Моя Махабхарата — @дневники: асоциальная сеть

Этот дневник посвящен моей фанонной Махабхарате, которая основывается на первых 83-х эпизодах сериала "Махабхарата" (2013). Здесь можно прочитать предисловие к ней.

Про остальное мое фан-творчество можно почитать здесь.

URL

вторник, 25 октября 2022

02:08

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 204

@темы: Кришна, Шикханди-АУ, сезон 2: Накануне войны

URL

суббота, 22 октября 2022

20:06

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 203

В госпитале

В госпитале всех прискакавших встретило несколько докторов. Увидев Карну, они сказали, что медицина бессильна и вообще странно, что пациент до сих пор еще живой при таких-то ранах и потере крови, но волшебство принцев поможет – они в главном докторском шатре, если, конечно, еще не уехали, как планировали. Пока доктора предложили перенести Карну в, так сказать, реанимацию – в одну из палаток, приготовленных для особо тяжелых раненых, которые уже послезавтра должны были объявиться там в количестве.
Тут Карна, которого Шикханди пока не снимал с лошади и у которого, видимо, как и у генерала, были сильные сомнения насчет того, что Накула и Сахадева захотят его лечить, попросил у Кришны, чтобы тот привел к нему Кришни – он хотел бы сейчас извиниться перед ней за то, что было на игре в кости. Кришна пообещал передать ей его слова.
Все, кроме Шикханди, двинулись в сторону главного докторского шатра – Арджуна и Кунти в быстром темпе, а Кришна за ними не торопясь. Генерал опять взял Карну на руки и понес его туда, куда ему указывали доктора.

***
Накула и Сахадева еще были в главном докторском шатре, но уже очень спешили на выход. Они там, видимо, ~~проспали~~ увлеклись медицинскими делами и, пока надевали в дорогу бронежилеты, переживали, что как бы они сейчас ни спешили, а красная дорожка всё равно получится не такой длинной, чтобы дядя Шалья со своим скандальным характером остался доволен. Кришни была там же и заверила их, что по приезде его обязательно удастся отвлечь на что-то приятное, и он сразу забудет, что племянники не оказали ему достаточного уважения при встрече. Но несмотря на эту спешку и переживания, оба были в позитивном настроении, а Кришни при своем обычном оптимизме и улыбке. Она собиралась тоже выйти с близнецами из шатра, чтобы помахать им ручкой после их отъезда.
Но тут в шатер влетели Арджуна и Кунти и стали хватать близнецов за руки с требованием немедленно бежать в реанимацию, чтобы вылечить Карну. Никто из троих сначала не понял, о чем речь и как Карна вообще оказался в их госпитале. Всё прояснилось, когда туда пришел Кришна и спокойно рассказал: недалеко отсюда, у речки, Карна срезал с себя бронежилет и сейчас истекает кровью у них в реанимации, а еще Карна попросил Кришни прийти туда, чтобы извиниться перед ней за то, что было на игре в кости.
От позитивного настроения Накулы и Сахадевы сразу не осталось и следа – перспектива спасать жизнь Карне сильно их возбудила, и они категорично и очень эмоционально от этой перспективы отказались, заявив, что ничего подобного они делать не будут: сдохнет – и прекрасно!
Арджуна пустился в объяснения – тоже очень эмоциональные, - что так он не сможет выполнить свою клятву, и братья сами должны понимать, как для него важно выполнить свое обещание и самому наказать их обидчика; кроме того, он хочет, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений, что он лучший лучник в Бхарате, поэтому Карну надо не только поставить на ноги, но и пришить ему назад исчезнувший непробиваемый бронежилет!
Близнецы не прониклись и покричали брату, что им это всё равно, и они будут только рады, если Карна сдохнет прямо сейчас и от него не будет никакого вреда на поле боя – а еще они торопятся на встречу с дядей, и не надо их задерживать подобными возмутительными идеями: как Арджуне вообще могло прийти в голову, что они будут спасать того, кто на игре в кости захотел раздеть Кришни!
Тут Кунти сказала, что она прямо требует спасти Карну – как бы там ни было, а он великий воин и заслужил достойную смерть.
Сахадева на это ответил – Карна тру-кшатрий, что ли, чтобы обеспечивать ему какую-то там славную смерть на поле боя?! А Накула еще добавил, что Карна на игре в кости требовал раздеть Кришни – и после этого достойной смерти он как раз не заслужил, а при зеркальной ситуации Карна точно не стал бы помогать никому из них и был бы рад их смерти так же, как они его!
Кунти сказала, что Накула не прав и Карна никому из них не желает смерти, но близнецы просто еще раз повторили, что мама не знает, о чем говорит – и вообще, им надо сейчас изо всех лошадиных сил скакать к дяде, а не доказывать то, что на игре в кости стало совершенно очевидным – что Карна подонок!
Снова подключился Арджуна с тем, что всё так и Карна подонок – но наказать его должен только он и в поединке, потому что именно такую клятву он дал на игре в кости и речь идет о его репутации великого воина!!!
Кришна не вмешивался в этот скандал, а довольно отмороженно за ним наблюдал. Кришни тоже поначалу не вмешивалась, но наблюдала с более живым интересом, а потом отошла куда-то вглубь шатра и вернулась с двумя тарелками, в которых была волшебная мазь для заживления ран. Они сунула в руки каждому близнецу по тарелке и сказала, что ~~она, конечно, догадывалась, что приказы матери они выполняют всё-таки избирательно, но~~ сюда, на Курукшетру, они приехали как доктора, и по их докторской дхарме им полагается оказывать медпомощь всем, кто о ней попросит, поэтому сейчас они должны выполнить просьбу мамы и брата о медпомощи Карне, пойти в реанимацию и там сделать то, что им предписывает врачебный долг – спасти жизнь умирающему. Близнецы посмотрели каждый в тарелку с мазью, потом недовольно друг на друга, а потом сказали Кришни, что дядя же… Но она не стала снова слушать о том, что дядя будет ругаться из-за слишком короткой красной дорожки, и сказала, что для врача медпомощь умирающему важнее, чем встреча дяди, а царь Мадры не маленький – сам догадается, куда ехать, и не заблудится даже без красной дорожки.
Потом она обратилась к Кришне: она еще на игре в кости говорила, что к Карне у нее нет никаких претензий, и его извинения ей не интересны; кроме того, она только год скрывалась с тех пор, а в остальные годы нигде не пряталась, и если Карна для своих извинений дождался того времени, когда уже не может донести их до нее своими ногами, то подобные извинения не стоят даже тех усилий, которые от нее требуются, чтобы дойти до реанимации – короче, сама она идти к Карне отказалась.
Арджуна на это повосклицал о том, что это у Кришни, может быть, нет претензий к Карне, а у него есть и очень большие – и Карну надо непременно поставить на ноги, чтобы Арджуна смог по справедливости наказать его за то, что было на игре в кости!
В итоге все ушли из шатра, кроме Кришни – близнецы, конечно, с большим неудовольствием.

