот от него потребует. Потом Карна подумал, что, возможно, Шакуни был не совсем уже неправ, когда позавчера вечером выносил мозг Дурьодхане насчет того, что Бхишма давит на Шикханди, чтобы генерал воевал за Пандавов, и он вполне может послушаться – Шикханди решил вообще не участвовать в войне?!
Карна поднялся и сказал, что им надо немедленно поехать в тот храм Шивы, возле которого Шикханди собирался ночевать – может, они его еще застанут там, и Карна узнает, какие у него планы. И если генерал вдруг решил не возвращаться на Курукшетру, то Карна тем более должен попытаться застать его в храме – чтобы поблагодарить Шикханди за участие в его спасении!

P.S.

Просто посмотреть, что после лучевой терапии от Сурьи Карна как новенький

Просто посмотреть, что после лучевой терапии от Сурьи Карна как новенький

@темы: Карна, песня, Кунти-Карна-АУ, Шикханди-АУ, сезон 2: Накануне войны

---

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 205

Исцеление Карны

Кришна доехал до лагеря Кауравов и оказался там, где ему было нужно – в шатре Бхишмы. Сначала он прочитал хозяину шатра мега-мораль – в основном о том, какой Бхишма лицемер: всегда бьет себя в грудь, что для него Хастинапур превыше всего, а сам обложился всякими клятвами, чтобы ни в коем случае не нести никакой ответственности за царство, хотя все управленческие компетенции у него в наличии. На оправдания, что эти клятвы он давал то на благо отца, то на благо как раз царства, Кришна сурово отвечал, что клятву, которая потеряла смысл и приносит не пользу, а вред, надо нарушать в обязательном порядке – и так Бхишме давным-давно нужно было принять на себя управление страной, несмотря ни на какие обеты, но он предпочел, чтобы власть получили недостойные и довели Хастинапур вместе со всех Бхаратой до ядерной войны. Но тут и Бхишма перешел на суровый тон и сказал, что он лучше умрет, чем вступит в такую жуть-адхарму, как нарушение клятвы. Кришна хитро спросил, что Бхишма имеет в виду под «лучше умрет» - он же дал клятву не умирать, пока на троне Хастинапура не будет праведного царя? – получается, что если он между жуть-адхармой и смертью сейчас выберет смерть, то это будет нарушение клятвы, то есть жуть-адхарма. Потом Кришна еще немного поговорил о том, что клятвы зло, и из-за того, что Бхишма всегда боялся вступить в жуть-адхарму нарушения клятвы и не взял на себя смелость прекратить выполнение своего обета и стать царем Хастинапура, его потомки теперь готовы убивать друг друга – и таки поубивают. В заключение Кришна, что характерно, не стал предлагать Бхишме перейти на сторону Пандавов, а сразу посоветовал ему вместо участия в войне, где его потомки будут убивать друг друга, воспользоваться отцовским благословением умереть по желанию и попросить смерть прийти к нему прямо сейчас. Бхишма грустно вздохнул и сказал, что смерти он не боится и с радостью ушел бы на тот свет – но Кришна же сам недавно помянул его клятву отцу не прекращать свое служение Хастинапуру до того, как на его троне не появится праведный царь, и смерть сейчас будет нарушением этой клятвы, а в такую жуть-адхарму Бхишма вступать не собирается.
После этого Кришна свернул всю лирику и сказал, что хорошо бы Бхишме в таком случае обеспечить следование дхарме и на поле боя, а именно убрать оттуда того, кого там быть не должно. Бхишма спросил, что Кришна имеет в виду, и подтвердил, что в этом сражении, конечно, не должны участвовать те, кому не положено по дхарме. Кришна сказал, что они же на обсуждении правил сражения словами через рот проговорили, что на поле боя выйдут только те, кому положено по традиции, то есть только мужчины, а у Бхишмы в армии не все такие. Бхишма тут довольно возмущенно ответил, что у него в армии только мужчины – и как Кришна себе представляет, чтобы в армию могла как-то просочиться женщина?! Кришна ответил, что просочилась тем не менее – и уже очень давно. Бхишма снова возмущенно сказал данеможетбыть – как такое можно долго скрывать?! Кришна ответил, что, мол, было бы желание, и поддержка – например, от сверхъестественных сил – обязательно найдется, а в обсуждаемом случае до сабжа, по сути, никому в армии нет особого дела, поэтому догадаться мог бы разве что тот, кто нагрузил свою душу неадекватными для нее обетами насчет женщин – но в хастинапурской армии, видимо, таких нет; однако это никак не отменяет нынешних претензий Кришны – раз на обсуждении договорились, что на поле боя будут только мужчины, то там и должны быть только мужчины. Бхишма опять подтвердил, что на поле боя должны быть только мужчины, но сказал, что он без понятия, на кого намекает Кришна – и почему бы ему прямо не сказать, о ком речь? Кришна ответил, что пусть это лучше скажет тот, чьи слова Бхишма точно не поставит под сомнение.
Кришна закрыл глаза, как-то там помедитировал – и в шатре вдруг появился вот такой субъект, который оказался царем якшей.

