Внимание!
вторник, 23 августа 2022
История Кришны. Васудева и Деваки
Пока Видура и Санджая ехали в Упаплавью, Субхадра там уже приготовила для своего сына красивую царскую свадьбу. Хоть Абхиманью и заверял отца, что к предстоящему браку он относится со всех сторон позитивно, однако вечером накануне свадьбы все-таки загрустил. Арджуна заметил это и загрустил вместе с сыном. А вот Кришна это не только заметил, но и явно предвидел – и на этот случай он заранее вызвал из Двараки их дворцового клоуна, выступления которого Абхиманью, видимо, очень любил. По крайней мере, когда Кришна предложил всем собраться вместе и послушать какие-то байки из его клоунского репертуара, то для Абхиманью это стало приятным сюрпризом, он оживился и повеселел.
Клоуном оказался тот Дхундхумали, которого мы видели в хастинапурском дворце в 22-й серии, то есть уже больше 40 лет назад.
Однако здесь его сильно украшенный павлиньими перьями костюм явно свидетельствовал, что сейчас он работал именно при царском дворе Двараки.
В общем, Дхундхумали еще выступает, и на каком-то этапе своей клоунской карьеры он оставил Хастинапур, а на каком-то из ее следующих этапов решил понаехать в Двараку.
После всяких приветственных шуток, в процессе которых Дхундхумали, конечно, обозначил и то, что завтра здесь пройдет большое торжество – свадьба царской дочери и принца Абхиманью, он предложил его виновнику выбрать байку, которую тот хотел бы послушать этим вечером вместе с остальными. Абхиманью ответил, что он все байки уже слышал, и они ему все нравятся, так что он любую охотно послушает еще раз – поэтому пусть Дхундхумали расскажет ту историю, которую было бы интересно услышать царице Кришни. Та совсем не ожидала, что Абхиманью предложит именно ей выбрать байку, но, видимо, для нее не составляло труда если не сделать окончательный выбор, то, по крайней мере, внести предложения. Кришни сказала, что поскольку поводом для этого семейного мероприятия стала завтрашняя свадебная церемония, то можно послушать про что-то на брачную тему – про свадьбу Шивы или про свадьбу Ситы и Рамы, но, может, молодежи будет интереснее экшн и боевик – например, история о жизни Парашурамы. Для выбора между этими тремя вариантами она обратилась уже к Кришне – наверное, потому, что он же был заказчиком этого представления Дхундхумали. Только Кришна открыл рот, чтобы как-то отреагировать, как влезла Субхадра и сказала ему, что не могла бы она тоже внести предложение?
Не дожидаясь, что по этому поводу скажет брат, она тут же и внесла это предложение - чтобы Дхундхумали рассказал всем историю о том, как родился Кришна и как прошло его детство; конечно, и она, и Абхиманью слышали эту историю много раз, причем, разумеется, не только от клоуна, но она же такая загадочная, интересная и непонятная, что ее можно слушать каждый раз, как впервые. Кришна характерно посмотрел на сестру...
...и дал добро – попросил Дхундхумали рассказать его историю.
***
Тут начинается та самая история Кришны, которую я анонсировала в прошлых обзорах – то есть показ того, что рассказывал о Кришне Дхундхумали. Этой «сказке в сказке» будет посвящено несколько следующих серий – и, как по мне, это самые скучные серии всего сериала. Однако из них, как я раньше упоминала, мы поймем, почему Кришну считали таким крутым и были убеждены, что Всевышний наделил его сверхъестественными способностями, а некоторых даже терзали смутные сомнения, не является ли Кришна его очередной реинкарнацией.
Итак, мы отправляемся далеко назад – лет на 10+ больше нынешнего возраста Кришны в столицу царства Матхура...
Сразу отмечу географическую подробность, которую здесь видно - река под названием Ямуна служит городу естественной границей со стороны юго-востока.
...в тот его исторический момент, когда принц Камса не захотел ждать, пока власть придет к нему естественным путем, то есть после смерти своего отца Уграсены, а совершил государственный переворот, отобрал у отца корону,...
...посадил его в дворцовое подземелье,...
...царем объявил себя и организовал в стране жесткое авторитарное управление.
Это был тот самый Камса, о котором мы уже несколько раз слышали в сериале - что он был дядей Кришны, и Кришна его убил (35-я серия). Еще мы слышали, что Камса был женат на дочери Джарасандхи, и при правлении Камсы Матхура стала союзником Магадхи (16-я серия), а потом, после его смерти от рук Кришны, Джарасандха хотел отомстить тому за зятя и даже добился в этом направлении кое-какого успеха - вынудил семью Кришны, правившую в Матхуре, уйти оттуда и основать себе новое царство - Двараку (135-я серия). В принципе, Камса представляет собой в этой истории тот же типаж
На госслужбе у Уграсены, а потом у Камсы, состоял Васудева – сын царя Шурасены из династии Яду. Тот самый Васудева, который будущий отец Кришны и родной брат Кунти – а еще он родной брат матери Шишупалы, которая была женой правителя царства Чеди.
Васудева не был наследником своего отца и, видимо, решил пригодиться не у себя на родине, а где-то в другом месте – и так понаехал в Матхуру вместе со своей женой Рохини и стал служить при царском дворе. Там он познакомился с дочерью Уграсены – соответственно, сестрой Камсы – по имени Деваки и решил жениться еще раз. Деваки приняла его предложение, Камса тоже не возражал – и молодожены уехали в свадебное путешествие.
Но когда они из него вернулись, то уже при въезде в город их колесницу остановил Камса и заявил - голос с небес сказал ему, что его убьет восьмой сын Деваки, чего, конечно же, Камса не собирается допускать и немедленно убьет сестру.
Сначала муж и жена пытались как-то достучаться если не до совести (из-за голоса с неба убивать сестру???), то хотя бы до здравого смысла – как можно верить таким голосам, если сын Деваки будет племянником Камсы, соответственно, как он может захотеть убить родного дядю? Камса сказал, что это же был не какой-то там голос с неба, а целое божественное пророчество, а родного дядю племянник очень даже может убить хотя бы потому, что какие бы чистки и репрессии он не проводил, а всё равно у него тут есть оппозиция – и вот они могут запросто настроить против него кого угодно.
В качестве оппозиции были помянуты некоторые советники Камсы, в том числе Акрура,…
….который там присутствовал и тоже безуспешно пытался достучаться до здравого смысла царя, указывая ему на то, что подобными действиями Камса совершенно самостоятельно может настроить против себя кого угодно и из-за этого в будущем неизбежно расстанется не только с властью, но и с жизнью.
В конце концов Камса стащил Деваки с колесницы…
…и хотел убить ее своим мечом.
Естественно, за нее вступился муж и сказал, что если Камса что-то ей сделает, то он этого так не оставит – даже если Камса убьет и его тоже, то вся его многочисленная родня придет в Матхуру мстить за него. Камса ответил, что Васудевы и его родственников он не боится – потому что, согласно пророчеству, убить его сможет только восьмой сын Деваки, но вообще-то он может напасть на царство Ядавов и сам перебить всю эту многочисленную родню Васудевы за то, что тот ему смеет сейчас угрожать.
Тогда Васудева сказал, что война Матхуре не нужна ни по чьей инициативе, а голос с неба всё равно может оказаться вовсе не божественным пророчеством,
Камса на это согласился и пообещал не убивать Деваки – может, ему и правда не нужна была война с Ядавами, а, может, всё-таки не хотел лишать сестру жизни. Он отдал приказ своим телохранителям – Чануре и Муштике – отвести обоих в подземелье и посадить в камеру по соседству с его отцом.
Его телохранители – это профессиональные борцы, и в дальнейшем они, как и Акрура, еще появятся в сюжете. Слева Чанура, справа, в белом гриме, Муштика.
Так Васудева и Деваки оказались в тюремной камере.
@темы: Кришна, Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
воскресенье, 21 августа 2022
Предложение Шакуни
Дурьодхана и Шакуни пришли на царский совет, и племянник первым делом спросил у Дхритараштры, на чьи это интриги повелся отец, что решил в такой критический для сына момент отказать дяде от дома и выслать его в Гандхар?!
Бхишма, видя, что Дурьодхана еще и качать права толком не начал, а Дхритараштра уже хочет слиться с троном,…
…за него ответил, что это была его идея, чтобы Шакуни немедленно убрался из Хастинапура и так перестал оказывать на Дурьодхану свое вредное влияние, из-за которого сейчас их царство стоит на пороге
Шакуни на это сказал, что он, конечно, выполнит приказ царя и уедет на родину, но Бхишма нагло врет, потому что Шакуни, наоборот, всегда – еще начиная с той поры, когда Пандавам отдали Кхандавапрастху, и Дурьодхана, соответственно, загорелся идеей вернуть в империю исконную землю своих предков, - удерживал племянника от нападения на кузенов, и без влияния дяди война началась бы уже давно и не раз; что касается нынешней
Бхишма возразил, что он-то как раз действует в интересах страны, потому что требования Пандавов справедливы, а идти против справедливости себе – в данном случае Хастинапуру – дороже, и никакая его клятва, которую он неукоснительно исполняет, кто бы там что ни говорил, не сможет помешать справедливости взять верх; и он уже всех неоднократно предупредил, что если дело таки дойдет до войны, то все это сами увидят – но будет поздно!
Дурьодхана на это сказал, что на самом деле Шакуни прав – он действительно всегда поддавался на уговоры дяди не начинать войну с Пандавами, но, как он сейчас видит, это было зря, потому что теперь из-за этого Хастинапур оказался на пороге
Дхритараштра, когда прислушался к желанию Бхишмы выгнать Шакуни на его историческую родину, рассчитывал на совсем другой результат, и сейчас он в замешательстве стал говорить сыну, что им вообще не нужна никакая война с Пандавами – ни на своей территории, ни на чужой, и он не отдаст приказ хастинапурской армии напасть на Матсью. Тут Дурьодхана уже окончательно включил режим истерики и заявил, что снова отец принимает решение в пользу Пандавов, а не своего сына – ну и ладно, он тогда поедет в Матсью без армии, а только со своими братьями и Карной, и там они сразятся с Пандавами, чтобы наконец-то по-настоящему восстановить его честь, гордость и кшатрийское достоинство!
Дхритараштра окончательно разочаровался в совете Бхишмы насчет высылки шурина. Сам же Шакуни подошел к Дурьодхане и сказал, что позор оскорблений и унижений смывают кровью врага, а проливание своей для тех же целей имеет другое название - глупость; и это касается не только его нынешнего идиотского решения ехать с братьями завтра в Матсью, но и в принципе всей этой войны - она сама по себе является идеей их сомнительного армейского командования, и как Дурьодхана собирается ее выигрывать, если их непобедимая армия будет в ней беспрекословно исполнять приказы человека, который уже и не стесняется выступать против очевидных интересов Хастинапура и открыто поддерживать Пандавов?
Слыша такое, равнодушным не остался не только Дхритараштра, но и Видура – он спросил, может ли Шакуни предложить что-то реальное, а не из области фантастики, чтобы не допустить войну, которую он сам только что признал идиотизмом. Тот сказал, что может, но ему пора в Гандхар. Дхритараштра сразу остановил Шакуни, отменил свой приказ о его высылке и стал просить, чтобы тот - раз у него всегда так хорошо получалось удерживать Дурьодхану от войны - сделал это еще раз, а сейчас, в частности, рассказал о своем предложение по ее недопущению.
Шакуни объяснил, что всё же упирается в поруганное кшатрийское достоинство племянника – поэтому он ни за что не согласится предложить Пандавам мир; однако если бы они сами выступили с идеей мирного урегулирования конфликта, то это не было бы уроном для престижа Хастинапура, а наоборот – было бы свидетельством того, что Пандавы признают силу империи и непобедимость ее армии, и так вполне можно было бы договориться разойтись с ними без войны. В свете этого Шакуни предложил послать к Пандавам делегацию в составе: 1) Санджая как официальный представитель Дхритараштры с тем, что царь всё же не рекомендует племянникам ввязываться в заведомо проигрышную войну с непобедимой армией империи, а считает с их стороны правильным отправить в Хастинапур посла с их предложениями о мире; 2) Видура, который уже на личном уровне, как дядя, склонит их к тому же самому; однако особо важно то, чтобы в случае успеха этой делегации сами мирные переговоры прошли без встречи Пандавов с Дурьодханой – иначе вероятность их успеха, как все здесь прекрасно понимают, будет ровно ноль, поэтому пусть Видура и Санджая попросят для таких переговоров отправить сюда Кришну, который, с одной стороны, пользуется полным доверием Пандавов, а с другой стороны его политическая компетентность ни у кого в Бхарате не вызывает сомнений.
На том и порешили. Дурьодхана немного поимитировал возмущения от того, что ему опять предлагают задвинуть его поруганное кшатрийское достоинство, но в итоге сказал, что если дядя останется с ним и не откажется в дальнейшем его поддерживать, то он, так и быть, последует его совету - если Пандавы проявят какие-то мирные инициативы, то он готов провести переговоры на этот счет, но только самих кузенов он тут в глаза видеть не хочет, а все предложения о недопущении войны пусть сюда привезет Кришна.
***
Бхишма, правда, очень скептически воспринял произошедшее на царском совете – откровенно говоря, он расстроился, что Шакуни не удалось выставить в Гандхар. А что касается его предложения об отправке делегации в Матсью, то Бхишма тут ушами ощущал очередную схему. Все эти подозрения он изложил Видуре, когда провожал его в Упаплавью: мол, один раз Видура уже ездил к Пандавам с предложением замириться, и они прекрасно знают, чем это закончилось, так что и здесь наверняка какой-то хитрый план от Шакуни. Однако в отличие от того раза, когда Видура и собственными ушами чувствовал интригу и обман, сейчас он вполне верил в положительный исход этой поездки – то есть в то, что в результате всех переговоров войны удастся избежать. Он сказал Бхишме, что в данном случае бояться нечего, потому что если их с Санджаей делегация окажется успешной, то за дело возьмется Кришна – их великий современник, которому, само собой, всякие хитрые планы, если они и имеются, как с гуся вода.
@темы: сезон 2: В царстве Матсья
вторник, 16 августа 2022
Брачная комбинация
Арджуна, конечно, сильно расстроился по поводу того, что произошло с пятью камнями, и никак не мог придумать, что с этим делать – не отбирать же теперь у Абхиманью амулет, которому тот был так рад. Потом он решил, что надо довериться Кришне, а именно за обедом, пользуясь тем, что друг сидит там рядом с ним и с Кришни, завести разговор на эту тему в надежде, что Кришна как-то всё исправит – всё-таки они с братьями нигде не нарушили данной ему после игры в кости клятвы всегда защищать ее. Но от того, что не понятно по какой причине вообще возникла необходимость вести такие беседы, Арджуна шел в обеденный зал в подавленном настроении.
По дороге туда его догнала Уттара - и Арджуне пришлось оставить депрессивные мысли и уделить внимание подрастающему поколению. Собственно, девушка спросила у него, придет ли он сегодня вечером на концерт их танцевальной труппы. Хотя отмененное из-за смерти Кичаки представление так и не показали народу, но регулярные выступления бывших коллег Арджуны для царского двора, которые так любила Судешна, уже шли в обычном режиме – и, конечно, все гости Вираты получали на них приглашения, и Арджуна присутствовал там уже в роли зрителя. Сегодня как раз и решили дать ту постановку, которую не сложилось показать на городском празднике, и Уттара даже пожалела, что среди исполнителей не будет Арджуны. Тот сказал, что труппа у них сильная, и там есть кому заменить его – так что, без сомнений, будет интересно и зрелищно, а он уже получил приглашение от царицы и обязательно придет туда.
Вообще Уттара была рада, что мама пока не нашла ей нового учителя, и, соответственно, танцами ей заниматься не надо, однако от посещения концертов перестала отмазываться, как раньше, под любым предлогом, а наоборот, стала ходить на них очень охотно. Она, собственно, и не скрывала, почему так изменила отношение к этой скучной классике – по ее утверждениям, когда Арджуна ей рассказывает, как это всё надо воспринимать и на что обращать внимание, то происходящее на сцене действительно начинает приобретать какой-то смысл и вызывать интерес, а музыка перестает казаться такой ниочёмной. Арджуна, опять же, всегда был готов уделить внимание подрастающему поколению и поспособствовать не только улучшению боевых навыков Уттара, но и культурному развитию его сестры.
***
После того как во дворец приехали сыновья Кришни, молодежи стало существенно больше, и в обеденном зале им организовали отдельный стол рядышком с основным. Поэтому когда Арджуна и Уттара зашли в зал, то практически сразу и разошлись. Арджуна прочекал, все ли дети на месте – не хватало только Абхиманью. Из взрослых сюда еще не дошли Вирата и Судешна, поэтому обедать не начинали. Кришна и Кришни о чем-то беседовали, и она, вроде бы, уже совсем не расстраивалась из-за выпавших из амулета камней, а была в своем обычном хорошем и бодром настроении – то ли и вправду выбежавшему тогда за ней сыну удалось так быстро ее успокоить, то ли ее оптимистичная натура сама по себе не позволила ей долго заморачиваться всякими дурными знаками. У братьев, однако, натуры были не такие оптимистичные, и они от недавнего случая с амулетом еще не отошли и выглядели кисло. Их печальный вид послужил Арджуне дополнительным источником вдохновения для того, чтобы сейчас же как-то романтично встрять в политическую беседу друга и Кришни с тем, что хорошо бы ей выполнить свое обещание и принять решение насчет них только после того, как они победят в войне за справедливость, накажут всех своих обидчиков, вернут ей Индрапрастху и так докажут, что они все-таки чего-то стоят.
Но только Арджуна стал прислушиваться, о какой именно политике они говорят, как в зал зашел Абхиманью и направился не на свое место, а к столу для взрослых, а точнее к Кришни. В руках у него был амулет, в который он уже вставил все камни и, по его утверждению, так крепко их там закрепил, что никакое падение такому ценному для него подарку уже не страшно, поэтому Кришни может сейчас смело повязать его ему на руку.
Все за столом обратили на это внимание – братья Арджуны приуныли еще больше, но его интересовала реакция Кришны. Тот просто наблюдал.
Мысли Кришни от предложения Абхиманью снова повязать ему амулет не вернулись к недавнему «дурному знаку», и она со своей всегдашней теплой улыбкой выполнила просьбу парня, а потом еще попросила Кришну оценить, достаточно ли крепко у нее получилось завязать. Пока Кришна дергал за тесемки, проверяя это, Абхиманью спросил у Кришни, даст ли она ему благословение всегда служить ей своим оружием, на что она ответила, что пусть он всегда служит там, где его сердце и совесть. Кришна тут влез с идеологическим воспитанием и сказал племяннику, что, конечно, нет большей удачи и счастья для воина, чем служить своим оружием такой великой женщине как царица Кришни – и если Абхиманью хочет именно этого, то это значит, что его сердце и совесть в правильном месте. После этого он отправил племянника за обеденный стол для молодежи.
Субхадра, конечно, тоже заметила, какой подарок получил ее сын от Кришни, и, когда он отошел, сказала ей, что, мол, это же те камни, которые та носила в своей брачной короне в Индрапрастхе. Кришни спокойно ответила, что да – они самые, но если она когда-то еще наденет брачную корону, то точно не с ними, а это был подарок Кришны как талисман для удачи и правильного принятия решений, поэтому пусть в этом качестве камни послужат теперь Абхиманью.
Арджуна жалобно взглянул на Кришну, но тот вообще смотрел не на них, а в другую сторону. Арджуна тоже повернул голову, чтобы узнать, что там заинтересовало друга, но увидел всего лишь то, что Абхиманью сел на свое место – а там Кришна опять посадил его рядом с Уттарой. Молодые люди, которые, очевидно, впервые встретились за сегодня, начали какую-то светскую беседу
Кришна, посмотрев на это, решил, что пора уже форсировать свою запланированную брачную комбинацию насчет них,...
...и спросил у Арджуны, как ему Уттара. Для Арджуны такой вопрос был совершенно неожиданным и странным, но потом он подумал, что друг просто заметил, как он зашел в зал вместе с ней. Он ответил, что Уттара ему нормально – очень приятная современная молодежь… Тут Арджуна вздохнул и грустно добавил - он всегда думал, что станет учителем, когда будет обучать своих сыновей воинскому искусству, а получилось что стал учителем, когда обучал чужую дочку танцам. Кришна, не сводя глаз с Абхиманью и Уттары, ему абстрактно ответил в том духе, что, мол, чужих детей не бывает, а знаниями, навыками и умениями надо делиться со всеми, но мысль свою так и не закончил, потому что зашли Вирата и Судешна, и всем пришлось встать, чтобы поприветствовать хозяев.
После того как все снова сели на свои места и начали, наконец, обед, Арджуна заметил, что Кришни, видимо, услышав его жалобу на то, что ему не удалось стать учителем для своих детей, теперь как-то особо посматривает на него. Он, конечно, не знал, что в день приезда сыновей она жаловалась другу на что-то подобное – что не смогла стать для них тру-матерью, но он помнил, как недавно сказал ей о том, что всегда хотел видеть матерью своих детей только ее, и ее взгляд навел его на идею. Он еще немного поныл Кришне по поводу того, что так и не стал ни для кого настоящим учителем воинского искусства, но потом оптимистично добавил, что, может быть, у него еще всё впереди,...
...фиксируя при этом, как изначальный задумчиво-любопытный взгляд Кришни на него переходит в обычный – полный любви и обожания, потому что и вправду оказалось, что после всех этих слов мысль о том, что обещанная другом материнская любовь сможет прийти к ней с ее ребенком от Арджуны, неожиданно затмила ее надежды на то, что она все-таки встретит своего тру-мужа, который не стал бы просто смотреть, как над ней издеваются.
Кришна отвлекся от наблюдения за Уттарой и Абхиманью, посмотрел на Арджуну строгим решительным взглядом, после которого тому обычно приходилось говорить, что он готов во всем довериться другу, и сказал: Арджуна прекрасно знает, что он не может видеть будущее, но он видит людей, и так понимает, какое будущее их ждет - так вот, он обещает другу, что у него действительно еще всё впереди и он обязательно станет настоящим учителем воинского искусства. Поначалу это прозвучало для Арджуны неким диссонансом к его суровому виду – тем более, он видел, что и эти слова произвели нужное впечатление на Кришни, причем до такой степени сильное, что ей вполне уже можно было начинать говорить что-то о том, не поспособствует ли она выполнению этого обещания Кришны.
Но ничего сказать Арджуна не успел, потому что Кришна сразу же обратился к Вирате с вопросом, почему царь еще до сих пор не выдал замуж свою дочь. Арджуна напрягся, а из взгляда Кришни вдруг резко ушли любовь и обожание – конечно, она сразу подумала, что он как-то успел незаметно для нее влюбиться в Уттару и попросил Кришну организовать их брак, а значит, она точно навсегда потеряла надежду расположить к себе его сердце и испытать материнскую любовь к его ребенку. Братья, которые сидели напротив и более-менее слышали то, о чем недавно говорили Кришна и Арджуна, а также заметили интерес Кришни к этому диалогу, удивленно и беспокойно переглянулись между собой насчет того, влез ли уже брат в драму или обойдется.
На вопрос Кришны к Вирате ответила Судешна – сказала, что действительно Уттара уже очень хочет замуж, и они ей обещали провести сваямвару в самое ближайшее время, но теперь, выходит, только после войны, когда станет понятно, кто останется в живых. Кришна сказал, что на самом деле до войны еще больше трех месяцев, а после нее конкуренция за нормальных женихов сильно возрастет, так не лучше ли выдать замуж Уттару прямо сейчас – тем более что здесь имеется прекрасный жених, поэтому ни в какой сваямваре нет надобности.
Арджуна, слушая это, пытался всячески просигнализировать Кришне, что он категорически не согласен во всем происходящим – тот обещал, что Субхадра станет его последним брачным аскетическим подвигом, но как он сможет отказать Вирате после его гостеприимства и всей помощи в грядущей войне, если Кришна сейчас сосватает ему Уттару, и как после этого он помирится с Кришни
Вирата после этих слов мгновенно заинтересовался предложением Кришны...
...и сказал, что если сын Уттары станет царем Хастинапура, то он ничего не имеет против поженить молодых людей в самое ближайшее время – и громко попросил обоих подойти сюда.
С одной стороны у Арджуны, конечно, отлегло - но с другой стороны, ему стало жаль сына, который сейчас не сможет отказать Вирате после его гостеприимства и всей помощи в грядущей войне. Кришни и братья Арджуны поняли, что это не драма, а очень уместная семейно-политическая комбинация. В данном случае обещание царю того, что в случае победы Пандавов его внук станет править Хастинапуром, не было дележкой шкуры неубитого представителя бхаратской фауны, а было вполне годной идеей, как отблагодарить Вирату – он ведь действительно позволил превратить свое царство в плацдарм для подготовки к грядущей войне, а экономическое чудо чудом, однако Пандавы им сейчас сами активно пользовались. Поскольку война предполагалась не на обогащение, а на разрушение, то и пообещать царю в качестве благодарности за помощь толком было нечего, тем более что испокон веков рыба в реках Матсьи никому была не интересна, а само царство принципиально поддерживало нейтральный статус, и у Вираты даже территориальных споров ни с кем не было – если помните, и недавний военный конфликт с Тригартхой был вызван исключительно кривой внутренней политикой Сушармы и желанием Дурьодханы обнаружить Пандавов до окончания срока изгнания.
В общем, все стали просто наблюдать за тем, как на новость о своем брачном союзе отреагируют сами молодые люди. Арджуна, правда, наблюдал это в расстроенных чувствах, а Кришни, освободившаяся от тревог по поводу внезапно влюбившегося в Уттару Арджуны, сейчас отрешилась и от всех прочих любовных чувств к нему.
Абхиманью, которого дядя не посвящал в планируемую брачную комбинацию, политический тест сдал на «отлично» - сразу понял и то, в чем причина такого предложения Вирате, и то, что ему нельзя сейчас отказываться от него, и выдал все полагающиеся формулировки о том, каким счастьем в его жизни станет такая жена, как Уттара,...
...и какая для него честь породниться с царской династией Матсьи.
Уттара, которая действительно до недавнего времени очень хотела замуж и сваямвару, но теперь была совсем не уверена, что сможет встретить еще одного такого самого лучшего лучника Бхараты, который крут со всех сторон, с какой ни посмотри,...
...утешилась тем, что она, тем не менее, окажется в семье Арджуны и продолжит жить с ним в одном дворце, когда понаедет в Хастинапур в качестве его будущей царицы.
Однако тут выступила Судешна с претензиями Кришне: мол, Уттара, конечно, прекрасная девушка, и нам вовсе не удивительно, что она заинтересовала вас в качестве будущей жены для племянника, однако что это вы нам развешиваете лапшу насчет перспектив правления Хастинапуром для нашего внука; если победа в грядущей войне будет за Пандавами, то царем Хастинапура, разумеется, станет Юдхиштхира, а после него его сын – так причем тут их внук, если Абхиманью это просто сын младшего брата Юдхиштхиры, а его мать даже не царица?
Кришна, может, и хотел что-то ответить, но раньше выступила Кришни с тем, что на самом деле Абхиманью как раз больше всех имеет прав на трон Хастинапура – мало того, что он старший в своем поколении династии Куру, так еще и его мать законно признанный член этой династии, а у Юдхиштхиры пока в наличии только один сын – который ее, а она к царскому роду Хастинапура не имеет никакого отношения и не собирается; сын Юдхиштхиры, которого благодаря стараниям ее отца и брата можно хоть сейчас делать царем любого царства, в будущем станет править Индрапрастхой – что вполне справедливо, потому что без Юдхиштхиры править в той бесплодной пустыне с рептилоидами было бы нечем.
Тут, конечно, явно требовалась какая-то реакция от Юдхиштхиры, но раньше вдруг выступил Абхиманью. Он сказал, поглядывая на Кришну, что он видит смыслом своей жизни служение царице Кришни, и если она в результате победы в грядущей войне станет царицей не Хастинапура, а Индрапрастхи, то Абхиманью будет служить своим оружием ей в Индрапрастхе, а значит никак не сможет сделать внука Вираты царем Хастинапура - пусть его царь за это великодушно извинит и учтет это при принятии окончательного решения насчет замужества Уттары.
Кришна, не моргнув глазом, сказал, что, выходит, победа в грядущей войне сделает место царицы Хастинапура вакантным, и если Кришни не откажется служить народу Хастинапура в таком качестве, то Абхиманью сможет сделать внука Вираты царем Хастинапура.
Кришни, не моргнув глазом, сказала, что, конечно, она не станет препятствием для того, чтобы потомки Вираты правили империей, поэтому после победы в грядущей войне не откажется служить народу Хастинапура, став его царицей.
Спросили мнение Арджуны, но там и так было всё понятно. Давая свое согласие, он был, конечно, всё также расстроен за сына, однако теперь был еще и поражен, как лихо друн вернул Кришни в семью: согласившись стать царицей Хастинапура, она согласилась стать женой Юдхиштхиры, а значит, и всех остальных братьев, потому что мнение Юдхиштхиры в этом плане с годами не изменилось – или они все мужья Кришни, или только Арджуна, а остальные в суровом монашестве, или кто-то один, кроме Арджуны, а остальные в лесном искуплении греха желания жены брата.
Спросили, конечно, еще и мнение Субхадры, но та, хоть тоже не была в курсе брачной комбинации брата, восприняла ее без всякого удивления, но с большой радостью - просто как возможность прямо сейчас взяться за приятные хлопоты по организации красивой царской свадьбы для своего сына. Пока она рассказывала о том, какое это будет шикарное мероприятие,...
...Арджуна искоса глянул, как это всё отразилось на настроении Кришни – и с радостью увидел, что она очень довольна возможностью с помощью этой брачной комбинации отблагодарить Вирату за всё и смотрит на Кришну с респектом за его идею. А когда она поймала на себе взгляд Арджуны, то стала смотреть уже на него - взглядом, полным любви и обожания, а также надежд на то, что обещанная другом материнская любовь придет к ней с ее ребенком от Арджуны.
Братья, кстати, тоже со всех сторон оценили комбинацию Кришны – с том числе насчет Кришни, и это вывело из печального настроения всех, кроме Юдхиштхиры. Тот, еще до этого насмотревшись на взгляды Кришни на Арджуну, теперь вспомнил, как Друпада – который, конечно, тоже был сейчас здесь в обеденном зале и внимательно наблюдал за происходящим, - когда он собирался просить его о пятимужии, сказал, зыркнув на Арджуну, что он разрешает дочери стать женой Юдхиштхиры, а не своего тру-избранника, хоть это, конечно, фу и адхарма, но ради политики сойдет. Но какое бы ни было у него сейчас настроение, а он обязан был заверить Вирату, что он выполнит все обещания Кришны относительно потомков царя на троне Хастинапура. Поэтому он задвинул все свои кислые размышления и воспоминания и стал очень бодренько и многословно в очередной раз благодарить Вирату за его неоценимую помощь ему и его семье, отметив, что вклад царя в их победу в грядущей войне уже сейчас таков, что, безусловно, его потомки имеют все права на трон империи – равно как и потомки Кришны, поэтому следующим после него царем Хастинапура обязательно станет Абхиманью, который, к тому же, самый старший в своем поколении династии Куру, а потом его сын – внук Вираты. Начав говорить, Юдхиштхира увидел, что Кришни сразу же оторвала от Арджуны свой обычный взгляд, полный любви и обожания, и сначала просто слушала его, а потом стала одобрительно ему улыбаться – так что к концу его речи ему даже стало казаться, что это они сидят не друг напротив друга в обеденном зале дворца Вираты, а уже рядом на троне Хастинапура.
***
После обеда Арджуна нашел Абхиманью в его комнате и постарался его утешить, как мог, говоря, что селяви - настоящие герои жертвуют собой не только на поле боя, но и в мирное время,...
...однако Абхиманью обязательно будет счастлив независимо от своего семейного статуса – как счастлив сейчас сам Арджуна, что у него такой замечательный сын!
В итоге еще Абхиманью пришлось утешать Арджуну словами, что у него всё хорошо и он совсем не расстроился из-за предстоящего брака,...
...а Уттара нормальная девушка – он знает, потому что всё время же садится рядом с ней за обедом. Правда, потом Абхиманью заговорил о том, что его действительно беспокоило – если Вирате пообещали внука на троне Хастинапура, то, получается, что царь может потребовать, чтобы зять сейчас не рисковал своей жизнью, то есть не участвовал в грядущей войне за восстановление истинного значения дхармы, а остался здесь
... и не мог бы отец пообещать, что разрешит ему там воевать в любом случае?
Арджуна ответил, что он, конечно, разрешит ему воевать в любом случае, но
Кришна, который уже какое-то время стоял там в дверном проеме и всё это слушал, тут обозначил свое присутствие – подошел к Абхиманью и сказал, что гордится им: он молодец и политический тест сдал на «отлично», чем, конечно, показал, что достоин такой чести как служение царице Кришни, которая тоже – если он заметил – свой очередной политический тест сдала на «отлично», как всегда: задвинула личное и не отказалась править царством из того тронного зала, где ею побили об пол, пытаясь раздеть. Но смысл жертвы не в награде лично для себя, и настоящий герой должен быть готов к тому, что еще и в минус уйдет, как царица Кришни ушла в минус лично для себя, когда ею побили об пол в тронном зале Хастинапура, а потом отправили на 13 лет в изгнание, но если бы она не согласилась на пятимужие, а вместе с ним на бесповоротно погубленную репутацию и постоянные оскорбления от всех подряд, то не было бы сейчас на месте бесплодной пустыни с рептилоидами сказочно богатого царства.