***

За это время доктора в реанимации дали Карне какое-то обезболивающее и промыли его раны, но кровь у него не останавливалась, а продолжала медленно сочиться - и вообще ему стало заметно хуже, чем было в начале серии, когда его только привезли в госпиталь: боль стала сильнее, а обезболивающее не действовало, и Карна уже практически всё время стонал и бился в судорогах.
Впрочем, когда вся компания из прошлой сцены, кроме Кришни, объявилась в палатке, то Карне вдруг несколько полегчало, и Кунти даже получила его всегдашний влюбленный взгляд, однако совсем скоро боль вернулась. Накула и Сахадева подошли поближе, и оказалось, что когда они слушали в главном докторском шатре о том, что Карна истекает кровью, то они явно не представляли себе всех масштабов трагедии. Но сейчас, когда они увидели, что Карна весь в крови, всё вокруг него уже тоже в крови, и он время от времени вскрикивает от боли, то в их головах возникла соответствующая аналогия - тем более что они, вроде, не видели Карну со времен игры в кости. Накула бросил тарелку с волшебной мазью на пол (и она от этого благополучно разбилась) и сказал, что никакой медпомощи он, разумеется, Карне оказывать не будет – плевать и на докторскую дхарму, и на братскую репутацию великого воина, потому что за то, что было на игре в кости, Арджуна всё равно не сможет наказать Карну справедливее, чем это сделала сама судьба: Карна хотел раздеть Кришни – так вот его и «раздело», и пусть тут истекает кровью, пока не сдохнет!
Сахадева выразил солидарность с решением брата без слов – просто так же разбил свою тарелку с волшебной мазью об пол, и оба собрались уходить. У самого выхода Накула сказал всем докторам, чтобы они сейчас же ушли оттуда и никакой медпомощи Карне больше не оказывали – и доктора вышли за близнецами. Сразу же из палатки выскочил Арджуна, и еще были слышны кое-какие крики про то, что Карна подонок и всё справедливо, про красную дорожку, про бремя неисполненной клятвы и про помноженную на ноль репутацию великого воина.

***
Теперь в палатке остались, кроме Карны, только Кунти, Шикханди и Кришна. Оказалось, что Карне опять стало получше, и Кунти, которая после всего этого была в полном отчаянии, получила от него новый влюбленный взгляд. Так только крики снаружи затихли и стало окончательно ясно, что Накула и Сахадева не вернутся назад, то Шикханди, который все время стоял у кушетки Карны, сказал, что раз так, то он сейчас заберет его в их лагерь. Тут Карна даже смог внятно сказать, что он не хочет никуда ехать, а хотел бы остаться здесь и умереть в полном одиночестве – параллельно он бросал всякие взгляды на Кунти в надежде, что она поймет, что он просит на самом деле. Шикханди очень удивился и стал предлагать в таком случае привезти к нему тех из их лагеря, кого он попросит, но Карне опять стало хуже, и он уже ничего внятного не мог сказать, только головой мотал – то ли в знак отказа, то ли просто от боли.
У Кунти к отчаянию еще добавилось возмущение тем фактом, что Шикханди, с которым Карна всего лишь пересекся в Анге когда-то давным-давно, теперь может без стеснения бегать вокруг него как ему заблагорассудится, а она не может даже толком поплакать над любимым и всё время должна следить за своими словами и поведением – и если бы даже она узнала, что и сам генерал не считает свое положение относительно Карны особо завидным, то это вряд ли бы ее утешило. Однако как бы Кунти ни следила за собой, а плаксивая натура взяла верх,...