Как по мне, какой-то малопредставительный царь у якшей, но, с другой стороны, мы же не знаем, от каких дел его оторвал Кришна. К тому же, принципа «королю всё прилично»(с) никто не отменял.

Кришна и Бхишма с ним уважительно поздоровались, и он тоже уважительно ответил на их приветствие и спросил у Кришны, что от него нужно. Кришна попросил у царя – не мог бы тот приказать сейчас материализоваться здесь своему подданному якше Стхуне. Царь ответил, что легко – и, видимо, вышел на какую-то телепатическую связь со Стхуной. Однако по результату этой довольно долгой телепатии царь изменился в лице и недовольно сказал, что он очень извиняется, но, к сожалению, это не просто нелегко, а невозможно: когда-то – достаточно давно по человеческим меркам – Стхуна отдал свою материализацию какой-то девушке, которую из-за ее женского пола не брали в армию, а она очень хотела, и Стхуна ее пожалел – хотя это категорически запрещено всякими якшевыми законами и правилами, и сразу после окончания этой беседы Стхуна получит от него по метафизическим рогам! Кришна тогда попросил у царя выйти еще раз на телепатическую связь со Стхуной и спросить у него, не помнит ли он каких-то подробностей об этой девушке. Царь сказал ок – и после этого сеанса сообщил, что Стхуна кое-что знает о ней, потому что она регулярно благодарит его за помощь, и он это чувствует: она таки стала, как и хотела, известным на всю Бхарату военачальником, и зовут ее Шикханди.
У Бхишмы по лицу прошел ряд противоречивых эмоций, и он сказал, что если Шикханди якша, то, конечно, он не должен выходить на поле боя.
Тут царь якшей категорично возразил, что Шикханди к его народу не имеет никакого отношения – к его народу относится Стхуна, который еще получит по метафизическим рогам за случившееся, но от того, что он сделал нехорошее и отдал свою материализацию человеку, якшей он быть не перестал, а этот человек не стал якшей и как был человеком, так и остался. Чтобы развеять все сомнения, царь упомянул то, что если они все тут знают эту Шикханди, то видят же, что ей нужно есть, спать, стричься и тому подобное, что якшам не надо, а кроме того ее человеческая душа заставляет материализацию Стхуны меняться со временем – то есть стареть.
Кришна вставил свое слово – Шикханди действительно не якша, однако мужчиной в своей жизни он не был ни одного дня, так что на Курукшетру он всё равно выходить не должен.
Признание Шикханди женщиной, похоже, потребовало от Бхишмы серьезной внутренней борьбы, но после нового ряда противоречивых эмоций на лице он объявил, что согласен с Кришной – Шикханди не должно быть на поле боя, а еще его в принципе не должно быть в армии - и не будет!

***

Во второй половине дня, когда солнце уже стало клониться к закату, Карне окончательно поплохело – сначала боль усилилась, а потом он и вовсе потерял сознание, но кровь всё продолжала медленно течь из его ран. Шикханди еще когда таскал Карну на себе, сильно испачкался в его крови, но сейчас и на нем, и на его коне уже «живого» места не было.
Наконец они доскакали до цели.

Это место мы видели в 16-й и 17-й сериях – там Кунти когда-то вызвала Сурью, а потом, пока не переехала в Хастинапур, постоянно приходила туда страдать от воспоминаний того, как из-за страха осуждения ей пришлось сплавить по речке впаренного божеством ребенка. Теперь этот «ребенок» снова оказался здесь с ней – но Кунти, конечно, об этом не подозревала.