Арджуна, конечно, понимал, что всё это говорится не только для Абхиманью.
Потом Кришна поговорил с Абхиманью о женщинах, хотя вряд ли, конечно, он сказал ему что-то такое, чего тот еще никогда не слышал от дяди – скорее всего, просто напомнил то, что говорил раньше: чтобы такие женщины, как царица Кришни, появлялись не раз в вечность при практически невероятном стечении обстоятельств
@темы: Кришна, Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
пятница, 12 августа 2022
Амулет для Абхиманью
В отличие от Гандхари, Дхритараштра после консультации астролога не стал как-то взывать к жалости Дурьодханы по отношению к родителям для избавления их от такой трагедии как смерть сыновей, понимая бесполезность подобных просьб. Но днем у него в ушах все время звучали, кроме предсказаний Джаймини, еще и клятвы Бхимы и Арджуны, данные ими на игре в кости, о том, что они убьют всех братьев-Кауравов, а Хастинапур утонет в крови; ночью же это переходило в кошмарные сны о том, как именно племянники будут выполнять свои клятвы, а его сыновья, соответственно, умирать в мучениях.
Сначала Дхритараштра пошел с вопросом «Что делать?» к Видуре, но он сказал брату то, что тот и сам знал – единственный шанс избежать грядущей войны это вернуть Пандавам Индрапрастху, а Дурьодхане извиниться перед Кришни за игру в кости. Дхритараштра попросил все-таки какого-то реального совета, а не из области фантастики. Видура ответил, что других советов у него нет - и если Дурьодхана сейчас не сделает эту фантастику реальностью, то брату придется как-то пережить такую трагедию как смерть сыновей. Дхритараштра разозлился и в своей особой манере сказал Видуре, что может его за такие слова и к смертной казни приговорить, на что тот ответил – мол, ну и камон: хоть не увижу, как от процветающего царства, на благо которого я положил всю свою жизнь, не останется камня на камне.
Не сложилось конструктивного диалога, короче.
***
Не найдя никакой поддержки у Видуры, Дхритараштра обратился к последнему средству – «
Бхишма тоже поначалу ничего утешительного не говорил, а наоборот - вылил на племянника все упреки за то, что тот неоднократно позволял сыну творить всякую дичь в отношении Пандавов вместо того, чтобы сделать Юдхиштхиру царем Хастинапура или, по крайней мере, дать ему спокойно править Индрапрастхой.
Дхритараштра в ответ упрекнул Бхишму в том, что это дядины с Видурой интриги навсегда лишили его возможности стать тру-царем – и так создали в империи кризис преемственности власти, из-за чего Хастинапуру даже пришлось отдавать исконные земли их предков. Бхишма возразил, что то были не интриги, а традиции, согласно которым слепой не может занимать царский трон, и вся Бхарата оказалась теперь на пороге братоубийственной
Бхишма еще немного пофыркал насчет того, что ему нет смысла давать Дхритараштре какие-то советы, потому что тот всё равно поведется на истерики Дурьодханы и сделает так, как скажет сын, но потом, конечно, пожалел племянника и предложил в качестве решения проблемы отказать Шакуни от дома и наконец-то выкинуть его из Хастинапура на его историческую родину в надежде, что, оставшись без поддержки дяди и выйдя из-под его контроля и влияния, Дурьодхана станет более договороспособным.
***
Шакуни всё это время предавался пораженческим настроениям, поскольку никакой план не казался ему достаточно хитрым, чтобы перехитрить Кришну, и в этом смысле его стал особенно бесить дурак Карна, который постоянно говорил Дурьодхане, что армия Хастинапура непобедима, а таких толковых командиров, как у них, больше нет ни у кого в Бхарате, так что войну они уже, считай, выиграли.
Как-то Шакуни не выдержал и таки выдал Карне, что мощь хастинапурской армии и талант ее
Карна на это ответил, что не так страшен безоружный Кришна, как те пораженческие настроения, которые он уже посеял в их ряды - и вот к этому действительно нужно отнестись со всей серьезностью, то есть в первый же день войны поставить боевую задачу любой ценой взять Кришну в плен и так сразу вывести его из рядов противника на всё время боевых действий.
Шакуни заявил, что если они допустят появление Кришны, пусть и безоружного, на поле боя, то пока Карна будет брать его в плен, тот уже и войну выиграет.
Однако слова Карны навели Шакуни на кое-какие мысли - и он наконец-то принял решение о том, каким именно хитрым планом нейтрализовать Кришну до начала войны.
Тут к ним как раз пришел Видура с известием, что Дхритараштра отдал приказ Шакуни немедленно покинуть Хастинапур.
Дурьодхана, услышав такое, хотел немедленно рвануть к отцу истерить по поводу того, как тому вообще пришла в голову мысль оставить сына в такой критический момент без поддержки дяди,...
...но Шакуни притормозил племянника.
Когда Видура ушел, он сказал, что им нужно вместе пойти на ближайший царский совет и начать там интригу по нейтрализации Кришны до нападения армии Пандавов на Хастинапур,...
...а заодно и склонить Дхритараштру отменить свой приказ и оставить Шакуни при племяннике.
***
В Упаплавье Пандавы после приезда туда их сыновей в основном проводили время с ними,...
...и не могли нарадоваться, какие это получились со всех сторон толковые парни. Особенно их порадовало то, что среди всего, чем их дети напоминали им их самих, была и их крепкая братская любовь друг к другу.
Отдельно обращала на себя их внимание улыбка Шрутасены, сына Сахадевы.
Абхиманью в эту компанию прекрасно вписался – причем именно как старший брат. До этого старшинство между ними определялось старшинством их отцов – соответственно, старшим братом считали сына Юдхиштхиры, но после знакомства с Абхиманью он без проблем, а скорее охотно, «сдал» свою лидерскую позицию, а Абхиманью без проблем, а скорее охотно, ее «принял», а остальные без проблем признали, что именно к нему теперь и нужно относиться как к самому старшему среди них.
К Кришни же по-прежнему не приходило никакого материнского сатори – тем более что сказывалось
Но это не касалось Абхиманью, у которого было совсем другое воспитание – он воспринимал мнение Кришни как высокоавторитетное, соответственно, ему было интересно общение с ней, и он сам искал его. Поэтому получилось, что с ним у Кришни сложились самые теплые отношения, которые она, знающая лишь в теории о том, что такое материнские чувства, готова была признать чем-то близким к тому, чем была в ее представлениях любовь к своим детям – что было ей довольно удивительно, потому что из всех шестерых парней он-то как раз был единственным, не имеющим с ней никакого кровного родства.
На то, как Абхиманью всегда рад обществу Кришни
Самому Арджуне настолько нравилось видеть Абхиманью сыном Кришни, а не Субхадры, что он стал развивать эту мысль дальше, предлагая еще одно «доказательство», что Абхиманью это «преемник» именно Кришни. Он отметил, как быстро, легко и естественно Абхиманью вошел в крепкую и уже давно сложившуюся компанию остальных братьев – как стопроцентный «свой» человек. Арджуна уверял Кришни, что до знакомства с ней они с братьями только внешне представляли собой самодостаточный союз, но на самом деле всегда чувствовалось, что кого-то не хватает, и после знакомства с ней стало понятно кого - именно ее!
Арджуна всё это очень романтично излагал, однако на Кришни оно произвело негативный эффект, потому что было там и то, о чем он не подумал, но для нее разница была очевидна: Абхиманью, конечно, вошел в сложившийся братский союз ее детей быстро, легко и естественно, но он вошел туда – и был там с радостью принят - именно как старший, которого им, видимо, не хватало, а ему, видимо, не хватало младших; но Кришни никогда не была и не стремилась быть старшей среди Пандавов*, а они – подчиняться ей, что бы там ни говорила Кунти о том, что у невестки получается куда лучше строить ее сыновей, чем у нее; да и вообще в их союзе Кришни не хотела никакой иерархии, разве что ситуативной, но никак не жесткой, и если бы аналогия Арджуны была по-настоящему верна, то вместо нее Пандавы нашли бы того, кого, как она считала, действительно им не хватает – того старшего, который имеет смелость нарушать дхарму тогда, когда она перестает быть справедливостью, - признали бы его старшинство и сейчас прекрасно бы жили в своем царстве, самостоятельно воспитывая своих детей без всякой акселерации.
В общем, это вернуло Кришни к тому, к чему в прошлой серии она пришла из-за слов друга о том, что в ее жизни материнская любовь еще впереди - к тому, что она все-таки встретит своего тру-мужа, который не стал бы просто смотреть, как над ней издеваются. Это, в свою очередь, вызвало у нее желание
*Формально, то есть по числу прожитых лет, Кришни, разумеется, намного младше Пандавов; что касается реального возраста, то тут, конечно, ничего определенного сказать нельзя - из огня она вышла возраста 25+; вообще-то все Пандавы тоже выглядят на возраст 25+, и если не знать, кто среди братьев старше-младше, то догадаться невозможно. Но мне нравится версия, что если бы точный фактический возраст Кришни можно было как-то установить, то оказалось бы, что она на год с хвостиком старше Юдхиштхиры
.***
Вскоре после этого, когда Пандавы были в компании своих сыновей, Кришни подошла к ним, сказала Абхиманью, что приготовила ему подарок – вот такой амулет, который она для него сама сделала, - и тут же повязала его на руку парню.
Если помните, то в Древней Бхарате правильным местом для амулета считалась верхняя часть руки – например, в 11-й серии подобный амулет Дхритараштре перед его свадьбой повязала мать.
Кришни объяснила Абхиманью, что когда-то его дядя Кришна подарил ей эти пять камней как талисман для удачи и для правильного принятия решений; и вот Кришни хочет, чтобы теперь уже ему эти камни приносили удачу и помогали принимать правильные решения – а это очень важные вещи и на войне, и в мирной жизни, - и еще всегда напоминали о его пяти младших братьях, потому что именно благодаря этим камням они появились на свет. Потом Кришни обратилась к сыновьям и сказала, чтобы они всегда помогали своему старшему брату.
Пандавы всё это слушали и наблюдали с такими лицами...
...и даже вспомнили, как в тот день, когда они познакомились с Кришни, сразу после приказа матери о том, чтобы Арджуна поделился ей с братьями, она решила вернуться в Кампилью одна, без жениха - и при прощании, кроме прочих теплых слов, она попросила их всегда помогать Юдхиштхире.
С особым страданием это вспомнил сам Юдхиштхира.
У Арджуны вообще не укладывалось в голове, что у этих камней может быть какой-то другой смысл, кроме как благословение Кришны на их прекрасный брачный союз.
Абхиманью весь расцвел от такого внимания,...
...поблагодарил Кришни за подарок и заверил, что всегда будет носить этот амулет, а значит, с такими ее благословениями обязательно одержит победу в грядущей войне и, разумеется, будет в ней щитом для своих младших братьев. Сыновья тоже сказали, что всегда будут вместе с братом.
Но оказалось, что Кришни так некрепко завязала амулет, что когда Абхиманью совсем расслабил руку, то он тут же соскользнул с нее, упал к его ногам, а камни из него выпали и рассыпались по полу.
Арджуна традиционно тут же бросился, чтобы собрать рассыпавшиеся камни, и уже планировал сказать после этого Кришни, что это знак – камни друга должны быть в ее брачной короне, а не в амулете у их сына; поэтому он ей отдаст их не сейчас, а только после того, как они победят в войне за справедливость, накажут всех своих обидчиков, вернут ей Индрапрастху и так докажут, что они все-таки чего-то стоят - пусть она тогда примет окончательное решение, как и обещала после игры в кости.
Однако поскольку камни упали прямо к ногам Абхиманью, то пока Арджуна туда бросался, тот уже успел поднять все камни и сам амулет.
На Кришни случившееся произвело приблизительно такое же угнетающее впечатление, как это было в 144-й серии – собственно, она и вспомнила то, как случайно сбила со своей головы брачную корону, она упала на землю, камни из нее повыпадали, и она стала спрашивать у Кришны о том, не значит ли это, что у нее нет мужей. В данном случае кроме грустных мыслей, что у нее нет ни тру-мужей, ни тру-сыновей, эти выпавшие сейчас и из амулета камни наводили ее также на всякие плохие аналогии о том, что ее сыновья таки не тру-братья для Абхиманью несмотря на то, как быстро, легко и естественно он вошел в их компанию, и в критический момент ему не помогут.
Абхиманью, который, разумеется, не знал ни того, что эти камни когда-то были в брачной короне Кришни, ни, тем более, того, при каких обстоятельствах они из нее выпадали, просто увидел, как ее расстроила эта неприятность с амулетом. Держа в руках его и камни, он стал, как мог, утешать ее и заверять, что Кришни не стоит воспринимать произошедшее как какой-то дурной знак и переживать из-за этого – он сам вставит камни на место и будет всегда носить на руке ее такой ценный для него подарок, а с братьями он, само собой, теперь никогда не расстанется.
Сыновья тоже стали убеждать маму, что всегда будут помогать брату, но Кришни от этого расстроилась еще больше и выбежала из комнаты. Абхиманью, заметив слезы в ее глазах, посмотрел на старших,...
...а потом выбежал за ней.
@темы: Карна, Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
вторник, 09 августа 2022
Сыновья Кришни
Это такая детско-родительская серия, и началась она с того, что в Хастинапуре дождались светило астрологической мысли – его звали Джаймини.
В 24-й серии в Хастинапур уже вызывали одного астролога тоже по имени Джаймини, но не этого – уже больше 40 лет прошло с тех пор, так что не удивительно, что это не один и тот же астролог, а два тезки. Тогда консультация астролога понадобилась из-за затяжной беременности Гандхари.
Джаймини, изучив все доступные ему небесные данные о грядущей войне, сказал Гандхари и Дхритараштре, что близится наступление новой эпохи, которая начнется с колоссальных разрушений – предположительно как раз из-за грядущей войны. Что касается причастных к этой войне, то тут астролог тоже ничего утешительного не сообщил – все погибнут, и шанс остаться в живых будет только у немногих избранных – избранных самим Всевышним, но кто конкретно попадет в узкий круг избранных Всевышним – узнать никак нельзя. Родители сразу исключили возможность такого особого внимания Всевышнего к их грешным сыновьям, и Гандхари стала плакать и причитать по поводу того, что неужели Шива, который за ее аскезы дал ей благословение родить сто сыновей для того, чтобы они укрепили царство ее будущего мужа, допустит, чтобы все они были убиты?!
Гандхари оказалась единственной в сериале из женского каста, кого попытались состарить – добавили ей в прическу довольно много седых волос.
Астролог повнимательнее изучил гороскоп Гандхари и сказал, что вообще-то сила ее аскез позволяет ей защитить от смерти одного – но, опять же, если Всевышний будет против его спасения, то и это не поможет.
***
После такой консультации Гандхари продолжила рыдать у лингама в дворцовом храме Шивы,...
...а потом позвала туда Дурьодхану и начала умолять его не развязывать войну, то есть вернуть Пандавам Индрапрастху и извиниться перед Кришни за то, что было на игре в кости. Если по первому пункту сын просто пофыркал насчет того, что войско Пандавов не сможет противостоять непобедимой армии Хастинапура, то по второму пункту Гандхари довела его до конкретной истерики. Он вспомнил повестку тринадцатилетней давности - как на провозглашении независимости Индрапрастхи были помножены на ноль его честь, гордость и кшатрийское достоинство, и как эта ненавистная женщина унизила его со всех сторон и оскорбила его отца!
Гандхари стала просить Дурьодхану все-таки задвинуть свое кшатрийское достоинство если не ради своей жизни и благополучия страны, то хотя бы ради жизней братьев, а также ради того, чтобы спасти своих родителей от такой трагедии как смерть всех их сыновей. Дурьодхана не отступил и сказал, что не верит ни в какие предсказания, выиграет эту войну, и пусть сами Пандавы готовятся к такой трагедии – он не допустит, чтобы хоть кто-то из их детей - в том числе и будущих, жил на этом свете, и так очистит царскую династию Хастинапура от их сомнительной крови - с особым пристрастием он очистит ее от крови этой ненавистной женщины! - а у Лакшманы, его старшего сына, как и у его внука, точно никогда не будет таких проблем, как у него,...
...и они смогут после него по-человечески унаследовать трон его империи!!!
***
В Упаплавье дождались приезда пятерых сыновей Пандавов, и по этому поводу во дворце было опять организовано торжество на широкую ногу. Их туда привезли Друпада и Дхриштадьюмна,…
….которых мы последний раз видели очень давно – при прощании с Кришни, когда она уезжала в Хастинапур после своей свадьбы в 112-й серии.
Кришни сразу бросилась обниматься с отцом и братом, а они стали ее горячо благодарить за прекрасных детей и рассказывать, что сейчас она сама увидит, какие это замечательные мальчики. Зафиксировав в процессе этого ее внешний вид, в том числе такую же тилаку на лбу, как у них, оба потом довольно прохладно поздоровались с Пандавами, и Друпада дал им формальные благословения – как старший, а не как отец.
Дварака (читай Кришна) поделилась своими технологиями акселерации, поэтому все сыновья Кришни, как и Абхиманью, оказались не в предподростковом возрасте, а постарше. Но, видимо, коэффициент акселерации там был всё-таки тот же, что и у Абхиманью, и они были чуть младше него – как сказал Кришна в 163-й серии, они появились на свет через несколько месяцев после Абхиманью. Однако всё равно эти парни были уже, так сказать, призывного возраста и, обученные по высоким стандартам школы великого Бхарадваджи, были готовы сражаться вместе с армией Панчала против Хастинапура. Они не были так заидеологизированы по поводу грядущей войны, как Абхиманью, а просто знали, что в ней Панчал, разумеется, поддерживает их родителей, и они должны честно исполнить там свой долг – сыновний и кшатрийский.
Само знакомство имело специфику – парни были ровесниками, а родители никогда их не видели и ничего, кроме имен, о них не знали, и в таких условиях понять, где чей сын, было затруднительно. Поэтому Друпада и Дхриштадьюмна постарались организовать встречу так, чтобы с этим не было никаких конфузов и заминок – и их идея сработала, хотя они все равно, понятное дело, далеко не отходили и присматривали, как оно проходит.
А проходило оно так: парни по одному появлялись в зале, где проходило торжество, в порядке старшинства своих отцов и с их любимым оружием – копьем, булавой, луком, мечом и секирой, называли свое имя, прямо говорили, кто их отец, и еще добавляли что-то хорошее о том, как они рады видеть своих родителей и семью.
Сын Юдхиштхиры Пративиндхья.
Сын Бхимы Сутасома.
Сын Арджуны Шрутакарма.
На Арджуну встреча и со вторым сыном подействовала очень эмоционально - он вообще в истории отличается интересом к воспитанию нового поколения.
Сын Накулы Шатаника.
Сын Сахадевы Шрутасена - он оказался самым веселым из всех детей Кришни,…
…и отец сразу заметил, что его сын в этом смысле на нее похож больше остальных.
Парням было любопытно.
Начались детско-отцовские объятия, в которые Арджуна позвал и Абхиманью.
Короче, все Пандавы были очень счастливы познакомиться со своими сыновьями и племянниками. А вот Кришни несколько разочаровалась – видимо, у нее были большие ожидания от того, что при знакомстве с сыновьями она ощутит какие-то особые материнские чувства, которых она, само собой, раньше никогда не знала, и это мгновенно выведет ее жизнь на новый уровень. Но ничего подобного не произошло. Разумеется, ей было интересно их всех увидеть, но она не почувствовала никакой радости сверх той, какую она, например, почувствовала при знакомстве с Абхиманью. Как и он, это тоже были хорошо воспитанные и образованные толковые парни, ко всем здесь настроенные на искреннюю родственную любовь, и если знать, кто чей сын, то можно было даже разглядеть какое-то сходство с их отцами - и это было, конечно, забавно, однако ожидаемого родительского сатори от встречи с ними к Кришни не пришло. А когда, после того как сыновья познакомились уже не только с родителями, но и вообще со всеми в зале, она увидела, что со своими новыми впечатлениями и вопросами они пошли не к ней или к своим отцам, а к своим тру-родителям,…
…то Кришни стало совсем грустно. Чтобы не портить всем радость своими навернувшимися на глаза слезами, она вышла из зала. Однако Кришна углядел такую драматичную смену настроения подруги,...
...понял, в чем дело, и вышел за ней.
Сначала Кришни попыталась объяснить другу свои слезы избытком приятных эмоций, но Кришна сразу посмотрел на нее соответственно и сказал, что врать ему не надо, но и переживать тоже не надо: она никогда не видела, как Друпада воспитывает детей - он всегда готов отложить всё, даже самый важный государственный вопрос, когда видит и знает, что его родительское внимание необходимо, поэтому ее сыновья оказались хорошо воспитанными и образованными толковыми парнями, которые нигде не пропадут, а сейчас со всеми своими новыми впечатлениями пошли к нему, а еще к ее брату, который в этом смысле точно такой же, как ее отец, потому что это у них в крови и в традиции их рода; друг ей всегда говорил, что он не может видеть будущее, но он видит людей, и так понимает, какое будущее их ждет - так вот, придет и ее время, когда она будет откладывать даже самый важный государственный вопрос для того, чтобы оказать нужное родительское внимание, и благодаря этому дело восстановления в обществе истинного значения дхармы как справедливости для всех его членов не остановится с ее смертью, но будет продолжено дальше, а она еще обязательно испытает материнское сатори.
Кришни, прослушав это, вытерла слезы, восхищенно засверкала еще немного мокрыми глазами и радостно спросила – значит, у нее еще будет ребенок, то есть ее судьба в виде мужа, который имеет смелость нарушать дхарму, когда она перестает быть справедливостью, таки найдет к ней свой путь?!
Кришну взволновало направление интерпретации его слов,...
...и он даже несколько задумался – в его голове явно вертелась комбинация, и то, что сказала подруга, заставило его снова взвешивать «за» и «против». Так и не приняв окончательного решения, он, наконец, ответил, что вообще-то сейчас он ей ничего подобного не сказал и раньше тоже не внушал ей на этот счет никаких беспочвенных надежд, а объяснял, в чем тут затык - когда в обществе дхарма это не справедливость, а средство для системного оправдания насилия, обмана и эксплуатации, то даже судьбе становится трудно прокладывать себе дорогу, и именно из-за такого плачевного состояния общества грядущая война необходима, несмотря на все колоссальные жертвы и разрушения, которые неизбежно будут ей сопутствовать; но сейчас подруге не стоит грустить и унывать ни по какому поводу, а нужно просто жить так, как она умеет – радуясь настоящему, не сожалея о прошлом и не боясь будущего, – и она сама увидит, как Всевышний устроит это будущее.
***
После выступления Кришны о качественных воспитательных традициях царского рода Панчала сцена «а в это время в Хастинапуре…» напрашивается сама собой – и вуаля. Правда, здесь дело происходило не во дворце, а на природе, но поразительный контраст заключался совсем не в этом, а в том, что, в отличие от зала для торжеств прошлой сцены, из взрослых Шикханди здесь был в одном-единственном числе. Сначала показали только его и старшего мальчика, Лакшману, которого Дурьодхана упомянул в начале серии. Там, ясное дело, никакой акселерации не было, и ему около десяти лет. Он и Шикханди разложили на земле карту и играли на ней в солдатиков. В принципе, Шива сделал достаточно, чтобы Шикханди не засомневался, что его божественный покровитель выполнил его желание: комплекция мальчика пока не позволяла заподозрить, что в будущем булава станет его самым выигрышным оружием, и хоть у него и близко не было таких огненных глаз, как у генерала, но не было и никаких капризов и истерик Дхритараштра-стайл, а наоборот, на его не особо примечательном лице всё время сохранялось доброжелательно-спокойное выражение, он внимательно слушал вопросы учителя и, подумав, отвечал на них четко, внятно и строго по существу - и Шикханди ощущал там то самое родительское сатори, которое в этой серии прошло мимо его сестры.Потом Шикханди дал ему задание, и пока мальчик расставлял солдатиков, он перевел взгляд вдаль, где остальные дети в ожидаемом количестве гасали на лошадях. Там Шива тоже постарался - три младших мальчика были похожи друг на друга, как три капли воды, и их комплекция тоже пока не позволяла заподозрить, что в будущем булава станет их самым выигрышным оружием, а самую старшую девочку – ровесницу игры в кости – играет та же актриса, что играла Шикханди в подростковом возрасте, только здесь у нее, кроме женской одежды, было еще вполне по-детски беззаботное выражение лица, и на ее лбу, так же как у братьев, было нарисовано не пламя, а белый полумесяц царского рода Хастинапура. Глядя на них, Шикханди вспомнил, как в день Икс они с друзьями так же гасали на лошадях, а потом на развилке она сказала им, что поедет в храм, и у нее спросили – действительно ли Махадева может дать благословение убить бессмертного Бхишму, на что она ответила, что, конечно, Шива может всё. Оттуда его мысль перешла к тому событию, которое Шикханди считал самым важным в своей жизни – даже более значимым, чем встреча с якшей, - когда сам Шива проявился перед ним и сказал, что он не одобряет месть, и если Шикханди хочет просто мстить – то всё сам, без него и его благословений, но он благословлен им на успех еще до его рождения, и по судьбе у него нет никаких препятствий для исполнения его желаний. И наконец, вернув взгляд на карту, где Лакшмана уже расставил солдатиков, он вспомнил недавнее – как Бхишма на балконе сказал, что Шикханди возродил его надежды на будущего праведного царя на троне Хастинапура, а значит и на выполнение клятвы своему отцу, которая и держит его на этом свете.
P.S. Я заглянула в предположительный перевод имен детей Кришни и если представить, что это не Друпада и Дхриштадьюмна выбирали им имена (или какой-то гуру царской семьи Панчала), а сама Кришни, то прямо тема для фанфика, почему она выбрала то или иное имя, и в этом направлении как-то приятно фантазируется
. Это, пожалуй, для меня второй момент в сериале, где хочется уйти вбок от истории и написать фанфик, а первый был еще в самом начале - о том, как познакомились Друпада и его жена.@темы: Кришна, Шикханди-АУ, Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
воскресенье, 07 августа 2022
Абхиманью знакомится с Кришни
Как уже стало понятно из прошлых серий, идеологическое воспитание Кришны в отношении племянника базировалось не только на том, какой славный герой его отец, и на том, что унаследованные от него способности обязывают Абхиманью всегда быть готовым умереть на поле боя ради восстановления истинного значения дхармы в порочном древнебхаратском обществе. Был там еще и, так сказать, третий кит – какая великая женщина царица Кришни, и не может быть большей чести и удачи для воина, чем служить ей своим оружием и отдать за нее жизнь, а в грядущей войне за справедливость необходимо наказать ее обидчиков. Поэтому Абхиманью с детства ждал возможности встретиться не только со своим отцом, но и с дядиной подругой, и по дороге в Упаплавью расспрашивал Арджуну о ней – и отец подтвердил все слова дяди о том, что Кришни великая женщина, и еще много хорошего добавил лично от себя.
Кришни, разумеется, тоже было очень интересно познакомиться с сыном Арджуны. Правда, когда к ним пришло известие, что армия Двараки будет воевать на стороне Хастинапура, Судешна засомневалась: пусть даже Абхиманью, будучи учеником Кришны, действительно представляет собой ценную боевую единицу, но в случае их победы трон Хастинапура достанется не ему, а сыну Юдхиштхиры, а в случае поражения Хастинапур будет благодарен Ядавам за военную поддержку, и Абхиманью как принц Двараки сможет спокойно вернуться на родину - то есть победа в этой войне для него не особо критична, и захочет ли он при таких раскладах по-настоящему рисковать своей жизнью ради Кришни, которая ему не мать. Кришни ответила на это, что ей и не нужно, чтобы Абхиманью воевал и умирал за нее, но ученик Кришны и сын Арджуны, конечно, будет готов в грядущей войне исполнить свой долг - в том числе при необходимости пожертвовать своей жизнью за справедливость.
Но при знакомстве Абхиманью выдал Кришни весь пафос своего идеологического воспитания в той части, которая касалась именно ее – сказал о том, как он счастлив, что у него теперь есть возможность служить ей своим оружием, а в грядущей войне с ее обидчиками он готов отдать жизнь за их справедливое наказание!
Кришни не хуже Арджуны поняла, откуда в голове у парня взялись именно такие ястребиные порывы, и она, слушая Абхиманью, время от времени с улыбкой поглядывала в сторону колесницы друга, но Кришна делал вид, что он не при делах.
Конечно, знакомство с Абхиманью там для всех было «гвоздем программы» - и для Кришни тоже, но она была очень рада и встрече с другом, которую она так ждала с тех пор, как он в 163-й серии навестил их в лесном санатории и помог разобраться со скандальным Дурвасой. Да и по Арджуне она успела соскучиться, так что он получил ее всегдашнюю улыбку, взгляды, полные любви и обожания, и слова о том, что с поддержкой Кришны победа точно будет за ними - кстати, они уже договорились со всеми союзниками, определились с датой войны и отправили соответствующее письмо в Хастинапур; а еще со дня на день к ним должны приехать ее отец и брат – с их детьми!
Это известие добавило Арджуне радости,...
...а обычное чувство вины перед Кришни в этот раз его не зацепило, несмотря ни на какие ее взгляды – так он был счастлив от того, что Кришна в грядущей войне будет на их стороне, а сейчас он вернулся сюда с ним и с Абхиманью, и ему даже не грозит муторное сожительство с Субхадрой, которая, само собой, тоже поехала в Упаплавью – тем более что все братья были на месте, и когда Арджуна, еще только подъезжая к воротам, увидел, как они вместе с Кришни вышли туда, чтобы встретить их, он уже понял, что переговоры с союзниками были очень успешными.
Абхиманью на слова Кришни о том, что скоро он увидится со своими братьями, среагировал приблизительно в том же ястребином духе, в котором знакомился с ней – сказал, что в грядущей войне он станет щитом для своих младших братьев и, конечно, умрет за них, если потребуется. Кришни с такой же своей всегдашней теплой улыбкой ответила ему, что в грядущей войне он не умрет, а сделает свое имя бессмертным, но война начнется не сейчас, а через четыре месяца – сейчас во дворце по случаю его приезда устроен праздник, где все они будут рады поближе познакомиться с ним.
***
На праздничном обеде Кришна посадил Абхиманью возле Уттары и пронаблюдал, как они восприняли друг друга, потому что у него была на их счет запланирована брачная комбинация.
Но никакой любовной искры между ними не прошло. Уттара в подходящие моменты предлагала Абхиманью добавки и ненавязчиво говорила ему какие-то светские вежливости, когда это было уместно - как обязывало ее положение принимающей гостя. Абхиманью в этом смысле был хорошо воспитан, поэтому благодарил ее за внимание, от добавки не отказывался, а на светские вежливости отвечал положенными светскими вежливостями. Однако поскольку какой-то необъяснимой неприязни между только что познакомившимися молодыми людьми тоже не возникло, то Кришна от планируемой брачной комбинации не отказался, но решил пока не форсировать события, а дать ей шанс сложиться естественным путем.
Правда, внимание Уттары к Абхиманью всё-таки несколько выходило за рамки этикета – ей в принципе было любопытно узнать, что же собой представляет сын самого лучшего лучника Бхараты, который умеет не только в лук, но и в нормальную музыку, и который смог год прожить под легендой танцора, не вызвав ни малейшего подозрения. Она тоже была очень рада тому, что Арджуна уже вернулся к ним во дворец, и полагала, что ее внимание и вежливость по отношению к Абхиманью понравятся его отцу – тем более что, часто посматривая в сторону Арджуны,...
...она видела, что и он часто посматривает в их сторону.
Арджуна действительно часто посматривал в ту сторону, где сидел Абхиманью,...
...но старания Уттары не заметил, так как в той стороне его интересовало исключительно то, хорошо ли сын чувствует себя в новой обстановке и нет ли с этим каких-то проблем - и видел, что у сына никаких проблем нет. Вообще вне ястребиного контекста Абхиманью на радость Арджуне оказался очень приятным позитивным сообразительным парнем. Он там не избегал ни с кем общения, выказывал хозяевам дома полагающееся почтение и благодарность за прием, а ко всем остальным был настроен на искреннюю родственную любовь. Но особенно его впечатлило знакомство с царицей Кришни - всё оказалось именно так круто, как всегда рассказывал дядя, и так замечательно, как рассказал по дороге отец, и Абхиманью часто посматривал в ту сторону, где она и отец сидели с двух сторон от дяди, и прислушивался к их беседе о грядущей войне, жалея, что его место не позволяет ему тоже присоединиться к этому интересному разговору.
@темы: Кришна, Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
суббота, 06 августа 2022
Объявление войны Хастинапуру
При отъезде из Двараки хастинапурцы вовсю благодарили Кришну и Балараму за то, что те отдали им свою армию, практически открытым текстом говоря, что теперь войну 
Шакуни сказал: почему бы им не быть уверенными в успехе, если очевидно, что армию Хастинапура сейчас никто не победит в честном бою - не может же быть, чтобы Пандавы пошли на такую жуть-адхарму как нарушение правил ведения войны?!
Кришна ответил, что Шакуни должен был эти надежды оставить еще тогда, когда решил меряться с Пандавами обманом – второй раз они не будут в ущерб себе следовать никаким правилам, пусть даже и заранее оговоренным, выиграют эту войну за справедливость во что бы то ни стало любыми средствами, и преступной власти Хастинапура обязательно придет конец; Шакуни, само собой, может еще порыпаться со своими хитрыми планами,...