...и видя, что Шикханди заметил ее слезы, она стала невнятно их оправдывать тем, что ей стыдно за своих сыновей, которые оказались такими жестокими. Несмотря на все заминки, генерал воспринял слова Кунти серьезно и ответил, что это окнорм - месть не предполагает милосердия, и принцев можно понять.
После этих слов генерала к нему подошел Кришна и спросил – а на что готов сам Шикханди ради мести? Генерал ответил, что он сам ради мести готов на всё и на месте Накулы и Сахадевы тоже не стал бы спасать Карну, но Шива – его божественный покровитель – не одобряет месть, и по его требованию Шикханди, конечно, всегда и не только в вопросах мести задвигает личное и следует всем указаниям Махадевы, тем более что… Тут генерал грустно посмотрел на Карну и добавил, что какие бы протесты не вызывали иногда в его душе веления Шивы, а всё равно со временем оказывается, что его божественный покровитель абсолютно прав… Кришна, однако, не для того замутил свою комбинацию, чтобы послушать, что нетаких нет, и сказал генералу, что как личное не задвигай, а всё равно оно никуда из сердца не девается – несмотря ни на какие указания Шивы и его благосклонность, Шикханди ведь по-настоящему не отказался от возможности осуществить свою месть, и желание возмездия горит в его сердце; и если генерал сейчас перейдет на сторону Пандавов, так мало того, что перестанет служить преступной власти, так еще и сделает свою мечту и предназначение своей жизни реальностью – а кроме того, навсегда войдет в историю как великий полководец, не проигравший ни одного сражения, и как человек, благодаря которому в Бхарате наступила новая эра.
Генерал еще раз сказал, что он во всех вопросах – в том числе в вопросах мести – доверяет Шиве и если его божественный покровитель считает его служение преступной власти не таким большим грехом, как его желание мстить, но Шикханди принимает волю Махадевы как лучшее решение для своей жизни; а бессмертной славой его соблазнить не получится – он проклят тем, что его имя не останется в истории. Кришна ответил, что действительно все славные дела Шикханди войдут в историю под другими именами, но это еще можно изменить - Кришна снимет с генерала это проклятие, если тот перейдет на сторону Пандавов и больше не вернется в лагерь Кауравов. Шикханди сказал, что на самом деле обессмертить своё имя не так важно для него – главное, что он сделал что-то такое, что войдет в историю, и всё равно это именно он будет жить дальше в своих делах, а не кто-то другой, независимо от того, кого в будущем станут считать автором этих дел, и не страшно, если его собственное имя история забудет. Тут Кришна хитро посмотрел на генерала и сказал, что всё верно и мир так устроен, что дерево не знает вкуса своих плодов, но Шикханди напрасно думает, что история забудет его имя – она забудет его как автора его славных дел, но само его имя обязательно сохранится; и Шикханди ведь любит свое имя, и ему нравится, что сейчас его имя известно всем в Бхарате – но понравится ли генералу, как будет звучать его имя в истории, если она оставит его без его славных дел, и там останется только то, что останется – «подумайте об этом» (с).
Оставив генерала с этим предложением задуматься над его словами, Кришна направился к выходу. Уже откинув полу палатки, Кришна обернулся и обратился к Кунти – мол, пойдемте, тетя, раз Карна пожелал умереть в одиночестве.
Вдруг Карне опять полегчало – и опять Кунти получила от него всякие невербальные сигналы, что на самом деле он пожелал провести свои последние моменты жизни рядом с ней. Кунти очень тормозила с уходом и постоянно оглядывалась на Карну,...

...но, конечно, закончилось это всё равно тем, что он и Шикханди остались в палатке только вдвоем. Генерал, пользуясь улучшением состояния Карны, снова начал у него спрашивать – если Карна не хочет, чтобы его увозили в их лагерь, то можно привезти кого-то сюда… может, кого-то из Анги… или Дурьодхану… Последнее было сказано с большими сомнениями, потому что генерал переживал, не начнется ли война прямо здесь, если Дурьодхану сейчас привезти в «белый» госпиталь и показать ему умирающего Карну. Однако Карна все предложения отверг, еще раз повторил, что хотел бы умереть здесь и в одиночестве, поблагодарил Шикханди за беспокойство и заботу – и вообще довольно трогательно поговорил о том, как ему в последние годы не хватало дружбы генерала и как в Анге всё напоминает о потерянном друге… а еще как жаль, что ему не повезло так, как повезло Шикханди - его божественный покровитель за всю его жизнь так никогда и не проявился перед ним…
Однако сильные боли вернулись - Карна стал метаться на больничной кушетке и стонать, и ему было тяжело говорить дальше. Но тут у Шикханди окончательно сложился пазл насчет этих колебаний самочувствия Карны – он бросился к выходу из палатки и поднял ее полу. Извне на Карну стали попадать прямые солнечные лучи, и он сразу перестал стонать и метаться. Тогда Шикханди опять сгреб Карну на руки, выбежал с ним из палатки и стал укладывать на свою лошадь, несмотря на протесты Карны.

***
Кунти, конечно, все невербальные сигналы Карны распознала, поэтому далеко оттуда не уходила, а ждала, когда же генерал выйдет из палатки, чтобы самой вернуться туда. Но когда она увидела, что Шикханди выбежал с Карной и собирается его увозить, она тут же оказалась рядом со своим негодованием – Карна ведь не захотел отсюда уезжать, и генерал должен его здесь оставить. Карна это, конечно, тут же подтвердил - и влюбленный взгляд на Кунти, разумеется, прилагался. Но его генерал не слушал, а сказал Кунти, что Сурья же божественный покровитель Карны, и под лучами солнца ему легче, чем в палатке, и он умрет только после заката – однако за это время его еще можно попытаться спасти: Кришна же сказал на берегу, что раны Карны заживут в лучах милости Сурьи!!! – значит, надо сделать так, чтобы Сурья проявился и попросить его о милости. Дальше генерал озвучил свой план по вызову Сурьи: когда-то Бхишма рассказывал ему, что он после смерти своего брата был в таком отчаянии, что хотел выстрелить в солнце – и тогда Сурья проявился перед ним и успокоил*; так вот, Шикханди попросит Бхишму сделать такое еще раз, а там, когда Сурья проявится, то Карна уже сам сможет попросить его оказать ему милость и исцелить его… и даже если вдруг Сурья откажет, то, по крайней мере, перед смертью сбудется мечта Карны – он увидит своего божественного покровителя.
Тут Шикханди, конечно, сам себе задал приблизительно тот же вопрос, что он задавал Кунти недавно на берегу реки по поводу Накулы и Сахадевы – а зачем Бхишме, который терпеть не может Карну, ради его спасения заставлять Сурью проявляться? – Чтобы Карна мгновенно выздоровел и на поле боя по приказу Дурьодханы убил его любимых внуков…
Шикханди обвел «белый» госпиталь диким взглядом и сказал, что всё получится – он пообещает Бхишме что угодно за то, чтобы тот сейчас заставил Сурью проявиться.
Но Кунти, видимо, было сомнительно, что есть что-то такое, что Бхишме нужно от Шикханди сверх того, что он может получить от генерала за счет военной субординации, и она решительно объявила, что Бхишма не нужен – она сама может вызвать Сурью с гарантированной милостью, но… Тут Кунти обвела всё вокруг диким взглядом и сказала, что она может вызвать Сурью, но не здесь, однако если не терять времени, то раньше, чем сядет солнце, можно доскакать туда, где она это сделает – только генерал должен помочь ей довезти туда Карну.
Короче, из госпиталя изо всех лошадиных сил поскакали два коня - конь генерала, понятно, был нагружен еще и умирающим Карной.