Кунти спешилась, села на берегу в медитативную позу и попросила Шикханди положить Карну ей на ноги так, чтобы там оказалась верхняя израненная часть его тела. Так только генерал справился с задачей, Кунти сказала, что теперь для успешных «переговоров» с Сурьей о милости им с Карной нужно остаться только вдвоем, поэтому Шикханди надо сейчас же уехать отсюда. Генерал сказал, что не вопрос – если ритуал требует отсутствия свидетелей, то он уедет, но когда ему вернуться? Кунти ответила, что возвращаться не надо: она потом поедет в свой родной город к родственникам – точнее родственницам, потому что все родственники сейчас в лагере «белых», - и там останется на ночь, выздоровевший Карна сам сможет решить, что ему делать, а вот генералу хорошо бы поскакать изо всех лошадиных сил обратно на Курукшетру – и пусть он, как только доскачет, сразу же отправит гонца к ее сыновьям, что с ней всё хорошо и она скоро вернется к ним в лагерь.
Шикханди заволновался и сказал, что он точно не поедет сейчас на Курукшетру, а, возможно, он вообще туда не вернется… Кунти так удивилась, что не дослушала, а, перебив, спросила, почему генерал не хочет возвращаться. Шикханди ответил, что, разумеется, он хочет вернуться, но после случившегося не знает, насколько это будет правильно с его стороны – короче, ему по этому поводу надо посоветоваться с Шивой, и он поскачет в его храм, который они недавно проезжали; там он, кроме общения с Махадевой, еще попытается достать себе другую одежду и вымыть свою лошадку – да и всё равно конь уже сильно устал, а в такое время найти ему замену проблематично. Но Шикханди пообещал, что если по результатам разговора с Шивой он завтра вернется на Курукшетру, то он обязательно передаст Пандавам то, что она просит – кроме того, если вдруг что-то пойдет не так, то до рассвета он точно будет в этом храме, и Кунти сможет его там найти.
После этого разговора Шикханди ускакал оттуда, оставив Кунти вместе с бесчувственным телом Карны. Пока она ждала, когда генерал с гарантией окажется достаточно далеко, то, зная, что он, даже если будет оглядываться, всё равно ничего не сможет увидеть, дала волю слезам и прочим чувствам, которые она с переменным успехом скрывала с самого утра – от души порыдала над Карной, погладила его волосы, запачканные кровью из порезанных ушей, и поговорила о том, что скоро все его раны заживут и ее голова еще полежит на его прекрасной груди.

И вот Кунти решила, что время пришло – прекратила свои рыдания, кое-как вытерла слезы, сосредоточилась, закрыла глаза, сложила руки перед грудью в молитвенном жесте и прочитала Сурье ВРТ-шную мантру от Дурвасы.
Сурья проявился, чтобы телепортировать ей сделанного ребенка.


Кунти открыла глаза и увидела, что, попав в свет, исходящий от божества,...


...Карна начал шевелиться, и кровотечение у него, кажется, остановилось. Впрочем, он всё равно еще не приходил в сознание и раны не затягивались.
Кунти протянула руки к Сурье, чтобы получить ребенка, но заметила, что он что-то не спешит в ответ поднимать свою руку для характерного благословляющего жеста.
Действительно, Сурья был поражен тем,...


...что когда-то, на этом же месте, Кунти сидела со своим полученным от него ребенком и с заплаканными глазами – как и сейчас, с тем же "ребенком", и Сурья для нее опять последняя надежда спасти этого "ребенка" от неминуемой смерти…


Однако Кунти проинтерпретировала эту заминку совсем иначе – по-новой расплакалась и стала умолять Сурью простить ее за то, что она когда-то отказалась от того ребенка, которого он ей подарил, и не лишать ее теперь из-за этого своей милости, а все-таки дать ей еще одного ребенка.
Сурья расстроенно сказал ей, что она опять вызвала его не по назначению и заставила сделать никому не нужного здесь ребенка, а это нехилое проклятие для его будущей судьбы, которое не могут уравновесить даже самые распрекрасные благословения.


Кунти не стала отпираться, а бросилась во всякие обещания и клятвы, что этому ребенку она будет рада, подарит ему всю свою материнскую любовь и заботу, которая уравновесит любое проклятие; она обязательно вырастит его как своего сына, несмотря ни на какое осуждение ближних и дальних – она готова принять все сопутствующие трудности как свою неизбежную судьбу и как искупление за тот прошлый грех, который она совершила, чтобы этих трудностей избежать.
И опять Сурья уже видел такое.


Но потом он вспомнил, что сделанного ребенка в любом случае надо телепортировать – и наконец-то поднял руку с благословляющим жестом.


Кунти снова протянула руки за ребенком – и в тех ярких солнечных лучах, которые пошли из ладони Сурьи к ней,...


...все раны Карны тут же зажили, вся кровь – даже с одежды Кунти – чудесным образом исчезла, мочки на ушах отросли, а его сознание вернулось к нему со всей ясностью. Карна открыл глаза, увидел своего божественного покровителя и, пораженный, сложил руки в молитвенном жесте, но пока искал слова для обращения к нему, светящееся облачко в руках Кунти превратилось в ребенка, и Сурья исчез.

@темы: Кришна, Карна, Кунти-Карна-АУ, Шикханди-АУ, жесткая серия, сезон 2: Накануне войны