...но только всё это окажется бесполезным, а всех бессмертных, неуязвимых и прочих не знающих поражений великих воинов Хастинапура можно победить с помощью обмана, что и будет сделано.
Тут Кришна перевел свой выразительный взгляд на Дурьодхану...
...и добавил, что первым, однако, уйдет тот, кого можно победить с помощью правды.
***
Когда Дурьодхана, Духшасана и Шакуни вернулись домой, то их там уже ждало сообщение из Матсьи, из которого они узнали, что через четыре месяца войско Пандавов собирается напасть на Хастинапур. Дурьодхане это письмо показал Карна, и тот, прочитав, тут же его порвал,…
…потому что, по правде говоря, он надеялся, что преимущество хастинапурской армии таки заставит Пандавов раздумать ввязываться в заведомо проигрышную для них войну.
Собрался царский совет, на котором стали обсуждать, какое окончательное решение принять по поводу этого объявления войны – воевать или всё-таки идти на уступки Пандавам, договариваясь с ними о мире. Дурьодхана там по большей части негодовал насчет того, откуда вообще может взяться мысль идти на какие-то уступки, если всё указывает на неизбежность поражения Пандавов – особенно после его результативной поездки в Двараку! Ему поддакивал Карна – главным образом в том ключе, что и правда нет никаких оснований не верить в победу Хастинапура – кроме разве что вот этих странных пораженческих настроений, какие демонстрируют здесь Бхишма, Видура и Дхритараштра.
Вообще идея войны с армией Пандавов Карне сейчас нравилась гораздо больше, чем какое-то противостояние с ними лично: одно дело защищать страну от напавшего на нее вражеского войска, другое дело – быть слугой режима сомнительной дхармичности и наказывать за нарушение условий договора, когда и с самим договором, и с произошедшим нарушением не всё так однозначно; к тому же во втором случае в глазах Кунти он из выполняющего свой воинский долг бойца сразу же справедливо превращался в убийцу ее сыновей – и тут он не без оснований переживал, что после этого точно не будет никаких лотосов и благословений. В общем, с войной всё как-то представлялось ему попроще и правильнее.
«Пораженцы» по очереди сказали Дурьодхане, что несмотря ни на какие боевые преимущества, в том числе и на поддержку армии Двараки, победа Хастинапура в такой войне очень неочевидна, поскольку Кришна принял сторону Пандавов. Опять Карна выступил с тем, что Кришна пообещал не использовать свою Сударшана-чакру – да и вообще брать в руки оружие, - так как он может помешать победе их непобедимой армии? В качестве ответа ему привели общеизвестные в Бхарате факты биографии Кришны, когда победу ему приносило не оружие, а разные чудеса, автором которых, скорее всего, был сам же Кришна*. Дурьодхана возмутился, что он не хочет слушать всякие сказки и, имея все шансы на победу, признавать поражение только потому, что кто-то якобы владеет какой-то хитрой магией.
Дхритараштра, узнав о том, что Кришна собирается поддерживать Пандавов - да и вообще по мере осознания, что война таки реально может случиться, причем очень скоро, – стал действительно более настойчиво продвигать сыну идею, что хорошо бы все-таки избавить Хастинапур от
В итоге Дхритараштра приказал Видуре привезти сюда известное на всю Бхарату светило астрологической мысли, чтобы тот проконсультировал его насчет того, что Хастинапуру сулят звезды, если война начнется в ту дату, которую выбрали Пандавы – и уже на основании этого прогноза будет принято окончательное решение.
Шакуни на этом совете просидел молча, никак не поддерживая племянника и не возражая даже Бхишме – что само по себе для него довольно странно, - вот с таким лицом,…
…потому что после всего, что он услышал в Двараке, он даже больше «пораженцев» сомневался в исходе этой войны, и уже начал прикидывать разные схемы для нейтрализации Кришны еще до нападения армии Пандавов на Хастинапур.
*Совсем скоро нас ждет несколько серий, посвященных именно таким фактам биографии Кришны. На нем не было написано, что он воплощение Всевышнего, и эти
@темы: Кришна, Карна, Шикханди-АУ, сезон 2: В царстве Матсья
среда, 03 августа 2022
Выбор Арджуны
Кришна после разговора с Баларамой пошел к себе в комнату, прилег там на кровать и заснул. А может, и не заснул, а просто глаза закрыл,…
…но как бы там ни было, когда туда влетел Дурьодхана, весь в тревоге, что Арджуна успел раньше, то Кришна глаза не открыл. Гость, обрадованный, что оказался первым, посчитал невежливым будить хозяина – все-таки он пришел с просьбой, - и решил подождать, пока тот сам проснется.
За изголовьем кровати стояли два кресла, и Дурьодхана сел в одно из них.
Практически сразу после этого в комнату влетел Арджуна – тоже, конечно, весь в тревоге, что Дурьодхана успел раньше, однако стоило ему увидеть спящего Кришну,…
…как все тревоги тут же покинули его душу.
Потом, правда, когда Арджуна заметил Дурьодхану, сидящего в кресле возле кровати Кришны, он, конечно, расстроился,…
...но ненадолго – стоило Арджуне опять посмотреть на друга,...
...и мысли о том, что он опоздал и теперь придется забыть о своих клятвах наказать их обидчиков, прекратили волновать его разум, а в душе были только покой и умиротворение.
В принципе, раз Дурьодхана пришел первым, ловить, вроде как, было уже нечего, и можно было прямо сейчас
Некоторое время он смотрел на Кришну со своего места внизу…
…под торжествующими взглядами кузена,…
…но сейчас Арджуну это уже совершенно не беспокоило.
Наконец, Кришна открыл глаза,...
...увидел Арджуну,...
...приподнялся на кровати и спросил, почему друг сел на полу.
Арджуна с улыбкой ответил, что если он друг, то какая разница, где он сидит.
Но Кришна потянул его за руку наверх - и Арджуна пересел на кровать рядом с ним.
В отличие от того, что происходило недавно в тренировочном зале, это было куда больше похоже на ту встречу с другом, которой так ждал Арджуна с момента последнего визита Кришны к "подножию горы К.",...
...однако Арджуне пришлось кивнуть головой в сторону кузена, сидящего в кресле, и сказать, что Дурьодхана тоже здесь. Кришна обернулся, с большим удивлением посмотрел на Дурьодхану...
...и извинился, что до сих пор не заметил его. Потом он предложил ему какое-то угощение, но Дурьодхана довольно резко отказался - мол, он не есть и не пить сюда пришел, а по делу. Кришна ответил, что они обязательно обсудят это важное дело, которое отбило у Дурьодханы аппетит, но сначала - как он и пообещал своему брату - он должен узнать, не хочет ли Арджуна его о чем-то попросить, и если да, то выполнить его просьбу. Дурьодхана возмутился, сославшись на слова учителя о том, что Кришна выполнит просьбу того, кто придет к нему первым - а первым пришел он, а не Арджуна. Кришна улыбнулся и сказал - он говорил брату, что он выполнит просьбу того, кого увидит первым, а сейчас он первым увидел Арджуну. Дурьодхана возмутился еще больше, указав на то, что Кришна не увидел его сейчас первым только потому, что когда он пришел к нему в комнату - раньше Арджуны! - тот спал, однако Дурьодхана не стал забивать на вежливость и будить его, а все кресла у него стоят здесь за кроватью. Кришна на это ответил, что, как бы это ни расстраивало Дурьодхану, но так устроен мир - самые верные решения людям подсказывает именно любовь, а не расчет, поэтому так и получилось: Арджуна, которого Кришна, когда он пришел, тоже не увидел и который тоже не захотел его будить, выбрал в его комнате самое правильное место, где присесть, для того, чтобы его выслушали первым; так что никакой вселенской несправедливости с Дурьодханой не произошло, а Кришне нужно сдержать слово, данное Балараме, и сначала выполнить просьбу Арджуны.
Потом Кришна сделал рекламную паузу и в подробностях рассказал, какая у Двараки прекрасная боеспособная и практически непобедимая армия. Затем он добавил, что не пойдет воевать вместе в ней - он принял решение в этой войне не брать в руки оружие, мотивируя это тем, что Сударшана-чакре, управляемой силой его знаний, воли и духа, способны противостоять только Шива и Индра, и ее мощь может уничтожить всю Вселенную, а рисковать мирозданием он не хочет. После всех этих заявлений Кришна обратился уже непосредственно к Арджуне, чтобы тот высказал ему свою просьбу. Арджуна взглянул на возмущенное лицо Дурьодханы...
...и сказал, что все-таки кузен действительно пришел первым - поэтому пусть сначала он выскажет свою просьбу. Тут Кришна посуровел...
...и сказал другу, что нет никакой чести в том, чтобы отказываться от того, что полагается человеку по праву. Арджуна на это сложил руки перед грудью в просительном жесте...
...и ответил, что он просит Кришну быть в этой войне на их стороне, чтобы они и их армия точно воевали за справедливость, а не ради победы.
Дурьодхана не поверил своим ушам и переспросил, правильно ли он понял - Арджуна такой дурак, что позвал на свою сторону безоружного Кришну вместо того, чтобы просить практически непобедимую армию Двараки? Кришна ему сказал, что армию Двараки Дурьодхана может забрать себе, если он такой дурак, что думает, будто это поможет преступной власти Хастинапура одержать победу в грядущей войне за справедливость, и в таком случае, похоже, никто сейчас не выйдет из его комнаты обиженным,...
...а, кроме того, это никак не нарушит того, чего изначально хотел Баларама – ни он, ни Кришна, ни армия Двараки не будут сражаться на стороне Пандавов.
@темы: Кришна, сезон 2: В царстве Матсья
понедельник, 01 августа 2022
Условие Баларамы
Конечно, когда Арджуна ехал в Двараку, он понимал, что там его ждет не только приятное - долгожданное знакомство с сыном и радостная встреча с другом, но и то, что нельзя было скипнуть, а так хотелось – необходимость увидеться и с Субхадрой. Арджуна был совершенно уверен, что она обязательно привяжется к нему с муторным сожительством – и даже если за это время Баларама поменял свое отношение к гостевому браку, то ему всё равно придется забрать Субхадру в Матсью вместе с Абхиманью, чтобы не разлучать мать и сына. Однако эту повинность никак невозможно было отложить даже на какое-то время - обычная вежливость и хорошее воспитание требовали от Арджуны сразу же по приезде поблагодарить Субхадру за то, что их сын вырос в такого замечательного парня. Поэтому когда они с Абхиманью доехали до царского дворца Двараки и узнали, что Кришна, Баларама и хастинапурские гости в тренировочном зале, Арджуна сказал сыну, чтобы тот шел к маме, а он сбегает в зал за дядей и скоро будет с ним там же - надеясь, что в такой компании ему удастся хоть ненадолго отсрочить не интересное ему любовное внимание Субхадры.
Разумеется, Арджуна и представить не мог, какие катастрофические новости ждут его в зале и что встреча с другом окажется вовсе не радостной. Но жизнь всё равно продолжалась – и оттуда Арджуна один пошел к Субхадре, где, конечно, уже был Абхиманью.
За прошедшие 13 лет Субхадра совсем не изменилась, но мы же знаем про нестареющих древнебхаратских женщин.
Хотя ее поколение мужчин получилось тоже нестареющим
.Не изменилась Субхадра и в своем всегдашнем амплуа древнебхаратской «блондинки». Но оказалось, что Арджуна зря переживал насчет нее – теперь о ее навязчивом любовном интересе к нему можно было догадываться разве что по существованию Абхиманью. В принципе, еще в 144-й серии она уже явно подозревала, что для расположения к себе сердца любимого недостаточно стать его женой, а также задавалась вопросом, надо ли оно ей вообще, и за время отсутствия своего супруга окончательно поняла, что нет – не надо, и такой псевдо-муж ей не нужен*. Поэтому она приняла Арджуну очень доброжелательно, однако даже без каких-либо следов естественной радости от встречи с близким человеком после долгой разлуки - что уж говорить про любовное внимание**. Но, к сожалению, при том отчаянии, в котором пребывал сейчас Арджуна, он не мог не то что порадоваться неожиданному равнодушию Субхадры к нему, но и толком осознать, что муторное сожительство с ней ему больше не грозит – ни здесь, ни в Матсьи.
*Возможно, случившееся на игре в кости тоже сыграло в этом некоторую роль.
**Это, кстати, неслабо так отличалось от того, как Кришни встречала младших Пандавов после их возвращения со спецзаданий.
Конечно, и Субхадра, и Абхиманью увидели, что Арджуна чем-то очень сильно расстроен – и стали расспрашивать, в чем дело. Когда он рассказал им о решении Баларамы и согласии с ним Кришны, оба просто отказались верить в то, что всё так безнадежно, как об этом сообщил Арджуна. Абхиманью сказал, что быть такого не может, и еще возмутился - неужели из-за этого решения не будет войны и обидчики царицы Кришни уйдут от справедливого возмездия?! - а также добавил, что сейчас же пойдет и сам спросит об этом у дяди Кришны. Он действительно собрался уже убежать из маминой комнаты, но Субхадра его остановила и сказала, что у него же скоро урок булавы – так что пусть идет в тренировочный зал и готовится там к нему, а она сама найдет братьев и поговорит с ними. Она попыталась успокоить Арджуну тем, что они же оба хорошо знают, с кем имеют дело – слова Кришны сложны для понимания, и они могут иметь далеко не один смысл; а для победы ее брату не всегда обязательно брать в руки оружие - иногда нужно даже сбежать с поля боя, за что ему и дали прозвище Ранчход («Дезертир» - см. 68-ю серию).
Но Арджуну всё это нисколько не обнадежило, и он остался унывать в комнате Субхадры в одиночестве.
***
Однако строгие слова Кришны в конце прошлой серии были сказаны Арджуне исключительно в воспитательных целях – и, выйдя из тренировочного зала, он пошел разговаривать с Баларамой по поводу его решения оставить Двараку в стороне от разгорающегося пожара
Баларама ответил, что он полностью согласен с диагнозом нынешнему устройству общества – а поскольку сам никакого действенного, но менее радикального лечения предложить не может, то
Где-то в середине этого диалога братьев нашла Субхадра и, послушав, до чего они договорились, поспешила назад в свою комнату, чтобы сообщить Арджуне, что таки не всё потеряно – и если не тормозить, то Кришна и армия Двараки будут на стороне Пандавов.
***
Абхиманью зашел в тренировочный зал, откуда до сих пор не ушли хастинапурцы. Он бросил на них приблизительно такой же враждебный взгляд, каким он встретил их в прошлой серии при знакомстве,...
...и, поскольку Баларамы еще не было, решил поупражняться в стрельбе из лука – а может, просто хотел снова показать псевдо-родне свои умения. Короче, он пошел в ту часть зала, где с потолка свисали соответствующие тренажеры - такие вот движущиеся глиняные горшки с нарисованными на них лицами,…
…и стал их «отстреливать».
Дурьодхана подошел к нему и спросил, что это за лица. Абхиманью объяснил, что для него это лица братьев-Кауравов, которых он обязательно убьет в предстоящей войне. Дурьодхана подивился таким ястребиным настроениям от парня, который недавно его впервые увидел, и с усмешкой ответил, что убить его и его братьев поклялся его дядя Бхима, так что он будет недоволен, если племянник не даст выполнить ему его обет. Абхиманью ответил, что тогда он убьет сыновей Дурьодханы – да и вообще всех потомков Дхритараштры. Дурьодхана еще немного подивился и, уже открыто посмеявшись, сказал, что если будет война, то оба дяди Абхиманью поддержат Хастинапур – неужели он готов убить и их? Тот ответил, что если его дяди будут поддерживать преступную власть, то, конечно, ему придется убить и их – только этого никогда не случится, потому что его дядям никогда не придет такое в голову.
Это услышал зашедший Баларама и сказал Абхиманью, что племянник совершенно правильно понимает убеждения своих дядей. Когда подскочивший Шакуни попросил его объяснить, как же так – ведь он совсем недавно пообещал им поддержку, Баларама ответил, что он обещал не сражаться за Пандавов, но он не обещал сражаться за Кауравов: он принципиально никого не будет поддерживать в этой войне, поскольку это война между родственниками – к тому же между его родственниками, - а для него недопустимо вступать в такое. Дурьодхана уточнил – если война случится, то Баларама, Кришна и армия Двараки вообще не будут участвовать в ней? Баларама ответил, что сейчас он говорит только за себя, а насчет армии Двараки он позволил принять решение Кришне – как и решение насчет него самого, но брат пообещал ему принять это решение без всякой предвзятости и личных предпочтений, а именно выполнить просьбу о военной поддержке того, кого он первым увидит. Поэтому Баларама сильно порекомендовал ученику немедленно пойти в комнату Кришны и высказать ему такую просьбу – потому что, разумеется, победа будет на той стороне, которую поддержит Кришна.
Дурьодхана, ни секунды не раздумывая, побежал в комнату Кришны.
***
Новость от Субхадры вообще не воодушевила Арджуну и не вывела его из отчаяния – он сказал, что если правда не на их стороне, то тогда и воевать не стоит, а она точно не на их стороне – иначе Кришна поддержал бы их без всяких просьб. Субхадра возразила, что в войне Кришна будет поддерживать только тех, кто сражается за правду, но если сейчас Дурьодхана успеет первым попросить его о помощи, то войны и не будет – разве Арджуна согласится воевать против Кришны, а не сразу уйдет в изгнание?!
После этих слов Арджуна побежал в комнату Кришны.
@темы: Кришна, сезон 2: В царстве Матсья
суббота, 30 июля 2022
Встреча Арджуны и Абхиманью
И Арджуна, и Шакуни с Дурьодханой предупредили Двараку о визите, однако хастинапурцы были более конкретны с датой своего прибытия, поэтому Кришна и Баларама выехали в предместье города к берегу океана, чтобы встретить их.
Конечно, оба брата прекрасно понимали, почему это вдруг хастинапурцы решили здесь нарисоваться и как они сейчас станут окучивать Балараму.
Баларама после того, как Дурьодхана поприветствовал своего учителя,...
...сделал мегасуровое лицо и сказал, что много слышал о нем с тех пор, как они виделись последний раз – но, к его огромному сожалению, всё про какую-то дичь, а не про доблесть и не про мастерство ученика.
Шакуни начал лить в уши Балараме, что уж он, как дядя, может точно сказать, как благотворно на племяннике сказалось его наставничество - что бы там ни говорили о Дурьодхане в Бхарате.
Вдруг туда набежало огромное количество солдат,...
...и они стали там активно строиться-перестраиваться.
Разумеется, Шакуни и Дурьодхана - а также поехавший с ними Духшасана, не имеющий, как обычно, никакой сюжетной значимости, - ни разу не ожидавшие, что окажутся в центре какой-то военной движухи, несколько растерялись...
...и задали братьям вопрос – мол, что-то мы стали не в ту шеренгу. Кришна и Баларама поулыбались друг другу,...
...а потом ответили, что это их юный принц решил погнуть понты перед гостями из Хастинапура и провести сейчас тут учения, чтобы они заценили, как он командует армией.
Вскоре там объявился и сам юный принц на своем коне.
Этот кадр я взяла в обзор исключительно потому, что мне нравится, как там на горизонте прорисована Дварака, а это довольно редкий случай - по моему мнению, практически все задники в сериале находятся в, так сказать, зоне для развития.
Тут нас, конечно, ожидал большой сюрприз, потому что юным принцем был ни кто иной, как Абхиманью – сын Арджуны и Субхадры, но на вид ему оказалось вовсе не тринадцать лет, как, само собой, можно было ожидать, а поболее. С другой стороны, к 175-й серии зритель уже должен был привыкнуть к волшебным репродуктивным технологиям в Древней Бхарате, тем более что конкретно на этом берегу океана кое-что даже и предвещало: засветившийся в 132-й серии Прадьюмна - сын Кришны и Рукмини - по таймингу истории должен был быть еще в раннем детстве, а там довольно большой мальчик. Короче, в Двараке умели в акселерацию – и Абхиманью тринадцать лет только формально, а фактически где-то к двадцати годам, однако он всё равно годится в сыновья Арджуне и Субхадре, которым сейчас чуть за сорок
Кстати, этой технологией объясняется момент из 144-й серии, где Арджуна читал лекции о военном деле беременной Субхадре – зачем он это делал и почему был недоволен, что она от них засыпает: акселерация запускалась еще в утробе матери; возможно, беременность Субхадры из-за этого была даже короче обычной, но, может, и нет, если до рождения ускорялось развитие только того, что отвечает за сознание.
Хастинапурцы должны были удивиться такому куда меньше зрителя, потому что, конечно, они знали, что в Двараке умеют, если очень надо, сокращать возраст взросления, но всё равно для них было неприятной неожиданностью, что у Арджуны, оказывается, уже такой взрослый сын - и судя по тому, что там за учения развернулись вокруг них, унаследовавший и развивший таланты своего отца, что вскоре подтвердил и сам Кришна, представляя гостям племянника.
Кришна сказал племяннику, кивая на лица гостей, что погнуть понты получилось – что-то они напряглись от всего этого бряцания оружием. Абхиманью посмотрел на хастинапурцев с анти-гостеприимным выражением лица и сказал, что если их враги испугались его умений – то и отлично.
В общем, Кришна при воспитании Абхиманью уделял много внимания не только его военной подготовке, но и, так сказать, идеологической: парень хотел как можно быстрее вместе с отцом и дядей наказать обидчиков дядиной подруги царицы Кришни - пожертвовав, если понадобится, своей жизнью, - а заодно и восстановить истинное значение дхармы в порочном древнебхаратском обществе.
Такое заявление понравилось хастинапурцам еще меньше.
Кришне и Балараме стало несколько неловко за то, что племянник не парится гостеприимством, а откровенно заявляет о своем враждебном настрое к Кауравам,...
...и Баларама предложил Абхиманью продолжать здесь свои воинские экзерсисы, а им с гостями все-таки сейчас поехать в Двараку – кстати, от всей этой военной движухи ему самому захотелось померяться булавами с действительно достойным соперником, так что он надеется, что Дурьодхана ему не откажет в тренировочном поединке, когда они доберутся до дворца, а заодно и пообщаются там насчет недостойного поведения ученика.
Это было сказано настолько сурово,...
...что Дурьодхане потребовалась безмолвная моральная поддержка дяди.
***
Вскоре до этого места в окрестностях Двараки доскакал Арджуна,...
...и его внимание привлекли какие-то ребята, упражняющиеся в стрельбе из лука – особенно один из них.
Он решил спешиться и подойти поближе к молодежи.
Абхиманью, который знал, что отец скоро должен быть здесь, понял, кто же этот всадник,...
...и когда Арджуна спрыгнул с коня, у его ног оказалась приветственная стрела.
Состоялась трогательное знакомство.
Арджуна сказал, что когда в изгнании дядя Кришна навещал его, он с такой радостью слушал его рассказы об Абхиманью, но, конечно, одновременно ему всегда было безумно жаль, что всё это проходит мимо него и он не может продолжить то, что начал еще до рождения сына - учить его воинскому искусству,...
...однако теперь они уже не будут расставаться - он заберет отсюда Абхиманью с собой в Матсью.
Абхиманью со своей стороны на это сказал, что с рождения всегда ждал их встречи, но вот то, чему отец учил его до его рождения, он, к сожалению, усвоил с некоторыми пробелами, не все из которых ему удалось пока заполнить, однако теперь ему поможет это сделать уже сам отец. Еще Абхиманью сообщил: ему все говорят, что он унаследовал способности своего славного отца,...
...а дядя Кришна прекрасно обучил его, и отец скоро сам это увидит - когда Абхиманью станет оружием царицы Кришни для наказания Кауравов за их преступления.
Арджуна, разумеется, прекрасно понял, каким образом в голову сына попали эти ястребиные порывы, умилился им…
…и спросил, где дядя Кришна.
Абхиманью рассказал о том, что к ним сегодня в гости заявились хастинапурцы, так что оба его дяди сейчас принимают их во дворце. Арджуна сразу забеспокоился, узнав о таком,...
...и, конечно, захотел тут же ехать дальше в город - а Абхиманью, конечно, захотел поехать с отцом, да и у него сегодня еще должен был быть урок булавы с Баларамой.
***
В тренировочном зале Баларама и Дурьодхана соприкасались булавами,…
…а Кришна, Шакуни и Духшасана на это смотрели.
Через какое-то время Баларама одержал верх в поединке, выбил булаву из рук ученика и стал конкретно дубасить его своей.
Шакуни, понимая, что всё это значит, без особых претензий, а лишь констатируя факт, сказал Кришне, что Баларама просто избивает его мальчика.
Кришна ответил, что это наказание учителя – он учил Дурьодхану всегда следовать тру-кшатрийским ценностям, а тот предпочел сводить счеты нечестной игрой в кости. Шакуни указал, что это было тринадцать лет назад, на что Кришна тут же ему выдал, что тогда Шакуни принял решение сводить счеты с помощью обмана и сделал свой ход, а сейчас пришло время второй стороне сделать свой ход, и выехать на праведности Пандавов больше не получится - они обязательно сделают ответный ход на этом игровом поле обмана.
Баларама в очередной раз замахнулся булавой на Дурьодхану, и тут он, как и планировалось, стал плакать у ног учителя...
...и сокрушаться о том, как же ему по жизни не везет, начиная с того, что он не мог по-человечески унаследовать царство, которым правит его отец, и ему даже пришлось отдать Пандавам исконную землю его предков, но и этого оказалось не достаточно – Арджуна увел у него невесту, да еще и с таким позором на всю Бхарату для Дурьодханы, о котором до сих пор не забыли, а ведь он так мечтал жениться на Субхадре!
В общем, Дурьодхана свое поведение на игре в кости оправдывал тем, что в отчаянии из-за этой брачной трагедии он готов был на всё, лишь бы отомстить Пандавам за такое унижение. В какой-то момент вмешался Кришна и спросил, какое отношение к этой брачной трагедии имела Кришни, которую Дурьодхана приказал раздеть?
Дурьодхана стал ползать на коленях перед Баларамой,...
...говоря, что на игре в кости были установлены правила и все признавали дхармичность происходящего, но он готов просить прощения за случайно возникшие перегибы – хотя на самом деле Пандавы могли отказаться от игры в любой момент, и тогда никаких предпосылок к перегибам не было бы вообще, но Юдхиштхира продолжал играть! А сейчас из-за того проигрыша они разжигают пожар
Баларама спросил, что именно хочет от него ученик.
Дурьодхана ответил, что покровительство Двараки дает Пандавам уверенность в победе, но если Баларама откажет им в поддержке, то они никогда не решатся на эту войну.
Тот без колебаний ответил, что не вопрос – ни он, ни Кришна, ни армия Двараки не будут сражаться на стороне Пандавов, потому что проигрыш в азартной игре это не причина для войны, тем более
Уже какое-то время у входа в тренировочный зал тихо стоял Арджуна, выжидая удобного момента, чтобы обозначить свое присутствие. Однако, услышав это обещание Баларамы...
...и видя, что Кришна не собирается возражать,...
...он громко возмутился - почему при принятии такого решения Баларама не выслушал их сторону, а только истерику Дурьодханы?!
Хастинапурцам, конечно, не понравилось это внезапное появление здесь Арджуны.
Баларама, увидев Арджуну, сказал, что тот напрасно думает, что он чего-то не знает и ему надо еще что-то дополнительно выслушивать – за 13 лет ту игру в кости обсудили всей Бхаратой во всех подробностях миллион раз, а сейчас он принял решение не поддерживать Пандавов вовсе не потому, что проникся рыданиями Дурьодханы; он здесь не собирается разбираться
Арджуна с надеждой посмотрел на Кришну, но тот отмороженно наблюдал за происходящим без всякого видимого желания вмешаться.
Тогда Арджуна сказал, что в игре их обманывали, то есть Дурьодхана выиграл нечестно, так что это не реванш, а восстановление справедливости.
Баларама уже несколько разошелся и заявил, что тогда Юдхиштхире надо было выходить из игры, а не соглашаться с обманом из-за кшатрийского достоинства; если репутация непоколебимого приверженца принципов дхармы становится дороже собственной семьи, то это не праведность, а тщеславие и гордыня, и никто в Двараке никогда не будет воевать за человека, который играл в кости на свою жену!
После этого Баларама вышел из тренировочного зала, а Арджуна, даже не смущаясь присутствием псевдо-родни, бросился к Кришне...
...и стал умолять друга сделать что-то – и всё-таки поддержать их в этой войне, потому что они же за справедливость и правда на их стороне!
Кришна строго сказал Арджуне, что у него нет сомнений в том, что они за справедливость и правда на их стороне, но Балараму всё равно не переубедить - тем более что он сказал всё правильно, а Кришна будет делать то, что ему говорит старший брат – в данном случае он не будет сражаться на стороне Пандавов.
И тоже ушел из тренировочного зала.
@темы: Кришна, сезон 2: В царстве Матсья
вторник, 26 июля 2022
Непринятый вызов
Говоря в конце прошлой серии Вирате о том, что свой семейный конфликт с Кауравами Пандавы собрались разрешать на личном уровне, Юдхиштхира имел в виду вот что. Решимость Арджуны немедленно воспользоваться ядерными
В Хастинапуре пришедшее письмо опять стали обсуждать на семейном совете, однако в этот раз Дурьодхана позвал на него еще и Карну – все-таки тот тоже был в числе тех, кому Пандавы бросили вызов на смертный бой. Карна, прочитав письмо,...
...тут же пафосно заявил, что, конечно, он примет вызов и за себя, и за товарища, и за его братьев; у Дурьодханы нет никаких причин сомневаться в его силе - Карна убьет всех Пандавов!
Да, Дурьодхана не отпустил товарища в Ангу в свете тех угроз, которые он услышал от Арджуны под стенами Упаплавьи, и пока оставил при себе в качестве, так сказать, телохранителя. Но в данном случае кое-что омрачало радость Карны от того, что у него сейчас была весомая причина жить на дворцовой территории неопределенный срок – то, какую естественную тревогу эта ситуация вызывала у Кунти. Сами по себе ее материнские чувства Карна принимал с полным пониманием – но это никак не меняло его резко негативного отношения к Пандавам, и в этом смысле он не то что не мог ничем помочь любимой или хотя бы утешить ее, а наоборот доставлял ей дополнительное волнение.
Шакуни сказал – что это, мол, раджа сразу так возбудился от какого-то письма и собирается принимать вызовы от кого попало; защита наследного принца от нападения входит в прямые обязанности главнокомандующего армии Хастинапура, то есть Бхишмы, который сейчас на месте и ему ничего не мешает исполнить эти свои обязанности, если Пандавы объявятся у стен города, как они обещают в письме. Бхишма без особых надежд немного поотпирался, что это же не нападение на Хастинапур, а личные вызовы на поединок, так при чем тут он? – когда вызов бросят ему или безопасность Хастинапура будет под угрозой, вот тогда он и поедет сражаться, а в письме речь идет о Дурьодхане, его братьях и Карне, и на вызовы, брошенные им, должны отвечать они. Но, понятно, Шакуни тут же ему сказал, что Пандавы по договору вообще не должны сейчас отсвечивать в общественной жизни – и уж тем более не могут бросать вызов никому из царской семьи Хастинапура; их угрозы и размахивания оружием в сторону первых лиц царства незаконны, а безопасность первых лиц царства это дело государственной важности – и Бхишма очень даже при чем в вопросах обеспечения в Хастинапуре законности и госбезопасности.
***
В назначенный день Пандавы появились у стен Хастинапура на своих колесницах и протрубили в раковины, сообщая о своем прибытии.
Как видим, на свои колесницы они повесили знамена Индрапрастхи.
Настроены все были очень решительно
На лбах вместо их обычной тилаки Лунной династии видно благословение Кришни на победу - перед их отъездом она порезала себе руку и каждому нарисовала кровью такую вот простую красную полоску.
К ним выехал Бхишма – тоже суровый.
Они сошли с колесниц, и Бхишма объяснил ситуацию: официальная позиция Хастинапура – в ближайшие 13 лет Пандавы должны жить в изгнании на тех же условиях, что и раньше, поэтому никто не будет здесь принимать их вызовы, не говоря уже о том, чтобы возвращать им Индрапрастху; а если они всё равно решатся сейчас размахивать тут оружием, то Бхишме придется их сейчас же и нейтрализовать. Пандавы стали говорить ему, что, мол, почему дедушка не на их стороне – разве он сам не был свидетелем того, что было на игре в кости, и разве Дурьодхана, Карна и остальные причастные не заслужили справедливого наказания? Бхишма ответил, что он-то считает, что Пандавы правы, все их требования справедливы, и правда на их стороне – но он связан клятвой служить трону Хастинапура, которую не может нарушить, поэтому будет с ними поступать так, как велит ему эта клятва – в данном случае сражаться с ними, если они таки решатся сейчас размахивать тут оружием. Арджуна сразу заявил, что для него вообще не вариант стрелять в дедушку – ни сейчас, ни когда-либо еще, на что Бхишма грозно сказал, что в таком случае велкам в новое изгнание, причем навсегда; но поскольку справедливость на их стороне, то лично он посоветовал бы им собрать армию своих сторонников и пойти войной на Хастинапур – и всех, кто поддерживает нынешнюю преступную власть там, бить без колебаний и не разбирая причин, в том числе и его.