*Дело было в 5-й серии.

@темы: Кришна, Карна, Кунти-Карна-АУ, Шикханди-АУ, жесткая серия, Кришни, сезон 2: Накануне войны

URL

пятница, 21 октября 2022

00:21

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 202

Негодование Арджуны

Прибежал Арджуна – именно прибежал, потому что, видимо, когда он просто шел к реке, чтобы встретиться с Кришной, он услышал с берега крики и перешел на бег, чтобы быстрее понять, что случилось. Он еще застал момент, как весь залитый кровью Карна передавал Кришне свой срезанный экзоскелет и как тот исчез.
Арджуна спросил у Кришны, что происходит. Кришна спокойно ему ответил, что всё нормально – он попросил у Карны его непробиваемый бронежилет, и тот срезал его с себя.

Арджуна стал ужасно возмущаться, зачем друг это сделал?! – он ослабил его врага, и победа над ним теперь не принесет ему никакой радости!!! Кришна так же спокойно, а еще немного насмешливо ему ответил, что вообще-то цель грядущей войны не в том, чтобы Арджуна порадовался. Но тот не унялся, а выдал ему: мало того, что Кришна не верит в его полководческие способности, так он, оказывается, сомневается еще и в его лучном мастерстве и в силе его Гандивы – Арджуна мог бы победить Карну и при его бронежилете, но теперь все скажут, что он взял верх только потому, что Карна стал слабым…
Тут истекающий кровью Карна собрал остатки сил и опять пафосно сказал, что это он лучший лучник Бхараты, слабым он не стал, и нынешнее отсутствие у него непробиваемого бронежилета никак не поможет Арджуне победить его… Но это уже было последнее, на что он был способен в своем состоянии – после этих слов он рухнул на землю, сделал несколько попыток встать, но у него ничего не получалось, и он так и остался лежать.
Арджуна на самом деле если и обратил на него внимание, то только на его слова «лучший лучник». Он продолжил выливать свои претензии на Кришну – сейчас, когда он слышит прославления его лучного искусства, он всегда думает, что если бы в ашраме Дрона не заставил Экалавью отрезать себе большой палец, то, может, это он стал бы лучшим лучником Бхараты, а не Арджуна; и вот опять подобная история повторилась – ну как Кришна мог с ним так поступить, друг называется!!!
Кришна снова насмешливо ему сказал, что, мол, придется смириться с тем, что в грядущей ~~ядерной~~ войне на всю Бхарату никто не будет чесать Арджуне ЧСВ и дуть на его детские комплексы. Лежащим рядом Карной никто из них не заморачивался.

В этот момент туда своим обычным быстрым галопом прискакал ~~еще один заяц~~ Шикханди, который закончил все свои утренние смотры строя ~~и песни~~ и, как вчера обещал Кришне, ехал в лагерь Пандавов. Одет он был так очень при параде, со всеми своими наградными бусами и в плаще. Ясное дело, завидев такую картину, он остановился, спешился и сначала осмотрел всё вокруг своим внимательным огненным взглядом, а потом подбежал к Карне и наклонился над ним. Карна был в сознании, опознал его и даже сказал что-то вроде того, что не нужно беспокоиться и с ним будет всё хорошо. Но Шикханди не особо слушал его слова, а тут же сбросил свой плащ – и он практически весь ушел на перевязку Карны. Арджуна затих со своими возмущениями, а Кришна даже с респектом смотрел, как генерал оказывает Карне первую медпомощь, но совсем недолго, потому что тут как раз со стороны лагеря Пандавов к ним прискакала Кунти – еще при первом знакомстве с ней в 16-й серии было показано, что она хорошо умеет в лошадь. Естественно, она не случайно туда приехала одна и верхом - это было их место встречи с Карной, откуда они должны были потом вдвоем куда-то ускакать на своих конях.
Кунти тоже остановилась и спешилась, завидев такую картину, но ничего вокруг не осматривала, а бросилась к Карне.