Тут выступил Юдхиштхира и сказал: дедушка прекрасно знает, что ему действительно есть из кого собрать армию желающих победы над Хастинапуром или, по крайней мере, его ослабления, поэтому и Хастинапуру для противодействия придется призвать всех своих союзников – в итоге, это будет война на всю Бхарату, а значит, огромные человеческие жертвы, а если дело дойдет до применения
Бхишма очень старался, чтобы это прозвучало как-то воодушевляюще, …
…но не очень получилось – Юдхиштхира заплакал,...
…да и остальные расстроились.
Короче, Пандавы повернули назад в Матсью только с дедушкиными благословениями на победу в будущей войне...
...и в полном замешательстве насчет того, как им поступать дальше.
***
Когда Бхишма вернулся в город, к нему тут же подскочили Дурьодхана и Шакуни с требованием рассказать подробности переговоров с Пандавами. Тот – разумеется, не скрывая своего неодобрения происходящим – ответил, что Пандавы не захотели с ним сражаться и уехали, но – как Бхишма всех уже 100500 раз предупреждал - уехали они не в изгнание, а собирать армию для нападения на Хастинапур. Дурьодхана жестко наехал на дедушку – мол, если Пандавы угрожали войной, то долг Бхишмы был в том, чтобы не допустить ее на своей территории, то есть тут же убить их. Бхишма сказал на это, что он уже 100500 раз говорил, что надо сделать, чтобы не допустить войну с армией, которую соберут Пандавы – вернуть им Индрапрастху. Тогда Шакуни наехал еще жестче – Бхишма очень вольно трактует свою верность Хастинапуру и службу в его интересах, и они с племянником с крепостной стены сами видели, как Бхишма благословлял Пандавов – уж не на победу ли в этой грядущей войне? – а может, это он сам и посоветовал внукам вместо нового изгнания прийти сюда с войной? Бхишма уклончиво ответил, что решение о войне принимают сами Пандавы, а что касается его верности трону, то все наезды мимо кассы – любому, кто поднимет оружие против Хастинапура, придется иметь дело с ним. Тут Шакуни сказал: Бхишме прекрасно известно, что Пандавы могут собрать такие силы, которые при грамотном коммандовании принесут Хастинапуру колоссальный ущерб, но они не соберут такие силы, с которыми они могли бы победить, так в чем смысл его нынешнего поведения – получается, только в том, чтобы Пандавов убил не он, а кто-то другой? – и ради этого он разжигает пожар войны, в которой, кроме Пандавов, погибнет огромное количество людей, а если дело дойдет до применения
После этих слов Бхишма демонстративно дал понять, что разговор окончен.
Когда Бхишма удалился на достаточное расстояние, Дурьодхана сказал дяде, что он не боится Шакуни прослушал это с видом, что спорить всё равно бесполезно, и увел тему несколько в сторону – мол, на самом деле одним из решающих факторов для победы станет то, на чьей стороне будет армия Двараки, и хорошо бы им как-то пошевелиться в этом направлении, причем раньше, чем это сделают Пандавы – а именно Дурьодхане вспомнить, что он был любимым учеником Баларамы и как сильно тот хотел, чтобы они породнились; это важно еще и потому, что поможет вывести из игры Кришну, который всегда на стороне Пандавов – но если на стороне Дурьодханы будет Баларама, то Кришна, конечно, не станет идти против брата и участвовать в этой войне.
Оказалось, что после игры в кости Дурьодхана не поддерживал отношений с Баларамой, потому что не сомневался, что ему придется выслушать от учителя много нелестного в свой адрес по этому поводу. Когда же Шакуни сказал про него и про армию Двараки, то племянник признал, что тут дядя верно говорит, но есть ли хоть какие-то шансы на успех – захочет ли учитель вообще с ним встречаться, а уж тем более быть на его стороне? Шакуни ответил, что шансы прямо зависят от того, насколько качественно Дурьодхана побьется головой об пол у ног учителя насчет того, что с ним везде поступают несправедливо, и насчет того, какая это была для него неудача, что из-за Арджуны он не смог жениться на Субхадре.
В общем, они засобирались в Двараку.
***
Этим вечером Шикханди появился на балкончике Бхишмы не просто под их музыкальную тему «Я сложу перед вами свое оружие» - Бхишма после традиционной команды «вольно» так и заявил, что весь боевой опыт генерала прямо свидетельствует о том, что самое правильное для армии его противника – это сразу сложить перед ним оружие, потому что всё равно придется. Шикханди на команду «вольно» среагировал, как обычно – вообще не расслабился, а за комплимент поблагодарил, продолжая жечь Бхишму фирменным пламенем своих огненных глаз. Он, как и его плюс-минус ровесники по истории, не изменился – ну разве что мощная грудь якши совсем перестала просматриваться за наградными бусами.
Бхишма ему обрисовал ситуацию о неизбежности войны Хастинапура с Пандавами – причем слёз пока не лил по поводу готовности его внуков убивать друг друга, а наоборот, выдерживал деловой тон. Потом Бхишма отослал его к событиям многолетней давности, когда Пандавы уехали в Кхандавапрастху и Шикханди просил Бхишму снять с него воинскую повинность перед Хастинапуром, чтобы служить Юдхиштхире – мол, сейчас самое правильное время Шикханди осуществить свое тогдашнее намерение, а Бхишме выполнить его просьбу, потому что это только Бхишма бесповоротно связан своей клятвой служения трону, а Шикханди просто хастинапурский наемник; и Бхишма твердо верит в успешный успех генерала – победа будет за той армией, которую поведет Шикханди.
Генерал чуть не выпал с балкона от такого предложения, но когда пришел в себя, то сразу указал Бхишме, что это вообще-то было больше пятнадцати лет назад – и с тех пор многое поменялось. Во-первых, именно тогда Великий и решил сделать его своей правой рукой – хотя Шикханди его об этом не просил, а просил как раз не делать, но как теперь Бхишма представляет, что он будет сражаться против той армии, которой он каждый день говорит о верности своему воинскому долгу перед империей. Во-вторых, он, конечно, считает нынешнее решение Дхритараштры не отдавать Юдхиштхире Индрапрастху неправильным, но только с точки зрения политики, а на самом деле никакой мировой несправедливости, из-за которой Шикханди должен предать свою армию и воевать против нее, не произошло – Юдхиштхира отрекся от Индрапрастхи тогда, когда в игре в кости сделал ставкой себя, и у Шикханди нет никакого желания
Бхишма явно не ожидал, что Шикханди не поддержит его идею, и тут уже позволил себе полить слезы по поводу того, что его внуки готовы убивать друг друга и для него это личная трагедия. Однако потом он с нарастающей грозностью сказал, что Шикханди ошибается – Пандавы вправе требовать сатисфакции за то, что было на игре в кости; как это вообще так, что генерал собирается оставаться на стороне преступной власти, когда у него, в отличие от Бхишмы, есть возможность, которую сам же Бхишма ему и обеспечит, сражаться за справедливость?!
Шикханди грозностью Великого нисколько не впечатлился, а ответил, что он готов понять желание Пандавов залить тут всё кровью и не оставить камня на камне в качестве личной мести за то, что было на игре в кости, но только к справедливости это не имеет никакого отношения – сверхсурового наказания там заслуживает только Духшасана, однако остальные соучастники, по мнению Шикханди, не заслуживают, конечно, ни уважения, ни властных полномочий, но не более того; Юдхиштхира же еще 13 лет назад отрекся от Индрапрастхи, поэтому то, что он не может теперь ее себе вернуть, вполне справедливо. Тут же Шикханди попытался продвинуть Бхишме идею, что раз уж для того, чтобы избежать войны, не получается уговорить Дхритараштру отдать Юдхиштхире Индрапрастху, тогда хорошо бы Великому уговорить внука таки не воевать против Хастинапура, а уйти в изгнание – желательно, навсегда, - потому что Хастинапур, конечно, победит, но потери, скорее всего, будут огромные, а долг Бхишмы в любом случае заключается в том, чтобы не допустить войны на своей территории.
Бхишма ответил, что ему было бы стыдно за Юдхиштхиру, если бы он сейчас сложил лапки в новом изгнании, а не объявил Хастинапуру войну; но, допустим, он как-то пережил бы это – после пятимужия это уже не так страшно, но только Юдхиштхира не хочет уходить в изгнание, а хочет наказания обидчиков и Индрапрастху, что, по мнению Бхишмы, абсолютно справедливо, и он хочет помочь внуку, чем может – самому воевать на стороне Пандавов ему не позволяет клятва, но он может снять все воинские клятвы с Шикханди, и он очень просит генерала все-таки воевать на стороне Юдхиштхиры.
Видя, что Великий не хочет отставать от него со своей идеей воевать за Юдхиштхиру, Шикханди сказал, что его ведь сейчас в Хастинапуре держит не только присяга, но и обещание Дурьодхане обучить его сыновей воинскому искусству и сделать из них великих воинов. Ни Дхритараштра, ни Дурьодхана со своей преступной властью не вечны, а ученики генерала, конечно, еще маленькие для того, чтобы быть точно уверенным в том, что они соответствуют
Бхишма развернул перед Шикханди всякие комплименты насчет того, что генерал, подпуская Дурьодхану к его детям исключительно для раздачи отцовских благословений – ну да тот, вроде, не особо и рвется к ним с воспитательными усилиями, так что вот именно здесь у Шикханди не много работы – возродил надежды Бхишмы на будущего праведного царя на троне Хастинапура, а значит и на выполнение клятвы своему отцу. Бхишма еще немного поговорил о том, что пусть даже, к его большому сожалению, не в их династии появился такой энергичный и талантливый человек, как генерал, - к тому же с такой безупречной репутацией, - но его положительное влияние на будущее рода Куру уже сейчас очевидно. И если бы Юдхиштхира сам хотел уйти в изгнание, то Бхишме, конечно, было бы очень стыдно за него, но он бы стерпел и дальше жил бы нынешними надеждами на прекрасных учеников Шикханди. Но только Бхишма еще ведь пообещал царице Сатьявати, что Хастинапуром будут править ее потомки, и среди них она выбрала Юдхиштхиру; пока тот правил Индрапрастхой – исконной хастинапурской землей, – Бхишма еще мог считать свое обещание ей более-менее выполненным, но если Юдхиштхиру сейчас выпихнуть в изгнание фактически против его воли, то это будет точно нарушением слова.
Шикханди опять вернулся к тому, что Юдхиштхира фактически уже выпихнул себя в изгнание, когда поставил себя на игре в кости – и не хочет Шикханди после такого ему служить, а уж тем более воевать за него против своей армии, бросив своих учеников!
Короче, так Бхишме и не удалось склонить Шикханди к тому, о чем генерал просил его больше пятнадцати лет назад в 121-й серии. Его это очень расстроило, и он решил с утра поговорить на эту тему еще и с мамой. Как Дурьодхана не общался с Баларамой, так и Бхишма тоже не вызывал Гангу из речки со времен игры в кости – ему было стыдно, что он, связанный своей клятвой служения трону, просто смотрел, обливаясь слезами, на тот беспредел. Но сейчас, когда Шикханди не оправдал надежд Бхишмы на то, что генерал собой и своим успешным успехом обеспечит победу Пандавам, то есть восстановление справедливости, Бхишма почувствовал необходимость обратиться к маме за советом несмотря ни на какое постыдное прошлое и спросить у нее, как же ему поступить в таком случае - позволить случиться этой войне за справедливость или все-таки пытаться предотвратить ее любой ценой.
***
Ганга, выйдя из речки…
…со всех сторон оказала сыну моральную поддержку – за справедливость надо сражаться, а не складывать лапки, поэтому война должна случиться, и даже если пути справедливости не ясны, а преступная власть имеет преимущества в силе и поддерживать приходится именно ее, то всё равно это не повод отчаиваться и не верить в победу Пандавов.
***
В Упаплавью Пандавы вернулись в подавленном настроении и рассказали Кришни, что было у стен Хастинапура. Затем Юдхиштхира сказал, что такая война всебхаратского масштаба, на которой настаивал дедушка и победа в которой теперь является единственной возможностью для них восстановить свои права и по справедливости наказать своих обидчиков – это будет жуть-адхарма не только потому, что придется сражаться против дедушки, но и потому, что и другие их знакомые, друзья и родственники, а еще гуру Дрона, окажутся на стороне Хастинапура и их тоже придется убивать; и если единственный способ не допустить такую жуть-адхарму - это уйти в изгнание, то так и надо сделать, а именно поселиться в их родном лесу.
Сначала Бхима спросил у него – а как же справедливое наказание обидчиков?!
Потом Накула сказал, что хоть они и родились в том лесу, но отец никогда не хотел, чтобы Юдхиштхира провел свою жизнь в лесу, а хотел, чтобы тот правил царством, и, соответственно, воспитывал его как будущего праведного царя, который не бросит свое царство – и жить в том лесу вместо борьбы за восстановление своих прав будет неуважением к памяти отца.
Арджуна и Сахадева молча настраивались на родной лес.
Юдхиштхира еще раз сказал, что убивать друзей и родственников это жуть-адхарма, и Арджуна сам же сказал у ворот Хастинапура, что ни при каких обстоятельствах не будет стрелять в дедушку – так кто будет с ним сражаться?!
Бхима и Накула притихли и тоже стали настраиваться на родной лес.
Кришни на это посмотрела и выступила с тем, что на их стороне правда, потому что они выполнили все условия договора, но если Пандавы сомневаются даже после того, как Бхишма сам им сказал, что надо начинать войну, и дал благословения на победу, в том числе и над ним, то дальше жевать сопли действительно можно и шляясь по лесам, а она хочет вернуть себе Индрапрастху и вымыть волосы в крови Духшасаны, – поэтому им всем скатертью дорога в родной лес, а ей сейчас нужна война и победа, и она поедет в Двараку к Кришне – потому что Кришна тоже на их стороне, а там, где Кришна, там победа.
К Арджуне от этих слов мгновенно вернулись его воинственные настроения, и он сказал, что Кришни, как и дедушка, всё правильно говорит: мир насилия надо разрушать до основания, и какие могут быть сомнения, если на их стороне Кришна, поэтому никаких родных лесов – только
Кришни посмотрела на него взглядом, полным любви и обожания, и сказала, что ок – они поедут вдвоем. Но Арджуна возразил, что это будет нецелесообразно – его одного там будет достаточно, а Кришни лучше остаться с братьями, чтобы договариваться с остальными их союзниками, и потом, определившись с датой, послать в Хастинапур письмо с объявлением войны!
@темы: Карна, Шикханди-АУ, Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
воскресенье, 24 июля 2022
Сюрприз и несбывшиеся надежды
К общей радости Кришни и Арджуны его братья вместе с войском Матсьи вернулись в Упаплавью даже раньше самых оптимистичных прогнозов – как мы знаем, Хастинапур «одолжил» Тригартхе какие-то части своей армии только на один день, а на следующий Сушарма предложил Вирате переговоры, причем, когда Вирата в качестве одного из аргументов в свою пользу представил своему соседу по царству четырех Пандавов, готовых воевать на его стороне, тому пришлось быть поосторожнее в своем блефе. В итоге войско Вираты возвращалось в Упаплавью с успехом, а Сушарме понадобилось приложить куда больше усилий, чем он планировал, для того, чтобы скормить своему народу результаты произошедшего сражения и этих переговоров как великую победу тригартхских армии и дипломатии
***
Еще тогда, когда Пандавы и представить не могли, что утро, в которое они наконец-то проснутся с возможностью больше не прятаться за легендами и благословением Ямы и смогут открыто быть самими собой, наступит для братьев Арджуны не в Упаплавье, а в военном лагере на границе с Тригартхой, они решили приготовить для Кришни сюрприз - а именно в то знаковое утро всем вместе подарить ей царские украшения и одежду. Кто именно подал такую идею, осталось неизвестным, но понятно, что осуществилась она благодаря Юдхиштхире, а конкретные вещи выбирал Арджуна как самый большой среди них специалист по женским нарядам. Однако из-за случившегося военного форс-мажора Пандавы смогли подарить Кришни эти подарки только тогда, когда братья Арджуны снова оказались в Упаплавье.
Со времен 163-й серии, когда Кришни довольно резко им сказала, что как-то ей неинтересно считать их своими мужьями, и им, соответственно, пришлось отложить свои надежды на этот счет на неопределенное будущее, настроения изменились – и братья Арджуны были уверены, что сейчас они встретят ее со всеми атрибутами замужней женщины, а в ее брачной короне будут все пять камней Кришны. Но в этом отношении их ждало разочарование, и они, увидев Кришни, сразу скисли - даже несмотря на ту радость, с которой она их встретила, и на все ее любящие взгляды, оптимистичные улыбки и теплые слова, в том числе о том, как ей приятно снова видеть их с их собственным внешним видом, и какой молодец Юдхиштхира, что решил идти на эту войну, а не в новое изгнание.
Приготовленные подарки они вручали ей вот с такими расстроенными физиономиями.
Оказавшись во дворце, они сразу бросились со своим сюрпризом к Кришни, даже не переодеваясь – и так мы смогли увидеть основной каст в той «рабочей» одежде, которую носили актеры, изображающие благословленных Ямой братьев Арджуны.
Юдхиштхира хоть и стал говорить, так сказать, за здравие – что, во-первых, благодаря успешности этой военной кампании для Матсьи Вирата нисколько не в претензиях к ним за то, что она вообще случилась; во-вторых и в-главных, царь очень признателен за свершившееся у него в этом году экономическое чудо, поэтому они все не только могут жить у него во дворце, сколько нужно, в качестве гостей, но он еще и гарантирует им всяческую политическую поддержку – однако все эти прекрасные известия прозвучали из его уст крайне уныло.
А когда Кришни, услышав это, повторно сказала уже именно Юдхиштхире, какой он молодец, что отказался от варианта идти в новое изгнание, и еще восхищенно добавила, что на пути своей истинной дхармы всё складывается наилучшим образом – и, кстати, он и дальше может называть ее Малини, раз это имя ему так понравилось, он на это среагировал явно неожиданно для Кришни - фигурально побил себя в грудь насчет возврата ей ее Индрапрастхи.
Бхима дополнил, что теперь ему ничего не мешает в самое ближайшее время убить всех братьев-Кауравов.
Накула поддержал его в том смысле, что и вправду надо всё это порешать в самое ближайшее время и закрыть уже этот вопрос навсегда.
Сахадева промолчал - впервые в жизни он чувствовал себя обманутым своей интуицией.
Но сама идея с сюрпризом попала в точку, и Кришни была очень довольна подаркам, горячо поблагодарила Пандавов и за эти дорогие красивые вещи, и за внимание к ней, а также сказала, что сейчас же хочет это всё примерить, чтобы они сами увидели, как оно ей подошло – и, светясь от счастья, ушла переодеваться.
То, что с сюрпризом они угадали, как-то не сильно утешило братьев Арджуны.
Арджуна про несбывшиеся надежды братьев ничего не знал, поэтому он совсем не понял, почему их лица не соответствуют тем отличным новостям, которые они привезли из похода,...
...тем более что их сюрприз Кришни сейчас восприняла на «ура», чему сам Арджуна был очень рад. Он, к сожалению, ничего настолько хорошего со своей стороны сообщить не мог, а рассказал, как есть и со всеми подробностями о том, что было в последний вечер срока их изгнания: как Дурьодхана сказал, что Хастинапур не признает, что они выполнили условия договора – хотя они выполнили! – и как дедушка не дал тогда свершиться справедливому возмездию в отношении кузена и Карны. Впрочем, Арджуна был по-прежнему воинственно настроен,...
...и, рассказав про обещание Бхишмы не останавливать внука, если дело дойдет до войны, он добавил, что, поскольку правда на их стороне, то и дедушка точно будет на их стороне, а не на стороне кузенов.
Зашедшая Кришни услышала это и сказала, что она бы не раскатывала губу на военную поддержку Бхишмы, потому что, как им всем хорошо известно, для него верность клятвам дороже всего на свете – и как-то сомнительно, чтобы он отказался от служения Хастинапуру ради внуков, пусть даже правда на их стороне.
Это добавило Пандавам уныния, потому что Кришни была права.
Заметив это, Кришни решила сменить тему и стала обращать их внимание на то, как чудесно подошли ей их отличные подарки, и снова благодарить Пандавов за них. Арджуна при этом получил от нее в свою сторону много особых взглядов, полных любви и обожания, поскольку она догадывалась, кто именно из братьев выбирал для этого сюрприза конкретные вещи, которые ей все очень понравились – и в ответ на эти взгляды он, конечно, улыбался ей, потому что ему действительно было приятно, что он везде угадал.
В общем, у нее получилось отвлечь Пандавов от проблемного вопроса, на чьей же стороне будет дедушка в случае войны с Хастинапуром, и они в разных вариантах сказали ей, что ее божественная красота делает шикарным любой ее наряд - но всё равно братья Арджуны там страдали от несбывшихся надежд.
***
В Хастинапуре Кауравы провели семейный совет, где кроме вернувшихся из Матсьи Бхишмы, Дурьодханы и Шакуни были еще Дхритараштра и Видура.
Дурьодхана объявил отцу, что всё прошло более-менее как планировали – они узнали Арджуну в последний день изгнания, так что в ближайшие 13 лет Индрапрастха будет в составе империи. Бхишма возразил, что как раз до окончания дня они не смогли узнать Арджуну – хоть он и был прямо перед ними, - потому что такое благословение Пандавы получили от Ямы, а узнал его Дурьодхана именно тогда, когда день закончился и срок изгнания истек. Дурьодхана на это ответил, что он не слышал, как и чем Пандавов благословлял Яма, но если бы день действительно закончился, то есть наступила ночь, то в темноте никто из них не смог бы узнать Арджуну – но раз они смогли, значит Пандавы не выполнили требования договора по возврату им Индрапрастхи и должны уйти на 13 лет в изгнание на тех же условиях. Бхишма, обращаясь в большей степени к Дхритараштре, сказал, что очень не рекомендует с этим шутить - особенно он не рекомендует шутить с богом Справедливости, а Арджуна у стен Упаплавьи был готов убить Дурьодхану, и если сейчас потребовать от Пандавов отправиться еще на 13 лет в изгнание вместо возврата им Индрапрастхи, то они отправятся не в изгнание, а сюда с
Дхритараштра вообще-то в 159-й серии обещал Гандхари, что через 13 лет он поступит приблизительно так, как сейчас настойчиво требовал Бхишма, однако он хорошо слышал предистеричные нотки в голосе сына, поэтому он, не дожидаясь, пока Дурьодхана заявит, что отец вечно задвигает его интересы, сказал свое решение: бремя доказательства того, что Пандавы выполнили условия договора, лежит на них, и если они не смогли убедительно выполнить эти условия, то это значит, что они должны - по этому же договору - уйти в новое изгнание; если же они заявятся сюда хоть с требованием вернуть себе Индрапрастху, хоть с войной, хоть с еще какими-то претензиями, то им нужно так и сказать, что у них нет сейчас на это прав и пусть приходят через 13 лет.
***
Вирата действительно был очень благодарен Юдхиштхире за свершившееся в его царстве экономическое чудо – и мы увидели, как на дворцовом празднике по случаю успешного возвращения войска Матсьи с войны царь всем представил Пандавов и Кришни как своих дорогих гостей.
К этому мероприятию все Пандавы уже окончательно привели себя в статусный вид,…
…а Кришни в дополнение к тем дорогим украшениям и одежде, которые они ей подарили в начале серии, еще и загламурилась до полной потери естественного человеческого облика.
Пришедшему Арджуне...
...была особенно рада молодежь.
Уттар решил, что раз самый лучший лучник Бхараты будет гостить у них неопределенный срок, то нужно воспользоваться этой возможностью перенять у него те знания, навыки и умения, которые позволяют ему смело смотреть в глаза противнику.
Уттаре и раньше нравился Бриханнала - главным образом за то, что в его уроках танцев все-таки бывало кое-что интересное, а еще за то, что он умел играть на всем подряд и мог не только в унылую классику, но и в нормальную музыку, да и вообще за широту взглядов. Узнав, что на самом деле это был великий воин Арджуна, который самый лучший лучник Бхараты, под прикрытием - о чем Уттара за всё время общения с учителем ни секунды не могла заподозрить, она прониклась к нему уже не только симпатией, но также респектом, интересом и даже восхищением – и была очень довольна, что он будет гостить у них неопределенный срок.
Вирата еще раз во всеуслышание выразил Юдхиштхире свою огромную признательность за то, что тот в кратчайшие сроки привел его царство из стабильности в упадке к процветанию. Подтвердил он также и то, что за такие неоценимые заслуги перед Матсьей и плодотворную деятельность на ее благо...
...он готов оказывать Юдхиштхире и его семье всяческую поддержку на государственном уровне – в том числе и военную. Юдхиштхира в свою очередь еще раз поблагодарил царя за тот прекрасный год, который он провел на службе Вирате и его замечательному царству,...
По лицу Сахадевы на заднем плане можно предположить, что ему этот год не показался таким уж прекрасным.
...и за нынешнюю помощь, однако от военной поддержки категорически отказался – мол, Матсья и так получила из-за них недавний конфликт с Тригартхой, за что он снова хочет извиниться перед царем; а с Хастинапуром у них не политические проблемы, а чисто семейные, поэтому ни одно бхаратское царство не должно от этих проблем пострадать, и решать Пандавы их будут на личном уровне.
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
четверг, 21 июля 2022
Дурьодхана отказывается от поединка
В лесу Арджуна быстро вытащил Гандиву из тайника. На недоуменные вопросы принца, почему Бриханнала привез его в лес, а не в город, и почему у него вдруг появились усы и борода, он ответил - уже своим обычным мужским голосом, но который Уттар, понятное дело, слышал впервые, - что на самом деле он тот великий воин Арджуна, который лучший лучник Бхараты, и сейчас у принца есть уникальная возможность в качестве его колесничего увидеть интересный поединок, где Дурьодхана получит по заслугам.
Уттара всё равно смущала одежда Арджуны, и он стал спрашивать, как это великий воин дошел до такой жизни, что стал носить женское, и неужели он поедет сражаться в таком виде. Арджуна ответил
***
После того, как Арджуна скрылся из виду, Дурьодхана еще немного порадовался своей удаче, а потом сказал, что дело сделано и можно расходиться – то есть поворачивать назад в Хастинапур. Но сильно далеко повернуть не успели, потому что их накрыло звуковой волной от Гандивы.
Вскоре к ним подъехал и сам Арджуна – точнее, его подвез Уттар, который теперь правил их колесницей.
Арджуна первым делом выпустил из Гандивы стрелу, которая оказалась перед колесницей Бхишмы в качестве приветствия дедушке.
Бхишма улыбнулся и благословил Арджуну древнебхаратским стандартом – долгой жизнью.
Потом Арджуна крикнул Дурьодхане, что бросает ему вызов и сейчас кузен получит по справедливости за всё, что было на игре в кости – как Арджуна тогда и обещал.
Дурьодхана сказал, что Арджуна не может никому бросать никаких вызовов, а должен вместе со своими братьями и Кришни уйти в новое изгнание на 13 лет на тех же условиях, потому что Дурьодхана его узнал.
Арджуна ответил, что Дурьодхана потому и узнал его, что срок изгнания закончился - до этого по благословению Ямы это было невозможно, и уж кто-кто, а бог Справедливости точно не мог ошибиться в таком вопросе ни на секунду.
Дурьодхана сказал, что не знает ни о каких благословениях, но если он смог узнать Арджуну, значит, было достаточно светло, то есть день еще не закончился – поэтому если он и примет вызов кого-то из Пандавов, то не раньше, чем через 13 лет, при условии, что в новом изгнании они выполнят требования договора по возврату им права на полноценную общественную жизнь.
Арджуна заявил, что они уже выполнили все условия договора, но если Дурьодхана боится сражения с ним и таким образом хочет избежать справедливого возмездия за игру в кости, то ничего у него не выйдет – Арджуна его сейчас просто убьет.
Дурьодхана еще раз сказал, что он, разумеется, не будет принимать вызов, который Арджуна не имеет права бросать – а если тот нападет на него, то он отдаст приказ своей армии защитить его.
На это Арджуна уже ничего не ответил, а просто зарядил свою Гандиву волшебной стрелой и выпустил ее в Дурьодхану.
Но в этот момент вступили в силу законы масскина – и на горизонте нарисовался скачущий изо всех лошадиных сил коней своей колесницы Карна.
Дурьодхана его увидел и даже не стал отдавать никаких приказов о своей защите, потому что Карна прямо на ходу колесницы по собственной инициативе сбил выпущенную Арджуной волшебную стрелу своей.
Подъехавший Карна подумал, что у Дурьодханы и Арджуны уже дошло дело до поединка, и стал просить товарища позволить сразиться с Арджуной именно ему - чтобы доказать, что тот незаслуженно носит звание самого лучшего лучника Бхараты!
Как видим, Карна особо не постарел за 13 лет.
Арджуна крикнул, что ему всё равно, в каком порядке отправлять их на тот свет - за то, что было на игре в кости, туда всё равно в самое ближайшее время пойдут оба. Тут же Арджуна стрелой из Гандивы поджег колесницу Карны,...
...а сам спрыгнул со своей, сказав перед этим Уттару, чтобы тот немедленно возвращался в город – если вмешался Карна, то вот от такого поединка принцу лучше отойти подальше. Уттар не заставил себя просить дважды и быстро укатил в сторону городских ворот.
Карна тем временем тоже выпрыгнул из своей горящей колесницы.
Арджуна послал в него еще миллион стрел одновременно,...
...но тот даже не стал оказывать им никакого активного противодействия – они и так все сломались об его как всегда вовремя проявившийся золотой экзоскелет.
После этого Карна захотел ответить на такую мощную атаку Арджуны и тоже стал заряжать свой лук чем-то волшебным, но его остановил Дурьодхана. Он объяснил товарищу, что Арджуна нарушил условие договора и ни о каких вызовах и поединках с ним в ближайшие 13 лет не может быть и речи, но поскольку он упирается и не хочет это признавать, а еще угрожает Дурьодхане нападением, то заслужил наказание; и Дурьодхана приказывает Карне наказать Арджуну – без всяких лучных понтов сейчас жахнуть по нему каким-то божественным оружием из тех, которыми владеет Карна, чтобы сразу решить этот вопрос раз и навсегда.
Карна стал заряжать свой лук соответствующей мантрой.
Арджуна, видя такое дело, разумеется, тоже стал читать какую-то ответную мантру,...
...однако чья мантра оказалась забористей,...
...мы так и не узнали – со своим луком влез еще и Бхишма. Получилась такая картина.
Бхишма создал вот этот белый шар по центру, который не давал встретиться лучным волшебствам Карны и Арджуны.
Сначала возмутился Арджуна – мол, зачем дедушка останавливает его от справедливого возмездия их обидчикам. Карна тоже возмутился, но в смысле, что же это Бхишма не верит, что Арджуна может справиться без его помощи?!
Шакуни и Дурьодхана тоже по очереди наехали на Бхишму за то, что тот вмешивается, чтобы защитить Арджуну от справедливого наказания за попытку нападения.
Бхишма сказал Дурьодхане, что это он на самом деле ему помогает, а не Арджуне, который иначе убьет тут сейчас и его, и Карну.
Карна тут же сказал, что ему в данном случае не нужна никакая помощь и защита, потому что он превосходит Арджуну в лучном мастерстве – но если Бхишма так уверен в Арджуне, так пусть уберет свой шар и не мешает их поединку!
Бхишма очень грозно наехал на Карну, что, мол, для того это всё про почесать комплексы и померяться тщеславием, в то время как для Бхишмы это личная трагедия, что его внуки готовы убивать друг друга.
Потом он обратился к Арджуне и попросил его отказаться от сражения - и так избавить дедушку от такого невыносимого для него зрелища.
Арджуна ужасно расстроился, что Бхишма не дает свершиться справедливому возмездию, и еще повозмущался по этому поводу, но тот всё так же настойчиво потребовал от внука исполнить его просьбу и прекратить этот бой – и Арджуна остановил Гандиву. Остановил свой лук и Карна, после чего Бхишма убрал волшебный шар.
Арджуна обратился к Бхишме и сказал, что сегодня он послушался дедушку, но справедливое возмездие всё же должно свершиться, и пусть Бхишма ему пообещает, что если дело дойдет до войны, то он больше не будет его останавливать. Бхишма ничего на это не сказал, а только неохотно кивнул головой в знак согласия.
Тут подал голос Дурьодхана - мол, какая война, если Арджуна и остальные по условиям договора должны уйти в новое изгнание?!
Арджуна ответил, что Дурьодхана сам увидит, какая
На этом дело пока и окончилось – Арджуна со своей Гандивой потопал назад в город, а войско Бхишмы таки повернуло на Хастинапур.
***
Разумеется, город встретил Арджуну как героя, благодаря которому вражеское войско отказалось от нападения.
Рассказав всё Кришни, которая, само собой, была уже при своей собственной божественной красоте, возмущенный и воинственно настроенный Арджуна сделал вывод, что Кришна был совершенно прав, когда говорил, что всякими полумерами не обойтись, а мир насилия придется разрушать до основания - ну да 12 лет изгнания не прошли для него даром, и у него в колчане имеется достаточно ядерных
Наутро Арджуна показался ей уже в мужской одежде, без усов-бороды и всяких следов макияжа, а только с тилакой Лунной династии - и с той же решимостью разрушить мир насилия до основания, объявив Хастинапуру
У Кришни вместо невразумительной тилаки Малини было нарисовано на лбу пламя царского рода Панчала, и, увидев Арджуну, она окончательно раздумала делать то, что уже какое-то время планировала сделать в то утро, когда они наконец-то проснутся с возможностью больше не прятаться за легендами и благословением Ямы и смогут открыто быть самими собой - не стала просить его вставить пять камней Кришны в ее брачную корону.
@темы: Карна, Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
вторник, 19 июля 2022
«»
Последний закат Бриханналы
Наступил тот день, когда все способные держать оружие мужчины Упаплавьи под предводительством самого Вираты покинули ее и отправились защищать границу Матсьи с Тригартхой. Оставшиеся жители провожали собравшееся войско, поднявшись на городскую стену. Были там, конечно, и Кришни с Арджуной, который был жутко расстроен тем, что Юдхиштхира не разрешил ему пойти на войну вместе со всеми, и Гандива так и пролежит в тайнике в одиночестве, в то время как его братья будут сражаться, а самое главное, сразу по окончании срока изгнания бросят вызов псевдо-родне – без него!
***
Но, как мы понимаем, всё получилось совершенно по-другому. Братья Арджуны, подойдя к месту предполагаемых боевых действий, узнали, что ни Дурьодханы, ни кого-либо еще из кузенов в войсках противника нет – всеми частями, в том числе и хастинапурскими, командуют офицеры Тригартхи. Сам Дурьодхана в этот момент был в составе того войска, о котором в Матсьи ничего не знали и которое под командованием Бхишмы направлялось к оставшейся без защитников Упаплавье. Там же был, конечно, и Шакуни, а еще не имеющий никакой сюжетной значимости Духшасана.
Бхишма не зря настаивал на личном командовании - он надеялся, что хотя бы здесь он сможет помочь Пандавам не только в мыслях и на словах, но и на деле, то есть потянет время, и его войско окажется у городских стен Упаплавьи уже после окончания срока изгнания внуков. Однако Дурьодхана и Шакуни прекрасно фиксировали эти вот «вынужденные» задержки и постоянно напоминали Бхишме о том, что он дал клятву действовать строго в интересах Хастинапура, и то, что сейчас происходит, называется государственной изменой. И хоть из-за этого у него не получилось осуществить свои благие намерения в отношении Пандавов на все сто процентов, тем не менее, к Упаплавье его войско...
...подошло же практически к концу дня.
Чуда не произошло – Карна не успел туда доскакать и на том подъезде к городу, где было договорено, их не ждал.
В Упаплавье в это время, конечно, зафиксировали, что к городской стене подходит хастинапурское войско, и там началась паника. Арджуна сказал Кришни, что теперь он просто обязан защитить город,...
...на что она ему ответила, что если он один выйдет сейчас к псевдо-родне – пусть даже не с Гандивой, а с каким-то другим оружием, то и в женском образе его точно узнают, а ведь до окончания срока изгнания осталось всего ничего!
Арджуна согласился, что надо идти другим путем – к царице Судешне, но для начала всё-таки наштукатуриться так, чтобы его и Юдхиштхира не узнал.
***
Под стенами Упаплавьи Бхишма еще немного потянул время – говоря о том, что как-то не заметно, чтобы город защищали воины, а с мирным населением он не воюет. Дурьодхана, уже в предистеричном состоянии от того, что время практически совсем вышло, сказал, что там есть воины – Пандавы, так что Бхишма должен немедленно протрубить в раковину, призвав их таким образом либо к обороне, либо к переговорам. Тот медленно повернул голову на запад, поизучал линию горизонта, а потом никуда не спеша и не торопясь вытащил свою раковину и протрубил в нее...
...долго и от души.
Звук раковины Бхишмы Арджуна, накрашенный практически до полной неузнаваемости и одетый в максимально закрытую женскую одежду, услышал уже в комнате Судешны, где она была со своими детьми. Она тоже была в панике...
...и, собственно, не видела других вариантов, кроме как сдать Упаплавью; с другой стороны, она прекрасно знала, что даже так мирной сдачи всё равно не получится, потому что без выдачи Пандавов хастинапурцы угрожали всяким беспределом в городе – в первую очередь убить ее детей, а никого выдать она, понятное дело, не могла.
Арджуна убеждал царицу, что в таком катастрофическом положении защищать город это долг принца, несмотря на его юный возраст, поэтому выехать из города к хастинапурскому войску должен именно Уттар, а он предлагает царице быть колесничим принца. Уттар сразу поддержал эту идею в той части, что он уже достаточно взрослый и готов сражаться с хастинапурским войском за их царство и мама не должна его останавливать от исполнения своего долга принца и воина, но что касается Бриханналы в качества колесничего, то тут принц сказал фу – войско противника, как только увидит, что его колесницей правит евнух в женской одежде, сразу поднимет его на смех. Судешна тоже не прониклась идеей, сказав Арджуне, что Уттару еще не полагается воевать по возрасту – да он и не справится с таким войском, а кроме того сам Бриханнала ничего не смыслит в военном деле, чтобы вести боевую колесницу и как-то помочь принцу. Тут вмешалась присутствующая там же Кришни и сказала, что ведь никто из них никогда не интересовался прошлым Бриханналы – а он, между прочим, до того как выбрал танцы в качестве своего профессионального пути, учился воинскому искусству и участвовал в сражениях, поэтому ему точно можно доверить управление боевой колесницей. Арджуна на это покивал головой и сказал Судешне, что делать всё равно что-то надо и кто-то должен выехать к хастинапурскому войску по крайней мере на переговоры – и он уверяет царицу, что в случае необходимости он сможет увезти оттуда принца в целости и сохранности, а при совсем уж аварийной ситуации - закроет его собой. Судешна согласилась - хоть и неохотно, конечно, - и благословила сына.
***
Дурьодхана посмотрел на солнце...
...и перешел уже в истеричное состояние. Он сказал, что пора войскам входить в город, но Бхишма попросил не учить его воевать – еще не прошло достаточно времени, которое по военной этике дается противнику, чтобы объявить о своем решении об обороне или переговорах. Тогда Дурьодхана наехал на Шакуни - мол, в очередной раз дядин хитрый план провалился!
Вдруг они увидели, что из города выехала колесница,...
...и Шакуни радостно взвизгнул, что вот оно и сработало – под угрозой беспредела в городе праведность Пандавов не позволяет им дальше там отсиживаться.
Бхишма запереживал.
Но когда колесница подъехала, то все увидели, что Пандавов там нет, а только принц-подросток, чьей колесницей управляет какая-то женщина.
В данном случае женщина-колесничий даже никого особо не удивила, поскольку это подтверждало то, что и предполагали – все мужчины Упаплавьи, от которых на войне могла быть хоть какая-то польза, ушли с армией Матсьи.
У Бхишмы отлегло, и после взгляда на запад…
…снова появилась надежда, что еще не всё потеряно.
Дурьодхана сначала даже похвалил Уттара за смелость, но сказал, что если Пандавы сейчас не выйдут, то принц будет убит. Тот, оказавшись один перед войском, растерял весь тот боевой пыл, который был у него во дворце, когда он уговаривал маму пустить его воевать – и, прямо скажем, струсил. Он спросил у Арджуны, как же быть, и получил ответ, что надо действовать согласно долгу кшатрия – то есть бросить вызов и сражаться. Уттар дрожащими руками стал прицеливаться из лука,...
...чтобы выстрелом показать противникам свое решение не отступать, а принять бой. Арджуна, глядя на это, не смог удержаться, чтобы не поправить его лук,...
...но это не помогло – выпущенная стрела полетела криво, и в итоге брошенный вызов выглядел очень жалко. Дурьодхана посмеялся над этим...
...и сказал, чтобы Бхишма давал команду войску войти в город. Тот медленно повернул голову на запад, поизучал линию горизонта, а потом указал на колесницу и ответил, что, мол, за кого внук его принимает – он не сражается с женщинами и детьми.
Тогда Дурьодхана крикнул Уттару – если принц сейчас не уйдет с дороги, то он его убьет.
Уттар струсил окончательно и сказал Арджуне, чтобы тот вез его назад в город.
Арджуна тоже постоянно поглядывал на запад, выжидая того момента, когда он сможет метнуться в лес за Гандивой и обратно без риска для города и для себя – а потом бросить вызов Дурьодхане, чтобы наконец-то по справедливости наказать его за то, что происходило на игре в кости!
Однако Арджуне всё казалось, что еще рано, и он сказал Уттару, что так дела не делаются – тру-кшатрии не бегут с поля боя, а смело смотрят в глаза противнику. Тогда Уттар стал возмущаться, что если у них в городе Пандавы, которые не просто какие-то рядовые кшатрии, а великие воины, то почему же они прячутся, а не выходят на его защиту?!
В этот момент солнечный диск оказался полностью за горизонтом.
У Арджуны в тот же миг появились такие же усы и борода, как были на рассвете год назад. И тут уже никакое волшебство макияжа не смогло ввести в заблуждение сразу заметивших это хастинапурцев – все поняли, что это Арджуна, и Дурьодхана немедленно громко крикнул ему, что узнал его, а значит, по условиям договора, Пандавы снова должны уйти в изгнание на 13 лет.
Арджуна, ощутивший, что благословение Ямы прошло – а значит, срок изгнания точно закончился, сразу повернул колесницу в сторону леса и погнал туда на максимальной скорости за Гандивой под ликующие возгласы кузенов и Шакуни.
Последний закат Бриханналы
Наступил тот день, когда все способные держать оружие мужчины Упаплавьи под предводительством самого Вираты покинули ее и отправились защищать границу Матсьи с Тригартхой. Оставшиеся жители провожали собравшееся войско, поднявшись на городскую стену. Были там, конечно, и Кришни с Арджуной, который был жутко расстроен тем, что Юдхиштхира не разрешил ему пойти на войну вместе со всеми, и Гандива так и пролежит в тайнике в одиночестве, в то время как его братья будут сражаться, а самое главное, сразу по окончании срока изгнания бросят вызов псевдо-родне – без него!
***
Но, как мы понимаем, всё получилось совершенно по-другому. Братья Арджуны, подойдя к месту предполагаемых боевых действий, узнали, что ни Дурьодханы, ни кого-либо еще из кузенов в войсках противника нет – всеми частями, в том числе и хастинапурскими, командуют офицеры Тригартхи. Сам Дурьодхана в этот момент был в составе того войска, о котором в Матсьи ничего не знали и которое под командованием Бхишмы направлялось к оставшейся без защитников Упаплавье. Там же был, конечно, и Шакуни, а еще не имеющий никакой сюжетной значимости Духшасана.
Бхишма не зря настаивал на личном командовании - он надеялся, что хотя бы здесь он сможет помочь Пандавам не только в мыслях и на словах, но и на деле, то есть потянет время, и его войско окажется у городских стен Упаплавьи уже после окончания срока изгнания внуков. Однако Дурьодхана и Шакуни прекрасно фиксировали эти вот «вынужденные» задержки и постоянно напоминали Бхишме о том, что он дал клятву действовать строго в интересах Хастинапура, и то, что сейчас происходит, называется государственной изменой. И хоть из-за этого у него не получилось осуществить свои благие намерения в отношении Пандавов на все сто процентов, тем не менее, к Упаплавье его войско...
...подошло же практически к концу дня.
Чуда не произошло – Карна не успел туда доскакать и на том подъезде к городу, где было договорено, их не ждал.
В Упаплавье в это время, конечно, зафиксировали, что к городской стене подходит хастинапурское войско, и там началась паника. Арджуна сказал Кришни, что теперь он просто обязан защитить город,...
...на что она ему ответила, что если он один выйдет сейчас к псевдо-родне – пусть даже не с Гандивой, а с каким-то другим оружием, то и в женском образе его точно узнают, а ведь до окончания срока изгнания осталось всего ничего!
Арджуна согласился, что надо идти другим путем – к царице Судешне, но для начала всё-таки наштукатуриться так, чтобы его и Юдхиштхира не узнал.
***
Под стенами Упаплавьи Бхишма еще немного потянул время – говоря о том, что как-то не заметно, чтобы город защищали воины, а с мирным населением он не воюет. Дурьодхана, уже в предистеричном состоянии от того, что время практически совсем вышло, сказал, что там есть воины – Пандавы, так что Бхишма должен немедленно протрубить в раковину, призвав их таким образом либо к обороне, либо к переговорам. Тот медленно повернул голову на запад, поизучал линию горизонта, а потом никуда не спеша и не торопясь вытащил свою раковину и протрубил в нее...
...долго и от души.
Звук раковины Бхишмы Арджуна, накрашенный практически до полной неузнаваемости и одетый в максимально закрытую женскую одежду, услышал уже в комнате Судешны, где она была со своими детьми. Она тоже была в панике...
...и, собственно, не видела других вариантов, кроме как сдать Упаплавью; с другой стороны, она прекрасно знала, что даже так мирной сдачи всё равно не получится, потому что без выдачи Пандавов хастинапурцы угрожали всяким беспределом в городе – в первую очередь убить ее детей, а никого выдать она, понятное дело, не могла.
Арджуна убеждал царицу, что в таком катастрофическом положении защищать город это долг принца, несмотря на его юный возраст, поэтому выехать из города к хастинапурскому войску должен именно Уттар, а он предлагает царице быть колесничим принца. Уттар сразу поддержал эту идею в той части, что он уже достаточно взрослый и готов сражаться с хастинапурским войском за их царство и мама не должна его останавливать от исполнения своего долга принца и воина, но что касается Бриханналы в качества колесничего, то тут принц сказал фу – войско противника, как только увидит, что его колесницей правит евнух в женской одежде, сразу поднимет его на смех. Судешна тоже не прониклась идеей, сказав Арджуне, что Уттару еще не полагается воевать по возрасту – да он и не справится с таким войском, а кроме того сам Бриханнала ничего не смыслит в военном деле, чтобы вести боевую колесницу и как-то помочь принцу. Тут вмешалась присутствующая там же Кришни и сказала, что ведь никто из них никогда не интересовался прошлым Бриханналы – а он, между прочим, до того как выбрал танцы в качестве своего профессионального пути, учился воинскому искусству и участвовал в сражениях, поэтому ему точно можно доверить управление боевой колесницей. Арджуна на это покивал головой и сказал Судешне, что делать всё равно что-то надо и кто-то должен выехать к хастинапурскому войску по крайней мере на переговоры – и он уверяет царицу, что в случае необходимости он сможет увезти оттуда принца в целости и сохранности, а при совсем уж аварийной ситуации - закроет его собой. Судешна согласилась - хоть и неохотно, конечно, - и благословила сына.
***
Дурьодхана посмотрел на солнце...
...и перешел уже в истеричное состояние. Он сказал, что пора войскам входить в город, но Бхишма попросил не учить его воевать – еще не прошло достаточно времени, которое по военной этике дается противнику, чтобы объявить о своем решении об обороне или переговорах. Тогда Дурьодхана наехал на Шакуни - мол, в очередной раз дядин хитрый план провалился!
Вдруг они увидели, что из города выехала колесница,...
...и Шакуни радостно взвизгнул, что вот оно и сработало – под угрозой беспредела в городе праведность Пандавов не позволяет им дальше там отсиживаться.
Бхишма запереживал.
Но когда колесница подъехала, то все увидели, что Пандавов там нет, а только принц-подросток, чьей колесницей управляет какая-то женщина.
В данном случае женщина-колесничий даже никого особо не удивила, поскольку это подтверждало то, что и предполагали – все мужчины Упаплавьи, от которых на войне могла быть хоть какая-то польза, ушли с армией Матсьи.
У Бхишмы отлегло, и после взгляда на запад…
…снова появилась надежда, что еще не всё потеряно.
Дурьодхана сначала даже похвалил Уттара за смелость, но сказал, что если Пандавы сейчас не выйдут, то принц будет убит. Тот, оказавшись один перед войском, растерял весь тот боевой пыл, который был у него во дворце, когда он уговаривал маму пустить его воевать – и, прямо скажем, струсил. Он спросил у Арджуны, как же быть, и получил ответ, что надо действовать согласно долгу кшатрия – то есть бросить вызов и сражаться. Уттар дрожащими руками стал прицеливаться из лука,...
...чтобы выстрелом показать противникам свое решение не отступать, а принять бой. Арджуна, глядя на это, не смог удержаться, чтобы не поправить его лук,...
...но это не помогло – выпущенная стрела полетела криво, и в итоге брошенный вызов выглядел очень жалко. Дурьодхана посмеялся над этим...
...и сказал, чтобы Бхишма давал команду войску войти в город. Тот медленно повернул голову на запад, поизучал линию горизонта, а потом указал на колесницу и ответил, что, мол, за кого внук его принимает – он не сражается с женщинами и детьми.
Тогда Дурьодхана крикнул Уттару – если принц сейчас не уйдет с дороги, то он его убьет.
Уттар струсил окончательно и сказал Арджуне, чтобы тот вез его назад в город.
Арджуна тоже постоянно поглядывал на запад, выжидая того момента, когда он сможет метнуться в лес за Гандивой и обратно без риска для города и для себя – а потом бросить вызов Дурьодхане, чтобы наконец-то по справедливости наказать его за то, что происходило на игре в кости!
Однако Арджуне всё казалось, что еще рано, и он сказал Уттару, что так дела не делаются – тру-кшатрии не бегут с поля боя, а смело смотрят в глаза противнику. Тогда Уттар стал возмущаться, что если у них в городе Пандавы, которые не просто какие-то рядовые кшатрии, а великие воины, то почему же они прячутся, а не выходят на его защиту?!
В этот момент солнечный диск оказался полностью за горизонтом.
У Арджуны в тот же миг появились такие же усы и борода, как были на рассвете год назад. И тут уже никакое волшебство макияжа не смогло ввести в заблуждение сразу заметивших это хастинапурцев – все поняли, что это Арджуна, и Дурьодхана немедленно громко крикнул ему, что узнал его, а значит, по условиям договора, Пандавы снова должны уйти в изгнание на 13 лет.
Арджуна, ощутивший, что благословение Ямы прошло – а значит, срок изгнания точно закончился, сразу повернул колесницу в сторону леса и погнал туда на максимальной скорости за Гандивой под ликующие возгласы кузенов и Шакуни.
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
воскресенье, 17 июля 2022
Лучшее решение
Царский двор, вернувшийся с рыбалки во дворец, встретил не только Юдхиштхира, но и кто-то из военных Кичаки, которому в данном случае и полагалось вести расследование. Он сообщил, что генерал был ночью убит, а царю стоит сейчас самому увидеть тело и выслушать то немногое, что удалось пока выяснить по этому поводу – и если, по мнению царя, никакие дополнительные следственные действия, связанные с трупом, не нужны, то можно отдавать приказ о проведении кремации; потом этот военный добавил, что
Вирата, как услышал это, сразу побежал
Шакуни пришлось распрощаться с такой желанной ему версией из 165-й серии, что «всё получилось» и в Матсьи Кришни скрывается одна – без Пандавов.
Военный следователь, видя, что у трупа они с царем не наедине, не стал ничего докладывать об обстоятельствах смерти, а просто ждал распоряжений Вираты.
Дурьодхана очень эмоционально обратился к Вирате: мол, что и требовалось доказать – у вас прячутся Пандавы, потому что голыми руками только Бхима мог убить Кичаку, и царь обязан найти убийцу своего главнокомандующего в кратчайшие сроки.
Вирата, кажется, только сейчас понял, что за ним
Дурьодхана, не сбавляя градуса эмоций, заявил, что это очень даже их дело – генерал вчера, когда они беседовали в его кабинете, обещал им помочь с поисками Пандавов, а теперь вот убит явно Бхимой, то есть их информация о том, что Пандавы скрываются в Упаплавье точно подтвердилась, и Вирата должен позволить им участвовать в расследовании.
Военный следователь заинтересовался услышанным, что не укрылось и от Вираты.
Царь ответил, что
Дурьодхана возбудился на максимум и стал орать Вирате, что тот помогает Пандавам и действует им на руку, а значит, является врагом Хастинапура – и если царь немедленно не выдаст ему Пандавов, то очень скоро искать их здесь будет непобедимая армия его империи.
Вирата решил, что останавливать себя в своем изначальном желании послать подальше непрошеных гостей из Хастинапура с их агрессивными требованиями насчет выдачи Пандавов больше не имеет смысла. Он заявил им, что никого не боится и запугать его хастинапурской армией не получится – и если гости сейчас не подчинятся его требованию не мешать необходимым следственным действиям, то ему придется попросить их немедленно покинуть не только это помещение, но и его царство.
Вмешался Шакуни и тоже весьма агрессивно сказал, что Вирата, наверное, не понимает, как всё серьезно – его сосед Сушарма, царь Тригартхи, союзник Хастинапура и по требованию империи готов объявить войну Матсьи хоть завтра, так что пусть царь еще раз хорошо подумает, стоит ли ему рисковать благополучием своего царства ради Пандавов.
Вирата не отступил и сказал, что устал повторять - Пандавов в его царстве нет, а расследование убийства главнокомандующего это внутреннее дело Матсьи, и он не потерпит, чтобы ему угрожали в его же царстве, поэтому хастинапурцы должны сейчас же убраться из его страны.
Дурьодхана в ярости сказал, что не оставит этого просто так - в самом скором времени нападет на Матсью, сравняет ее с землей, все жители умрут страшной смертью, а детей Вираты он вообще убьет у того на глазах.
Вирата ничего не ответил Дурьодхане, а обратился к стоящей у входа страже с приказом проводить хастинапурцев на выход из города.
***
По дороге в Тригартху Дурьодхана чуть успокоился и спросил у дяди, точно ли они правильно сделали, что поругались с Виратой и фактически объявили ему войну, а не остались типа в гостях по-тихому искать Кришни и остальных – ведь теперь совершенно очевидно, что они все где-то там.
Шакуни ответил, что в этот раз
Дурьодхана сказал, что тогда, получается, есть только один возможный выход: война, победа и прочесывание покоренной Матсьи – но времени ведь и правда в обрез, особенно если Сушарма не согласится нападать на своего соседа своими силами сейчас, а только тогда, когда Хастинапур отдаст под его командование какие-то части своей армии, на что надо будет получить разрешение царского совета, где, как дяде прекрасно известно, всё не так просто… Пандавы, кстати, за это время могут из Матсьи вообще убежать…
Шакуни ответил, чтобы племянник всё-таки успокоился – скорее всего, Пандавы таки остались принципиальными в следовании дхарме, а Кичака стал шантажировать своей догадкой Кришни, божественная красота которой им хорошо известна, и Бхима его кокнул именно за шантаж.
Тут Шакуни прочитал племяннику кратенькую лекцию о том, что желание получать удовольствие от алкоголя и женщин не доводит до добра.
Дурьодхана попросил дядю
Шакуни ответил, что даже если Вирата под реальной угрозой войны сам не надумает выдать Пандавов, то всё равно их праведность не позволит им стать причиной таких серьезных проблем у царя, который помогал им весь этот год – и они сами согласятся на новое изгнание.
***
Однако Сушарма ни в какую не соглашался начать войну с Матсьей без гарантированной победоносности, то есть до того, как Хастинапур отдаст под его командование необходимое количество своего войска. Тогда Дурьодхане и Шакуни пришлось в очередной раз пересмотреть свой план. Выходило, что даже при самом оптимистичном варианте – то есть царский совет Хастинапура сразу даст добро на немедленное участие в войне с Виратой – армия сможет подойти к границе Тригартхи с Матсьей и напасть на нее не раньше, чем в последний день изгнания Пандавов, но за этот один день, конечно, сколько бы ни нагнали войска к границе, оно не успеет подойти к Упаплавье, где они прячутся, и начать ее осаду.
Конечным итогом мозгового штурма стало следующее: Сушарма официально объявляет войну Матсьи и сообщает Вирате, что нападет вместе с армией Хастинапура на его царство в последний день изгнания Пандавов. При этом под командование царя Тригартхи нужно отдать хастинапурского войска не столько, сколько обеспечит победоносность войны, а столько, чтобы разведданные показывали Вирате, что он сможет выиграть эту войну, если проведет в своей стране полную мобилизацию. Таким образом, к границе будут стянуты все возможные силы Матсьи, и Упаплавья останется без защитников – кроме спрятавшихся там Пандавов. И тут внезапно под столицей появится Дурьодхана с войском и требованием немедленно выдать Пандавов или город будет разрушен, а все его жители, включая членов царской семьи, убиты - и праведность Пандавов не позволит им дальше прятаться в крепости, а значит, им придется согласиться на новое изгнание.
Самый большой затык был в том, что царский совет Хастинапура практически в полном составе мог не поддержать такую военную операцию, потому что империи ни с какой стороны была не интересна война между Матсьей и Тригартхой дольше, чем этот вот один последний день, когда был еще шанс отправить Пандавов в новое изгнание, а после этого теряла всякий смысл для Хастинапура. Сушарма, подумав, сказал, что его и однодневное сражение устроит – главное, чтобы потерь было немного, а в начале следующего дня он предложит Вирате переговоры, результаты которых он в любом случае сможет скормить своему народу как великую победу тригартхских армии и дипломатии.
***
Перед царским советом Дурьодхана, естественно, получил от дяди указания в случае необходимости истерить перед отцом, как в былые времена, но добиться согласия царского совета на их военный план.
Собственно, на совете Дурьодхана особо и не скрывал, что целью их визита в Упаплавью по дороге к Сушарме было выяснить, не прячутся ли там Пандавы – и они выяснили, что да, прячутся, и Вирата им помогает, поэтому Дхритараштра должен объявить войну Матсьи и одобрить предложенный военный план, который даст возможность отправить Пандавов в новое изгнание. Бхишма и Видура, ожидаемо, стали выступать против, указывая, что война с Матсьей никаким боком не нужна Хастинапуру. Тут влез Шакуни и сказал Бхишме, что тот вообще-то дал клятву всегда действовать в интересах Хастинапура, а еще он, когда насильно сосватал его сестру за Дхритараштру,...
...пообещал его отцу, что Гандхари станет царицей, а ее потомки, соответственно, будут править всей империей, а сейчас вот не выполняет ни того, ни другого и предлагает отдать Пандавам не то что колонию, а самую что ни на есть исконную хастинапурскую землю, когда можно этого избежать.
Бхишме пришлось стерпеть от Шакуни этот очередной камень в свой огород насчет того насильного сватовства Гандхари,...
...но он попытался потянуть время с решением об объявлении Матсьи войны - и Видура, конечно, здесь снова поддержал дядю. Они, дополняя друг друга, по очереди сослались на следующее: предположение о том, что в каком-то царстве кто-то скрывается, никак не может быть разумной причиной для объявления войны этому царству, а реальных причин для нападения на Матсью нет, кроме того, что Вирата невежливо выставил из своей страны представителей царской семьи Хастинапура, которые, кстати, завалили к нему без всякого приглашения или хотя бы предупреждения, что тоже весьма невежливо – а в этом случае по принятой дипломатической процедуре полагается сначала предложить Вирате просто извиниться за инцидент, что и нужно сейчас сделать.
Дурьодхана, как и требовал Шакуни, вспомнил молодость и закатил Дхритараштре истерику – правда, весьма умеренную по сравнению с былыми временами - по поводу того, что дедушка всегда оказывал предпочтение не ему и его братьям, а сыновьям Панду, и теперь из-за своей предвзятости предлагает проглотить то оскорбление, которое ему нанес в Матсьи Вирата, хотя это большой урон для престижа Хастинапура, не говоря уже о том, что дядя прав и это их шанс оставить исконную хастинапурскую землю в составе империи – но опять-опять-опять, когда речь зашла об интересах его сына, отец сомневается! А тут речь уже не только об интересах сына, а о его чести – и отец всё равно сомневается!!!
Этого оказалось достаточно - Дхритараштра объявил Матсьи войну и приказал Бхишме принять к исполнению военный план, предложенный сыном.
Бхишма, правда, еще порыпался, сказав, что для разрешения вопросов чести есть дипломатические процедуры, на которые он раньше указал, поэтому эта война с Матсьей может быть оправдана только как попытка сохранить в составе империи исконную хастинапурскую землю, и никак не может быть оправдана кривой внутренней политикой Сушармы, поэтому за Тригартху армия Хастинапура будет воевать не более одного дня, который последний день изгнания Пандавов; а то войско, которое в этот день должно внезапно осадить Упаплавью и потребовать от города выдачи Пандавов, поведет лично он.
***
После царского совета Шакуни с неудовольствием сказал Дурьодхане, довольному, что всё получилось, как они с дядей хотели - к сожалению, в своем военном плане они упустили из виду кое-что важное: по-хорошему племяннику надо было еще в Тригартхе письмом вызвать сюда из Анги своего дурака Карну, чтобы он тоже присоединился к тому войску, которое будет осаждать Упаплавью, потому что если там прячется Арджуна, то лучное мастерство унтерменша и его экзоскелет могут не просто пригодиться под стенами города, а иметь решающее значение; но поскольку Шакуни никогда не горит желанием слушать его ястребиные глупости о войне и видеть эти страдания от того, как его, бедненького, тут все заставляют нарушать дхарму, то подумал о нем только сейчас, когда уже, прямо скажем, поздно его вызывать; однако пусть племянник все-таки немедленно напишет ему в Чампу, чтобы тот изо всех лошадиных сил своего коня скакал в Упаплавью – а вдруг успеет доскакать туда к последнему дню изгнания Пандавов… хотя вряд ли, конечно…
***
Когда разведданные показали Вирате, какую военную силу пообещал Хастинапур Тригартхе в предстоящей войне, царь сделал именно тот вывод, на который надеялись Шакуни и Дурьодхана в своем военном плане – победа Матсьи возможна, но только в случае полной мобилизации мужского населения царства.
Впервые за время пребывания в Упаплавье Пандавам пришлось собраться в лесу на внеплановую сходку из-за такой критической ситуации.
Юдхиштхира всем сказал приблизительно то, что говорил Кришни в 168-й серии, только без лирического пафоса о том, как он был счастлив в Матсьи, а больше по-деловому – так, как это тогда говорила сама Кришни: убегать или дальше прятаться, пользуясь благословением Ямы, в то время как царство будет из-за них страдать от войны, не честно, и нет никакой другой возможности предотвратить это, как только уйти в новое изгнание – скандал
Конечно, от такого решения все там погрузились в крайнее уныние и сказали более-менее одно и то же – как всё плохо, - но признали, что брат прав, и никакого более правильного выхода из ситуации предложить не могли.
Хотя Бхима тоже был согласен с решением Юдхиштхиры, но он эмоциональнее всего выразил свое уныние на этот счет – мол, 12 лет терпел троллинг и ПТСР крутого тренера из спецназа и его вредную обезьянку в надежде, что после всего этого сразу можно будет убить братьев-Кауравов благодаря полученным у тренера умениям, а теперь, выходит, оно откладывается еще на 13 лет – как вообще возможно вытерпеть такое ожидание?!
Накула печально сказал, что это еще хорошо, если ждать придется только 13 лет – даже с таким суперблагословением Ямы у них не получилось прожить год инкогнито, так что на самом деле они могут так никогда и не вернуть себе право на полноценную общественную жизнь и по справедливости наказать своих обидчиков.
От такого упадочного настроя всех вокруг у тоже приунывшей Кришни включилась ее всегдашняя позитивная программа. Во-первых, она сказала Накуле, что когда они 13 лет назад уходили из Индрапрастхи, они ничего еще не знали о благословении Ямы, так что уже сейчас настраиваться на то, что за следующие 12 лет у них не получится найти какое-то решение на 13-й год, неправильно. Во-вторых, она сказала Бхиме, посмотрев на него взглядом многозначительной благодарности, что она точно знает - он не зря провел 12 лет у крутого тренера и терпел его вредную обезьянку. В-третьих, она сказала уже всем, что и она не зря провела 12 лет в том замечательном санатории – теперь она точно знает, что и в лесу можно жить хорошо и счастливо, что она и собирается делать, вернувшись туда, где – она уверена – все
Тут Юдхиштхира внезапно развернул свое мнение на 180 градусов. Он сказал, что на самом деле есть другое – лучшее! - решение, которое позволит избежать нового изгнания: псевдо-родня уверена, что они прячутся в Упаплавье и Вирата об этом знает, а цель этой войны для Хастинапура – заставить царя признать это, а значит и то, что они нарушили условия договора и не сохранили свое инкогнито, но на самой войне их не ожидают и даже пытаться не будут как-то вычислить; однако они, подчиняясь приказу полной мобилизации, пойдут на войну вместе со всеми, прихватив с собой свое оружие из тайника, которым и будут там сражаться за Матсью. В первый день войны – то есть в последний день их изгнания - они будут честно выполнять приказы своего командования, и псевдо-родня не сможет их узнать в ходе сражения. Когда же после заката солнца благословение Ямы пройдет, они расскажут всё Вирате и уже на следующий день будут открыто воевать за него от себя, а еще они смогут бросить вызов псевдо-родне - но в любом случае они великие воины и приведут Вирату к такой победе, которая пойдет во благо Матсьи; при этом они выполнят условия договора с Хастинапуром, он сможет заявить свои права на Индрапрастху, а они все вернут себе право на полноценную общественную жизнь
Все дружно и с радостью признали такое решение лучшим.
Правда, оказалось, что Юдхиштхира, предлагая братьям отправиться на войну, посражаться там за Матсью и наконец-то бросить вызов псевдо-родне, не имел в виду Арджуну – он евнух,...
...и на него полная мобилизация не распространяется,...
...а если он, будучи узнаваемым, всё равно станет порываться в войско, потрясая Гандивой и своим уникальным лучным мастерством, то точно выдаст себя раньше срока, поэтому он должен остаться в Упаплавье.
Как ни возмущался Арджуна...