Однако в какой-то момент она все-таки притормозила себя, боясь, что то ее внимание, которое она действительно хотела бы оказать ему, покажется подозрительным остальным. Карне же никакая боль не помешала посмотреть на ее своим обычным влюбленным взглядом, и он ей тоже сказал, что не нужно за него беспокоиться и он поправится – вид его, разумеется, никак не подтверждал его слова.
В общем, имея возможность в плане помощи любимому Карне разве что посмотреть, как его перевязывает Шикханди, она спросила, что произошло. Тут Арджуна снова включил свои возмущения и нажаловался маме на друга, как тот не пощадил его репутацию воина и превратил будущую победу Арджуны над Карной в фейк, заставив его врага номер один срезать с себя бронежилет. Кунти пришла в шок, а Шикханди, не отвлекаясь от перевязки, спросил, как такое было возможно, если сам бронежилет предохранял Карну от куда более ничтожных ран. Кришна ответил ему, что это же было благословение Сурьи, и поскольку Карна в этой войне на стороне преступной власти, то его божественный покровитель отказал ему в своей поддержке. Шикханди не смотрел в этот момент на Кришну, и тот не мог рассчитывать, что генерал уловит намек его ответа в его взгляде, но он попытался интонациями донести до генерала, что в опале божественного покровителя нет ничего хорошего.
Шикханди закончил перевязку достаточно быстро – он же всё делал очень быстро по древнебхаратским меркам, и сказал Кришне, что его визит в лагерь Пандавов придется отложить – он должен сейчас отвезти Карну в их госпиталь. Генерал тут же взял Карну на руки и стал укладывать на своего коня.
Кришна сказал, что отложить визит - это не вопрос, но, к сожалению, медицина в данном случае бессильна – исцелять раны, полученные от опалы божественного покровителя, нужно в лучах его милости, а не в госпитале.
Сложно сказать, кого это поразило больше – Кунти или Арджуну, но пока Кунти подбирала слова, чтобы они никому не показались подозрительными, Арджуна возмутился, кажется, уже на свой максимум – друг, оказывается, не только лишил его триумфа победы над врагом номер один, но и возможности выполнить свою клятву убить Карну?!!!
Потом всё-таки заговорила Кунти. Она сказала, что обычная медицина, может, и бессильна, но не волшебная медицина Накулы и Сахадевы, поэтому они должны как можно быстрее отвезти Карну в их госпиталь. Арджуна это сразу поддержал – братья просто обязаны вылечить Карну, а желательно еще и пришить ему назад исчезнувший непробиваемый бронежилет, чтобы Арджуна потом смог одержать над ним тру-победу и выполнить клятву убить своего врага номер один!
Поскольку Шикханди, конечно, не собирался никому там делегировать Карну и для него всё это значило, что он сейчас с ним поскачет не в «красный» госпиталь, а в «белый», то он спросил – главным образом обращаясь к Кунти как к автору идеи: Карна ведь личный враг принцев Накулы и Сахадевы – они точно захотят оказывать ему какую-то медпомощь? О самой волшебной медицине он, наверное, знал от разведки.
Кунти ответила, что в любом случае они не ослушаются ее материнского приказа спасти жизнь Карне своей волшебной медициной, но ее практически тут же перебил Арджуна с заверениями, что братья, несмотря ни на какую вражду, войдут в его личное положение и дадут ему возможность выполнить свою клятву убить Карну!
Вдруг Кунти и Арджуна одновременно вспомнили, что Накулы и Сахадевы, может быть, уже и нет в госпитале – они же с утра собирались ехать встречать своего дядю Шалью с армией Мадры. Однако потом решили, что даже если они не застанут там близнецов, то всё равно далеко они уехать еще не успели, и Арджуна поскачет вдогонку, чтобы вернуть хотя бы одного из них.
В общем, Арджуна и Кунти изо всех лошадиных сил ее коня первыми поскакали в «белый» госпиталь, указывая дорогу Шикханди с Карной, а Кришна нашел коня Карны и, не особо напрягаясь, поехал за ними.

***
Пока все участники предыдущей драмы скакали навстречу новой, Дурьодхана и Шакуни тоже довольно поспешно ехали в колеснице, но не одни – с ними была еще довольно пышная свита, среди которой мы увидели знакомое лицо, которое нам не попадалось со времен игры в кости – Ашваттхаму.
Дурьодхана просил Шакуни не выносить ему мозг: он и так прекрасно знает, что Карна дурак, а Шикханди слишком умный, и что преданность Карны ему это фейк, а преданность Шикханди Бхишме это идеал – но генерал точно не собирается переходить на сторону Пандавов, что бы там дядя ни подслушал в его разговоре с дедушкой; как дяде вообще приходит такое в голову – вчера на обсуждении правил сражения он видел со стороны Шикханди хоть что-то пропандавское? – Дедушка и Дрона действительно сидели там с трагическими лицами, а Шикханди мыслями был уже понятно где – на послеотбойной гулянке с приехавшими ангийцами, и Дурьодхана, как и обещал дяде, его вчера там нашел, расспросил насчет предполагаемого визита к «белым», не нашел в его словах абсолютно ничего подозрительного и в итоге решил, что отсутствие Шикханди в лагере с самого утра им только на руку - иначе генерал точно сейчас углядел бы их отъезд, и хотя сам он вряд ли стал бы мешать нынешней дядиной схеме, но сразу доложил бы о ней Бхишме, а вот дедушка, разумеется, тут же прикрыл бы лавочку.
Шакуни проворчал, что племянник, сам же говоря такое, всё равно не признает очевидного – Шикханди верен не Хастинапуру, а лично Бхишме, и если Дурьодхана позволил генералу сегодня поехать к «белым», то он такой же дурак, как его Карна, и в следующий раз он увидит Шикханди уже на поле боя – на стороне Пандавов.