...и как ни пытался переубедить Юдхиштхиру, особенно напирая на то, что он тоже должен иметь возможность бросить вызов псевдо-родне на следующий день после окончания срока изгнания,...
...но в итоге ему все-таки пришлось смириться с запретом старшего брата идти на предстоящую войну.
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
вторник, 12 июля 2022
Смертельное свидание
Арджуна довел Кришни до большого танцевального зала дворца, но они зашли не в него, а в довольно просторную комнату рядом, где было много музыкальных инструментов, и он объяснил очевидное – здесь музыканты хранят и настраивают свои инструменты. Собственно, первое, что Арджуна сделал, попав туда, это вернул вИну на положенное ей место.
По дороге Арджуна нисколько не растерял своей решимости наказать Кичаку за шантаж и домогательства и сейчас рассказал Кришни, в чем его идея. Уттара, пользуясь тем, что весь царский двор свалит на рыбалку, устроит после заката в большом танцевальном зале, так сказать, ночь современной музыки для своих друзей-подруг; Арджуна будет там ди-джеем и первым барабаном, и он - на радость золотой молодежи Упаплавьи - обеспечит такую громкость, что ни одно чуткое ухо ни одного дворцового стражника, а уже тем более веселящихся друзей-подруг Уттары не уловит того, как Бхима в этой комнате с инструментами в это время убьет Кичаку. От Кришни требуется следующее: пусть она вечером дождется, когда Кичака позовет ее к себе, а когда придет к нему, то скажет, что свидание в его спальне ей не интересно - она хочет веселья и музыки, а Уттара в большом танцевальном зале как раз устроила дискотеку с подходящими ритмами, которые в комнате рядом прекрасно слышны, так что Кришни ждет там Кичаку с вином и бокалами. Потом Кришни действительно пойдет в эту комнату, где за инструментами спрячется Бхима, и когда Кичака появится там, то нападет на него. И поскольку Бхима не зря провел 12 лет у крутого тренера из спецназа, а Накула и Сахадева не зря провели 12 лет в мединституте, то завтра вместо миграционного учета будет кремация, а благодаря ночной консультации Бхимы у кого-то из их чудесных докторов никто и представить не сможет, что он ночью дрался насмерть с одним из самых сильных людей Бхараты. Но на всякий пожарный случай пусть Кришни сразу после начала драки переместится к выходу из комнаты - и вдруг у Бхимы что-то пойдет совсем не так, как надо, она должна будет вызвать Арджуну сюда из танцевального зала. Тут он еще раз – только еще более эмоционально - заявил, что он дал слово Кришне защищать ее, поэтому завтра Кичака при любых раскладах точно уже не сможет домогаться не только ее, но и вообще никого - если Бхима с ним не справится, то хоть Арджуна не сможет схватиться за Гандиву, но он великий воин и всегда может схватиться за брахмастру.
Кришни его чуть успокоила, сказав, что Бхима обязательно справится с Кичакой и до брахмастры дело не дойдет, но… что же будет дальше? – Узнав о том, что Кичака убит голыми руками, псевдо-родня точно уверится в том, что где-то здесь прячется Бхима, и уже не отстанет от Вираты; да и в любом случае Юдхиштхира вчера правильно сказал - это будет громкое дело с серьезным расследованием.
Арджуна ответил, что на самом деле рисков минимум: под утро, когда музыканты придут сюда заносить свои барабаны, они найдут Кичаку уже холодным с вином и бокалами, а учитывая, что в соседнем зале в эту ночь будут все дочери матсийской аристократии, серьезное расследование будет только на словах, а на деле кто захочет выяснять подробности? – и даже если псевдо-родня будет настаивать на том, что Кичаку убил Бхима, то на Валлабху не будет указывать ровно ничего… Тут Арджуна призадумался и сказал, что хорошо бы обеспечить хоть какое-то алиби Юдхиштхире, потому что его же первого спросят, что тут происходило этой ночью, и как бы у Вираты не образовалось искушения свалить всё на него – может, после того, как Бхима убьет Кичаку, Кришни пойдет к Юдхиштхире и ночью там
Кришни ответила, что это можно, конечно, но надо для начала вообще узнать, что думает Юдхиштхира по поводу такого плана и какое алиби он хотел бы себе обеспечить.
Арджуна стал очень настойчиво просить Кришни ничего не говорить брату, потому что если они хотят, чтобы Юдхиштхира в данном случае выполнил свою главную задачу, с которой он и нанялся сюда на госслужбу, то есть помогать своей властью остальным в критических ситуациях, то ему нельзя сейчас знать правду, а когда он узнает о том, как был убит Кичака, то догадки у него будут такие, что он и сам не захочет выяснять, насколько они соответствуют действительности, раньше, чем через месяц.
Кришни согласилась с доводами Арджуны насчет того, что посвящать Юдхиштхиру в этот план может быть просто опасно для всех, но после этого сразу сказала, что тогда, наверное, придется от этой идеи отказаться и оставить всё, как есть - с надеждой на то, что из комнаты Кичаки ей сегодня удастся убежать, как всегда...
Уже подуспокоившийся Арджуна снова пришел в настроение, когда рука сама тянулась к отсутствующей Гандиве, и категорично заявил, что на самом деле Кришни давно надо было избавить от домогательств, а Кичака заслужил наказание, и не вариант идти к нему с надеждой на то, что она сможет убежать – лучше тогда сразу прямо сейчас пойти в новое изгнание.
Конечно, за эти слова Арджуна получил от Кришни взгляд, полный любви и обожания, но он также видел в ее глазах, как тяжело ей смириться с мыслью о том, что Юдхиштхире нельзя будет рассказать о том, что произойдет этой ночью. Арджуна сказал, что старший брат ведь признает, что Индрапрастха ее, а они все ее подданные – то есть, она может отдать приказ Бхиме защитить ее от Кичаки, не оглядываясь на Юдхиштхиру.
Это всё равно прозвучало не очень убедительно для Кришни, но в итоге она пообещала Арджуне ничего не говорить Юдхиштхире об их плане, а после убийства Кичаки провести ночь у него и выдать присутствие там их обоих дворцовой охране. Однако Арджуна всё равно чувствовал ее неуверенность в этом вопросе и желание рассказать всё Юдхиштхире, поэтому он еще раз указал на то, что как только брат узнает о том, как убит Кичака, он и сам не захочет разговаривать с ней на эту тему; да и зачем сегодня до убийства Кичаки Кришни встречаться с Юдхиштхирой - ближе к вечеру это будет вообще невозможно, потому что Уттара и ее подруги вызовут ее для наведения дискотечного гламура, а до этого…
Тут Арджуна прикусил язык, потому что намеревался сказать, что до этого у Юдхиштхиры будет слишком много дел, поскольку он остался фактически один во дворце, да еще и с задачей организовать завтра миграционный учет, но вовремя сообразил, что занятый государственным делом Юдхиштхира – это не причина для Кришни отказаться от встречи, а как раз соблазн увидеться с ним, и хорошо бы как-то избавить ее от этого соблазна. Сначала он хотел попросить ее, раз так получилось, что днем она свободна, сходить в город и купить ему что-то из расходников для его конспиративного женского образа, но потом, грустно вздохнув, остановился на другом варианте – с Бхимой он пойдет договариваться к нему на кухню во время обеда, а сейчас ему уже пора на репетицию; а так как Кичака доживает свои последние часы, то это будет последняя репетиция концерта, который завтра отменят из-за общенародного траура, и почему бы ей не пойти сейчас туда с ним.
Когда они дошли до репетиции - разумеется, теми коридорами для прислуги, которыми точно не пользуются гости царя и его советники, - в голове у Арджуны уже не было ничего, кроме драмы его героя и музыки, под которую полагалось эту драму переживать.
***
Когда Кичака пришел...
...с вином и бокалами в тут комнату возле большого танцевального зала, где его уже ждали Кришни и спрятавшийся за инструментами Бхима, то он сразу приблизился к ней на интимное расстояние...
...хотя бы просто потому, что он хотел ей сказать кое-что, и только так он мог рассчитывать на то, что будет услышан – за стенкой Арджуна, как и обещал, за
...обеспечивал громкость, приятную ушам золотой молодежи Упаплавьи.
Кичака сказал Кришни - он же всегда говорил, что таких красавиц, как она, не бывает среди простонародья.
Кришни ответила - она же ему всегда на это говорила, что ее красота это благословение от Ямы, а смерть не знает сословных различий, и бог Смерти всех отправляет к себе на тот свет искупать грехи, даже генералов. Кичака улыбнулся и сказал, что здесь, у себя на родине, он не боится смерти - нет тут никого, кому по силам убить его.
Кришни, видя, что Бхима уже выбрался из-за инструментов и подходит сзади к Кичаке, тоже улыбнулась – больше, конечно, Бхиме, а потом сказала, что если Кичака сейчас действительно не боится смерти, то, значит, Яма благословил его смертью без страха, а ее он благословил не только красотой, но еще и возможностью увидеть, как ее обидчик отправляется к нему на тот свет искупать свои грехи…
Между Бхимой и Кичакой началась долгая эпичная драка,...
...звуки которой, тем не менее, успешно глушили массовые-современные ритмы из большого танцевального зала,...
...хотя по этому поводу надо отдать должное и Бхиме – в процессе он не ревел так, как это было и еще будет в его других поединках.
12 лет изгнания не прошли для Бхимы даром - он убил Кичаку, хоть это было и непросто.
Кришни, как и просил ее Арджуна, наблюдала за происходящим у входа в комнату. Кичака долго не сдавался, но превосходство Бхимы стало понятно практически с самого начала, и Кришни, имея достаточно крепкие нервы, чтобы смотреть на этот кровавый эпик, радовалась тому, что наконец-то она избавится от домогательств Кичаки.
Конечно, когда Кичака лежал уже мертвый, Кришни хотелось самой позаботиться о Бхиме, но, понятно, что на ней ни в коем случае не должно было остаться никаких кровавых следов, так что он получил от нее только взгляд, полный благодарности за избавление ее от домогательств Кичаки. После этого она сразу ушла оттуда в комнату Юдхиштхиры, а Бхима отправился на встречу с Сахадевой, для которого 12 лет изгнания тоже не прошли даром - и на следующее утро никто на кухне и представить не мог, что их Валлабха ночью дрался насмерть с одним из самых сильных людей Бхараты.
***
Кришни шла к Юдхиштхире...
...мимо
...совсем не
Юдхиштхира даже не очень удивился этим словам, потому что он подумал, что Кришни сравнивает этот вечер с тем, что произошло с ней вчера. Он взял ее руку, которая уже оторвалась от него и таки потянулась к интересному на его столе, поднялся и сказал, что сначала надо закончить то, что не удалось закончить утром. Кришни не поняла, что он имеет в виду, но он потянул ее за руку, и она тоже встала из-за стола. Он отвел ее на тот диванчик в комнате, где они сидели утром, так же обнял, как тогда, и сказал, что даже внезапно свалившаяся сюда псевдо-родня как-то не смогла сегодня заслонить в его голове ее вчерашний рассказ… и у него не должно быть от нее никаких секретов, поэтому он хочет рассказать ей кое-что…
Кришни вспомнила, на чем был прерван их утренний разговор, и перебила Юдхиштхиру, сказав, что по нему как-то не заметно, что он хочет рассказывать ей это кое-что – так, может, и не надо?...
Но Юдхиштхира ей все-таки рассказал о том, что после возвращения Кичаки со своей последней военной операции царь наедине с ним постоянно желает вслух, чтобы его шурин куда-то делся навсегда, намекая при этом, что громкого дела c серьезным расследованием его убийства, конечно, не избежать, но оно будет, так сказать, только с фасада, а в действительности то, что у советника не получится замести под коврик, туда заметет сам Вирата. Юдхиштхира закончил свой рассказ вопросом, как считает Кришни – ему выполнить царское желание или не стоит?
Кришни встала с диванчика, подошла к маленькому столику с кувшином и подносом и от всей души без всякого притворства разбила этот кувшин об край столика, от чего он сам перевернулся вместе с подносом и красивой закуской на нем - и от всего этого звона в комнату из коридора прибежала
Когда в комнате стало опять всё чисто и красиво, но, конечно, уже без кувшина и еды Кришни взяла Юдхиштхиру за руку, отвела к его столу, села за него и его тоже рядом с собой посадила. Она спокойно сказала ему, что теперь она готова ответить на его вопрос, стоит ли ему выполнить царское желание: если у него есть сомнения, надо ли ему убивать Кичаку, или ему нужен чей-то совет – например, ее - по этому поводу, то ему не надо убивать Кичаку, а если Кичаку кто-то и должен убить, то только тот, у кого таких сомнений нет - то есть Юдхиштхира всё правильно делал и делает, игнорируя пожелания и намеки царя. Потом Кришни посмотрела на его стол и добавила, что у него тут есть, чем ей себя успокоить, и если через пару-тройку часов Юдхиштхира организует здесь такой же романтичный поднос с едой, как и был, то она окончательно вернется в берега, которые она, к сожалению, несмотря на все прошлые уроки и замечания по этому поводу от Кришны, теряет время от времени - совсем как ее отец.
***
Рука Кришни пошарила по подносу, но еды на нем уже не было. Кришни убедилась в этом еще и глазами и заметила, что уже светает. Она сказала Юдхиштхире, что идти спать, похоже, не имеет смысла, и лучше она пойдет на его замечательный балкон, который так удачно выходит на восток, и полюбуется рассветом.
Она встала из-за стола и пошла на балкон, а Юдхиштхира увязался туда за ней. Какое-то время они там постояли в ожидании восхода солнца, мило обнявшись, пока на этот балкон не прибежали дворцовые охранники – но не те, конечно, которые прибежали к ним в начале ночи, и не те, которые
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
суббота, 09 июля 2022
Шантаж
Пока шел царский совет, Кришни в комнате у Судешны приводила ее в тот повседневный внешний вид, в котором царице полагалось показываться во дворце вне своих покоев. Зашли Уттара и Арджуна. Он тут же получил от Кришни приветственную улыбку и взгляд, полный любви и обожания, и испытал острый приступ чувства вины,...
...но не за обычное - он так и не отошел от вчерашнего рассказа Кришни о домогательствах Кичаки, и рука продолжала время от времени тянуться к отсутствующей Гандиве, чтобы наказать ее обидчика.
На этот раз Арджуна был с вИной, а не с барабаном, - чтобы принцесса, как и было договорено, станцевала маме то, что не успелось вчера. Сегодня мелодия была поунылее, и Уттара там, по правде говоря, еле ползала, причем мимо музыки.
Когда Кришни закончила загламуривать Судешну и стала раскладывать по местам свои парикмахерские девайсы, а Арджуна попросил свою ученицу станцевать еще раз, но музыкальнее, в комнату зашла служанка и сказала царице, что царь спрашивает, можно ли уже зайти к ней – видимо, она не любила, если муж видит ее тогда, когда она еще не при полном марафете, а во время его наведения, и у них было такое не принято. Однако сейчас Судешна была уже при полном марафете, и она ответила служанке, что та может пригласить сюда царя.
Вирата зашел неожиданно не один, а с Юдхиштхирой. Арджуне пришлось встать из-за инструмента, чтобы поклониться вошедшим. Царь не обратил на него никакого внимания, а вот советник очень пристально оглядел его,...
...и остался явно не удовлетворён уровнем конспиративности его женского образа несмотря на все утренние старания брата. Потом Юдхиштхира обратился к Судешне: мол, он очень извиняется перед царицей, но не позволит ли она своей стилистке отвлечься ненадолго - ему нужно с ней поговорить, но он совсем скоро ее вернет.
Еще как только Юдхиштхира здесь появился, Арджуна и Кришни напряглись, теряясь в догадках, что такого плохого успело случиться со времени их вчерашней сходки, а уж после такой злоупотребляющей царской благосклонностью просьбы и вообще ни с какой стороны не ожидаемой от него, они окончательно убедились, что их подозрения не напрасны.
Судешна тоже посчитала эту просьбу слишком злоупотребляющей царской благосклонностью и выразительно взглянула на Кришни.
Однако она не отказала советнику, сказав, что Малини уже закончила и свободна, пока Уттара занимается танцами, но потом должна вернуться, чтобы поправить принцессе прическу - потому что Вирата вообще увидел Кришни в первый раз, и Судешна заметила, как мужа поразила невероятная красота ее стилистки. Царь действительно тут же вспомнил тот уже, разумеется, забытый случай почти годичной давности, когда Канка попросил у него за какую-то женщину, а потом жена сказала, что это невероятная красавица – оказывается, он и представить тогда не мог, настолько невероятна красота этой женщины. Короче, Судешне такие чудные открытия мужа были неприятны,...
...и она не упустила повод сейчас же убрать свою стилистку с глаз Вираты.
Юдхиштхира и Кришни вышли, а Вирата рассказал жене новости: внезапно на царский совет без приглашения заявились принцы Хастинапура и их дядя, который царь Гандхара, и с порога внаглую наехали на него, угрожая войной, за то, что он прячет Пандавов, и чтобы он немедленно их выдал – видимо, в Хастинапуре начали уже с ума сходить от того, что им скоро придется отдать сказочно богатую Индрапрастху; но ему, вроде, удалось их успокоить и, как он надеется, убедить, что Пандавов он не прячет, поэтому нападать на Матсью нет никакого смысла – однако они тут еще останутся на какое-то время, поэтому на сегодня все дела отменяются,
Вирата ушел, а Арджуна снова начал играть на вИне и наблюдать за
...и что же на эту тему сейчас решат Кришни и Юдхиштхира.
***
Так как Судешна объявила, что ее стилистка на некоторое время свободна, то Юдхиштхира не стал, как планировал, тянуть Кришни в ближайший к комнате царицы более-менее безлюдный коридор для того, чтобы сообщить ей новости, связанные с внезапным визитом сюда псевдо-родни, а быстро повел ее к себе. Они сели рядом на диванчик в его комнате, Юдхиштхира обнял ее, а она прислонилась к его плечу и стала внимательно слушать его тихий рассказ. Хотя беседа у них там велась интимным шепотом, но они всё равно старались, чтобы сказанные слова не звучали подозрительно – правда, не всегда это удавалось.
Юдхиштхира в целом был настроен оптимистично, но и проблем не отрицал: псевдо-родня с порога потребовала содействия в поисках Пандавов и стала угрожать Вирате войной, однако его они, конечно, не узнали, так что предложенный им завтрашний миграционный учет, по идее, должен их успокоить, и они уедут; однако такой прекрасный сценарий, по мнению Юдхиштхиры, был возможен только в одном случае - если псевдо-родня нигде здесь не встретит Арджуну, в том числе на миграционном учете. Кришни сказала, что Арджуна выглядит достаточно конспиративно, но Юдхиштхира, вспомнив его женский образ...
...и то, как внимательно приехавшие оглядели сегодня царский совет,...
...возразил – просто проходя по улице, они вряд ли бы поняли, кто такой Бриханнала, но сейчас псевдо-родня везде подозревает Пандавов и всех во дворце пристально рассматривает; кроме того, не исключено, что они вообще приехали сюда по наводке, потому что Арджуна всё же узнаваем даже в женском образе и кому-то из хастинапурских шпионов мог показаться подозрительным.
Кришни согласилась с тем, что рисковать не стоит и сейчас Арджуне надо во что бы то ни стало избежать встречи с псевдо-родней, и Юдхиштхира продолжил. Собственно, его идея о том, как Арджуне избежать завтрашнего миграционного учета, была проста – скорее всего, именно держа ее в уме, он и предложил этот учет хастинапурцам: послезавтра грандиозный концерт по случаю дня города, значит, завтра у танцоров обязательно где-то есть генеральная репетиция, и пусть Кришни узнает у Арджуны когда точно, а потом скажет ему – и Юдхиштхира именно на это время поставит явку приезжих на центральную площадь; к счастью, поскольку Судешна любит танцы и способствует их развитию в Матсьи, то среди царской труппы понаехавших за лучшими танцевальными возможностями как раз довольно много, и если их всех отпустить на площадь в это время, то это будет срыв репетиции, так что псевдо-родне будет предложено, если они вообще считают реальным, чтобы царица Кришни смогла затеряться среди танцовщиц, поискать ее уже на грандиозном концерте, где им с их мест в вип-зоне будет всё прекрасно видно – ради того, чтобы дорогие гости из Хастинапура точно успокоились на предмет наличия Пандавов в Упаплавье, им даже можно предложить закрыть ворота еще на один день, но позволить труппе нормально подготовиться к завтрашнему выступлению, которое город ждет целый год; если псевдо-родня приехала не по наводке, то целенаправленно искать Пандавов среди танцоров-евнухов они точно не будут, а за маской ракшаса Арджуну узнать нельзя, но для подстраховки Юдхиштхира попросит Вирату, который будет сидеть рядом в вип-зоне, что если вдруг гости из Хастинапура от того, что им надо скоро возвращать сказочно богатую Индрапрастху, уже сошли с ума до такой степени, что ищут Пандавов среди танцоров-евнухов, говорить им на случай вопросов о ком-то из труппы, что это местные жители и танцуют здесь уже не первый год.
Кришни и тут со всем согласилась, добавив, что она уже знает, когда завтра генеральная репетиция – после обеда всех танцоров отпустят на два часа отдохнуть, а потом будут гонять до самого заката. Юдхиштхира немного удивился ее осведомленности на этот счет и переспросил, точно ли она в этом уверена, но она объяснила, что в курсе графика Арджуны, потому что он при ней договаривается с Судешной об уроках для Уттары. Потом Кришни сказала, что если миграционный учет не удовлетворит псевдо-родню, и они всё равно останутся в уверенности, что Вирата помогает Пандавам, и захотят использовать войну как угрозу, требуя их выдачи, то они же всё равно уедут просить разрешения у царского совета Хастинапура напасть на Матсью – и даже если они получат добро от совета, то осталось меньше месяца, и вряд ли хастинапурская армия успеет подойти к границам Матсьи. Юдхиштхира согласился и добавил, что в царском совете Хастинапура Бхишма и Видура однозначно за них, и даже если они в конце концов согласятся на объявление войны Вирате, то перед этим точно смогут потянуть время, которое сейчас на их стороне. Кришни ответила, что, может, им самим тут как-то потянуть время – если миграционный учет Упаплавьи не удовлетворит псевдо-родню, то не предложить ли им поездить с таким учетом по всей остальной Матсьи? Юдхиштхира ответил, что это хорошая идея, но всё будет зависеть, от того, как псевдо-родня воспримет то, что будет завтра - если удача на их стороне, то хастинапурцы, скорее всего, уедут прямо завтра после миграционного учета. Однако потом он очень категорично заявил, что если же им фатально не повезет, то есть ничего не поможет, угроза войны станет реальной, и хастинапурская армия будет стоять у границ Матсьи до окончания срока их изгнания, то придется им таки открыться псевдо-родне и пойти в новое изгнание на 13 лет - но не допустить войны здесь и не стать ее причиной. Кришни ответила, что он прав – убегать отсюда или дальше прятаться, пользуясь благословением Ямы, в то время как царство будет страдать от войны, нечестно, и если новое изгнание будет единственной возможностью предотвратить нападение Хастинапура на Матсью, то, конечно, они уйдут в новое изгнание.
В целом они здесь очень мило беседовали, без паники и прочего ааааааа, везде соглашаясь друг с другом. Видимо, это, а еще то, что и в последнем самом сложном для них моменте Кришни сразу поддержала Юдхиштхиру без всяких споров и возражений, привело его в лирическое настроение, и он покрепче прижал ее к себе и немного пафосно заявил, что, разумеется, он не может допустить, чтобы из-за него пострадало царство, где он так счастливо прожил этот год. Кришни улыбнулась, оглядела его шикарную комнату...
...и, не скрывая иронии, ответила – само собой, если заниматься интересным делом в комфортных условиях, а не в вджобывать от зари, и при этом никто не домогается, то почему бы и не быть счастливым. Юдхиштхира иронию, конечно, уловил, но это нисколько не сбило его с лирической волны - наоборот, он как-то совсем уж откровенно засветился своими всегдашними любовными эмоциями по отношению к Кришни, - и он ответил, что хоть и не правил здесь царством, но точно следовал пути своей истинной дхармы, а как совершенно правильно ему сказала сама Кришни тогда же, когда он стал ее Канкой, только на этом пути человек может быть по-настоящему счастлив – и он был счастлив, однако ни тогда, ни сейчас он не был бы счастлив без нее, и, конечно, он хочет, чтобы она всегда была его спутницей жизни. И вот после этих своих слов он всё-таки выпал из лирического настроения и, помявшись, сказал, что это правда - он действительно хочет, чтобы она всегда была его спутницей жизни, а раз так, то у него не должно быть от Кришни никаких тайн – и он еще раньше должен был рассказать ей кое-что…
Но тут пришла служанка Судешны с требованием от госпожи, чтобы Малини немедленно шла к ней в комнату. Кришни сразу подорвалась с диванчика, но Юдхиштхира не дал ей уйти, взяв ее за руку, а служанке сказал, чтобы она возвращалась к царице и сказала, что Малини скоро придет. Та тут же ушла, но Кришни освободилась от Юдхиштхиры со словами, что так не пойдет, Судешна будет недовольна, если она задержится и не вернется вместе со служанкой, однако если он не едет сейчас со всем царским двором на рыбалку, а остается в городе, то она вечером к нему зайдет – и он расскажет, какие такие секреты от нее у него образовались за это время. После этого Юдхиштхира получил от нее ее всегдашнюю улыбку и теплый любящий взгляд – и она убежала из его комнаты догонять служанку, чтобы прийти к Судешне вместе с ней.
***
Уттара очень просила учителя уже закончить на сегодня показывать маме ее танцы, но тот был непреклонен – он хотел дождаться Кришни, поэтому принцесса продолжила танцевать, но под другую мелодию, хотя тоже унылую.
Когда наконец-то Кришни появилась, Арджуна стал вопросительно смотреть на нее во все глаза,...
...но она была совершенно спокойна, а еще дополнительно улыбнулась в его сторону и кивнула головой, что, мол, всё в порядке - и он тоже немного успокоился.
Однако только Кришни закончила заново раскладывать свои парикмахерские девайсы и начала снимать с Судешны ненужные для царской рыбалки украшения, служанка доложила, что сейчас к царице зайдет генерал – видимо, к брату, наблюдающему ее не при полном марафете, Судешна относилась спокойно.
Кичака вошел, и Арджуне пришлось опять встать из-за инструмента, чтобы поклониться ему.
Генерал не обратил на него никакого внимания, что было, в общем, хорошо – сейчас, когда Кришни вернулась от Юдхиштхиры спокойной, а Кичака объявился здесь собственной персоной, к Арджуне опять пришли возмущения от ее вчерашнего рассказа, рука стала тянуться к отсутствующей Гандиве, а на лице отражались соответствующие такому настроению эмоции.
Кичака попросил сестру отпустить сейчас Малини с ним на пять минут в коридор - ему нужно кое-что сказать ей.
Судешна опять выразительно взглянула на Кришни...
...и ответила Кичаке – разве он не видит, что ее стилистка работает и не может отвлечься, но если брату так надо, то они могут взять Малини с собой на рыбалку.
Кичака сказал, что у него есть срочные армейские дела на сегодня, поэтому он не поедет на рыбалку, но он хочет поговорить с Малини, прежде чем уйдет из дворца к своим военным.
Судешна приказала Кришни выйти с генералом, а от Кичаки потребовала, чтобы тот ее долго не задерживал.
***
Кичака быстро затянул Кришни в ближайший более-менее безлюдный коридор и тихо ей сказал, что он понял, кто она такая на самом деле – это в поисках ее и ее мужей сюда приехали хастинапурцы, и Кичаке ничего не мешает выдать им ее прямо сейчас, но он готов подождать и не делать этого сегодня - а если этой ночью в его комнате она достаточно убедительно его попросит и дальше не выдавать ее, и ему всё понравится, то хастинапурцы вскоре уедут отсюда ни с чем. Для Кришни такой шантаж был, конечно, большой неожиданностью, но она не растерялась и сказала, что это какая-то чушь и она не понимает, о чем говорит генерал - и, разумеется, ночью она ни о чем не собирается его просить, а его домогательства не вызывают у нее никакого позитивного интереса к нему, а просто бесят. Кичака усмехнулся и сказал, что тогда она может возвращаться к царице, а он сейчас же пойдет за хастинапурцами, и скоро они все здесь будут и увидят ее.
Тут Кришни, конечно, вспомнила, что ей только что говорил Юдхиштхира - о том, как внимательно псевдо-родня здесь всех рассматривает и что нельзя допустить их встречи с Арджуной, и, сверкнув на Кичаку ненавидящим взглядом, сказала ему, что согласна прийти к нему сегодня вечером.
***
Разумеется, Арджуна сразу увидел, что в этот раз Кришни вернулась к Судешне не в уверенном и спокойном состоянии, а в прямо противоположном, но пока у него это, конечно, не связалось с визитом псевдо-родни, а только с тем, что Кичака продолжает наглеть – и рука сама тянулась к отсутствующей Гандиве.
Он всё не отставал от Уттары с требованиями танцевать и так, и этак - и даже сам один раз поднялся, чтобы показать ей, что она делает неправильно,...
...намереваясь закончить ее «мучения» тогда же, когда Кришни закончит с прической царицы, чтобы они вместе вышли из комнаты и смогли поговорить. Но Уттара вдруг споткнулась, упала...
...и начала ныть, что она уже слишком долго танцует и очень устала.
Судешна согласилась, что на сегодня хватит - Уттара пусть отдыхает, а Бриханнала свободен. Арджуна попытался потянуть время всякими обсуждениями расписания его уроков принцессе, но там было уже всё давно договорено и согласовано, так что пришлось ему откланяться и выйти из комнаты без Кришни, а только с вИной. Однако далеко он не удалялся, а крутился там поблизости, чтобы перехватить Кришни сразу же, как только она появится у выхода. Вдруг к нему подскочила Уттара - совсем не такая замученная, какой она казалась только что у Судешны, а с горящими глазами и с возгласами, понимает ли вообще Бриханнала, что значит эта рыбалка?! Арджуна, у которого все мысли, одна другой тревожнее, были или насчет того, что псевдо-родня их спалила, или насчет того, что Кришни приходится терпеть домогательства Кичаки, не сразу понял, что же значит для Уттары эта рыбалка и при чем тут он. А значила она следующее: все родители сваливают из дворца с ночевкой – и в том большом танцевальном зале дворца, где Бриханнала дает ей уроки, Уттара сможет устроить дискотеку на всю ночь для всех своих друзей-подруг, где будет только
***
Наконец-то из комнаты Судешны вышла Кришни, и Арджуна сразу же затянул ее в тот более-менее безлюдный коридор, в котором ее недавно шантажировал Кичака, с просьбами сейчас же сообщить подробности. Кришни пыталась сохранять спокойствие, но у нее не очень получалось – однако она более-менее точно передала ему разговор с Юдхиштхирой, особо подчеркнув то, что касалось именно Арджуны: 1) надо избежать его встречи с псевдо-родней, которая внимательно рассматривает всех во дворце; 2) завтрашний миграционный учет будет во время его генеральной репетиции, и всех понаехавших танцоров от него освободят; 3) в страшной маске ракшаса хастинапурцы его точно не узнают, даже если они не уедут сразу после миграционного учета, а останутся здесь и придут на концерт. Потом Кришни рассказала и то, что от нее потребовал Кичака.
Рука Арджуна потянулась к отсутствующей Гандиве – и конечно, этому дополнительно поспособствовал тот факт, что Кришни согласилась с требованием Кичаки только из-за того, чтобы сейчас не допустить встречу псевдо-родни с ним в комнате Судешны. Он спросил, что Кришни собирается делать. Она сказала, что, разумеется, она не пойдет к Кичаке сама, но только он всё равно вечером пошлет за ней - и она ему скажет, что согласилась лишь потому, что тогда хотела быстро избавиться от него, а вообще все эти его предположения чушь, и она, само собой, пойдет завтра на миграционный учет, а Кичака, если ему надо, может тоже туда пойти и убедиться, что никакая она не царица Кришни, и гости из Хастинапура никогда ее в глаза не видели.
Арджуна ответил, что Кришни, конечно, смелая женщина, но идти к Кичаке с таким отказом после того, как она согласилась сейчас на свидание – это натуральное безумие. Кришни возмутилась – а какие варианты ей предлагает Арджуна?! Потом, правда, поспокойнее добавила, что она надеется, что у нее, как всегда, получится убежать из его комнаты. Тут Арджуна окончательно пришел в настроение, когда отсутствующая Гандива сама просилась в руку, и заявил, что он обещал Кришне всегда защищать Кришни, так что она должна сейчас довериться ему, всё равно как их другу - сегодня Кичака обязательно получит своё наказание и за этот шантаж, и за все предыдущие домогательства.
Кришни, которая, разумеется, ненавидела Кичаку и ничего не имела против наказания его за прошлые домогательства и нынешний шантаж, а особенно она, конечно, хотела избавления себя от всего этого с его стороны в будущем, на решимость Арджуны ответила взглядом, полным любви и обожания, но, тем не менее, словами она сказала, что как же они смогут это сделать, не выдав себя – особенно сейчас, в свете визита сюда псевдо-родни.
Арджуна ответил, что у него есть кое-какая идея: сейчас он отведет Кришни в то самое правильное место, где сегодня Кичака получит свое наказание за шантаж и домогательства – и там они обсудят подробности.