@темы: Кришна, Карна, Кунти-Карна-АУ, Шикханди-АУ, жесткая серия, сезон 2: Накануне войны

URL

среда, 19 октября 2022

23:51

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 201

@темы: Кришна, Карна, жесткая серия, сезон 2: Накануне войны

URL

воскресенье, 16 октября 2022

22:18

«Обзор сериала Махабхарата» (Махабхарата-2013, антифанфик). Серия 200

Обсуждение правил сражения

Для обсуждения правил будущего сражения на выезде из лагеря Кауравов разбили большой шатер - естественно, красный. Снаружи возле него были Бхишма и Шикханди – они должны были встретить делегацию от Юдхиштхиры. Вдалеке как раз показалась колесница Кришны.
Все остальные участвующие в переговорах хастинапурцы были, видимо, в шатре. Ну, как все – практически сразу оттуда тихонько вынырнул Шакуни и подслушал всё, о чем говорили Бхишма и генерал.
Когда кроме едущего впереди Кришны стало видно еще шесть колесниц, то Бхишма, понимая, кто едет в пяти из них, опять позволил себе всякие слезы-сопли, говоря Шикханди, что главнокомандующим армии Пандавов, конечно же, сделали Арджуну – и за что ему такая страшная судьба воевать против любимого внука. Шикханди ответил Бхишме, что вот за это Великий зря переживает – главнокомандующим станет, скорее всего, царь Мадры, который приедет к Пандавам только завтра, или же им стал тот, кто сейчас в шестой колеснице… пока не видно, кто это... Бхишма спросил, почему генерал так думает – мол, царь Мадры, конечно, очень опытный и воевать умеет – с этим не поспоришь, но Арджуне нет равных... кроме Шикханди, конечно…
Шикханди, не дожидаясь, пока это перейдет в очередной вынос мозга по поводу того, что генералу нечего делать на стороне преступной власти, быстренько ответил на прямой вопрос Бхишмы: в войсках Пандавов самая сильная армия это армия Панчала, которая воюет как раз не за них, а за свою принцессу, и как-то сомнительно, чтобы царь согласился на кого-то из своих псевдо-зятей в качестве главнокомандующего – нет, там компромиссная фигура… Вроде бы сначала Шикханди хотел ограничиться только этой причиной, однако, посмотрев на Великого и его слезы-сопли, решился таки на следующую: это же личная трагедия для его внуков – в частности, для Арджуны, что им приходится сражаться против дедушки, и их наверняка разумно дистанцировали от этого поста, а они и сами были рады от него дистанцироваться. Разумеется, тут Шикханди сказал и то «Бэ», ради которого перед этим сказал «А» - мол, Великому тоже, может быть, именно в этом сражении стоит передать кому-то пост главнокомандующего… сам Шикханди не отказался бы его принять, если Бхишма посчитает его достойным, так что если он захочет…
У Бхишмы мгновенно высохли все слезы-сопли, он грозно зыркнул на Шикханди и, не дав ему закончить, сказал, что этот пост его долг и клятва, и никакие личные трагедии не остановят его от выполнения своих обязанностей, а генерал и так прекрасно знает, чего от него хотел бы Бхишма!
Однако дальнейшего выноса генеральского мозга не последовало, поскольку Кришна уже подъехал, сошел с колесницы и подошел к ним. Он вежливо поприветствовал обоих, хотя по отношению к Бхишме вежливость была, как всегда, холодной, а вот с Шикханди он поздоровался очень даже приветливо. Для завязки разговора генерал воспользовался темой их с Бхишмой нынешней беседы – мол, мы как раз гадаем, кто же в армии Пандавов получил пост главнокомандующего. Кришна в своей тролльской манере ответил ему, что им стал тот, кто и должен был стать – разве в Хастинапуре он не сказал генералу, что этот пост будет занимать сын царя Друпады? – Может, генерал забыл и о том, что обещал посетить их лагерь и встретиться с сыновьями царицы Кришни? Генерал ответил, что о своем обещании он не забыл – но все его огненные глаза уже были на приближающейся шестой колеснице и ее хозяине. Кришна сказал, что отлично – как насчет того, чтобы генерал приехал к ним завтра утром? Шикханди ответил, что не вопрос – как только у него закончатся все утренние смотры строя ~~и песни~~, он приедет в лагерь Пандавов. Тут, конечно, генерал кивнул на Бхишму и сказал, что, разумеется, если его командир не будет против – и в двух словах объяснил Великому, что еще в Хастинапуре пообещал Кришне приехать к «белым» с личным визитом. Бхишма взглянул сначала на веселого Кришну, потом - очень многозначительно - на Шикханди и ответил, что у него на этот счет нет никаких возражений и хорошо бы генералу там остаться насовсем.
После этого Бхишма и Шикханди подошли к как раз выгрузившимся из колесниц Пандавам и Дхриштадьюмне – и теперь огненные глаза генерала были уже в основном на тилаке царского рода Панчала. Немного пустили его страстной музыкальной темы в ее полулирической версии.
А Кришна заметил подслушивающего Шакуни, подошел к нему и включил уже не веселого, а сурового тролля: спросил, не забыл ли тот, что война идет на самом деле уже очень давно, и в этой войне они меряются обманом, и за все схемы – прошлые и будущие – Шакуни получит от него равнозначный ответ и мало ему не покажется? Шакуни поинтересовался, значит ли это, что Кришна собирается в этой войне нарушить свое обещание не брать в руки оружия. Кришна ответил, что для победы в этой войне ему не нужно никакое оружие. Шакуни посмеялся, что, мол, зря Кришна так верит в силу Пандавов. Кришна сказал, что он верит не в Пандавов, а в себя, и воюет не за них, а за дхарму – и, в отличие от Шакуни, в его сердце нет ни привязанностей, ни корысти, ни страха, поэтому победа ему обеспечена.