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
среда, 06 июля 2022
Догадка Кичаки
Накануне того дня, когда хастинапурцы объявились на царском совете в Упаплавье, ничего не предвещало Пандавам, что за новость ожидает их завтра. Мощная индустриализация шла вперед плана, кони запрягались, коровы доились, а на кухне готовились ладду из нутовой муки – на этот вечер у братьев и Кришни была запланирована сходка в их обычном месте в лесу за городом.
В комнате царицы Судешны Арджуна, аккомпанировавший танцующей принцессе Уттаре,...
...не сомневался, что увидит такие ладду на подносе с едой, который вот-вот должны были принести сюда из кухни. Не сомневалась в этом и Кришни, причесывающая царицу там же – и когда это случилось,…
…то от предчувствия встречи с Бхимой, его любовной гастролирики и крепких объятий ее расческа не очень удачно попала в волосы Судешны. Царица, увидев в зеркале на лице Кришни улыбку вместо страха перед царским гневом за свою оплошность, потребовала от нее думать сейчас о ее прическе, а не о свидании с советником. Это отвлекло Арджуну от страстного разглядывания ладду,…
…и он был рад увидеть, что Кришни после извинений перед царицей осталась при своем обычном хорошем и бодром настроении – и даже улыбка к ней сразу вернулась, как только она снова взглянула на ладду. Снова взглянул на них и Арджуна, однако в этот раз он не впал в их страстное разглядывание, а быстро заставил себя перевести внимание на ученицу. Там всё было хорошо – Уттара энергично двигалась под его барабан, нигде не сбиваясь и не выпадая из ритма.
Массовый-современный ритм привлек, видимо, и Уттара, младшего брата принцессы – он зашел к маме в комнату послушать. Но Уттара вскоре закончила свой танец, и Арджуна сказал – больше, конечно, Судешне, чем ученице, - что на сегодня всё, потому что у него сейчас должна быть репетиция. Судешна ответила - да, конечно, Бриханнала может идти, но завтра она бы хотела увидеть и остальное. Арджуна поклонился ей и принцессе, потом поклонился в сторону Уттара, а заодно и уловил на себе взгляд от Кришни, полный любви и обожания - и улыбнулся ей.
Уттар не обратил вообще никакого внимания на поклон Арджуны, а сказал запыхавшейся от быстрого танца сестре о том, как ему повезло, что ему не надо тратить время на такое бесполезное дело, которое только отнимает силу, и он может заниматься тем, что силу как раз дает - воинским искусством.
Арджуна, направляясь к выходу и проходя мимо брата и сестры, сказал ему – хоть и очень вежливо и с почтением, полагающимся принцу, но всё же довольно строго: мол, почему это Уттар пришел в комнату мамы с мечом – с кем он тут собрался сражаться? Тот отмахнулся, сказав, чтобы Бриханнала не указывал ему там, где ничего не понимает.
Вот это уже был тот минус в нынешнем положении Арджуны, с которым он не мог смириться и который интересная профессиональная жизнь не могла уравновесить, в отличие от необходимости тратить время и усилия на создание конспиративного женского образа и следить за весом, – точно те же слова, сказанные сейчас танцором-евнухом Бриханналой, Уттар воспринял бы совсем не так, если бы ему их сказал великий воин Арджуна. Он принимал близко к сердцу то, что теперь любое его мнение делилось на десять – и это еще в лучшем случае, то есть когда его мнение хотя бы выслушали, а не сразу отправили с той или иной степенью грубости в игнор или в «какую-то глупость». Арджуна слабо представлял, как его коллеги живут с таким всю жизнь - его за одиннадцать месяцев это так достало, что он уже считал дни до окончания срока.
В общем, от слов Арджуны Уттар не побежал из комнаты мамы оставлять свой меч в положенном ему месте. Кроме утешения, что пошел последний месяц изгнания, у Арджуны сейчас было еще одно - через два дня на центральной площади готовился грандиозный концерт по случаю дня города, где царская труппа должна была выступать для всех горожан, а не только для придворных, то есть на его танец посмотрят все близкие, а не только Юдхиштхира – вот он, по правде говоря, лучше бы не смотрел, потому что в этот раз Арджуна не настаивал на роли ракшаса, а как раз наоборот - хотел, чтобы братья и Кришни увидели его узнаваемым, и он получил одну из главных ролей, которая предполагала приклеенные усы-бороду, а когда герой по ходу действия ударился в аскезы, то и очень такой «натуральный» вид.
Кришни к тому времени уже закончила с прической, макияжем и украшением Судешны. Та осталась, как всегда, вполне довольна результатом...
...и сказала, что сейчас Малини должна пойти с Уттарой, чтобы поправить ей ее растрепавшиеся во время танцев волосы. Но даже если бы у Кришни было свободное время, она всё равно не попала бы на репетицию Арджуны – теперь он не только не брал ее с собой, но и вообще ничего не рассказывал о постановке, чтобы она на дне города увидела её и его участие в ней в том окончательном варианте, в котором и полагается зрителю.
***
На место сходки...
...братья пришли практически одновременно. После радостных приветствий и объятий Юдхиштхира и Бхима стали разводить небольшой костер, а остальные трое присели – а скорее даже прилегли - у деревьев. Бхима, увидев это, стал говорить, что все какие-то худые и замученные: Сахадева в коровнике, наверное, ест одну траву, Накула в принципе нормальной еды не ест, а теперь и Арджуна туда же, и как они собираются через месяц воевать в таком состоянии – нет, ему сначала придется их хорошо откормить своей едой!
Из них действительно только Юдхиштхира выглядел, как огурчик, а остальные были заметно подуставшие, в том числе и сам Бхима. После того как костер разгорелся, он стал угощать всех потянутыми с кухни ладду из нутовой муки. Сахадева и Юдхиштхира угостились без вопросов и похвалили их замечательный вкус детства. Накула отказался, сославшись на то, что не хочет он быть толстым, а Арджуна со страстным отчаянием в глазах...
...на то, что через месяц действительно надо бы как-то влезть в бронежилет. Бхима поворчал на их отказы, предложил отвергнутые ладду тем братьям, которые не были озабочены своим весом, но и они отказались от второй порции в пользу самого Бхимы – и тот с удовольствием их тут же съел, но все-таки еще поворчал немного о том, как братья будут воевать в таком худом состоянии.
Сахадева сказал Бхиме, чтобы тот не переживал - когда благословение Ямы пройдет, они будут точно такими же, как год назад, а Арджуна не похудел, а просто специально выбирает тот женский прикид, который подчеркивает талию.
Бхима ответил, что Накула, конечно, в этом смысле безнадежен, но он надеется, что по крайней мере Арджуна через месяц придет в себя - будет есть, как нормальный человек
К этому времени братья уже начали беспокоиться, почему до сих пор нет Кришни. Арджуна сказал, что видел ее днем у Судешны – и всё было ок. Но вот наконец она к ним подошла - и в воздухе слегка запахло хорошим вином. Она вся искрилась от злости, и вместо теплых любящих взглядов Пандавы получили от нее возмущения о том, как ее бесят домогательства Кичаки. Началось всё так: Судешна, когда Кришни вечером закончила ее расчесывать и смывать с нее макияж, приказала ей отнести в комнату Кичаки кувшин с вином, а на возражения насчет того, что это не входит в обязанности придворной стилистки, напомнила, что она недавно тут мыла полы, а на жалобы, что Кичака пристает к ней, выдала «ачётакова» - у нее прекрасный брат, и почему бы Малини не стать его любовницей, если ему оно так надо; когда Кришни пришла к Кичаке с кувшином, свет у него не горел, а сам он лежал на своей кровати…
…и приказал ей поставить кувшин на столик рядом; в темноте она обо что-то споткнулась возле его кровати – не исключено даже, что он специально туда что-то положил, - упала на нее и вылила на себя это вино…
Кришни удалось освободиться от Кичаки, попутно разбив об него кувшин с остатками вина - но для него с его физическими данными он был, как соломинка, - и она побежала к выходу. Тот подорвался с кровати, преградил ей путь,...
...и началась вторая серия домогательств…
Свой рассказ Кришни закончила тем, что как бы ей хотелось, чтобы Яма вместе с нынешней невероятной красотой, которую Кичака постоянно комментирует, подарил ей еще и смерть ее обидчика.
Пандавы это выслушали со всеми своими страданиями по поводу того, что они, как и в предыдущие подобные разы, о которых рассказывала Кришни, никак не могли помочь ей, а также не смогут помочь и в будущем. Бхима, правда, по ходу этого рассказа быстро пришел в состояние вроде того, в котором была сама Кришни, а после его окончания заявил, что сам бы хотел подарить ей смерть Кичаки, а не дожидаться, пока это сделает Яма, и спросил у Юдхиштхиры – может, ему стоит
У Юдхиштхиры во время этого рассказа вовсю проходили флешбеки нескольких случаев, которые произошли с ним недавно и о которых он еще никому не рассказывал - да и не хотел. Дело в том, что с тех пор как Кичака вернулся в Упаплавью и решил в этот раз подольше отдохнуть дома от военных дел, Вирата, когда они с Юдхиштхирой оказывались наедине в неформальной обстановке,…
…стал постоянно поднимать тему «нет человека – нет проблемы», то есть рассуждать о том, сколько бы сразу государственных вопросов решилось, если бы его шурин, на которого царь не имеет практически никакого влияния в том числе и из-за родственных связей с ним, вдруг куда-то делся со своей военной властью навсегда
И сейчас от вида злой и еще пахнущей хорошим вином Кришни к нему пришли кое-какие соблазны выполнить то, что царь так настойчиво желал при нем вслух. Особенно эти соблазны усилились, когда Кришни фактически попросила смерти Кичаки у Ямы – того божества, которое сам Юдхиштхира считал своим небесным покровителем. Однако когда Бхима прямо обратился к нему за разрешением убить генерала, а у Арджуны рука явно тянулась за Гандивой, лежащей рядом в тайнике,...
...он прогнал все соблазны и сказал, что не надо – это будет громкое дело c серьезным расследованием, а уже пошел последний месяц срока их изгнания, то есть терпеть осталось совсем недолго, поэтому не стоит рисковать, и теперь им лучше не злиться без толку, а утешить Кришни. Она на это всем ответила, что Юдхиштхира прав и она с ним полностью согласна – тем более что Кичака очень сильный, и если Бхима убьет его в поединке или в драке, то сразу выдаст этим себя, а терпеть ей это безобразие осталось меньше месяца, так что не стоит рисковать; короче, от счастья их видеть она уже забыла про Кичаку, но надеется, что они все сейчас всё равно займутся ее утешением и так спасут прекрасный вечер, в который у нее есть редкая возможность пообщаться с ними о чем-то приятном.
В общем, несмотря на всю готовность выполнить желание Кришни и сейчас же, не дожидаясь Ямы, отправить Кичаку к нему на тот свет, Бхима смог предложить ей только свои крепкие объятия и оставшийся для нее ладду из нутовой муки. От первого Кришни не отказалась в полном объеме, а второе приняла только наполовину – вторая половина из ее рук отправилась в рот Бхиме.
***
Когда утром хастинапурцы заявились на царский совет,...
...Вирата дипломатично попенял им – мол, как же такие дорогие гости из самого Хастинапура приехали без предупреждения, но тем не менее здесь им готовы оказать горячий прием, как того требуют традиции гостеприимной Матсьи, а именно сейчас весь царский двор вместе с дорогими гостями отправится на царскую рыбалку с ночевкой; кроме того, если гости не спешат и планируют остаться здесь подольше, то послезавтра в столице отмечается день города, по случаю чего на центральной площади готовится большой концерт – и дорогие гости там будут обеспечены лучшими местами в вип-зоне рядом с царем и царицей.
Пока Вирата говорил всю эту дипломатию, хастинапурцы внимательно оглядели присутствующих,...
...впрочем, без особых надежд. Нынешняя внешность Юдхиштхиры отозвалась у них не более чем внешность всех остальных – то есть никак.
Дурьодхана, проинструктированный дядей действовать «на испуг», сразу же заявил, что им некогда расхаживать по рыбалкам и по концертам – царь прячет в своей столице Пандавов, и они требуют выдать их, а иначе Хастинапур объявит Вирате войну.
Вирата, хотя и был несколько обескуражен такими агрессивными требованиями, но не стушевался, а твердо им ответил, что Матсья принципиально нейтральное царство, и он не давал никому политического убежища, поэтому не понимает, почему гости с порога так враждебно настроены.
Дурьодхана в том же духе сказал, что раз так и Вирата никому не давал политического убежища, то он должен им посодействовать в поиске Пандавов, которые, по их информации, точно прячутся в Упаплавье.
Вирата ответил, что Юдхиштхира действующий царь Индрапрастхи, пусть даже в данный момент он находится в изгнании, а значит, принципиально нейтральный статус Матсьи делает невозможным какие-либо сознательные шаги во вред власти другого царства, то есть он никак не может им посодействовать в поисках Пандавов, но он гарантирует, что у него в стране никто не скрывается - все граждане и мигранты учтены согласно законам Матсьи.
Тут вмешался Кичака и сказал хастинапурцам, что они действительно никак не могут посодействовать дорогим гостям в поисках Пандавов, но если дорогие гости опасаются, что Хастинапуру из-за этого придется воевать с Индрапрастхой, то у Матсьи прекрасная армия, и кое-какие ее части готовы на контрактной основе оказать Хастинапуру широкий спектр военных услуг - они могут прямо сейчас, пока
Царь был явно недоволен этим предложением Кичаки, но ничего возразить не успел, потому что слово взял Юдхиштхира. Он сказал, обращаясь в большей степени к Вирате, что, мол, зачем нам сейчас такие контракты, тем более что дорогие гости сами сказали, что их не интересует война с Индрапрастхой, а интересует совсем обратное – чтобы войны не было; однако политического убежища здесь Пандавам действительно никто не давал, но если для дорогих гостей это такой принципиальный вопрос лично убедиться, что Матсья не прячет Пандавов в Упаплавье, можно провести внеплановый миграционный учет: сейчас закрыть ворота для приезжих, а завтра их всех обязать прийти на центральную площадь – дорогие гости как раз вернутся с царской рыбалки и смогут в присутствии царя посмотреть на всю процедуру и на всех приезжих, а если какие-то сомнения всё же возникнут по чьему-то поводу, то Вирата с помощью своей царской власти тут же эти сомнения прояснит.
Вирата, конечно, и этим был недоволен, а был близок все-таки остаться при своей изначальной позиции – послать хастинапурцев подальше с их требованиями, но тут влез Шакуни и очень так мило, вежливо и дипломатично заявил, что предложение царского советника насчет завтрашнего миграционного учета их вполне устраивает, но и узнать побольше о широком спектре военных услуг прекрасной армии Матсьи они тоже не отказываются, поэтому они сейчас с удовольствием лично поговорят с генералом об этом в его кабинете и продолжат на царской рыбалке с ночевкой.
Вирата, видя такую смену тона, передумал посылать хастинапурцев подальше и отдал приказ
***
В кабинете у Кичаки, точнее, на его балконе...
...Шакуни быстро свел разговор к теме, что, мол, миграционный учет это, конечно, хорошо, но по их информации Пандавы имеют какую-то хорошую протекцию при царском дворе Матсьи. Кичака сказал данеможетбыть. Шакуни тут объяснил конкретнее, что он имеет в виду – царица Кришни божественная красавица, и не попал ли царь Вирата в этом году под ее влияние? Кичака опять сказал данеможетбыть – зять не смог бы скрыть такое от его сестры, а та обязательно бы ему рассказала. Тогда Дурьодхана вставил свое слово – может, это не царь попал под ее влияние, а главный министр, например; не появилось ли у кого-то из царских советников или министров Матсьи в этом году божественно красивой любовницы?
Тут у Кичаки, конечно, возникла кое-какая идея. Он ответил, что он не держит свечки при всех министрах и царских советниках, но, конечно, ему не составит труда быстро это выяснить, поэтому пусть дорогие гости едут на царскую рыбалку с ночевкой и хорошо там отдыхают после долгой дороги из Хастинапура, а он, сославшись на внезапно возникшие срочные армейские дела, останется в городе и завтра к их приезду сообщит о том, что ему удалось выяснить на эту тему.
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
пятница, 01 июля 2022
Царство Матсья
По дороге в Упаплавью Шакуни чуть более детально изложил племяннику свои планы по обнаружению там Кришни.
Во-первых, он пообщался с теми агентами, которые прочесывали Матсью в поисках Пандавов. По результатам выходило, что список подозреваемых на предмет недавнего появления божественно красивой любовницы, избегающей светской жизни царского двора, можно было свести только к царю, потому что
Во-вторых, не стоит думать, что Кришни такая дура, что не поймет, зачем они появились в Упаплавье, поэтому им не нужно выдумывать какую-то причину для визита. Нет, нужно брать на испуг – прямо заявиться на заседание царского совета в Матсьи и настойчиво потребовать у царя содействия в поиске Пандавов, причем именно всех шестерых изгнанников, без акцента на Кришни, а скорее наоборот – прятать за формулировкой «мы ищем Пандовов» то, что они ищут только ее. Ясное дело, какими бы ни оказались результаты переговоров, а царской любовнице не составит труда быть, так сказать, выше всех этих содействий; но она наверняка попытается как-то направить их по ложному следу – и так они выиграют время, за которое смогут обнаружить Кришни даже в самом худшем случае, то есть если царь прекрасно знает, кто на самом деле его божественно красивая любовница, и сам же обеспечивает ей прикрытие. Кстати, их внезапное появление на царском совете со своими настойчивыми требованиями исключит возможность для Кришни, которой там, разумеется, не будет, сразу же повлиять на царя – и по его поведению можно будет сделать некоторые выводы насчет того, использует Кришни своего любовника втемную или он в курсе дела.
***
Пока Дурьодхана и Шакуни едут в Упаплавью, прихватив с собой не имеющего никакой сюжетной значимости Духшасану, мы можем узнать, как же сложились жизнь Пандавов при дворе царя Матсьи Вираты.
Но для начала стоит познакомиться с царской семьей.
Сам царь Вирата.
Его жена царица Судешна.
Их двое детей: взрослая дочь Уттара…
…и сын-подросток Уттар.
Старший брат царицы Судешны генерал Кичака – тот самый
Хотя информация от агентов Шакуни была верной, и он появлялся дома лишь изредка, а практически всё время находился со своей
Итак, с Юдхиштхирой в Упаплавье всё пошло по оптимистичному сценарию – его управленческие навыки сразу оценили, и главный министр взял его себе в секретари. Кришни, как и предполагалось, устроилась во дворец обычной уборщицей. Сахадева пошел на царский скотный двор простыми пастухом в коровник,...
...а Накула - простым конюхом в конюшню...
...потому что ветеринарных вакансий на момент их появления не было.
Арджуна прошел пробы в танцевальную труппу царского двора, где традиционно не хватало евнухов.
Одним из заданий было станцевать Тандаву - танец Шивы.
Там его ждал сюрприз - как оказалось, из всех искусств царице Судешне больше всего по душе были именно танцы, и дворцовому ансамблю она уделяла много своего царского внимания и оказывала всяческую поддержку, поэтому репертуар был отличный, а сам уровень танцевания для такого «провинциального» царства, как Матсья, очень достойный. Короче, Арджуна понял, что в этом году он сможет осуществить свою мечту о полноценной профессиональной жизни танцора наилучшим возможным образом – и даже стал подозревать, что Кришна и это учел, когда советовал друзьям последний год изгнания провести в Упаплавье. Юдхиштхира, конечно, настаивал, чтобы брат, устраиваясь в труппу, выше подтанцовки никуда не лез. Но тут Арджуна даже не стал внушать ему какие-то беспочвенные надежды – главная постановщица столько лет уделяла ему свое ценное учительское внимание не для того, чтобы он на сцене подпирал деревья ракшасского леса, а для того, чтобы он пугал зрителей не только страшной маской, но и соответствующей танцевальной экспрессией. Арджуна не переоценил свои танцевальные умения - в труппу его взяли солистом.
Впрочем, такая совсем уж неквалифицированная работа как грузчик все-таки не обошла их дружную команду: как и управленческие навыки Юдхиштхиры, физическую силу Бхимы тоже сразу оценили, и хоть чистить котлы работа не из легких, но по итогу решили, что от него будет больше пользы в снабжении – принимать то, что привезли для царской кухни, а потом доставлять его в запрашиваемом количестве на эту кухню поварам.
***
Во время своей самой первой встречи в Упаплавье Пандавы и Кришни определили место в лесу за городом для своих тайных сходок по вечерам после работы.
Встречались редко – два-три раза в месяц, и на каждой встрече определяли дату следующей, стараясь приурочить ее к каким-то религиозным праздникам или городским мероприятиям, когда всех или отпускали пораньше, или можно было выйти в город, не опасаясь расспросов куда-зачем. Кроме того, в этом месте Пандавы вырыли яму, сложили туда свое оружие...
...и присыпали дерном,...
...а во время сходок проверяли, всё ли на месте и не был ли этот тайник обнаружен. Поначалу было решено, что и между сходками каждый из братьев должен выбрать время, когда он может как-то не в ущерб своей работе и не вызвав подозрений прийти туда и проверить тайник. Однако на конюшне Накулы вот эти его вечерние выходы «в город» стали быстро интерпретировать как свидания, и тот, поддерживая эту легенду, вообще полностью взял на себя задачу проверки тайника.
Сходки нужны были еще для того, чтобы все узнавали о том, где сейчас можно найти остальных в случае критической необходимости – особенно это касалось Накулы и Сахадевы, которых частенько перекидывали в другие конюшни и коровники, - и, конечно, обсудить имеющиеся проблемы. Однако дела шли нормально, и никаких проблем не появлялось, поэтому после проверки тайника, актуализации мест работы и выяснения, что у всех всё ок, они отдыхали и по максимуму пользовались редкой возможностью пообщаться друг с другом о чем-то приятном. Правда, как Кришни ни заливала Пандавов на этих сходках теплом своего пламенного оптимизма, а свою уборку дворцовых помещений подавала в юмористическом ключе, но всё равно от факта, что теперь их жена во дворце не правит царством, а вынуждена мыть там полы, они чувствовали себя, пожалуй, даже хуже, чем когда-то от факта, что они везут девушку своей мечты в пустыню с рептилоидами. Юдхиштхира еще дополнительно волновался, что Арджуна узнаваем, но братья и Кришни быстро просили его не выносить мозг Арджуне, а успокоиться и признать, что ежеутреннее волшебство брата по созданию своего конспиративного женского образа творит чудеса не хуже, чем у Ямы, а на сцене, по заверениям Арджуны, он танцует в страшных масках ракшасов. Тут Кришни всегда жалела, что она не может своими глазами увидеть его выступающим на сцене и самой оценить его танцевальную экспрессию. Вообще говоря, Арджуна был совершенно очевидно доволен принятым решением. Своей узнаваемости он нисколько не опасался, так как имел твердую веру в волшебство макияжа и прочих элементов его женского образа, а особенно в то, что никому не придет в голову искать его среди танцоров-евнухов - да и вообще, эту идею поддержал Кришна! Несмотря на неодобрение старшего брата и на то, что создание конспиративного женского образа, безусловно, отнимало у него по утрам немало времени, да и в течение дня требовало внимания, он был счастлив от того, что погрузился в сценическую жизнь с полной профессиональной самоотдачей. Был и еще один минус – танцевальная деятельность требовала от Арджуны не набирать вес, и он стал очень внимательно следить за тем, сколько и чего он кладет себе в рот. Бхима, когда это просёк, стал возмущаться в том смысле, что, мол, так и знал, что эта зараза таки перекинется с Накулы на кого-то еще из семьи.
В общем, за одиннадцать месяцев у наших героев в Упаплавье не возникло ни одного форс-мажора и ни одной реально критической ситуации, хотя мелкие трудности на рабочих местах, конечно, случались, а Кришни, как мы скоро узнаем, так и вообще к концу срока изгнания совсем не повезло. Однако всё равно когда Шакуни и Дурьодхана спешили в Матсью, то у Пандавов и Кришни там много чего поменялось по сравнению с самым началом этого последнего года их изгнания.
***
Первое серьезное изменение произошло с Юдхиштхирой: поскольку главный министр брал своего секретаря на царский совет, а тот хотел вызвать там у всех доверие – да ему и реально было что сказать и что предложить, - то он не стеснялся подавать голос, когда считал это уместным, что случалось часто. Царь Вирата быстро заметил его, захотел познакомиться поближе, сам лично сразу оценил его управленческие навыки, пришел в восторг – и предложил стать его советником. Юдхиштхира, разумеется, не отказался. Однако Вирата, опять же восхищаясь уровнем его управленческих навыков, беспокоился, как бы новый советник не покрутился тут среди этой стабильности в упадке, да и не свалил со своим профессионализмом в какое-то более перспективное царство - поэтому царь поначалу пытался его привлечь разнообразными ништяками. Юдхиштхире, в принципе, ничего сверх полагающегося ему по должности было не надо, но он, конечно, уловил это желание царя заинтересовать нового ценного человека. И вот, как-то раз в неформальной обстановке...
...Юдхиштхира подкатил к нему со следующим: тут среди прислуги есть одна женщина, которая жила раньше в тех же местах, что и он, когда работал на своей предыдущей госслужбе, и она могла бы быть придворной стилисткой, но из-за отсутствия рекомендаций может тут рассчитывать только на место простой уборщицы – так не поможет ли царь с этим, и не согласится ли царица всё-таки дать этой женщине шанс. Поскольку Юдхиштхира всё это излагал со своей принципиальной позиции никогда не врать, то получилось очень мутно. В результате царь подумал, что это советник уже подыскал себе среди прислуги постоянную любовницу и хочет, устроив ее на престижное место, одновременно и себе набить цену в ее глазах, и обеспечить ее физически более легкой работой, чем мытье полов во дворце. Для Вираты всё это значило в первую очередь то, что ценный советник окончательно решил обосноваться в Матсьи - и это его, конечно, порадовало. Царь был не уверен, что, при всех плюсах работы стилистки в сравнении с работой уборщицы, необходимость тесного общения с его женой оставит в выигрыше ту женщину, которую советник выбрал себе в постоянные любовницы, - не исключено, что лучше пол помыть, - однако, конечно, Юдхиштхире в его просьбе не отказал.
А когда царица Судешна сообщила мужу, что к ней пришла какая-то совсем уж невероятная красавица, то Вирата еще раз убедился, что советник внимателен не только в управленческих задачах, но и вообще по жизни, и не прошел мимо невероятной красавицы там, где ее меньше всего можно было ожидать - среди дворцовых уборщиц.
После этого Пандавы больше не страдали от факта, что их жена вынуждена мыть полы во дворце, но всё равно им было неприятно, что на этой должности Кришни приходится терпеть всякую дурь от капризной царицы: в ее рассказах о своей работе юмора стало меньше, зато появились возмущения, как же ее бесят закидоны этой Судешны. Кроме того, такой карьерный твист сказался на репутации Кришни – хотя Юдхиштхира больше никогда ни с кем не упоминал ее в разговорах при дворе, но среди дворцового обслуживающего персонала это не осталось незамеченным, а так как сама царица нисколько не скрывала, что взяла Малини придворной стилисткой по просьбе нового ценного советника мужа, то все подумали приблизительно то же, что и Вирата – новый ценный советник царя не прошел мимо такой невероятной красавицы.
Став советником, Юдхиштхира как полноправный член царского двора стал получать приглашения от царицы Судешны на регулярные концерты придворной танцевальной труппы и всегда ходил туда с царем. На первой сходке после этого Кришни засыпала Юдхиштхиру вопросами о том, как же танцует Арджуна. Тот прохладно ответил, что вообще-то Арджуна там танцевал совсем не в страшной маске, а с приклеенными усами-бородой, то есть прекрасно узнаваемым. Арджуна на это сказал, что роль в постановке на самом деле зависит не от него – он всегда честно просит ракшасов, но не всегда к его мнению прислушиваются, а еще иногда приходится заменять заболевших.
Но после этого случая Арджуна стал куда настойчивее просить, чтобы ему давали танцевать героев в масках, и в дальнейшем Юдхиштхира на вопросы о его выступлениях – в основном от Кришни – отвечал, что брат танцует зрелищно, очень музыкально, а пол горит под ногами, и на сцене ему прекрасно удается передать не только ракшасский беспредел, но и комические моменты - например, в роли Ханумана он всегда очень смешно падает с дерева на Ситу.
***
Еще через некоторое время у Юдхиштхиры появился другой повод вынести Арджуне мозг во время тайной сходки. Дело в том, что интерес царицы Судешны к танцевальному искусству не ограничивался тем, что она поддерживала и развивала его в Матсьи, а проявлялся еще и в том, что уже очень много лет она хотела научить танцевать свою дочь Уттару. Но принцессе, по правде говоря, оно было вообще не интересно, и она саботировала процесс, как могла, так что каких бы учителей ни пробовала царица, дело не двигалось. Когда она заметила, что в дворцовой труппе появился такой яркий танцор, как Арджуна, то она предложила ему давать ее дочери уроки. Такое предложение от царицы, конечно, не предполагало отказа – и Арджуна стал еще и учителем танцев Уттары. Он быстро понял, в чем дело – вся эта классика, которую так любила царица Судешна, у девушки вызывала скуку, а ей хотелось чего-то массового-современного – и чтобы барабанов было побольше. Поэтому он на своих уроках, выбирая музыкальные композиции, балансировал между вкусом царицы и теми ритмами, под которые его ученице действительно хотелось бы двигаться – и Уттара вскоре даже признала, что во всех этих танцах что-то есть, и уже не так мучилась на уроках. Царица Судешна тоже обратила внимание на прогресс своей дочери – и Арджуна получил от нее признание не только как танцор, но и как учитель. Вообще царица всё это обучение строго контролировала, но на сами занятия все-таки заглядывала редко, а в основном просила Арджуну прийти в ее комнату с соответствующим музыкальным инструментом для аккомпанирования, чтобы она могла посмотреть танец дочери, пока придворная стилистка делает ей прическу и визаж. Так Арджуна сначала «познакомился», а потом и «подружился» с Кришни. Также Арджуна слышал, как Судешна время от времени не стесняется напоминать Кришни, что та еще недавно мыла полы во дворце, и вся ее заслуга в том, что она получила такую престижную должность придворной стилистки, сводится к тому, что царь очень ценит советника Канку – но в основном это принимало форму раздраженных требований Судешны быть внимательнее и думать сейчас о ее прическе и макияже, а не о свидании с советником. Подобные слова царицы сам Арджуна принимал близко к сердцу и сначала каждый раз думал о том, что брат мог бы уж как-то попросить за Кришни не так криво - а то выходит, что лучше пол помыть, чем слушать такое. Однако когда до него дошли новости о том, какая мощная индустриализация развернулась сейчас в Матсьи, он стал подозревать, что какие-то свидания действительно имеют место. Хотя у них было строго договорено общаться друг с другом не по легендам только в случае критической необходимости, и даже на тайных сходках они предпочитали вести разговоры так, чтобы по минимуму раскрывать свои реальные личности, Арджуна подумал, что это, пожалуй, пришла критическая необходимость как-то найти возможность сказать Кришни, не дожидаясь сходки, чтобы она и Юдхиштхира прекратили это - они же могут так спалиться! Однако в следующие дни у него не было никакой возможности застать Кришни гарантированно наедине, зато была возможность видеть ее на самом максимуме ее всегдашнего хорошего и бодрого настроения, несмотря ни на какие закидоны царицы Судешны – и Арджуна решил, что лучше он на ближайшей сходке обсудит это с Юдхиштхирой. Но и там, когда он увидел, как Кришни сразу залила всех теплом своего оптимизма, у него не повернулся язык что-то говорить на эту тему даже брату. В конце концов, до остальных доходят те же новости о том, какая мощная индустриализация развернулась сейчас в Матсьи – и если интуиция Сахадевы молчит, то, значит, всё в порядке и переживать не о чем.
Свободного времени у Арджуны и Кришни на самом деле было совсем немного, и кроме слов приветствия и улыбок в комнате царицы Судешны - а со стороны Кришни еще и взглядов, полных любви и обожания – их дружеское общение приняло форму совместных походов в город за чем-то нужным, а еще в редких случаях, когда Кришни позволяла ее занятость, Арджуна брал ее с собой на репетиции, чтобы она могла хотя бы отчасти увидеть, как он танцует – и ему было очень приятно ее присутствие там, а также ее последующие лестные для его танцевальных умений комментарии. Поскольку на репетициях Арджуна не очень заморачивался тем, чтобы выходить из своего повседневного женского образа, а просто снимал с себя всякие многочисленные женские накидки и кое-какие мешающие ему побрякушки, но, тем не менее, в сценическую роль входил хорошо и танцевал зрелищно, то было по-своему интересно посмотреть, как даже такой нетрадиционно выглядящий ракшас может внушить ужас и желание никогда не встретиться с ним в одном лесу.
Однажды, когда во дворце в кругу общения Арджуны и Кришни уже все знали, что придворная стилистка, которая любовница советника царя и невероятная красавица, дружит с танцором, который учитель принцессы и носит женскую одежду, они ушли вечером из дворца вместе - якобы на праздник в городе, а на деле на тайную сходку. Когда они пришли, то остальные уже были на месте. Юдхиштхира сразу сказал – в большей степени обращаясь к Арджуне, - что как-то все расслабились, и так они спалятся, если Арджуна и Кришни будут всё время ходить вместе по дворцу, а уж тем более по городу! Кришни ответила, что это он, наверное, расслабился, потому что остальные вджобывают от зари, и у всех там есть кому вынести им мозг, так что нечего выносить всем мозг еще и здесь, куда все пришли отдохнуть и воспользоваться редкой возможностью пообщаться друг с другом о чем-то приятном – а то, что люди, которые пересекаются на работе, могут подружиться, совершенно нормально. Юдхиштхира возразил, что оно-то нормально, но Кришни невероятная красавица и привлекает к себе внимание, а Арджуна даже в своем женском образе при всем волшебстве макияжа узнаваем - и они так спалятся! Тут Арджуна захотел предложить Юдхиштхире, раз брат так конспирологически озабочен, поумерить собственный управленческий пыл и прекратить эту мощную индустриализацию Матсьи, которой он и Кришни могут всех спалить, но вспомнил, в каком хорошем и бодром настроении она сейчас шла с ним на эту тайную сходку – и промолчал. В конце концов, не исключено, что Кришна, советуя друзьям провести последний год изгнания в Упаплавье, думал не только о сверхзадаче и благе друзей, но и о благе самой Матсьи.
Но после этого случая Арджуна и Кришни вместе в город больше не ходили – и уж тем более на тайные сходки, а на репетиции Арджуны шли теми коридорами для прислуги, которыми точно не пользуются царские советники.
***
Кое-какие изменения за эти одиннадцать месяцев произошли и у Бхимы. Снабжая кухню продуктами и тусуясь там с поварами, он вскоре не оставил ни у кого сомнений в своих знаниях особенностей кухни всех регионов Бхараты и в своих умениях точно понять, сколько чего понадобится для того или иного меню. Его стали привлекать к составлению меню для царского двора, которое он отлично умел разнообразить всякими интересными и нетрадиционными для этих мест блюдами и хорошо мог объяснить, как их правильно готовить. Составлял он меню и для комнаты царицы Судешны - в частности, для того перекуса, который обычно приносили туда, когда Кришни делала ей прическу, а Уттара показывала маме, чему ее научил Арджуна. На тайных сходках Бхима обязательно «приватизировал» Кришни на какое-то время, чтобы они между его крепкими объятиями выяснили, правильно ли она расшифровала послания, которые он ей отправил, выбрав для перекуса Судешны те или иные блюда, а заодно еще раз – теперь уже обычными словами - сказать ей всю эту гастролирику. Арджуна, разумеется, в этот любовный кулинарный код брата и Кришни не вникал, но был уверен, что, например, ладду из нутовой муки, которые неизменно появлялись в перекусе Судешны тогда, когда у них была назначена сходка, означают, так сказать, "предчувствие встречи" - Бхима наконец-то дождался дня, когда сможет увидеть ее и угостить ладду. Он действительно тянул из кухни на сходку такие ладду,...
...причем, конечно, для всех, а не только для Кришни - Пандавы особенно любили их еще с детства. Арджуна был не исключением, но нынешняя танцевальная деятельность требовала жертв, и так Бхима просек, что диетическая зараза перекинулась с Накулы и на Арджуну.
У близнецов изменилось мало что, потому что
***
К концу срока изгнания на Кришни вдруг свалилось кое-что значительно хуже, чем закидоны царицы Судешны – домогательства ее брата, того самого
Теперь на сходках возмущения Кришни насчет приставаний Кичаки уже не шли ни в какое сравнение с тем, что было раньше насчет закидонов Судешны, но и той продолжало доставаться за позицию "а что тебе не так с моим братом?" И хотя всё это неизменно заканчивалось словами Кришни о том, что терпеть это безобразие осталось недолго и через считанные недели они вернут себе право на полноценную общественную жизнь, Пандавов это мало утешало, и их страдания от мыслей о том, что они никак не могут помочь Кришни, тоже уже не шли ни в какое сравнение с тем, что было раньше, когда она мыла полы во дворце.
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
воскресенье, 26 июня 2022
Предположение Шакуни
Пандавы и Кришни благополучно добрались до заранее приготовленного укрытия в лесу. Там они смогли безопасно провести ночь перед тем, как на восходе солнца Яма проявился перед ними, чтобы выполнить данное братьям в 160-й серии обещание и на год благословить их всех другой внешностью. Сразу напишу, что здесь в сериал зайдут пять других актеров, которые будут следующие несколько серий изображать благословленных Ямой Кришни и Пандавов, кроме Арджуны, и они действительно не будут иметь никакого внешнего сходства с основным кастом за исключением комплекции в общих чертах – мужчины останутся «мясокомбинатными», особенно Бхима, а Кришни хрупкой и изящной женщиной. Кстати, на ней Яма, видимо, решил оторваться и вложил в ее новую внешность весь свой перфекционизм – и она получилась невероятной красавицей, хотя, как и остальные четверо, с совершенно другими чертами лица. Накула тоже остался красавчиком, а остальные трое получили пусть и другие, но такие же малопримечательные лица, как у них и были. Однако кроме черт лица Яма изменил им всем еще очень важные для распознавания характеристики – голос и рост: все стали выше, кроме Бхимы, который как раз стал пониже, но полностью сохранил свои нечеловеческие возможности в смысле физической силы.
Арджуну будет играть тот же актер, потому что, как мы скоро узнаем, у него была своя идея, как ему провести этот год, и для ее осуществления он попросил у Ямы дать ему другое благословение – и тот, признав замену равноценной, Арджуне не отказал.
Вечером в укрытии Кришни не отрывалась от
***
Когда уже светало, и Яма должен был совсем скоро проявиться, Арджуна разбудил Кришни...
...и она впервые в жизни получила возможность начать новый день с его прекрасного «натурального» вида, что сразу настроило ее на успешное преодоление любых предстоящих трудностей, а сам Арджуна получил от нее взгляд, полный любви и обожания. Кстати, это утро вообще станет в истории последним шансом для Кришни посмотреть не только на Арджуну, но и на остальных Пандавов в «натуральном» виде.
Кришни сказала Арджуне, что, мол, она же вчера не дослушала о его приключениях на секретном объекте и уснула, но поскольку до столицы Матсьи Упаплавьи они договорились добираться по отдельности, то не против ли он, если она отправится туда именно с ним, и по дороге он ей всё еще раз расскажет. Арджуна ответил, что, разумеется, они будут добираться туда вдвоем,...
...потому что так его Гандива сможет обеспечить максимально возможную безопасность для Кришни - и в лучах любви и обожания таки испытал острый приступ уже подзабытого чувства вины из-за того, что он никогда не ответит ей взаимностью.
Братья, конечно, согласились с намерением Арджуны добираться до Упаплавьи вместе с Кришни – хотя защищая ее Гандивой в случае чего, он мог выдать себя своим уникальным лучным мастерством, однако возражения всё равно прозвучали бы странно, учитывая свежесть инцидента с Джаядратхой и то, что Арджуна и Кришни вчера увиделись впервые за 12 лет. Все они были рады, что Кришни, похоже, полностью отошла от произошедшего и проснулась в своем обычном хорошем и бодром настроении - и Пандавы получили от нее всё тепло ее пламенного оптимизма по поводу начавшегося сложного для них года, после которого они наконец-то вернут себе право на полноценную общественную жизнь, а еще всякие шутки и фантазии на тему, в какую сторону Яма может поменять их внешность, как будет сейчас забавно на это посмотреть, и как ей будет приятно через год снова увидеть их такими, как она привыкла. Бхима, Арджуна и Накула охотно включились в эту милую беседу,...
...а вот Юдхиштхире и Сахадеве, глядя на Кришни, стало грустно от мысли, что в этом году они смогут лишь эпизодически видеться с ней.
К Юдхиштхире дополнительно пришли еще размышления, за что ему такая судьба, которые после возвращения братьев со спецзаданий тоже стали время от времени возвращаться к нему.
Вдруг Кришни спросила, придумали ли они себе уже имена, которыми будут представляться. И тут оказалось, что поскольку эту не имеющую, вроде бы, никакого значения мелочь раньше не обсуждали, то никто не подумал и о том, какой тут есть затык: Юдхиштхира, которому в этот год отводилась самая важная и нужная для всех роль, из-за своего решительного настроя никогда не врать был ни в какую не согласен на вопрос о том, как его зовут, представляться чужим именем, то есть говорить неправду.
Братья по очереди мягко наехали на него за то, что ради родных он не готов отступиться от своего принципа, и сейчас из-за этого мало того, что от его важной и нужной для всех роли придется точно отказаться, так еще и появляется дополнительный риск привлечь к себе лишнее внимание – а значит и риск для всех вообще никогда не вернуть себе право на полноценную общественную жизнь.
Мягкие наезды нисколько не помогли, и каждому Юдхиштхира в разных вариантах объяснил, что честность для него важнее всего на свете и несмотря ни на какие риски он не будет представляться чужим именем. У тех, конечно, была надежда, что Кришни тоже подключится и сможет повлиять на ситуацию, но она, как только Юдхиштхира продемонстрировал свою непреклонность в этом вопросе, тут же отошла от них – их укрытие было возле лесного озера, и она стала умываться на его берегу, не глядя в их сторону. Это насторожило младших Пандавов в том смысле, что Юдхиштхира ко всему прочему своей принципиальной честностью еще и умудрился сейчас наступить Кришни на хвост.
Однако когда братья закончили свои мягкие наезды, не достигнув никакого успеха, Кришни окликнула Юдхиштхиру и попросила его подойти к ней. При этом она назвала его «Канка» - тем ником, который она сама ему придумала еще в 114-й серии, и с которым она частенько по сериалу к нему обращается. Юдхиштхира сразу отвлекся от спора с братьями и подошел к Кришни.
Она ему сказала, что раз он отзывается на «Канку», то, значит, это его имя – псевдо-родня о нем точно не знает, а само по себе оно нормальное, то есть им можно представляться*, так что пусть так и делает в течение этого года. Юдхиштхира, выслушав Кришни и поняв идею, согласился, что так представляться не будет неправдой, и еще добавил, как замечательно, что в этот год, когда они вынуждены видеться только эпизодически, он будет носить имя, которым она его называет - и он прекрасно помнит, как она дала ему это имя.
Так было найдено решение проблемы, но никто не успел толком выдохнуть по этому поводу, потому что начался восход солнца, и проявился Яма. Четверо Пандавов тоже подошли к берегу озера и встали рядышком с Кришни и Юдхиштхирой. Все сложили руки у груди, готовые принять благословение божества – и только Арджуна остался чуть в стороне и никаких просительных жестов в сторону Ямы пока не делал, но остальные этого не заметили.
Сначала Яма напомнил всем о том, что ровно через год, сразу после заката солнца, всё волшебство пройдет, и к ним вернется их истинная внешность. Потом он перешел, собственно, к раздаче благословений, начав с Кришни.
Вокруг нее образовалось золотистое облачко, внутри которого какое-то время происходило волшебство. Когда оно пропало, она - «новая» невероятная красавица – посмотрела в сторону Пандавов и увидела рядом четыре золотистых облачка, в которых еще шуршало волшебство, и Арджуну, у которого всё изменение свелось к потере усов и бороды. Кришни встревожилась, подумав, что Яма почему-то отказал им всем в благословении, и посмотрела на свои руки – они были другие, а потом и на свое невероятно красивое, но непривычное, отражение в озере. Тут сошло облачко с Юдхиштхиры, а затем последовательно и с остальных троих – все четверо стали выглядеть по-другому. Они тоже начали оглядываться, желая узнать, что собой представляет новая внешность - их и их родных, - однако фактически сразу все четверо пришли в безмерный восторг от невероятной красоты Кришни и уже не отрывали от нее глаз - даже Накула, от которого, конечно, ожидалось, что он тут же станет изучать в озере свое отражение. В общем, они выдали на Кришни приблизительно ту же реакцию, что была у них, когда они впервые увидели ее на сваямваре в 101-й серии, только тогда они все-таки пытались, пусть и без успеха, вернуть свои мысли на предписанный дхармой путь отношения к виновнице торжества как к уже замужней женщине, а сейчас никто из них таких ограничений не чувствовал. Это было особенно заметно по Юдхиштхире, который на сваямваре очень убедительно изображал успех таких попыток, а сейчас смотрел на Кришни во все глаза.
Кришни тоже явно позитивно восприняла их новый внешний вид
Арджуна рассказал, что же еще происходило с ним в эти 12 лет, кроме разработки ядерного оружия и симуляции аскез и йоги. Во время своего первого визита к нему Кришна указал, что хоть Арджуна, по счастью, к алкоголю и азартным играм равнодушен, но если он и дальше будет жить в такой тоске, то непременно впадет в какой-то другой вариант деструктивного поведения, а это, кроме всего прочего негатива, значит и то, что спецзадание будет провалено, потому что Шива справедливо не признает его психическую адекватность достаточной для того, чтобы носить ядерные наконечники в своем колчане. Друг тут же предложил и таблетку от этого провала – там недалеко был танцевальный коллектив, причем высокого профессионального уровня, и Кришна уже договорился с одним из его учителей о том, что тот в частном порядке научит Арджуну танцевать. Арджуна, в принципе, особо не отпирался, а готов был во всем довериться другу, поскольку признавал не беспочвенными его опасения насчет тогдашней тоски и возможного деструктивного поведения из-за нее. Но у него возник простой естественный вопрос: он не женщина и не евнух – так в каком качестве он пойдет учиться танцам? Кришна ответил, что в отличие от женщин и евнухов у Арджуны даже есть выбор, в каком качестве он пойдет учиться – как женщина или как евнух. Арджуна сначала выбрал женский вариант – мол, учитывая, что идея научиться танцевать исходит от Кришны, то это будет логическим продолжением того, что по указанию друга Арджуна уже выдавал себя за женщину и носил женскую одежду. Так началось его обучение танцам.
Тут Арджуна позволил себе лирическое, а местами даже пафосное отступление о том, какой это кайф пропускать музыку через тело – и как вообще он раньше мог жить без танцев.
У Арджуны всё хорошо получалось, и тоска прошла сама собой, потому что постоянно были какие-то интересные задачи и челленджи в его танцевальном развитии. Кроме того, когда он начал обучение, то основной состав коллектива уехал на гастроли по Бхарате, в том числе и его главная постановщица, но когда все вернулись, то она заметила, что у ее коллеги появился новый ученик, и некоторое время просто наблюдала за процессом. Когда наблюдения превзошли все ее даже самые смелые ожидания, она прямо заявила, чтобы Арджуна перестал страдать ерундой, танцуя за женщину, бросил свои эти аскезы и йогу или чем он там занимается в лесу, прекратил зарывать свой талант, а, чуть еще подучившись под ее руководством, наплевал на социальные ограничения и присоединился к их коллективу в качестве евнуха – и ему даже усы-бороду в постановках не надо будет приклеивать. Разумеется, вариант бросить симуляцию аскез и йоги Арджуна не рассматривал, но даже само это предложение было для него не только большой честью и признанием, но и новым источником вдохновения - и он продолжил учиться танцевать уже как евнух под руководством главной постановщицы. Короче, хоть действующим танцором этого коллектива он так и не стал и уж тем более на гастроли по Бхарате не ездил, но время от времени все-таки заменял кого-то на сцене – и ему даже не приходилось приклеивать усы-бороду, хотя на самом деле он в основном танцевал ракшасов в соответствующих страшных масках.
Тут Арджуна опять позволил себе лирическое, а местами даже пафосное отступление о том, какой кайф танцевать на сцене перед зрителями – и как на самом деле жаль, что он не мог выступать с полной профессиональной самоотдачей, а только где-то между разработкой ядерного оружия и симуляцией аскез и йоги. Одновременно стало понятно, что такое деятельное участие в жизни этого танцевального коллектива как раз и стало той причиной, по которой Арджуна не повторил аскетический подвиг 12-летней давности и не пришел в санаторий пешочком сразу после того, как ядерных наконечников в его колчане образовалось в количестве, достаточном для того, чтобы до основания разрушить мир насилия, а дооткладывал этот подвиг до того, что в санаторий ему пришлось скакать изо всех лошадиных сил коня, добытого у «подножия горы К.», чтобы все-таки успеть встретиться с братьями и Кришни в последний день 12-го года изгнания.
Уже ближе к окончанию 12-летнего срока, когда Арджуна полностью убедился в своих танцевальных возможностях, его посетила мысль о том, не попросить ли у Ямы вместо смены внешности на год сделать его евнухом: учитывая уже полученный опыт танцевания в коллективе высокого профессионального уровня, ему не составит труда устроиться в какой-то коллектив попроще, потому что евнухов всегда не хватает, и так хотя бы в этот краткий период осуществить свою мечту о полноценной профессиональной жизни танцора, которая ему, к сожалению, не по судьбе. Однако окончательное решение он принял все-таки именно тогда, когда скакал в санаторий изо всех лошадиных сил добытого у «подножия горы К.» коня – он чувствовал вину перед своими учителями, а особенно перед главной постановщицей, которая больше всех там поддерживала его и помогала ему на непростом танцевальном пути, за то, что так скоропостижно ускакал из коллектива, даже не сделав им, а особенно ей, нормального подношения за все те танцевальные умения, которые он приобрел и благодаря которым он сейчас, по благословению Ямы став евнухом, сможет без проблем устроиться работать танцором; и хотя главная постановщица об этом не подозревает, но он смог вернуться со спецзадания с успехом и ядерными наконечниками в колчане лишь потому, что танцы не дали ему впасть ни в какое деструктивное поведение. Поэтому Арджуна решил, что он профессионально потанцует в этот год не только в рамках исполнения своей мечты, которая ему, к сожалению, не по судьбе, но и в качестве такого вот символического подношения той главной постановщице, которая как раз всегда и призывала его не зарывать свой талант, а наплевать на социальные ограничения и танцевать профессионально в качестве евнуха – и даже не зная об этом, она обязательно будет ощущать на метафизическом уровне свет его благодарности за всё хорошее, что было в эти прекрасные 12 лет, о которых он теперь всегда с теплотой будет вспоминать, пусть даже на физическом уровне с годным подношением так и не сложилось!
Братья слушали этот рассказ с фоновой мыслью о том, что Арджуна, похоже, таки конкретно облучился на секретном объекте.
Кришни задумалась. Несмотря на то, что о главной постановщице Арджуна рассказывал с не меньшим придыханием, чем о танцах и выступлениях на сцене, Кришни как-то не услышала в этом придыхании любовного интереса, а только искреннюю благодарность учительнице за то, что та помогла ученику освоиться в мире любимого дела. Да и слова "главная постановщица" вызывали у нее ассоциацию с женщиной, собственная сценическая карьера которой закончилась уже очень давно, то есть годящейся Арджуне в матери. Однако он мог влюбиться в какую-то танцовщицу того коллектива – и это хорошо объясняло Кришни, почему Арджуна не повторил свой пеший аскетический подвиг 12-летней давности, а еле успел доскакать до санатория в последний день, и сейчас попросил у Ямы сделать его на этот сложный год евнухом - для, так сказать, радикального решения проблемы неизбежной тоски по любимой. Разумеется, итогом этих размышлений стал вопрос - потеряла ли Кришни навсегда все надежды расположить к себе сердце Арджуны?!
Первым от этого рассказа пришел в себя Юдхиштхира и строго сказал брату, что, вообще-то, ему надо было сначала спросить его разрешения на такое, и Юдхиштхира ему такого разрешения точно бы не дал – просто потому, что Арджуна остался прекрасно узнаваемым!!!
Арджуна ответил, что он
У братьев к фоновой мысли о том, что Арджуна, похоже, таки конкретно облучился на секретном объекте, добавился еще вопрос, не является ли вотэтовсё вариантом деструктивного поведения. Сахадева отметил, что мужчина, живущий в женском образе, это как раз та легенда, которая им сейчас нужна - ведь с ней так легко затеряться в толпе, не привлекая никакого общественного внимания, а Юдхиштхира еще строже сказал Арджуне, что этим своим решением он таки подставил всех, потому что когда он для сцены приклеит себе усы и бороду…
Кришни отвлеклась от мыслей, навсегда ли она потеряла надежду расположить к себе сердце Арджуны, и сказала Юдхиштхире, что
Юдхиштхира расстроенно сказал, что Кришни, конечно, права – ничего уже не изменить и придется принимать ситуацию, как есть. После этого он перестал возмущаться, но было заметно, что как-то всё равно он внутренне не согласен - то ли с решением Арджуны, то ли с тем, что брат так самовольно его принял.
Поскольку Кришни, обратившись сейчас к Юдхиштхире, назвала его Канкой, то Бхима попросил ее и остальным дать новые имена. Это позабавило Кришни, тем более что Бхима и близнецы по ходу наговорили ей много комплиментов насчет ее нынешней красоты, и Арджуна тоже подтвердил, что Яма прямо расстарался сделать ее хоть и неузнаваемой, но невероятной красавицей. Юдхиштхира, глядя на весь этот легкий флирт, отвлекся от мыслей о возмутительном самовольном решении Арджуны на вернувшиеся размышления, за что ему такая судьба.
В итоге Бхима стал Валлабхой, Накула Грантхикой, а Сахадева Тантрипалой. Когда Кришни спросила у Арджуны, какое ей давать ему имя в свете его решения выдавать себя за евнуха, желающего жить в женском образе – мужское или женское, тот ответил, что Кришна уже дал ему подходящее имя еще тогда, когда попросил его выдать себя за пастушку, то есть Бриханнала.
О себе Кришни сказала, что она уже давно выбрала имя для этого года – Малини, потому что так звали одну из ее первых в жизни знакомых – дочку служанки, которая первой рассказала недавно появившейся на свет Кришни о том, что такое детство, как его проводят и как же ей уже хочется стать взрослой; и раз уж сейчас, по словам Кришны, она переживает свое неизбежное управленческое «детство», то она возьмет себе имя той маленькой девочки - теперь, конечно, уже совсем взрослой девушки, - которой так не терпелось поскорее вырасти. Юдхиштхира внезапно вышел из своих размышлений и сказал, какое это красивое имя, как оно ему нравится, как ей подходит, и он с удовольствием будет в этот год называть ее именно так – но как же жаль, что им придется видеться только эпизодически. Тут он, конечно, получил от нее всё тепло ее пламенного оптимизма насчет того, что год пролетит очень быстро, и потом они наконец-то вернут себе право на полноценную общественную жизнь – а если это имя ему так нравится, то он и дальше сможет ее им называть.
Накула по ходу всех этих разговоров уже вовсю изучал свое отражение в озере. К нему присоединились и остальные, но они особо долго себя не рассматривали. Бхима потом приложил свою силу к ближайшему дереву, убедившись таким образом, что там всё осталось, как было - но это навело его на некоторые мысли. Он вдруг сказал, что в смысле максимальной защиты Кришни по дороге в Упаплавью будет правильнее, наверное, если ее попутчиком станет он, а не Арджуна. Тот сразу возмутился, что он не просил у Ямы как-то изменить его лучное мастерство, и оно, как и сила у Бхимы, сейчас с ним в том же количестве и качестве, что и раньше. Юдхиштхира вставил свое мнение – ее попутчиком станет точно не Арджуна, потому что мало того, что он может выдать себя своим уникальным лучным мастерством, так он еще и узнаваем, а Кришни такая невероятная красавица и, разумеется, в дороге будет привлекать к себе внимание, а значит, и к своему спутнику. Арджуна, вроде, хотел что-то возразить, но как-то неожиданно передумал и сказал, что, конечно, Бхима для максимальной защиты Кришни тоже ок и пусть они отправляются в Упаплавью вдвоем. Однако Юдхиштхира и тут не согласился, сказав, что Бхима может выдать себя нечеловеческими возможностями своей физической силы, поэтому…
Если тут он хотел предложить себя, то он не успел. Кришни очень резко сказала, что
*Еще одно значение слова «канка» - местная птица типа цапли, перья которой использовали для оперения стрел.
***
До окончания 13-летнего срока изгнания остались считанные недели, и у Дурьодханы с Шакуни была паника – прочесав уже всю Бхарату, они так до сих пор не обнаружили ни Пандавов, ни Кришни.
Шакуни в отчаянии сказал, что, как это ни печально, но, видимо, уже и не обнаружат, несмотря на те колоссальные усилия, которые брошены на их поиски - то есть Пандавам все-таки удалось как-то так скрыться, что найти их невозможно; а это в свою очередь значит, что войны не избежать - хотя, конечно, есть еще надежда, что их как-то удастся обмануть после того, как они через считанные недели объявятся здесь со своими претензиями на Индрапрастху.
Дурьодхана агрессивно ответил,...
...что, мол, воевать так воевать - дядины интриги в очередной раз показали свою неэффективность,...
...и лично у него на них никакой надежды нет, а он и Карна точно ничем не хуже Бхимы и Арджуны. Шакуни потребовал, чтобы племянник вернулся в реальность – война это не про померяться с Бхимой булавой, а с Арджуной луком, а про боевые действия двух армий и, как следствие, про самые разнообразные потери – разрушения, смерти, голод, народные волнения и такое прочее, которое ни одному нормальному правителю в своей стране не надо; и не напомнит ли ему племянник, какие потери понес Хастинапур 13 лет назад, когда благодаря «неэффективным» дядиным интригам получил сказочно богатую Индрапрастху? Дурьодхана ответил, что всё равно он войны не боится и на уступки Пандавам ни при каких раскладах не пойдет - армия Хастинапура сейчас боеспособна, как никогда, и даже без лояльных союзников, которые у империи тоже имеются в количестве, победит в любой войне, тем более, если ей будет командовать Бхишма. Шакуни сказал, что в этом как раз всё и дело – армия предана Бхишме сверху донизу, и где гарантия, что он не будет ей командовать, как раз держа в уме, что хорошо бы в этой войне обеспечить победу не Дурьодхане, а своему любимому внуку, то есть Юдхиштхире. Дурьодхана возразил, что это дядя совсем уж загнул – во-первых, Бхишма дал слово всегда верно служить трону Хастинапура, и для него эта клятва дороже всего на свете, в том числе она ему дороже Юдхиштхиры, поэтому никогда он не будет командовать армией так, чтобы это привело Хастинапур к поражению, то есть, по факту, нарушая свою клятву; во-вторых, Дурьодхана совершенно уверен, что армия сверху донизу предана Бхишме ровно до тех пор, пока сам Бхишма предан Хастинапуру. Шакуни на это ответил, что как бы там ни было, а до появления здесь Пандавов со своими претензиями на Индрапрастху остались считанные недели,...
...то есть к войне надо начинать готовиться прямо сейчас - на ближайшем царском совете поднять вопрос приведения армии в повышенную боеготовность, а также вопрос переклички союзников на предмет лояльности империи.
***
Но на ближайшем царском совете вопросы о приведении армии Хастинапура в повышенную боеготовность и о перекличке союзников на предмет их лояльности империи так и не были подняты, потому что Шакуни отвлекло кое-что другое. Дело в том, что среди пунктов повестки там было обсуждение письма, пришедшего в Хастинапур как раз от одного из союзников – Сушармы, правителя царства Тригартхи. В общих чертах предмет письма был следующий: соседнее Тригартхе царство Матсья, которое раньше представляло собой набор рыбацких деревень, и ни одного нормального города, кроме столицы, там не было и не планировалось,...
...вдруг резко отошло от своей неизменной многовековой политики поддержания стабильности в упадке и за последний год взяло подозрительный курс на мощную индустриализацию,...
...так что теперь его и узнать нельзя;...
...и хотя разведка Тригартхи докладывает, что никаких агрессивных намерений у Матсьи по отношению к соседу нет, но в любом случае такая серьезная база, которая уже создана и еще много чего есть в проектах, таки может быть использована как эффективный плацдарм для какой-то будущей войны;...
...в самом же царстве Сушармы ситуация такова, что ему очень бы не помешала сейчас какая-то победоносная война, и народу вполне можно скормить идею, что все эти промышленные чудеса творятся в Матсьи именно с перспективами нападения на соседа, и хорошо бы Тригартхе не допустить этого и напасть первой – так не поможет ли Хастинапур верному союзнику какими-то частями своей армии, чтобы таки сделать такую войну победоносной для Тригартхи.
Обсуждение письма и ответа на него сначала, вроде бы, быстро свелось к тому, что
Кстати, на царском совете не было Карны, потому что он уже очень давно перестал быть депутатом от Анги. Как ни грозился Бхишма, что больше никогда не выпустит Карну из поля зрения, но как только он окончательно удостоверился, что Магадха теперь дружественное Хастинапуру царство, Карна сразу был выслан в Ангу под предлогом, что ему таки надо на месте исполнять свои обязанности раджи, а не имитировать в столице удаленное управление. В принципе, возражений на этот счет не было даже у тех, кому был выгоден этот плюс один голос в царском совете, в частности, у Дурьодханы – он надеялся, что так дядя наконец-то перестанет выносить ему мозг тем, что общение с этим дураком-унтерменшем множит на ноль разум и кшатрийское достоинство племянника.
После игры в кости была увеличена доля бюджета Анги, которая у Карны шла на благотворительность, а сам он стал чаще появляться в местах, где тусуются браманы, с предложением принять у него деньги или обратиться к нему за какой-то другой помощью.
Карна, впрочем, живя в Чампе, не упускал ни одного повода приехать в столицу, а если поводов долго не возникало, то им становилось желание пообщаться с товарищем. Во время этих визитов Бхишме таки приходилось иногда становиться свидетелем возмутительных влюбленных переглядок Карны и Кунти, то есть того, из-за чего, собственно, он и убрал Карну из Хастинапура – хотя этот минус один голос в царском совете ему тоже был, безусловно, выгоден. После игры в кости Кунти осталась там - из самого царского дворца, то есть из дома Дхритараштры, который тогда в очередной раз допустил дичь по отношению к ее детям, она все-таки съехала, но стала жить у Видуры, и Карна во время своего пребывания в Хастинапуре всегда мог встретить ее на дворцовой территории. Правда, после каждой подобной поездки в столицу он страдал, что его золотой фонд приятных воспоминаний о любимой царице никогда не сможет пополниться чем-то принципиально новым - однако, конечно, уже ждал нового повода посетить Хастинапур. Кунти, соответственно, после его отъезда страдала, что ее мечта успокаивать свое сердце на груди Карны и избавляться там от всех тревог никогда не сбудется - и тоже уже ждала его следующего приезда.
Само собой, будучи в Хастинапуре, Карна проведывал своих родителей. У Вришали родился мальчик, и она, как и обещала, никуда из дома Адхиратхи не переехала, так что Карна, навещая родной дом, виделся и со своим сыном.
***
Дурьодхана спросил Шакуни, зачем им сдался этот Сушарма и почему нельзя просто письменно
Шакуни объявил, что сначала они поедут в Упаплавью, потому что Пандавы там - их надо обнаружить и отправить в новое изгнание!
Дурьодхана сказал, что Матсья была уже хорошо проверена - и Пандавов там точно нет.
Шакуни ответил, что точно есть – Кришни и Юдхиштхира спалили себя этой мощной индустриализацией,...
...которая есть не что иное, как подготовка к будущей войне с Хастинапуром; поэтому если сейчас их все-таки не удастся обнаружить там и отправить в новое изгнание, то нужно будет как можно быстрее обеспечить победоносную войну для Сушармы и разрушить то, что они там понастроили.
Дурьодхана не согласился с дядей - среди простого народа Пандавы теоретически еще могли как-то затеряться, но если бы они полезли в управление, то их бы обязательно засекли, а в Матсьи сейчас их точно нет, а тем более Кришни, которой с ее божественной красотой и среди простого народа не очень-то легко затеряться.
Шакуни задумался...
...и сказал, что на самом деле женщине проще при желании избежать общественного внимания, а всякие там наряды-прически-макияж творят волшебство – кроме того, она может при дворе всегда носить вуаль.
Дурьодхана тоже немного подумал и снова сказал, что анрил – под все вуали уже позаглядывали, и Кришни там нет, но, допустим, ее даже не узнали из-за волшебства макияжа – но ни Юдхиштхира, ни его братья никаких вуалей не носят и макияжа на них нет, и вообще их в Матсьи нет, так зачем Хастинапуру разруливать революционную ситуацию Сушармы - сейчас, когда им надо к своей войне готовиться?!
Шакуни опять задумался,...
...а потом воскликнул, что действительно – почему это он так сразу разуверился в эффективности своей интриги?! – Нет, на самом деле всё получилось,...
...и Юдхиштхире, должно быть, удалось-таки хорошо затеряться где-то в народе вместе со своими братьями – может, даже и не в Матсьи, но Кришни точно там...
...и готовит плацдарм для будущей войны с Хастинапуром, тем более у Матсьи есть еще кое-что ценное для такой задачи - по крайней мере до этой мощной индустриализации правящая верхушка там не за счет никому не интересной рыбы в реках обеспечивала себе хорошую жизнь, а в стране могла поддерживать вечную стабильность в упадке, а за счет продажи своих мужчин, то есть за счет своего принципиально нейтрального статуса и прекрасной армии, которая там и не армия по сути, а просто ЧВК, воюющая с кем угодно когда угодно; поэтому они немедленно выезжают в Упаплавью, где прицельно выяснят, у кого из тамошних власть предержащих - скорее всего, или у царя, или у главнокомандующего, а по сути, руководителя той ЧВК - в этом году появилась божественно красивая любовница, которая избегает светской жизни царского двора,...
...и так, обнаружив Кришни,...
...они отправят всех шестерых в новое изгнание.
@темы: Кришни, сезон 2: В царстве Матсья
Моя Махабхарата
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
101 Кришни
-
100 Кришна
-
96 Карна
-
52 Шикханди-АУ
-
36 хедфанон
-
36 Без Кришны
-
30 Сад Кришны
-
27 Панду
-
17 песня
- Список заголовков
Главное меню