***

Итак, от «белых» на обсуждении было семь человек – Пандавы плюс Кришна плюс Дхриштадьюмна, которого назначили главнокомандующим, а от Хастинапура шестеро – Дурьодхана, Шакуни, Духшасана, Бхишма, Шикханди и Дрона. Не исключено, что Дурьодхана планировал захватить на эти переговоры и Карну, но в свете произошедшего утром решил лишний раз не мозолить товарищем дедушкины глаза.
Поскольку Дурьодхана представлял там Дхритараштру, то есть верховную власть Хастинапура, то ему и полагалось вести переговоры, однако он эти обязанности делегировал дяде. Шакуни начал свою речь с того, что раз стороны пришли к тому, что разрешить их конфликт возможно только военным путем, то лишь честное сражение может обеспечить признание правоты победившего в нем; под честным сражением подразумевается то, что обе стороны будут проводить боевые действия без нарушений закона, традиций и прочих принципов дхармы – в том числе и тех договоренностей, которые будут достигнуты на этой встрече. Видимо, помня недавний троллинг от Кришны, Шакуни отдельно обратился к Юдхиштхире с вопросом – остался ли он до сих пор так бескомпромиссно предан дхарме и можно ли теперь положиться на его слово, что он не допустит адхармы в своей армии? Тот ответил – да, конечно, следование дхарме не предполагает никаких компромиссов, и он гарантирует, что при сражении со стороны его армии всё будет честно и по закону.
Тут вмешался Дурьодхана и, обращаясь к Кришне, сказал, что честное сражение подразумевает также то, что противники меряются вполне конкретными видами оружия, и гипноз в их число не входит, а вот эти конкретные виды Кришна пообещал не использовать. Кришна ответил, чтобы Дурьодхана не беспокоился: в этой войне только дхарма будет его оружием; а еще, поскольку он воюет за дхарму, она же будет защищать его и Пандавов и станет их непробиваемым бронежилетом - такого оружия и такого бронежилета в армии Дурьодханы точно нет ни у кого.
Короче, и Дурьодхану немного потроллил.

Потом обсудили, собственно, традиционные правила ведения войны, и там практически все со всем согласились: поединки возможны только в формате «один на один», в такой поединок двух воинов нельзя вмешиваться, и в нем противники должны использовать одинаковое оружие; нельзя атаковать раненых, безоружных, тех, кто готов сдаться в плен, и тех, кто приносит на поле боя воду или выносит оттуда раненых; нельзя вести никаких боевых действий вне поля боя; если все воины командира побеждены, то он обязан сдаться в плен; нарушителей закона, традиций, нынешних договоренностей и прочей дхармы ждет трибунал и смертная казнь.
Первое, что вызвало горячие споры, стало время начала и окончания боевых действий. Традиция обозначала эти моменты, как «начало дня» и «конец дня». Если с «началом дня» возражений не было – момент, когда солнечный диск весь окажется над линией горизонта, то признавать «концом дня» тот момент, когда солнечный диск полностью скроется за линией горизонта, Дурьодхана категорически отказывался – что, конечно, не удивительно. Он заявлял, что концом дня нужно считать наступление полной темноты, когда сражаться без искусственного освещения уже невозможно. Разумеется, больше всего эта дискуссия возбудила Арджуну, и он заявил, что в таком случае и после наступления темноты он продолжит сражение, так как для него это возможно.

Тут Шикханди и Бхишма переглянулись, и генерал выступил с тем, что здесь все компетентные люди и понимают, что на самом деле вот этот спорный промежуток – от момента, когда солнечный диск полностью скрылся за горизонтом, до момента наступления полной темноты – это не то время, за которое можно выиграть войну, поэтому он предлагает, чтобы сигнал к началу и окончанию сражения подавал Бхишма своей раковиной – оба сигнала должны быть поданы не раньше, чем солнечный диск полностью покажется над линией горизонта/скроется за ней. После этого предложения Бхишма добавил, обращаясь к Пандавам, что он надеется, что внуки не будут дальше спорить, а согласятся с этим просто из уважения к нему – он в свою очередь обещает беспристрастность при подаче этих сигналов.
Юдхиштхира ответил, что раз дедушка просит – то принято.
Дальше Шикханди заговорил про ракшасов – сказал, что традиция, конечно, запрещает в человеческих войнах прямое участие сверхъестественных сил, но в данном случае Хастинапур хотел бы, чтобы Пандавы все-таки сейчас словами через рот подтвердили согласие с этой традицией и отказ от ее нарушения, поскольку на их стороне есть кровное родство с ракшасами.
Тут, конечно, начался спор насчет того, что военная помощь отцу это долг сына, но Шикханди очень быстро это всё свел к тому, что сама кровная связь это результат адхармы, а последствия адхармы не могут быть признаны дхармой,…

…поэтому и ракшасы, и другие нелюди не могут участвовать в войне между людьми, даже если они связаны с людьми кровным родством.
Пандавы еще попробовали зайти с того бока, что они согласны не привлекать ракшасов до тех пор, пока со стороны Хастинапура будет всё честно, но первый же обман – или даже попытка обмана – даст им возможность решить вопрос привлечения сына Бхимы и подчиненных ему ракшасов на их усмотрение. Шикханди тут возразил, что за нарушение дхармы в этом сражении полагается трибунал и смертная казнь, а не признание адхармы дхармой и отказ от нынешних договоренностей.
Одновременно с ведением дискуссии Шикханди делал то, что обещал Бхишме – не давал никому из хастинапурцев и слова вставить в этот спор, хотя Шакуни и Дурьодхана местами очень хотели. Но вот совсем оставить Бхишму в стороне от этого вопроса у генерала не получилось – Кришна прямо попросил его дать свой комментарий. Бхишма сказал, что согласен со всем, что только что сказал генерал, и добавить ему нечего – последствия адхармы есть адхарма, и в этом сражении на поле боя должны быть только те, кому и положено воевать по традиции в человеческих войнах – то есть мужчины.

Шикханди спросил у Юдхишхиры, согласен ли он с Бхишмой, и тот ответил, что да – дедушка прав, последствия адхармы есть адхарма, и в этой войне на поле боя не будет ракшасов, а только мужчины.

***

Кришни не уехала назад в госпиталь, а дождалась возвращения делегации в основном военном лагере, чтобы вместе с отцом, Виратой и Кунти услышать о результатах переговоров. На ее главный вопрос ей ответили, что это будет все-таки слишком сильно, если сказать, что их прямо «обложили» дхармой, но осадок остался – ракшасов нельзя будет привлечь, а значит, учитывая все остальные факторы, победить будет не так просто, как было бы с ними. Поскольку при рассказе, конечно, несколько раз помянули имя Шикханди, то Кришни уточнила – это тот известный хастинапурский военачальник, который не проиграл ни одного сражения и у которого границы империи всегда на замке, но при этом неуклонно расширяются? Арджуна ответил, что да, тот самый – и это серьезный противник, который умеет воевать, но он и сам умеет воевать, поэтому в первый же день битвы он планирует вывести его из рядов хастинапурской армии, то есть прорваться в его ставку и победить. Кришна усмехнулся, а потом обратился к подруге и сказал ей, что Шикханди это тот человек, который первым предположил, что засуха в Кхандавапрастхе – это не проклятие Индры, а его знак, что настоящие сокровища этого места находятся не на земле, а под землей, и там надо провести георазведку, а приграничные леса с рептилоидами выжечь и развернуть вместо них сельское хозяйство. Кришни немного удивилась и спросила – генерал, что ли, из-за этого имеет какие-то, так сказать, авторские претензии на Индрапрастху? Кришна посмеялся и сказал, что нет – у Шикханди нет никаких претензий на Индрапрастху; он это рассказал просто для того, чтобы она поняла, что они имеют дело с очень непростым человеком, и он может привести другой пример – Шикханди это тот человек, который в кратчайшие сроки превратил ангийские руины с магадховским боевиком за каждым деревом в процветающее царство, отстроенное по последнему слову прогресса.
Тогда Кришни спросила, что конкретно связывает этого Шикханди с Кауравами и нельзя ли его как-то перекупить – например, поскольку уже окончательно решено, что после победы она станет царицей Хастинапура, то ему можно пообещать за переход на их сторону как раз Индрапрастху, потому что если в этот раз она правильно поняла, что хотел сказать Кришна, то он, вроде бы, высокого мнения об управленческих качествах генерала, а она, конечно, доверяет другу, и поэтому готова отдать своё царство в эти «хорошие руки». Тут вмешался Дхриштадьюмна и сказал, что вообще-то народная молва считает Шикханди сыном Бхишмы – если это правда, то, как неоднократно повторяли только что на переговорах, воевать на стороне отца это долг сына, и перекупить генерала никак не получится. Кришна сказал, что это неправда и официальная версия ближе к истине, чем народная молва – Шикханди это сын какого-то дашарнского нонейма*, однако пусть даже никто среди Кауравов ему не друг, не брат и не отец, но сказочно богатой Индрапрастхой перекупить генерала точно не получится; в этот раз подруга правильно поняла его: судьба одарила Шикханди потрясающими способностями к государственному управлению, а еще невероятной успешностью, так что если бы он хотел стать царем, то давно бы уже им стал, но у него немирный дух, и не для мира его душа пожелала прожить на этом свете еще одну человеческую жизнь, поэтому его тянет на войну, и все свои управленческие таланты он стремится реализовать не на стройках века, а в армии – и это значит, что пока Арджуна будет прорываться в ставку генерала, тот уже и войну выиграет; но по-хорошему надо бы душе Шикханди уже дать возможность исполнить то желание, с которым она пришла на этот свет, и после этого навсегда успокоиться. Кришни спросила, почему же генерал вообще поддерживает преступную власть, если никто среди Кауравов ему не друг, не брат и не отец? Кришна ответил, что грехи его прошлой жизни породили у него привязанности в этой, он давно заблудился в своих желаниях и уже не различает, к чему на самом деле стремится его беспокойная немирная душа, поэтому он хочет воевать за «красных» – впрочем, если царь Друпада попросит Шикханди перейти на их сторону, пообещает сделать его главнокомандующим армии Панчала и вообще поговорит по душам, то не исключено, что генерал изменит свои взгляды и примет другое решение насчет себя.
Друпада, когда его сейчас упомянул Кришна, заволновался, а потом сказал, что он готов – теперь уже, к сожалению, поздно, но завтра утром он поедет к «красным», где попросит генерала принять его и предложит ему место главнокомандующего своей армии. Кришна посмотрел на него с видом «ага, так он и согласился тебя принять» и ответил, что пока что это бесполезно и завтра никуда ехать не надо, но в нужный момент генерал сам сюда приедет, и Друпада сможет с ним поговорить – однако для того, чтобы этот так нужный им момент наступил, уже сейчас требуется создать для него ~~комбинацию~~ возможность, и Кришна завтра с самого утра собирается этим заняться ~~а заодно и второго зайца подстрелит~~.
Это было воспринято как намек на то, что завтра у Кришны ожидается сложный день, и все стали расходиться по своим спальным шатрам, а близнецы и Кришни поехали в госпиталь.

*В сериале нигде ни разу не прозвучало имя жены Друпады, так что Кришна здесь как бы и не соврал .

@темы: Кришна, Шикханди-АУ, Кришни, сезон 2: Накануне войны

URL